Глава VII

«Все великолепие королей и их министров проявляется в глазах Будды так же, как плевки и пыль.

Для него золото, серебро и все сокровища мира похожи на обычную гальку».

(Сутра 42 глав) [237]

«Человек должен видеть все как образы, увиденные во сне».

(Сутра Ваджрачхедика в Праджняпарамите) [238]

Две точки зрения, два ментальных отношения. Сутра 42 глав отражает состояние ума того, кто понял тщеславие и даже неприятный характер того, что многие считают желанным. Это отношение человека, который, как бы в состоянии полуясновидения, отворачивается от мира с презрением и отвращением.

Другой вариант – отношение спокойного мыслителя, суждение которого глубже проникло в природу явлений, с помощью которых мир проявляется и становится заметным для нас. Он не отворачивается. Он не чувствует ни презрения, ни отвращения. «Блеск королей, богатство» не замечается, как плевок или галька… Он видит их как «пустоту».

Значение термина «пустота», который мы уже использовали и к которому мы возвратимся в дальнейшем, было предметом многочисленных комментариев и нетерпеливых споров в среде буддистских философов. Редко когда люди Запада понимают его. Хотя этот термин понимается по‑разному тхеравадинами (хинаянистами) и теологами махаяны, ни те ни другие никогда не думали о создании пустоты, о которой они говорят как об эквиваленте понятия «ничто».

«Ничто» – одно из тех слов, которые человек использует, не пытаясь сформировать ясную идею относительно того, что это может означать. Абсолютное Ничто невообразимо. Тот, кто говорит «Ничто», включает себя в эту пустоту просто тем фактом, что он сам должен существовать, чтобы иметь об этом какие‑то мысли.

В предыдущих главах мы уже видели, что пустота означает опустошенность по самой своей природе, лишенной «самостоятельности», отличной и независимой от элементов, которые ее составляют, которые делают ее заметной, активной, эффективной.

Было дано объяснение, что то, что является «составным», составлено из элементов, как дом составлен из камней, лес – из деревьев и т. д., то есть это всего лишь коллекция, группа, и никоим образом не истинное эго. Таким образом, человек пуст, все пусто, потому что нельзя найти ничего, кроме частей, которые это составляют.

Именно так последователи хинаяны объясняют то, как они понимают значение слова «пустота».

Среди махаянистов «пустота» имеет значение «относительный». Все, что существует, делает это по отношению к чему‑то еще, основано на чем‑то другом и существует только вследствие этих отношений. Из‑за этих отношений, которые являются обязательной основой их существования, люди, так же как и все вещи, лишены своей сущности. Это – продукты, полученные путем соединения и сосуществования причин: они не аутогенные и не автономные, и, следовательно, они – всего лишь названия, обозначающие нечто, что лишено реальности.

Эти два объяснения указывают на один и тот же факт; они сводятся в Тайное Учение.

Когда ученик сумел понять их значение, ему предписывается исследовать другое значение Пустоты, которое, согласно работам философов‑махаянистов, считает Пустоту источником всего сущего.

В этом смысле тибетцы метафорически называют Пустоту ка даг (ka dag) – сокращение от ка‑не‑даг‑па (ka nes dag pa), что означает «чистая от источника», или ji (gzhi) ka dag – фундаментальная чистота. Более точно Пустоту называют тонг‑па‑нид (tong pa gnid) (stong pa nid).

Прилагательное «чистый» понимается здесь не в моральном смысле, как это порой делается. Это означает «несмешанный», не включающий никакие иные элементы.

Пустота понимается как состояние, в котором элементы не производят никакой комбинации чего бы то ни было, не дают начало никакому явлению – состояние, в котором существуют только скрытые и непроявляющиеся силы. Будучи сферой полного отсутствия проявления, Пустота невообразима.

Следует отметить, что в Тайном Учении выражение «происхождение предметов» не применяется к описанию начала Вселенной, как это бывает в различных религиях и философских доктринах.

Согласно Тайному Учению, происхождение предметов не расположено ни в каком месте или моменте прошлого; это происходит теперь, в каждый момент, в нашем сознании. В каждый момент времени в нашем сознании появляется субъективный образ, который и является нашим миром. Он появляется только для того, чтобы отступить и рассеяться в следующее мгновение, как «волны, которые поднимаются из моря и уходят в его глубину» [239].

Этот корень изначально свободен от любой примеси. Источник иллюзорного мира, в котором мы живем, вступает в мимолетный контакт с некоторым непостижимым моментом Действительности, с некоей неопределимой силой, которую сразу же затеняют васаны, накладывающиеся на него на том экране, на котором рисуются изображения, видимые нами [240].

