Глава 18. (За помощь в исправлении этой главы благодарю постоянного читателя Nadya5)

(За помощь в исправлении этой главы благодарю постоянного читателя Nadya5)

Вампиры прибыли через полчаса. Пришлось выходить, чтобы открыть им ворота во двор. Они приехали только на одном лимузине, но в этой машине все девять мест были заняты. Перед домом собрались Жан-Клод, Ашер, двое незнакомых Гарри вампиров, Джейсон, Стивен, Грэхем и двое оборотней-гиен для охраны Ашера. Оборотни могли зайти без труда, но для вампиров потребовалось особое приглашение, чтобы они могли переступить порог дома.
Когда все расположились в гостиной, Жан-Клод подозвал поближе незнакомых вампиров:
– Monsieur Potter, позвольте представить вам, Нечестивая Истина, наши древние воины.
Гарри поздоровался и посмотрел на двух незнакомых вампиров. У одного из них волосы были светлее, а у другого чуть более тёмные, но внешне они были похожи друг на друга, как братья. Возможно, братьями они и были. Только имя странное, одно на двоих? Или это прозвище? И что важнее – зачем Жан-Клод привёз их, да ещё и представил, как воинов? Гарри почувствовал раздражение и зачатки гнева, но тут же подавил их.
Не стоило затевать встречу в таком состоянии, надо было сказаться больным.
Ашер выделялся на фоне остальных вампиров, и раз за разом, невольно, гаррин взгляд возвращался к нему. Без шрамов вампир выглядел прекраснее обычного и сейчас светился просто неземной красотой. Рукава батистовой рубашки были закатаны, а завязки развязаны, так что через ворот была видна безупречная кожа груди. Золотистые волосы вампир убрал с лица и заколол сзади в низкий хвост. И хотя Гарри больше нравилось, когда волосы распущены, сейчас он мог оценить всё совершенство линий лица голубоглазого вампира. Ашер, заметив внимание, лениво улыбнулся, и Гарри тотчас отвёл взгляд. Нахлынувшее было желание сменилось меланхолией, и волшебник посмотрел в дальнюю стену, равнодушно пропуская мимо ушей всё, что говорил Жан-Клод. Хотя прислушаться определённо стоило.
Покончив с взаимными экивоками, Принц города перешёл к сути посещения.
– Странник позавчера рассказал нам много вещей о вас, monsieur Potter, и они нам показались очень интересными.
“Ага, так вот почему оборотни на меня косятся с таким подозрением!” – понял Гарри. Он примерно представлял, о каких вещах мог рассказать вампир из Совета, являвшийся по сути, тёмным существом, лишь поверхностно знакомым со сплетнями и слухами, окружавшими Вторую Большую Войну волшебников. Как же, как же, герой света, малолетний садист, пожирающий на завтрак детёнышей оборотней и убивающий вампиров, пока те спят. А также на досуге уничтожающий справедливых тёмных лордов, которые стремятся к равным правам для всех и защищают тёмных существ. Ах да, ещё он Повелитель смерти, тот самый, который позавчера был готов разрушить весь континент. Право слово, какая досада!
Они все помолчали, Гарри ждал вопросов, ответов на которые от него потребуют, а Жан-Клод хотел увидеть реакцию на свою реплику. Реакция была, хотя волшебник не хотел её демонстрировать. На место меланхолии пришло отчаяние. Гарри не желал, чтобы его репутация, тем более такая вздорная по своей сути, преследовала его всю жизнь. Ведь в действительности, он ничего не имел против существования вампиров и оборотней и хотел равноправия для всех. В противном случае разве стал бы он спать с оборотнем в одной постели, или жить с ламией под одной крышей, или размышлять о том, как спасти потенциально опасного вампира в своём подвале? Разве его поступки не должны были говорить в его пользу? Но, похоже, сверхъестественные существа, как и люди, больше верили тому, что слышат от других, чем тому, что видят собственными глазами. Это был Хогвартс, снова и снова, как в то время, когда пресса объявила его сумасшедшим и новым Тёмным лордом.
– Итак, если всё, что о вас говорят, правда, то мы рады иметь такого союзника. Теперь, никто не будет выступать против Сент-Луиса, и даже совет… - начал вампир.
– Жан-Клод, – внезапно перебил Гарри. Некоторые из присутствующих поморщились от его бестактности, но Гарри решительно был настроен прервать эту глупость в самом начале. Манипуляция – это то, что он ненавидел всем своим существом. И он не будет позволять этому вампиру использовать себя, пусть даже и в благих целях.
– Если я защищаю одних вампиров, и сражаюсь против других – это прямое нарушение контракта с советом. До тех пор, пока такой вампир не последует за мной, как Джил и Мелани. А таких вампиров нет, и не будет. У вас собственная система власти, совет и кланы, и я не хочу во всё это вмешиваться.
– Это… прискорбно. Но мы ещё вернёмся к этой теме, немного позже. Вопрос о ламии тоже необходимо обсудить. До этого дня мы успешно контролировали её, сможете ли вы поступать также, чтобы она никому не могла причинить вред?
Мелани напряглась в своём кресле, ей не нравилось направление, которое приняла беседа. Ей было не по нраву, что о ней говорят так, будто она и не присутствует здесь. Даже хуже. Говорят, как о вещи, или о домашней скотине.
– Я знаком с потребностями Мелани. У меня был высший балл по Защите от тёмных искусств и по Заботе о волшебных существах, – ответил Гарри.
Глядя на вытянувшиеся лица, он подумал, что, пожалуй, не стоило этого говорить, будучи единственным человеческим созданием в комнате.
– Это то, что мы все для тебя, Анри-Жак? Тёмные волшебные существа, от которых следует либо избавляться, либо заботиться? Как о животных? – спросил Ашер.
