Глава 22

– Мама, а можно мы заведем кошку? – спросила на следующее утро Люси, прибежав к Изабель на кухню. Ее поразило экзотическое грациозное существо по имени Табата‑Тэбби, разгуливавшее по дому Грейсмарков. Она, конечно, знала кошек по картинкам в книгах, но впервые видела ее живьем и могла потрогать.

– Вряд ли кошечке понравится на Янусе, милая. Ведь ей там будет одиноко без друзей и не с кем играть, – ответила Изабель, думая о своем.

– Папа, а можно мы заведем кошку? – тут же поинтересовалась Люси, не замечая напряжения, витавшего в воздухе.

Том вернулся домой, когда Изабель уже спала, и встал раньше всех. Сейчас он сидел за столом, листая газету недельной давности.

– Лулу, а что, если вы с Табатой отправитесь в сад и попробуете поймать мышку? – ответил он вопросом.

Люси подхватила послушное животное обеими руками и побежала с ним на улицу.

Том повернулся к Изабель:

– Сколько еще, Изз? Сколько еще это может продолжаться?

– Ты о чем?

– Как мы можем так поступать? И продолжать изо дня в день? Ты знала, что эта бедная женщина сходит с ума по нашей вине. А теперь увидела это своими глазами!

– Том, но мы ничего не можем сделать! Ты знаешь это не хуже меня! – Перед ее глазами возникло лицо Ханны, а в ушах зазвучал ее голос. Видя, как у Тома заходили желваки на скулах, она постаралась его успокоить: – Может… когда Люси подрастет, мы скажем Ханне и все встанет на свои места… Но это случится не скоро, Том, должны пройти годы!

Поразившись словам Изабель и ее неадекватности, Том решил надавить.

– Изабель, это не может ждать годы! Ты только представь ее состояние! Тем более что вы знакомы!

Теперь Изабель испугалась не на шутку.

– Судя по всему, и ты тоже, Том Шербурн! Но старался об этом помалкивать, верно?

Такого поворота Том не ожидал.

– Я не знаю ее! Мы виделись всего один раз!

– Когда?

– На пароходе из Сиднея.

– Так вот в чем все дело?! А почему ты никогда мне о ней не рассказывал? И что она имела в виду под «настоящим джентльменом»? Что ты от меня скрываешь?

– Что я скрываю? Ловко!

– Я ничего о тебе не знаю! О чем ты еще не рассказываешь, Том? О каких еще романах на борту?

Том поднялся.

– Перестань! Перестань сейчас же, Изабель! Ты несешь полную чушь, и все для того, чтобы сменить тему разговора. Ты знаешь, что я прав, и не важно, видел я ее раньше или нет! – Он пытался воззвать к ее разуму. – Изз, ты сама видела, во что она превратилась. И это дело наших рук. – Он отвернулся. – На войне я видел всякое, Изз… Видел такое, о чем никогда тебе не рассказывал и никогда не расскажу. Господи, я сам делал такое… – Руки сжались в кулаки, а челюсть окаменела. – Я поклялся, что больше никто не будет страдать по моей вине, если в моих силах этого не допустить. Как думаешь, зачем я вообще подался в смотрители? Я решил, что могу принести этим хоть какую‑то пользу и, возможно, спасти кого‑то, кто сумел выжить после кораблекрушения. И посмотри, что получилось! Да я бы и врагу не пожелал того, на что мы обрекли Ханну Ронфельдт. – Он помолчал, подыскивая слова. – Господи, во Франции я понял, что просто иметь еду и зубы, чтобы ее жевать, уже счастье! – Он поморщился от нахлынувших на него воспоминаний. – Поэтому когда я тебя встретил и ты даже обратила на меня внимание, я решил, что оказался в раю!

Он помолчал.

– Что же мы за люди, Иззи? И что о себе возомнили? Я поклялся, что ничто не разлучит нас ни в радости, ни в горе. Что ж, похоже, настала пора испытаний! – воскликнул он и выскочил из дома.

Люси стояла у задней двери, застыв на месте. Она никогда не слышала такой длинной речи из уст Тома, да еще на повышенных тонах. Никогда не видела у него на глазах слез.