* * *

В буддистской философии перечисляются восемнадцать видов Пустоты[241], иллюстрируя, как уже было сказано, что в Абсолюте – Истинной Реальности – нет места никаким нашим концепциям.

Таким образом, мы косвенно возвратились к сосуществованию двух миров, которые неразрывно связаны между собой: мир Реальности и относительный мир, который упоминался выше. Тайное Учение добавило к ним третий мир – воображаемый. Следует сказать, что этот последний упоминался и махаянистскими авторами, но они главным образом считают его полностью нереальным, в то время как в Тайном Учении допускается, что он имеет определенную степень реальности.

Каков этот воображаемый мир? Он определялся по‑разному – как царство чистой фантазии, субъективных видений, идей, необоснованных или возникающих без какой‑либо причины. Это – «цветы в небе», согласно поэтичному классическому выражению, использованному в индийской философии.

Тайное Учение возражает против этого определения на том основании, что ничто не может произойти без причины, так что беспорядочное воображение имеет основу, которую легко можно обнаружить в относительном мире.

Если вы воображаете зеленую собаку с хоботом слона, составляющие части этого фантастического животного были предоставлены вам памятью об объектах, которые показало вам ваше сознание. Мы видели собак, видели слонов с их хоботами и видели зеленый цвет.

То же самое происходит с картинами, увиденными в снах, которые точно так же основаны на том, что мы привыкли видеть после пробуждения. И снова, то же самое можно сказать про идеи и чувства, которые возникают в нас во время сна, поскольку они также коренятся в нашем менталитете, в сознательной части нашего сознания или в его подсознании.

На основании этих различных фактов Тайное Учение заключает, что воображаемый мир не совсем нереален, что он близок к относительному миру и смешивается с ним.

* * *

Считается, что тибетские дубтобы [242]являются мастерами в искусстве создания тульпа [243]– воображаемых форм, являющихся своего рода роботами, которыми они управляют по своему желанию, но которые порой оказываются способными обрести некоторую автономную личность.

Также утверждают, что во время глубокой медитации дубтобы окружают себя непроходимой тайной защитной зоной, которая гарантирует их полную изоляцию. Когда они начинают жить жизнью отшельников, эта зона растягивается время от времени, образуя правильный круг около их отшельнической хижины.

Новичкам, которые обучаются по методам Тайного Учения, иногда советуют поупражняться в мысленном создании вокруг себя среды, полностью отличной от того, что считается реальным. Например, находясь в своей комнате, они вызывают в своем воображении образ леса. Если упражнение будет выполнено успешно, то они больше не будут ощущать окружающие их предметы, которые уступят свое место деревьям, рощам. Они смогут пойти по лесу, чувствуя все точно так же, как тот, кто действительно идет по лесу.

Полноценность таких упражнений должна заставить новичка понять поверхностную природу наших ощущений и восприятия, так как они могут быть вызваны тем, что мы считаем нереальным.

Согласно Тайному Учению, отрицая любую действительность, мы можем оказаться неправыми, поскольку любое ментальное творение обладает своего рода реальностью, которая является специфичной для него, ибо может проявиться в своем действии.

* * *

Относительный мир близок к воображаемому миру, потому что, как уже говорилось, в нем доминируют ошибка и иллюзия. То, что кажется нам кругом, может на самом деле оказаться квадратом и так далее. Большинство людей не осознают тот факт, что живут и движутся в мире фантасмагорий. Однако некоторые люди почувствовали это и обнаружили в себе источник этой фантасмагории. Следует ли тогда сказать, что с того момента они полностью освободились от нее (т. е. от фантасмагории)? – Не всегда. Возможно, нужно будет сказать: редко. Они остаются в положении тех спящих, которые, хотя и понимают, что они спят, тем не менее продолжают спать и даже с интересом следуют за развитием приключений в своих снах [244]. Но сцены, которые они видят, больше не затрагивают их. Восприятие и ощущения оставляют их неподвижными, они ускользают от них, не пробуждая желания или отвращения [245]. Согласно буддистским текстам, все волнения этого мира относительности и иллюзии вызывают у них единственно следующую оценку: «Это – только это!» [246]

Слова «Это – только это!» не означают, что «это» не существует. Заявлять, что мир, в котором мы живем, вообще не существует, было бы с нашей стороны нелепостью. Такая декларация была бы эквивалентна высказыванию, что мы не существуем, поскольку мы принадлежим к миру относительности, следовательно, наше существование зависит от этого мира и вне его мы не существуем.