Он внимательно смотрел на Гарри, будто выискивая ответ на его лице. Мелани отвела взгляд, а Джил опустил голову, словно они тоже задумывались над этим вопросом и приходили к неутешительным выводам. Гарри ощутил немой укор совести. Ведь на самом деле он так не думал, хотя подобная идея была весьма распространенна среди волшебников. Но сам Поттер близко дружил с эльфами дома и фениксом, общался с гоблинами и кентаврами, вейлами и оборотнями, русалками и тритонами, призраками, гиппогрифами, змеями и совами. И никого не считал ниже себя. Конечно, змеи и совы нуждались в заботе, а гиппогрифа или феникса не посадишь в парламент решать государственно важные вопросы, но оборотни и вампиры, по его мнению, имели с ним равные права, и во многом – превосходящие способности.
- Нет. Я так не считаю, – твёрдо ответил Гарри. В качестве доказательства, он поднялся и поцеловал руку Мелани. Она улыбнулась ему и с превосходством посмотрела на вампиров. Гарри послал ей ответную улыбку, а затем повернулся и чмокнул Джила в висок. Тот в шоке чуть не свалился с дивана, но справился с собой и недоуменно глянул на волшебника. Их гости с непроницаемыми лицами наблюдали за этим небольшим представлением.
– Я никогда не считал, что одна раса, чем-то хуже другой, хотя, очевидно, что каждая разновидность имеет свои особые способности. К тому же, если брать среднестатистического американца за эталон, меня тоже нельзя назвать чистокровным человеком. И я не стыжусь этого. Хотя считаю, что человека человеком делает не то, кто он есть, а то каков он.
Гарри отпустил руку Мелани и плечо Джила, а затем сел на своё место. Порыв всеобщей любви сменился приступом самоненависти. Ну и куда он полез со своими пафосными признаниями? Эта грёбанная эмоциональная нестабильность и его несдержанный язык принесут ещё кучу проблем!
– Отрадно слышать это, monsieur Potter, но даже, несмотря на контракт с советом, в случае, если вы будете представлять опасность – я вмешаюсь, и добром это не кончится, уверяю вас, – холодно произнёс Жан-Клод.
– Я в этом не сомневаюсь, – тихо пробурчал Гарри, всё ещё валяясь в самоненависти. А потом добавил: – Можете начинать прямо сейчас.
Вампиры переглянулись.
– Что ты сказал, Анри-Жак? – спросил Ашер.
– Я говорю, что сейчас в этом доме присутствует опасность, с которой может справиться только Принц города. Сегодня днём, в подвале своего поместья, я обнаружил гроб, предположительно с вампиром. Это ваших рук дело? – произнес волшебник.
Вампиры перешли на быстрый разговор по-французски. Гарри улавливал отдельные слова, но полностью сосредотачиваться, чтобы перевести речь, ему не хотелось. Поэтому он пропустил всю беседу, здраво рассуждая, что его всё равно введут в курс дела, как хозяина дома.
– Я не ощущаю никаких посторонних вампиров в пределах этого дома. И я точно этого не делал. Вы абсолютно уверены, что там вампир, monsieur Potter? Думаю, нам всем следует ещё раз взглянуть на этот гроб, – сказал Жан-Клод.
– Я так и понял, что вы здесь ни при чём, но надо было удостовериться. Возможно, вампир уже мёртв. Гроб выглядит старым, он был в паутине и пыли, когда мы его нашли. Сейчас эльфы дома, должно быть, уже очистили его, – ответил Гарри
– Эльфы дома?
– Маленькие существа, помогающие волшебникам с работой по дому.

~оОо~

Они прошли в подвал и спустились на самый нижний этаж. В маленькое хранилище не влезло четырнадцать человек, поэтому охрану оставили у входа, а в зал с гробом направились только Жан-Клод с Ашером и Гарри со спутниками. Остальные подошли позже, когда проход освободился.
На вампиров сразу подействовал крест на крышке гроба, он засветился голубоватым сиянием, и Гарри срочно пришлось колдовать сначала щит от свечения, а потом из платка преобразовывать чёрную ткань, чтобы укрыть ею крест. Сняв его с гроба и укутав тканью, волшебник убрал серебро в угол комнаты, подальше от вампиров и оборотней. Ему пришлось извиняться за то, что он не сделал этого заранее. Его единственным оправданием служило лишь то, что вампиры явились с визитом к нему в дом без предупреждения.
Эльфы действительно очистили зал, и теперь Гарри смог в подробностях разглядеть миниатюрные сценки, вырезанные по дереву гроба. Хотя сюжет он так и не узнал. Жан-Клод в задумчивости обошёл гроб, а потом положил руку на его крышку. Все напряжённо сверлили его взглядом. Наконец, вампир, убрал ладонь:
– Я ничего не чувствую. Либо там никого нет, либо одни кости. Но проверить всё равно надо. Monsieur Potter, вы понимаете, если то, что там есть, ещё живо – оно обезумевшее от голода?
– Понимаю. Но другого выхода нет, - ответил Гарри.
– Мы можем просто поджечь гроб с его обитателем, – предложил Грэхем.
Ашер и Жан-Клод обернулись так резко, что вервольф отступил на шаг, поднимая руки в защитном жесте.
– Нет. Если по прошествии времени окажется, что вампир неуправляем, мы убьём его. Но пока попытаемся сделать всё, что можно, – сказал Гарри.
Жан-Клод кивнул:
– Жестоко, но очень практично. Я соглашаюсь. Но в любом случае, излишняя предосторожность не помешает. Чтобы восстановить вампира, долго пролежавшего в гробу, нам понадобится большая ванна на несколько человек, наполненная горячей водой. Это необходимо, чтобы вампир не умер от шока при возвращении к жизни. А также несколько желающих доноров, чтобы вампир мог насытиться, не причиняя никому вреда.
Ванна была на верхнем этаже подвала, и ничто не мешало вызвать эльфов, и попросить их её подготовить. Все присутствующие с интересом следили за тем, как Гарри общался с маленькими существами, отдавая распоряжения. Выпрямившись, волшебник оглянулся, решая, кто может послужить донором. Согласно контракту, вампир не мог пить из него кровь. И из его людей тоже, если они того не желали. Судя по тому, как Джил спрятался в углу от гарриных глаз, он явно не желал. Гарри перевёл взгляд на крысолюдов. Мелани тут же угадала его мысль.
