Кризис и гибель Римской республики

Вызванное великими завоеваниями обезземеливание среднего и мелкого крестьянства бумерангом ударило по римской армии – орудию этих самых завоеваний. Римское войско традиционно набиралось из граждан, обладавших земельной собственностью: пролетарии к службе не допускались, и поэтому, чем больше крестьян оставалось без земли, тем острее вставал вопрос, кому служить. Во второй половине II в. до н.э. ситуация с военными наборами обострилась до невозможности, и наиболее дальновидные представители нобилитета стали понимать необходимость реформы, которая смогла бы восстановить слой земельных собственников. После первых неудачных попыток за дело взялись наиболее решительные сторонники преобразований во главе с Тиберием Семпронием Гракхом. Натолкнувшись на сопротивление в сенате, Тиберий решает обратиться к народу. Став народным трибуном, он 10 декабря 134 г., в день вступления в должность, внес в комиции законопроект, ограничивающий размер участка, которым разрешалось пользоваться из фонда общественных земель, 500-ми югерами (около 125 га). Предполагалось, что излишки будут переданы государству и из них беднейшим и малоимущим будут розданы наделы по 30 югеров. Крупные земельные собственники, усмотрев в этом законопроекте угрозу своим интересам, выступили против. Решительность, с которой действовал Гракх, оттолкнула от него также значительную часть консервативно настроенного нобилитета, всегда настороженно относившегося к любой личности, апеллирующей к народу через голову сената. Выражая эти настроения, коллега Тиберия, Марк Октавий, наложил на законопроект трибунское вето. Тогда Гракх, не желая мириться с поражением, добивается в комициях отрешения Октавия от должности как «действующего не в интересах народа». Это был шаг весьма сомнительный с точки зрения законности, но зато удалось утвердить аграрный закон. В комиссию, которая должна была проводить его в жизнь, вошли сам Тиберий, его младший брат Гай и тесть Аппий Клавдий, что дало повод обвинить Гракхов в семейной тирании. Не успев завершить начатое, летом 133 г. Тиберий вновь выдвинул свою кандидатуру в народные трибуны. Его противники усмотрели в этом еще одно свидетельство стремления Гракха к царской власти, так как не в римских традициях было, чтобы один и тот же человек два года подряд занимал одну и ту же должность. Обстановка во время выборов крайне накалилась, и в одной из стычек Тиберий и 300 его приверженцев были убиты. Деятельность аграрной комиссии была приостановлена.

Еще более решительно действовал младший брат Тиберия Гай Гракх, избранный народным трибуном на 123 г. до н.э. Прежде всего был восстановлен аграрный закон Тиберия, благодаря чему землю получили около 80 тыс. граждан. Затем Гай провел закон о выведении колоний, надеясь таким путем наделить землей тех, кому ее не хватило из фонда общественных земель. Предполагалось, что колонии будут выводиться за пределы Италии, и первой их них должна была стать колония на «проклятом» месте разрушенного Карфагена. Гай стремится заручиться поддержкой городских низов и проводит закон о продаже государственного хлеба по сниженной цене. Интересы всадников он учел в судебном законе, передав в их руки суды по делам о вымогательствах[31]. Наконец, законом о введении нового налога в провинции Азия и сдаче его на откуп[32] на аукционе в Риме он еще больше расположил к себе всадников, так как фактически отдал эту богатую провинцию им на разграбление.