Однако точно так же, как и этот мир, мы также есть только «то». Человеческое тщеславие упирается, когда мы слышим такое, тем не менее это бесспорное утверждение. Человек приучен считать себя достаточно значительной ценностью, он получает удовольствие от этой лестной идеи, он изобрел доктрины, чтобы обеспечить себе центральное место во вселенной, он даже зашел настолько далеко, что стал считать, что вся вселенная, с ее несметным числом миров, была построена исключительно для него. Человеку нравится думать, что его эго привлекает внимание сверхчеловеческих сил; боги и демоны внимательно наблюдают за его действиями и мыслями, поощряя одни и наказывая другие. Внутри себя человек выстроил малый суд невидимого трибунала божественных судей, и там он сам распределяет похвалы и вину; отсюда он испытывает тщеславное удовлетворение, вызванное делами, которые называются «добродетельными», и переживает трагические драмы раскаяния, возникающего из действий, которые считаются неправильными или греховными.

Когда Ницше провозгласил свое драматическое заявление относительно того, что находится вне Добра и Зла, его страстность возникала из все еще остающейся сильной веры в Добро и Зло в общепринятом значении этих слов и также из его постоянной веры в важность человека и его действий. Знаток Тайного Учения улыбнулся бы, слушая его, поскольку вся его высокопарность вытекает из этого Учения. Ученику Тайного Учения холодно говорят: «Узнай, что твое искусство – всего лишь пустота, что твои дела – никоим образом не твои, но простая работа энергий, формирующих эфемерные комбинации как последствия разнообразных причин, среди которых проницательный и обученный взгляд лхаг тонг обнаруживает самое прямое, в то время как неисчислимые другие остаются неразличимыми в глубинах времени и пространства, в глубинах «воспоминаний» (васана) без какого‑либо обнаружимого начала. Таким образом, у тебя нет никакой причины гордиться или оскорбляться. Осознай свою собственную незначительность».

Факт точного понимания незначительности места, которое любой человек занимает даже в относительном мире, необязательно приводит к сохранению инертности и ощущению разбитости доказательствами своей ничтожности. Это никоим образом не исключает действия.

Ученик, который преуспел в понимании, что его жизнь – всего лишь сон, который он сам наполняет приятными или ужасающими сценами, может сделать так, чтобы сон не становился кошмаром. Он может постараться снабдить этот относительный мир, свое собственное творение, тем, что способно привести его к его собственному благополучию, счастью. Однако иллюзорные объекты, образы вроде тех, которые создаются миражами, являются эффективными, то есть реальными для сновидца, созданными из той же самой субстанции, что и он сам, у них одна и та же степень иллюзорного существования.

С другой стороны, хорошо осведомленный сновидец может прекратить получать удовольствие от сновидения. Он может перестать подражать тем сновидцам, кто, наслаждаясь фантасмагорией, которую они видят и в которой играют роль, упорствует в своем желании остаться во сне. По правде говоря, почему сновидцы боятся пробуждения, почему они заранее воображают себе другие сны об аде и рае, которые ждут их после смерти? Это происходит потому, что они боятся, что с исчезновением «изображений, увиденных в снах», иллюзорное эго, которое является их неотъемлемой частью, исчезнет. Они еще не почувствовали, что реальное лицо этого фантастического эго – лицо Смерти. И до тех пор, пока идея относительно этого непостоянного эго не закончится, эта простая масса элементов, которые были вызваны к жизни различными причинами и которые разделятся по ряду других причин, также существует. Дхаммапада говорит об исчезновении этого фантома из сферы ментальной деятельности, когда речь идет о том, кого «не видит смерть», то есть того, для кого смерть не существует.

Пробуждение – это освобождение, спасение. Тайное Учение не предлагает никакого другого объекта своим ученикам.

Пробудиться… Будды и не сделали ничего иного, и именно пробуждение заставило их стать Буддами.

* * *

Некоторые люди могут спросить: каким будет пробужденный человек в его новом состоянии «Пробужденного», как он будет действовать по отношению к другим людям?

Ответ на этот вопрос таков: а эти другие действительно существуют? – Не являются ли эти другие, как и прочие объекты, составляющие нашу окружающую среду, только проекциями нашей мысли? Полагая, что наши чувства обманывают нас во всем, должны ли мы принять их свидетельство, когда они выстраивают перед нами форму другого человека, полностью отличного от нас самих?

В любом случае невозможно для того, кто не пробужден, сформировать идею относительно условий, в которых окажется «Пробужденный». Точно так же невозможно спящему, поглощенному своим сном, знать о том, что существует вне сна.

С практической точки зрения мы находим стимулы к действию, такие как тот, который содержится в Сутре Ваджрачхедики:

«Когда человек больше не верит в «я», в «Личность», когда он отверг все верования, наступает время раздать дары».