– Я думаю, Дэнни и Сэм с удовольствием послужат закусками, ведь так, мальчики? – сладко произнесла она, зловеще улыбаясь своим помощникам.
Те переглянулись, но кивнули после минутного колебания. Жан-Клод раздражённо прищёлкнул языком:
– Monsieur Potter, вам действительно стоит поговорить с Рафаэлем, королём крыс. Не уверен, что он положительно отнесётся к вашей связи с его людьми. Впрочем, от себя я тоже добавлю двоих на роль трапезы. Грэхем, Стивен, надеюсь, вы сможете помочь мне?
Оба вервольфа нехотя подошли ближе. В этот же момент появилась Нелли и доложила, что ванна готова. С волшебством эльфов дома всё делалось гораздо быстрее.
- Ну что ж. Всё готово, можно начинать, - сказал Жан-Клод и подошёл к гробу с Грэхемом.
Из-за его неосторожного высказывания, Грэхему досталось почётная роль быть первой пищей для вампира. Дальше Жан-Клод должен был принять присягу крови, и потом нового члена местного поцелуя надо было поместить в ванную до полного восстановления, постоянно подпитывая кровью. Весь процесс должен был занять несколько часов и как раз завершиться к рассвету. На случай опасности Ашер с вер-гиенами приготовились сражаться. А Джил и Мелани отошли к самому дальнему углу комнаты. Гарри предложил им уйти, но оба отказались, заворожено глядя на гроб. Самому волшебнику, к слову, тоже не обязательно было присутствовать. Он абсолютно ничего в этом не смыслил и полностью полагался на знания Принца города. Здесь он выступал только как хозяин территории, на которой волею случая обнаружили гроб, поэтому вся забота о происходящем легла на плечи Жан-Клода. На всякий случай Гарри достал палочку и начал припоминать заклятия против вампиров, беззвучно проговаривая их. Лёгкий кашель Жан-Клода прервал его мысли.
– Что-то не так? – спросил Гарри.
– Ну-ка, monsieur Potter, вы же не предполагаете, что оборотни будут голыми руками снимать серебряные цепи? Может, вы это сделаете? Ключи тоже не помешали бы.
– Ах, вот в чём дело. Ну, это не проблема. Алохомора! – крикнул он, направляя палочку на замок. Тот звонко щёлкнул во внезапной тишине. Шурша, будто испуганные змеи, цепи быстро соскользнули вниз. Стремительным движением Жан-Клод и Грэхем навалились на крышку гроба, прижимая её к месту.
– В следующий раз, monsieur Potter, потрудитесь предупредить заранее, прежде чем открывать клетку зверя, – раздражённо пробормотал Жан-Клод.
– Je m’excuse! /Простите/ - ответил Гарри по-французски, чтобы умиротворить рассерженного вампира.
Медленно крышку отпустил сначала Грэхем, а потом Жан-Клод. Все ждали, что сейчас из гроба выпрыгнет кровожадный монстр, но не было слышно ни шороха, кроме напряженного дыхания оборотней.
– Должно быть, он мёртв, - прошептал Гарри.
Движением подбородка Жан-Клод указал на крышку Грэхему. Тот осторожно подошёл и поднял её, а потом отскочил. Но из гроба опять никто не выпрыгнул.
– Что там? – спросил Жан-Клод.
– М-мужчина. Живой, по-моему! Не похож на вампира, – ответил Грэхем.
– Что?! – неверяще переспросил Гарри и пошёл вперёд. С его места не было видно, что внутри гроба, только кусочек белого атласа обивки.
– Стой! – преградил ему дорогу Ашер. – Не хватало нам ещё проблем с советом из-за неизвестного вампира, который нападёт на тебя! Не подходи пока.
– Пойдем, посмотрим, Грэхем, – подозвал Жан-Клод и сам направился к гробу.
Они оба заглянули внутрь, Жан-Клод протянул руку и дотронулся до тела. Потом даже потормошил его. Никакой реакции не последовало.
– Хмм, действительно больше похож на человека, чем вампира. На спящего человека, который не дышит. Даже румянец присутствует. У вампиров это означает, что они только что напитались.
Все немного расслабились от его слов, и подошли ближе к гробу. Гарри заглянул внутрь. На белом атласе обивки, на вышитой шёлковыми нитками красной подушке, лежал юноша, едва ли старше самого волшебника. Он был с головы до ног одет в дорогую одежду и выглядел, как только что похороненный царевич какой-нибудь древней империи. Его волосы были черны как смоль и аккуратными волнами лежали на подушке. Глаза были закрыты, губы наоборот приоткрыты, а на щеках действительно играл лёгкий румянец.
Гарри протянул руку и попробовал ощутить пульс на горле. Пульса не было, но кожа была мягкая и не такая холодная, как должна быть у мертвеца. Также юноша не имел на себе признаков окоченения или разложения. Волшебник задумался. Смутные воспоминания стали шевелится где-то на самом краю сознания.
– Я попробую влить немного крови ему в рот, и если тогда он не очнётся, не знаю, что ещё может помочь. Моя сила никак на него не влияет, – сказал Жан-Клод.
Надкусив запястье, он влил несколько капель прямо в раскрытый рот, другой рукой чуть опуская чужой подбородок и нижнюю губу, чтобы кровь не пролилась напрасно. Тёмно-вишнёвые капли скатились по губам и языку внутрь рта. Все напряжённо ждали реакции, но так ничего и не произошло. Жан-Клод облизал травмированное запястье и положил ладонь на лоб мёртвого парня. Он ещё раз попытался влить свою силу.
– Похоже, бесполезно, – сказал он через некоторое время. – Сюда бы ma petite. С помощью некромантии у неё могло бы получиться. Ашер, не попробуешь?