Реформы 123 г. сделали Гая Гракха самым популярным человеком в Риме, и ему без труда удалось то, из-за чего погиб его брат: он был вторично избран народным трибуном на 122 г. Тогда Гай решил, что настало время предложить свой самый радикальный законопроект – о наделении италиков правами римского гражданства. Это было требование, с которым выступали сами италики, и нерешенность данного вопроса подрывала стабильность и могущество римско-италийской федерации. Политические противники Гая, играя на эгоистических чувствах римского народа, убеждали его в том, что преимущества и привилегии римлян резко уменьшатся, если ими придется поделиться с италиками. Гракх в итоге натолкнулся на сопротивление не только сената, но и народного собрания. Закон о гражданстве не прошел, популярность Гая упала, и он был забаллотирован на выборах в народные трибуны на 121 г. Недруги Гракха предложили также ликвидировать колонию Юнонию, основанную на «проклятом» месте. Это послужило поводом к вооруженным столкновениям[33], во время которых погиб и сам реформатор и около трех тысяч его приверженцев.

Образы братьев Гракхов у большинства и римских, и современных историков обрисованы с сочувствием: одаренные молодые люди, руководствуясь благими целями, пытались по-своему служить отечеству и обрели мученический конец. Кое-что им удалось достигнуть: была снижена острота аграрной проблемы, впервые был поднят вопрос о равноправии италиков. Вместе с тем методы, которые они использовали для достижения своих целей: отрешение народного трибуна от должности, решение политических вопросов вооруженным давлением, – привели к вспышке политического насилия. Именно с братьев Гракхов начинается эпоха смут и гражданских войн, завершившаяся гибелью Республики.

Со времени Гракхов в политическом лексиконе появились новые термины: «популяр» и «оптимат». Популярами, «пользующимися любовью народа», стали называть политиков, которые опирались в своей деятельности не на сенат, а на народное собрание, используя всевозможные как демократические, так и демагогические лозунги и посулы (хлебные раздачи, лесть, щедрость и т.д.). Оптиматами, т.е. «лучшими», именовали политиков старого типа – сторонников всевластия сената и укоренившихся методов политической борьбы. Такими традиционными способами укрепления политического влияния в Риме были аристократические союзы (factiones), соперничавшие между собой в сенате, и клиентела.

В 111 г. до н.э. началась война Рима с узурпатором нумидийского трона Югуртой, по вине которого в Нумидии погибло много римских всадников. Югурта щедро подкупал римских должностных лиц в своих интересах, и поэтому эта война очень скоро превратилась в символ продажности и бездарности правящего сословия. Недовольство в Риме затянувшейся войной было настолько велико, что консулом на 107 г. был избран «новый человек» (homo novus) среди римской знати, популярный легат (высший офицер) Гай Марий. С его именем связана военная реформа, существенно изменившая внешний облик римской армии. Перед отправкой в Африку Марий впервые набрал подкрепления из пролетариев, которые раньше в армию не допускались. Как показало дальнейшее развитие событий, такого рода реформа имела пагубные последствия для судеб республики, так как способствовала превращению римской армии из гражданского ополчения, преданного прежде всего государству, в «личную» армию того или иного полководца. Не имея собственных средств к существованию, солдаты-пролетарии стали связывать свои надежды на благосостояние не с государством, которое, как показывала практика, не очень-то заботилось об их судьбе, а с личностью своего командира. Из его рук они получали часть военной добычи, от него же после окончания службы ожидали земельных наделов – единственной гарантии безбедной старости. В армии стали складываться особые отношения личной преданности легионеров своему полководцу. В свою очередь командующий обретал в армии силу, которую мог использовать в личных интересах.