Мастера Тайного Учения дают этот текст, как и многие другие, своим ученикам как предмет для медитации. Их загадочный характер постепенно слабеет и исчезает в ходе длительных медитаций, и они начинают видеть, насколько ярко освещен их путь паломника, упорно идущего через относительный мир, к самым дальним концепциям своего сознания: мир Действительности, мир Пустоты.

Здесь естественно возникает вопрос Нирваны, поскольку Нирвана, согласно общему мнению буддистов, есть противоположность мира непостоянства: мира самсары.

Это мнение исследовалось и обсуждалось в изустном Тайном Учении. Там сказано, что в этом учении отвергается идея относительно «я» и «другого», занимающих отдельные, различные места в пространстве.

Нам говорят, что Нирвана и самсара не есть два различных объекта, но это один и тот же объект, рассматриваемый с различных точек зрения двумя зрителями, чья степень точности ментального видения значительно разнится. Неосведомленный человек, чей «ментальный глаз покрыт толстым слоем пыли» [247], видит болезненный круг последовательных смертей и рождений со всем, что это подразумевает в виде неприятностей и страданий. Мудрец, чей «ментальный глаз был освобожден от любой пыли», которая могла заслонить его проницательный взор, посредством лхаг тонг (трансцендентное озарение), может рассмотреть Нирвану.

Пробуждение от сна, в который мы вовлечены и в котором мы продолжаем жить, даже более или менее четко понимая, что мы спим, поведет ли нас это пробуждение к другому миру? Не будет ли это скорее состоять из восприятия нижележащей реальности в том мире, в котором мы находимся? Не должны ли мы поэтому понимать, что Нирвана и самсара, так же как реальность и относительность, – всего лишь сны, созданные нашим сознанием, приписывающим их к непостижимому?

Об этом говорится в великой работе Нагарджуны – Праджняпарамите, когда он писал о Пустоте, этом синониме реальности:

«Форма – Пустота, а Пустота – форма. Пустота – не что иное, как форма, а форма – не что иное, как Пустота. Вне Пустоты нет никакой формы, и вне формы нет никакой Пустоты».

То же самое утверждение высказано относительно других элементов, составляющих человека: восприятие, ощущения, ментальную деятельность, сознание. И то же самое снова было повторено относительно всех моментов буддистской Доктрины о самом Будде, обо всем. Все, что мы называем «Собой», обстановку из вещей и явлений, которые составляют нашу окружающую среду, физический или психический «мир», все это является Пустотой, а Пустота – все это. Вне этого нет никакой Пустоты, и вне Пустоты нет ничего из того, что существует.

Таким образом, мир относительности – это не ограниченная сфера, отделенная прочной границей от реального мира. Не существует никакой демаркационной линии, все глубоко проникает во все.

Мир относительности – Пустота‑Реальность, а Пустота‑Реальность – относительный мир. Вне этого последнего мира нет никакой Пустоты‑Реальности, а вне Пустоты‑Реальности нет никакого относительного мира.

Может ли ученик на этом этапе решить, что он достиг Истины? Остановится ли он на этом? Его Мастер настоятельно отговорит его от этого. Если он остановится, он всего лишь ударится в препятствие, которое остановит его. Верить, что некто что‑то знает, – величайшее из препятствий на пути к знанию. Попытка воображать, что некто обладает абсолютной уверенностью, порождает фатальный ментальный застой.

Согласно Тайному Учению, следует стремиться познать все, что возможно узнать, никогда не останавливаться на пути к исследованию, который устремляется бесконечно далеко, ложась под ногами исследователя.

Ученик может быть изумлен, увидев, что идеи, которые он считал прочными и устоявшимися, сначала колеблются, а затем и рушатся вокруг него, так что мастер предложит ему видеть во всем только иллюзию и скажет, что это тоже может быть иллюзией, которую следует отбросить, проходя мимо. Он охотно закончит свои уроки словами: «Я никогда не собирался научить тебя чему‑то, я только подталкивал тебя думать, сомневаться, искать».

* * *

Не думайте, что полностью изложила вам предмет Изустного Учения, которое называется тайным и передается мастерами, принадлежащими к различным философским школам Тибета. Для этого следовало бы изложить многочисленные оригинальные интерпретации теорий, созданных теологами хинаяны и махаяны. Я ограничилась лишь описанием основных линий этого Учения и духа, который наполняет его. Я не могу судить, насколько мне удалось преуспеть в этом, до какой степени мне удалось дать вам достаточно ясное понимание предмета, – об этом могут судить только мои читатели.

В любом случае мне кажется правильным закончить декларацией, которой обычно восточные авторы завершают изложение доктрины.

Если мои читатели найдут в написанном неясности и ошибки, это моя ошибка, потому что это я не сумела выразить как следует Учение, которое было мне сообщено.

Date: 2015-07-27; view: 273; Нарушение авторских прав