Том вернулся домой только после обеда и в сопровождении Блюи. – Она пропала! – были первые слова, которыми встретила его Изабель. – Люси! Я оставила ее играть на улице с кошкой и пошла укладывать вещи. Я думала, что за ней присматривает мама, а она думала, что я!

– Успокойся! Успокойся, Изз, – сказал он, взяв ее руки в свои. – Как давно ты ее видела?

– Час назад! От силы два!

– А когда поняла, что она пропала?

– Да только что! Папа пошел поискать ее в зарослях. – Густые заросли кустарника начинались сразу за ухоженной лужайкой позади дома Грейсмарков и переходили в лес.

– Том, слава Богу, что ты дома! – воскликнула Виолетта, вбегая на веранду. – Господи, это я во всем виновата! Я должна была присматривать за ней! Билл ушел искать на старую дорогу лесорубов…

– А куда еще она могла пойти? – К Тому вернулась способность соображать и действовать. – Вы рассказывали ей о каких‑то местах?

– Куда угодно, – ответила Виолетта, качая головой.

– Том, там водятся змеи. И ядовитые пауки! Господи, помоги нам! – запричитала Изабель.

– В детстве я дни напролет пропадал в этих зарослях, миссис Шербурн, – вмешался Блюи. – С ней все будет в порядке, и мы ее обязательно найдем. Не волнуйтесь. Пошли, Том.

– Изз… Мы с Блюи пойдем к зарослям и поищем следы. А вы еще раз проверьте в саду и вокруг дома. Виолетта, осмотрите каждый уголок дома – в шкафах и под кроватями. Везде, куда она могла залезть за кошкой. Если мы не найдем ее в течение часа, надо сообщить в полицию и привлечь аборигенов, которые отлично знают здешние места.

При упоминании полиции Изабель бросила на Тома красноречивый взгляд.

– До этого не дойдет, – заверил Блюи. – Найдется как миленькая, живая и здоровая. Вот увидите, миссис Шербурн.

Когда они отошли от женщин на приличное расстояние и они уже не могли их слышать, Блюи обратился к Тому:

– Будем надеяться, что она, продираясь сквозь кусты, шумела. Змеи днем спят и, если услышат, что кто‑то идет, отползут в сторону. Но если застать их врасплох… А она уже убегала раньше?

– Куда, черт возьми, ей сбегать на острове? – сорвался Том и тут же сменил тон. – Извини, Блюи. Я не хотел… просто она плохо чувствует расстояние. На острове негде заблудиться и дом всегда неподалеку.

Они продвигались вперед и постоянно громко кричали, но никто не отзывался. Они держались едва заметной тропы, но отросшие сверху ветки то и дело смыкались на уровне плеч, заставляя Тома и Блюи пригибаться. Однако при своем маленьком росте Люси могла шагать по тропинке без всяких проблем.

Минут через пятнадцать тропа привела на поляну, где разветвлялась.

– Тут полно таких троп, – пояснил Блюи. – Раньше лесорубы расчищали делянку и потом расходились в разные стороны в поисках хорошего участка для вырубки. Тут полно ям, которые выкопали, чтобы вымачивать лес, так что лучше смотреть под ноги, чтобы не провалиться, – добавил он, имея в виду вырытые колодцы, заполненные водой, бившей из подземных ключей.

Девочка с маяка не испытывала страха. Она знала, что нельзя подходить близко к скалам. Она понимала, что пауки могут укусить и лучше держаться от них подальше. Ей объяснили, что купаться можно, только если рядом папа или мама. В воде она умела отличить плавник дружелюбного дельфина, который то появлялся, то исчезал, от акульего, что мерно разрезал водную гладь. В Партагезе, если потянуть кошку за хвост, она могла оцарапать. На этом представления Люси об опасности исчерпывались. Вот почему, увязавшись за Табатой‑Тэбби, она быстро очутилась за пределами лужайки, даже не подозревая, что может потеряться. А потом, когда кошка исчезла из виду, Люси оказалась уже слишком далеко от дома и не знала, как вернуться: с каждым новым шагом она уходила все дальше и дальше.

Наконец она добралась до поляны, где решила посидеть на бревне и отдохнуть. Она оглянулась по сторонам и заметила муравьев‑солдат. Люси знала, что от них лучше тоже держаться подальше, и отодвинулась от тропинки, по которой они бежали. Ей было не страшно – мама и папа ее обязательно найдут.