Жан-Клод подвинулся, и Ашер провёл рукой по волосам юноши в гробу. Через три минуты напряжённого молчания он отрицательно покачал головой.
– Без поцелуя прекрасной принцессы наш принц не пробудится, – произнёс Ашер.
– Дайте-ка мне взглянуть кое на что, – протиснулся вперёд Гарри.
Ашер отступил на пару шагов.
– Ты знаешь, что это может быть? – спросил он.
– Просто вспомнил одну вещь, – ответил Гарри.
Вампиры переглянулись. Сосредоточенно Гарри проверил ногти на руках юноши в гробу. Те были здорового розового цвета, без синевы или белых пятен.
– И какую же, если не секрет? – спросил Жан-Клод, озвучивая общие мысли.
Волшебник обернулся, и посмотрел на него с улыбкой:
– Первые слова, которые сказал мне учитель по зельеделию, были: “Гарри Поттер. Наша новая знаменитость”. Именно это я и вспомнил.
Гарри рассмеялся, увидев вытянувшиеся лица, а затем продолжил:
– Следующие его слова ко мне были: “Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни?” Тогда я не знал, но теперь-то знаю!
Гарри обернулся и проверил глаза юноши, приподняв веки, а затем взглянув на зрачок и цвет белков. Зрачок был расширенным, огромным, занимал почти всю радужку так, что сложно было угадать цвет глаз. Белки были абсолютно белыми, без единого видимого красного сосуда, как это бывает у нормальных людей.
– Зачем вы рассказали нам эту историю? – раздражённо спросил Жан-Клод.
– В конце концов, мой учитель сказал: “Из корня асфоделя и полыни изготовляют усыпляющее зелье, настолько сильное, что его называют Напитком живой смерти”, – Гарри обернулся и посмотрел в глаза Жан-Клоду. – Все признаки указывают на то, что этот парень под действием этого зелья. Чтобы он пробудился, ему надо дать противоядие. Я смогу приготовить его за полтора часа, у меня есть лаборатория, компоненты и необходимый рецепт.
– Вы, правда, считаете, что это может помочь?
– А у нас есть выбор? Больше ничего не помогает, так что попробовать стоит.
– Хорошо, попытаемся. Значит, на это время мы прервёмся. А потом снова соберёмся и попробуем всё сначала, – сказал Жан-Клод
Так и решили поступить. Гарри отправился в лабораторию. Проголодавшиеся оборотни вместе поднялись в гостиную, чтобы перекусить. Джил и Мелани играли в любезных хозяев, провожая гостей и угощая их. Вампиры остались рядом с гробом на случай непредвиденных обстоятельств.

~оОо~

Через полчаса Гарри помешивал фиолетовое зелье с синей пеной. Он делал всё точно по рецепту, не сообразив сразу, что рецептура рассчитана на четыре порции, а у него всего один спящий человек. Хотя всегда можно сохранить оставшиеся порции под заклинанием застоя, что придумали как раз перед отъездом Гарри из магического мира. Это была настоящая революция в области зельеварения. До этого зельеварам часто приходилось выливать скоропортящиеся зелья. Доживи Снейп до этого момента, он был бы счастлив.
Гарри так углубился в воспоминания, что вздрогнул, когда дверь открылась. Торопливо он проверил часы, и оказалось, что помешивать зелье ему осталось всего две минуты. Вовремя же он очнулся.
В дверях показался Ашер. Словно прочитав гаррины мысли, он распустил волосы, но с правой стороны лица, которая ещё совсем недавно была покрыта шрамами, он заправил золотые пряди за ухо, демонстративно оголяя совершенную кожу. Прикрыв за собой дверь, он подошёл ближе, и кончиками пальцев опершись на стол рядом с Гарри, через его плечо заглянул в котёл. Волшебник слегка отодвинулся.
– Выглядит интересно. Я тебе не помешаю? – спросил Ашер.
– Нет, все самые критические моменты пройдены, теперь осталось только следить за временем да помешивать, – ответил Гарри, глядя на часы. Осталось чуть больше минуты.
– Тогда согласишься ли ты выслушать то, что я хочу сказать?
– Ещё сорок секунд, и я буду весь во внимании.
Волшебник следил за секундной стрелкой, не забывая помешивать зелье. Он ощущал, как Ашер разглядывал его профиль, и это отвлекало так, что он сообразил, что время кончилось, только через пять секунд после того, как стрелка преодолела барьер. Поспешно Гарри вытащил длинную стеклянную лопаточку. Для этого зелья не годился металл или дерево – всё отрицательно влияло на компоненты. Даже котёл пришлось выбрать со специальным покрытием.
Гарри завёл будильник, чтобы за разговором не пропустить момент, когда котёл надо будет снимать с огня. Указав на стул своему гостю, он присел напротив.
– Анри-Жак, это о нашей прошлой встрече. Когда ты превратился в призрака, напугав нас всех, ты помнишь, что кое-что случилось? – начал вампир.
– Случилось? Эмм, вы о том поцелуе, да? Я прошу прощения, в тот момент я был не в себе, и это вышло случайно.
– Не надо извиняться! Тот поцелуй своей живительной силой освободил меня от оков и горя последних столетий!
“Какой пафос! – мысленно рассмеялся Гарри. – Почти как у Дамблдора, с его “Имя этой спасительной силы – любовь. Она обязательно победит смерть!”. Но вслух он произнёс:
– Ну… Мм… Я очень рад за вас. Честно.
Ашер подвинулся ближе и сжал гаррину руку в обеих своих. Он наклонился вперёд так, что Гарри пришлось отодвинуться. Волшебник хотел и ладонь отнять, но вампир держал крепко. Правая рука волшебника, в рукаве которой была палочка, оказалась недееспособна. Ашер, между тем, продолжал:
– Анри-Жак, я очень-очень благодарен за это. Даже не знаю, что могу сделать, как мне отблагодарить тебя. Я думал, что до конца жизни останусь с теми уродливыми шрамами, а теперь я снова свободен! Я просто не могу в это поверить.