Она сидела и рисовала прутиком на песчаной почве разные фигуры, и вдруг из‑под коряги выползло странное создание величиной чуть больше пальца. Она никогда не видела ничего подобного: тельце длинное, ноги как у насекомого или паука, только впереди две толстые руки, как у крабов, которых папа иногда ловил на острове. Она потрогала его прутиком, и хвост вдруг быстро взлетел вверх и завис в изящной дуге, указывающей на головку. В этот момент в нескольких дюймах появилось второе такое же существо.

Люси с интересом наблюдала, как эти насекомые преследуют прутик, стараясь ухватить его клешнями. Из‑под коряги показалось третье насекомое. Время замерло.

Добравшись до поляны, Том окинул ее взглядом и вздрогнул, увидев маленькую ножку в туфельке, выглядывавшую из‑за бревна.

– Люси! – Он бросился туда, где девочка играла прутиком, и замер от ужаса при виде изготовившегося к удару скорпиона. – Господи, Люси! – Том подхватил девочку на руки, сбросил насекомое на землю и раздавил ботинком.

– Люси! Что, черт возьми, ты делаешь?! – крикнул он.

– Папа! Ты же его убил!

– Люси, они опасны! Он тебя ужалил?

– Нет. Я ему нравлюсь. Смотри, – сказала она, открывая широкий карман на платьице и с гордостью показывая на другого скорпиона. – Я его приберегла для тебя!

– Не двигайся! – Том, стараясь не выдавать страха, опустил девочку на землю. Потом он потеребил насекомое прутиком, и когда оно ухватилось за него клешнями, медленно вытащил, бросил на землю и раздавил ногой.

Том внимательно осмотрел Люси, нет ли на коже укусов.

– Ты уверена, что он тебя не ужалил? Где‑нибудь болит?

Она отрицательно покачала головой.

– У меня было приключение!

– Что верно, то верно!

– Надо еще раз ее внимательно осмотреть, – посоветовал Блюи. – Укусы иногда плохо видно. Но она не выглядит вялой. Это хороший признак. Если честно, я больше боялся, что она свалится в яму с водой.

– Да ты оптимист! – пробормотал Том. – Люси, милая, на Янусе нет скорпионов. Они опасны. Никогда их не трогай! – Он обнял ее. – Куда ты запропастилась?

– Я играла с Табатой. Как ты и велел.

Том вспомнил, как утром он сам отправил ее на улицу поиграть с кошкой, и ему стало стыдно.

– Пойдем, родная. Нас ждет мама.

После вчерашней встречи на праздновании слово «мама» обрело для него новый смысл.

Завидев их приближение, Изабель рванулась навстречу, схватила Люси в охапку и, прижав к себе, залилась слезами радости.

– Слава Богу! – произнес Билл, стоя рядом с Виолеттой и обнимая ее за талию. – Хвала тебе, Господи! И тебе спасибо, Блюи, – добавил он. – Ты спас нам жизнь!

В тот вечер все мысли о Ханне Ронфельдт выскочили у Изабель из головы, и Том понимал, что снова поднимать этот вопрос бесполезно. Но у него самого перед глазами постоянно стояло ее лицо. Женщина, которая раньше представлялась ему кем‑то абстрактным, вдруг оказалась вполне реальным человеком, чья жизнь превратилась в настоящий ад по его вине. Ее осунувшееся лицо, потухший взгляд, изгрызенные ногти мучили его совесть. Труднее всего было вынести то уважение и доверие, с которыми она к нему относилась.

Снова и снова Том задумывался о том, как Изабель удавалось находить в своей душе ниши, где она могла благополучно держать под замком угрызения совести, ни на секунду не дававшие покоя ему.

Когда катер доставил семью на остров и плыл обратно, Блюи заметил: – Похоже, у них в семье не все гладко.

– Дам тебе хороший совет, Блюи: никогда не лезь в чужие семейные дела.

– Да, я знаю. Только когда нашли Люси, я думал, они обрадуются, что с ней ничего не случилось. А Изабель вела себя так, будто Люси пропала по вине Тома.

– Выкинь это из головы. И завари лучше чаю.