Он поднял гаррину руку и поцеловал сначала пальцы, а потом тыльную сторону ладони. Ашер собрался поцеловать и запястье, но Гарри выдернул руку. Волшебник внезапно вспомнил, что ему говорили о позволении вампирам целовать запястье. О том, что это был фактически символ предложения крови, подчинения. Но волшебник не собирался никому подчиняться, не в этой жизни. Он последние десятилетия только и делал, что слушался всех подряд. Вслепую следовал за своими светоносными лидерами, самый главный из которых потом долго плакал, извиняясь перед Гарри за всё то зло, что причинил. Нет. Повторения не хотелось. Теперь он решал сам, и отвечал за себя в любых обстоятельствах. Он уже достаточно взрослый для этого.
Волшебник скрестил руки на груди, чтобы вампир больше не имел возможности к ним прикоснуться. Ашер выпрямился и нахмурился:
– Анри-Жак, неужели ты не дашь мне даже такую малость? Одно прикосновение или улыбка!
– О чём вы говорите? – Гарри даже растерялся.
– Je t'aime, Анри-Жак! Неужели ты уже всё забыл? Так я буду повторять много раз, пока ты не поймёшь, пока не ответишь на мои чувства!
Гарри даже рот раскрыл от удивления. Он действительно забыл о тех давних, небрежных словах, принятых за мимолётное кокетство. А сейчас вампир смотрит на него с таким лихорадочным блеском в глазах, с безумным ожиданием чуда. Волшебник внезапно вспомнил, как горел красный огонь внутри Ашера, какие чувства бушевали в его душе, и как страстно Гарри жаждал к ним прикоснуться. Как он целовал бледно-розовые губы, в попытке впитать в себя чужие эмоции. Тогда ему казалось, что он испытывает то же самое.
Но, наверное, это было временное помутнение рассудка. Если бы он любил по-настоящему, разве забыл бы об этом? Разве он не должен был постоянно думать о любимом человеке, вспоминать проведённые вместе мгновения? Разве любовь не горит непрестанным, вечным огнём так, что её невозможно загасить? Гарри никогда не любил. О Джинни он с удовольствием заботился, и ему было приятно находиться с ней, но это не была любовь. Не та, о которой пишут в книгах, и какую он себе представлял. Может, её и нет вовсе, или он не достоин её из-за всех тех ошибок, которые совершил за свою жизнь? Гарри не знал. Сейчас он ничего не испытывал, кроме возрастающей неловкости, словно он что-то украл у Ашера и теперь не может вернуть. Но при этом чётко помнил все аргументы против развития отношений с вампиром, о которых подумал ещё тогда, в кафе, при первых словах Ашера о любви.
- Мне лестно слышать это. Но ответ прежний. Нет.
В глазах вампира отразилась тень тоски, такой, что Гарри и сам почувствовал лёгкую грусть. Волшебник и вампир молча смотрели друг на друга пару минут. Наконец, Ашер сказал:
– Я чую это. Вижу, что ты смотришь на меня, но не ощущаешь и капли привлекательности, как прежде. Я не обоняю никакого желания. Неужели я тебе настолько не нравлюсь, что ты ничего не испытываешь, глядя на меня, на эту кожу без единого шрама?
Пару секунд Гарри размышлял над вопросом, потом все его мысли заморозились, и только одна вспыхнула ярким пламенем прямо перед мысленным взором. Как грозные огненные Мене, Текел, Фарес на стене когда-то. Вампир мог учуять желание. Значит, всё это время…
– Так что, вампиры действительно по запаху могут почувствовать не только, когда человек лжёт или говорит правду, но даже возбуждение? – спросил Гарри.
Вампир странно посмотрел на волшебника, но ответил:
– Да, и оборотни тоже. Я же уже говорил об этом. Пульс, частота дыхания, температура тела, запах, мимикрия – всё это чувствуется, подсознательно анализируется, и сразу понятно - боится человек или желает тебя.
– О, Мерлин, – простонал Гарри.
Сколько раз он отдавался порыву эмоций, не задумываясь, что другие легко читают его. Сколько раз он просыпался в одной постели с Джилом с утренним возбуждением, и думал, что тот ничего не заметил. Сколько раз он испытывал позывы здорового мужского организма и не обращал на это никакого внимания. И всё это время Джил был рядом, дотрагивался, тёрся щекой, обонял его! Он знал, всё знал! Неудивительно, что Джил так обижается на него сейчас! Всё, теперь надо искать чары, которые уничтожают самый малейший запах тела! Чтобы оборотень больше ничего не заметил. Гаррины мысли опять заморозились, и вперёд выступила одна. Джил. Он опять думает о нём. И прямо в тот момент, когда другой человек признаётся ему в любви! О чём это говорит? О, нет! Нет, нет, нет! Ему всегда нравились девочки!
Гарины щёки начали пылать, и он зажмурил глаза, желая провалиться сквозь землю. Он вздрогнул и отстранился, когда почувствовал прикосновение к подбородку. Ашер заворожено смотрел на него.
– Анри-Жак, прошу, выслушай меня. Я всё ещё не сказал всё то, что собирался. А потом можешь выгнать меня, если пожелаешь.
Против воли, Гарри молча кивнул, не отрывая взгляда от вампира. Волшебник всё ещё не отошёл от своего предыдущего открытия. Ашер начал:
– Я ничего не могу поделать. При первой встрече ты показался мне симпатичным, но не особо привлекательным для меня лично. Таким, каких тысячи. Мы познакомились, и я сразу позабыл об этом. Потом во время нашей следующей встречи, порыв твоей силы привлёк мой интерес. Это было необычно для человека, поэтому я рассказал о тебе Жан-Клоду. И он официально пригласил тебя для переговоров. Вот тогда, у той картины, всё и началось. Ты оглянулся, и был настолько прекрасен в тот момент, что я не мог отвести глаз. Я почувствовал себя так странно! Меня охватила страсть, желание! Я был готов тут же предложить тебе всё, что я имею, только чтобы переспать с тобой.
От возмущения Гарри чуть не вскочил со стула, чтобы высказать всё, что думает по этому поводу. Вампир удержал его за плечо. Волшебник раздражённо стряхнул руку, но сел на место. Ашер взял со стола цветок львиного зева, оставшегося от компонентов зелья, и стал мять стебелёк в руке.
– T'en va pas, Анри-Жак, permettez moi finir de parler /Не уходи, Анри-Жак, позволь мне договорить/. Я знаю, как резко это звучит. Но действительность ещё хуже. За все мои века у меня было множество любовников, как мужчин, так и женщин. Каждый из них был по-своему прекрасен. Но любил я только Джулиану и Жан-Клода. Джулиана когда-то была моей слугой-человеком, но её убили. Жан-Клод нашёл себе новую возлюбленную, Аниту, и любит её гораздо больше меня. А она не желает, чтобы мы с ним были вместе, как любовники, хотя терпит меня в их постели. Но я предпочитаю мужчин, не женщин, и за последние десятилетия я ни разу не был с мужчиной! Хотя многие хотели меня, даже когда я имел шрамы, а уж сейчас и говорить не о чем. Но это всё не то, не то! Je ne peux pas pexpliquer mes idées /Я не могу объяснить своих мыслей/. Звучит так, будто я думаю лишь о сексе, но всё не так, Анри-Жак, – раздражённо Ашер сжал хрупкие лепестки цветка, и когда он ослабил ладонь, они опали на пол. – Я постоянно думал об этом. Вспоминал, как ты движешься, как внимательно отслеживаешь малейшее шевеление в комнате, словно сжатая пружина, тугая, напряжённая, готовая мгновенно распрямиться и ударить противника. Но что-то в твоих глазах, в том, как ты выражаешь эмоции… Как хмуришься, когда что-то тебе не нравится. Прямо, как сейчас. Во время наших встреч я, как помешанный, следил за тобой, коллекционировал в памяти все выражения, чтобы потом рассмотреть каждую эмоцию отдельно, как дорогую фотографию, – он перевёл дыхание и продолжил. – Мне сложно об этом говорить, больно признаваться в самых тайных, скрытых желаниях. Но я знаю, что даже если ты оттолкнёшь меня, ты не будешь использовать мои слова в своих интересах, не будешь специально топтаться на моих чувствах. Я доверяю тебе, Анри-Жак. Я вижу в тебе благородство и силу, которую не встретишь не только среди вампиров, но и в толпе смертных. Я хочу прикоснуться к ней, к тебе. Возможно, ты уже любишь другого, или тебе вообще не нравятся мужчины. Я готов и к этому. Только дай мне один шанс. Donnez moi une chance et je ne serai pas trouble toi rien /Дай мне один шанс, и я не буду больше беспокоить тебя/. Не буду ничего требовать или просить, не буду надоедать. Позволь мне ухаживать за тобой. Подари мне хотя бы немного своей благосклонности. S'il vous plaît, Анри-Жак! /Пожалуйста, Анри-Жак!/
Сила эмоций наполнила лицо Ашера такой жизнью, что он был пленителен, прекраснее даже, чем на той картине. Гарри вспомнил свои мысли у живописи. Какое волнение и восхищение он чувствовал тогда. И сейчас, своими словами, Ашер затронул какие-то скрытые струны чужого сердца. Волшебник уже не испытывал того полнейшего равнодушия, что ощущал пару минут назад.
Теперь с ним происходило что-то странное, будто он снова попал под очарование вампира или словно внезапно сделался безумным. Краски вдруг обрели нереальную резкость, которой не было секунды назад. А в голове зашумело, пульсировала кровь с невероятной силой, отдаваясь звоном в ушах. Это слово - доверие - зацепило его. Ведь именно об этом Гарри всё время думал, этого всегда желал. Чтобы он мог кому-нибудь полностью доверять, и чтобы кто-то доверял ему. И теперь ему дарят этот прекрасный, драгоценный подарок, и он сделает всё, чтобы не разрушить его, не предать.
Волшебнику стало нравиться всё, что говорит вампир. Приятны стали комплименты. Разве за всю жизнь хоть кто-нибудь говорил ему комплименты, восхищался его внешностью? Хоть кому-то в этом мире он казался красивым, привлекательным, желанным? Даже от Джинни, кроме той позорной валентинки на втором курсе, он никогда больше ничего отдалённо напоминающего комплимент не слышал. И теперь он буквально кожей ощущал чужое восхищение, и даже если вампир лгал ради каких-то своих целей, Гарри было абсолютно наплевать. Он чувствовал жар внизу живота, и ему хотелось что-то сделать, как-то повернуться так, чтобы в глубине голубых глаз, что так пристально на него смотрели, вспыхнуло желание.
Сквозь ресницы Гарри посмотрел на Ашера. У того и так горело желание в глазах, и волшебнику не нужно было сверхъестественное обоняние или особой наблюдательности, чтобы заметить это. Медленно вампир протянул руку и положил её Гарри на колени. Она обжигала прямо сквозь ткань его джинсов. И Гарри не скинул её. Вся прежняя неловкость испарилась и внезапно, ему хотелось чувствовать это прикосновение. И желательно не сквозь джинсы, а на голой коже. Теперь волшебник понимал, что хотя не смог бы переспать с вампиром или поделиться с ним кровью, он был совсем не против тех самых “ухаживаний”, о которых говорил Ашер.
Дверь распахнулась, и на пороге оказался Джил.
- Гарри, я думаю нам… - начал он, но замер, заметив сцену. Гарри вздрогнул, но Ашер не обратил никакого внимания на помеху. Он всё также глядел на волшебника и даже не обернулся, когда дверь щёлкнула. Джил закрыл дверь и медленно пошёл в сторону Гарри, осторожно принюхиваясь. В лаборатории резко пахло компонентами микстур и варящимся зельем. Но это для гарриного носа. А ту палитру, которую обонял оборотень, молодой волшебник даже представить себе не мог.
Как только появился Джил, Гарри сразу вспомнил вывод, к которому пришёл ранее. Теперь он честно мог сказать: да, его привлекал оборотень, и все те всплески возбуждения были не просто реакцией мужского организма на раздражитель, а вполне конкретное влечение к конкретному оборотню. И также он сейчас понял, что ему нравится и Ашер. Но он же не может одновременно любить обоих, ведь так? Это то, что ему больше всего было не по нраву в Аните и остальных. Как можно говорить, что любишь нескольких, если у одного целого может быть всего две половины, а не одна половина и ещё несколько кусочков. Полностью любить друг друга могут только двое, и остальные будут лишними. В этом Гарри был твёрдо уверен. Хотя, если честно, до приезда в Сент-Луис он также был абсолютно уверен, что его привлекают только девочки. Как оказалось, он ошибался. В чём ещё он ошибается, чего ещё не знает о себе?
В этот момент Джил что-то унюхал в воздухе. Зелёные глаза вспыхнули мрачным, решительным огнём. На лице появилось выражение, которого Гарри ещё ни разу не видел. Складка между бровями, желваки на скулах выражали одно и то же с несколькими оттенками: твёрдость, настроенность, окончательность. Будто он что-то решил для себя.
Джил остановился так близко к Гарри, что Ашеру пришлось убрать руку. Казалось, вампир только сейчас заметил чужое присутствие в комнате. Он раздражённо нахмурился. Ни слова не говоря, рыжеволосый оборотень наклонился и поцеловал волшебника. Не так как вчера с утра, тогда было неумелое, быстрое касание. Нет, теперь это был искусный, глубокий поцелуй, с силой и напором, которые редко бывали у этого тихого и покорного оборотня. Гарри понравилось.
Ашер мгновенно оказался на ногах, будто неведомая сила подбросила его. А Джил так же быстро опустился на пол, и спрятал лицо в гарриных коленях, бессловесно призывая его к защите. Волшебник, всё ещё в шоке от поцелуя, еле успевал следить за молниеносными движениями сверхъестественных существ. Но его инстинктов хватило, чтобы перехватить руку Ашера в сантиметре от рыжих волос оборотня. Вампир так резко повернул голову, что его волосы сделали красивую дугу, и несколько золотых прядей хлестнули по щеке.
- Это твой ответ, Анри-Жак? Ты выбрал его, и теперь не заметишь мои чувства? О, а я ещё сомневался, что тебе нравятся мужчины, какой дурак! – воскликнул Ашер.
Его рука безвольно висела в гаррином захвате, и вампир не делал никакого движения, чтобы отнять её. Гарри поднял её и неожиданно для себя прикоснулся губами к суставам пальцев. У Ашера едва заметно расширились глаза, а Джил дёрнулся, будто собираясь встать. Вторую руку Гарри опустил ему на волосы, и осторожно, успокаивающе погладил их ладонью, как когда-то, в похожей ситуации гладил веррысь Берна. Джил замер.
– Ашер, mon ami, – начал Гарри, но в этот момент запиликал будильник, объявляя, что зелье готово. На несколько секунд всё замерло, но потом волшебнику пришлось разрушить момент, отпуская обоих, и подняться, чтобы снять котёл с огня. Стоило ему отвернуться, вампир и оборотень впились друг в друга взглядами. Джил не вставал с пола, но всё равно угрожающе обнажал зубы, а у Ашера было такое холодное выражение лица, что, казалось, стоит сделать одно неверное движение, и он набросится и растерзает свою жертву.
Гарри поставил зелье охлаждаться, повернулся и снова сел на стул. Джил тотчас обвил руками его талию, и одну ладонь запустил прямо под рубашку, словно бравируя своими привилегиями перед Ашером. К Гарри снова вернулась неловкость, и он вытащил чужую руку из-под рубашки. Раньше ему не приходилось воспринимать людей одного с ним пола, как сексуальный объект, и теперь внезапно он начал смущаться всех прикосновений, как если бы к нему прикасалась девушка.
– Ашер, ваши слова меня задели. И теперь я не могу сказать однозначное “нет”, иначе мне пришлось бы солгать. Но я действительно до последних дней даже вообразить себе не мог находиться в отношениях с человеком одного со мной пола. Джил и вы – первые, к кому я испытал влечение подобного рода. Для меня это что-то вроде шока. Поэтому я не знаю, что делать. Но точно знаю, что донором крови я не буду.
У Гарри был целый пунктик в отношении кормления кровью, он всё ещё помнил дементоров, которые с простым поцелуем высасывают души. И ему казалось, что стоит вампиру прокусить его вену, как можно тут же попрощаться с жизнью, её высосут из тебя капля за каплей вместе с кровью. А ты будешь только беспомощно ждать, да ещё и радоваться этому. Подумав, Гарри добавил:
– И донором для ardeur’а тоже.
Перед глазами у волшебника всё ещё стояли останки человека после пира суккубов на картинках учебника по ЗОТИ. Ему не хотелось превратиться в обезвоженную, дистрофическую груду костей.
– Анри, ты только что лишил меня основных преимуществ в соблазнении, – сухо ответил Ашер.
– А старое доброе романтическое ухаживание уже вышло из моды, что ли? – огрызнулся Гарри. – Не этого ли вы только что просили?
– Этого, - вздохнул Ашер.
Джил вдруг поднял голову.
– Ты же меня не выкинешь, правда, Гарри? – спросил он.
– Откуда такие мысли, Джил! Конечно, нет! Я уже решил, что никогда тебя не оставлю.
Услышав это, Ашер посмотрел на оборотня новым взглядом, будто внезапно кое-что понял. Задумчиво он потёр подбородок, потом заговорил, обращаясь к Джилу, хотя за всё время до этого момента демонстративно игнорировал его:
– Так тебя зовут Джил? Это вроде как сокращение от Джилберта, правильно?
Джил недоуменно моргнул. Он не ожидал, что вампир с ним заговорит, ведь буквально пару минут назад они оба старательно делали вид, что другого не существует. Потом его глаза осветились пониманием. И на секунду мелькнуло то, что можно назвать хитростью или лукавством. Он оценивающе оглядел вампира с ног до головы. Бросил быстрый взгляд на Гарри. И в итоге лицо приобрело невинный вид и дружелюбную улыбку. Определённо, за пару мгновений он успел решить в голове некую сложную дилемму. Вся его манера поведения преобразилась. Намного спокойнее, чем прежде, оборотень ответил:
– Ага, правильно. А Гарри при первой встрече подумал, что Джил – сокращение от Гилдерой!
– Гилдерой? Что за идиотское имя? Джилберт намного лучше!
– Спасибо! – смущённо улыбнулся оборотень. Он переместил ладонь на гаррину коленку и начал чертить круги большим пальцем.
Волшебник в недоумении переводил взгляд с одного на другого. Разве они только что не были готовы вцепиться друг другу в горло? С чего бы такая перемена? Гаррина паранойя просто взвилась. Одно хорошо, он уже не думал, что они замышляют его убить. Всё должно быть намного прозаичнее. Какая-нибудь ерунда вроде временного перемирия, пока они не достигнут общей цели. Но какая у них может быть единая цель? Этого волшебник не понимал.
Между тем, Ашер кокетливо улыбнулся Гарри:
– Вы только что поцеловались с Джилом! И, наверное, уже не в первый раз? У него несправедливое преимущество, и мне так никогда не угнаться!
– Но я не собирался целоваться с ним и… - Гарри перевёл дыхание, и попытался успокоить внезапно подскочивший пульс. Кого он пытался обмануть, и вампир, и оборотень уже давно всё почуяли! И Гарри действительно хотелось ощутить вкус губ Ашера. Хотя формально они уже целовались, когда Гарри превратился в призрака. Но теперь-то он живой!
– Мм… Хорошо.
Ашер, и что удивительно, Джил, улыбнулись. Вампир встал и придвинулся ближе, так, что оборотню пришлось немного отползти, если он не хотел уткнуться носом в обтянутое чёрной кожей бедро вампира. Ашер отодвинул волосы Гарри с лица, и завернул несколько прядей ему за ухо. Затем он положил всю ладонь ему на щёку. Гарри опять ощутил смутное беспокойство. Ему не нравились чужие руки так близко к горлу, поэтому он отодвинул кисть от себя. Ашер переместил руку на плечо, наклонился и поцеловал волшебника. Целовался он медленнее и искуснее, чем Джил. Гарри не мог вынести подобную медлительность, она слишком сильно влияла на него, сильнее, чем он мог себе позволить в данной ситуации. Поэтому, как и в прошлый раз, Гарри протянулся и запустил руку в волосы вампира, самостоятельно углубляя и убыстряя поцелуй. Через некоторое время, они оторвались друг от друга. Краем глаза Гарри отметил голодное выражение на лице Джила. Ашер же довольно улыбался.
– Merci, Анри-Жак, это было замечательно, - сказал вампир, притрагиваясь кончиками пальцев к своим губам.
Прозвенел ещё один звоночек будильника, извещая, что прошло достаточно времени, чтобы зелье охладилось до нужной температуры.
– Зелье готово, надо начинать ритуал по воскрешению того парня. Я думаю, мы продолжим наш… ах… разговор немного позднее, – сказал Гарри, ероша волосы.
Голова немного кружилась, волшебник на автомате принялся отмерять дозировку и разливать зелье по бутылкам. Но мысли крутились вокруг поцелуев. Ему действительно понравилось, хотя раньше казалось, что ему не захочется целоваться с кем-то одного с ним пола. С Джинни было всё по-другому, он участвовал в поцелуях, но в то же время как бы просто присутствовал, отстранённо наблюдая за ними и не испытывая того порыва эмоций, который ощутил сейчас. С ней было спокойно, тепло, привычно, но никакой страсти. Сейчас же словно горячий вихрь перевернул всю его сущность. Раньше Гарри даже не думал, что его тело может испытывать подобное. Конечно, в своих путешествиях он экспериментировал с девушками, но даже тогда от поцелуев не кружилась голова.
И хотя волшебник до сих пор придерживался всех своих аргументов против взаимоотношений с Ашером или Джилом, теперь он честно мог признаться себе, что ему понравилось. И мысль о возможных перспективах вызывала только предвкушение. Гарри удовлетворённо улыбнулся и запечатал последнюю крышку.

------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Omake (дополнения к фанфику) от моей дорогой гаммы Tariona:

Вспоминая 5 главу:

- Джил, если мне не изменяет память, Инари – это японская богиня, так какого чёрта ты называешь меня этим именем! Только не говори мне, что синтоистские божества реально существуют, и я один из этих языческих идолов!
Джил прыснул, сквозь смех он ответил:
- Нет, Гарри, они не существуют, это аллегория из японской мифологии, которую используют лисы.

~оОо~

- Неужели поверил? Наивный! - по-лисьи фыркнув, богиня поправила кимоно, припрятав заодно пару карт: - Повышаю.
- Я ж те говорила, - знающе покивала смерть, незаметно изменив масть карты на черную: - Стрит Флеш.
- Опять мухлюете!
- Цыц! Тебя тут вообще быть не должно, тебя убили! - оскорбились дамы.
Реддл раздраженно рыкнул, сжав стол так, что когти глубоко увязли в столешнице, но тут же ухмыльнулся. Достаточно широко, чтобы стали видны небольшие клыки.
- Зато внешность у него будет от меня, - самодовольно заметил хоркрукс, и плебейски заржав, растворился в воздухе: -...и никаких вам хвостов и ушек, дамы!
- Гад!

Date: 2015-07-27; view: 241; Нарушение авторских прав