После успешного завершения войны с Югуртой авторитет Мария настолько возрос, что его заочно избрали консулом на 104 г., а затем избирали на эту же должность еще четыре года подряд – беспрецедентное событие в римской истории. Оправданием служила опасность, которая вот уже несколько лет висела над Римом со стороны воинственных германцев – кимвров и тевтонов, внезапно появившихся на северо-восточных рубежах Италии. В 102 г. Марий разбил тевтонов при Аквах Секстиевых, а затем в 101 г. – кимвров при Верцеллах. Италия могла вздохнуть свободно, а перед Марием встала проблема наделения землей своих ветеранов. Сенат, как и раньше, был против, и Марий заключает политический союз с популяром Аппулеем Сатурнином. В итоге Мария в шестой раз избирают консулом (на 100 г.), а Сатурнин становится народным трибуном. Путем открытого насилия Сатурнину удается провести закон о наделении ветеранов Мария землей. На следующий год, когда Сатурнин вновь выставил свою кандидатуру в народные трибуны, страсти настолько накалились, что дело дошло до убийства популярами одного из кандидатов в консулы, и сенат объявляет в городе чрезвычайное положение (senatus consultum ultimum). Марий оказался в трудной ситуации: как консул именно он должен был навести в городе порядок, но это означало конец сотрудничеству с Сатурнином. Впрочем, Марий уже и сам был не рад союзу со столь одиозной личностью и поэтому без особых колебаний перешел на сторону сената. Порядок был наведен, Сатурнин погиб, однако престиж Мария сильно пострадал: популяры не простили ему измены, оптиматы – союза с популярами. Прославленный полководец уходит в тень на несколько лет и не принимает участия в политической жизни Рима.

В 91 г. народный трибун Марк Ливий Друз вновь поднял крайне болезненный вопрос о наделении италиков правами римского гражданства, но потерпел неудачу: ни сенат, ни комиции не желали идти на уступки. Через некоторое время молодой реформатор был заколот на пороге своего дома неизвестным убийцей. Италики, которые связывали с Друзом надежды на мирное решение вопроса о гражданстве, восприняли его гибель как сигнал к восстанию. Началась Союзническая война (90 – 88 гг.), в ходе которой Риму пришлось еще раз завоевывать Италию. Италики одержали ряд побед, и римляне вынуждены были пойти на уступки: тем, кто еще не успел отпасть от Рима и кто был готов немедленно сложить оружие, были дарованы гражданские права. Эти меры внесли раскол в ряды восставших, и к 88 г. восстание в Средней Италии было подавлено. Борьбу продолжали лишь непримиримые самниты и луканы. В результате Союзнической войны число римских граждан увеличилось вдвое, однако требования италиков не были до конца удовлетворены: новые граждане записывались только в 8 из 35 римских триб и, следовательно, при голосовании в комициях находились в заведомо невыгодных условиях.

В 88 г., когда еще не утихла Союзническая война, понтийский царь Митридат VI Евпатор вторгся в римскую провинцию Азия, где по его приказу были истреблены все проживавшие там римляне и италики. Полководцы царя были посланы в Македонию и Грецию; над владениями Рима в Восточном Средиземноморье нависла серьезная опасность. По решению сената командовать армией в войне с Митридатом предстояло консулу 88 г. Люцию Корнелию Сулле, одному из лидеров оптиматов, весьма популярному полководцу. Гай Марий, не желая мириться с тем, что восточное командование попадает в руки его давнего соперника[34], с помощью одного из народных трибунов добивается, чтобы ему (Марию) передали полномочия командующего. Сулла, находившийся среди своего войска в Кампании, узнает о случившемся и немедленно созывает воинов на сходку. Страстный рассказ полководца о нанесенной ему обиде воспламенил легионеров, и они, поклявшись Сулле в своей преданности, потребовали, чтобы он повел их на Рим. Это было чрезвычайным событием в истории Рима: армия впервые выступила против государства. Сулла взял Рим, а Марий едва спас свою жизнь, найдя пристанище у своих ветеранов-колонистов в Африке.

Торопясь на Восток, Сулла не успел закрепить обе консульские должности на 87 г. за своими сторонниками. После его отъезда между консулами оптиматом Гнеем Октавием и ярым антисулланцем Люцием Корнелием Цинной начались разногласия, переросшие в побоище на форуме. Цинна бежал, но, наученный примером Суллы, вновь поднял против Рима армию; к нему присоединился Марий с отрядом изгнанников. Марий и Цинна захватили Рим и учинили в нем страшную резню. Через некоторое время Марий, успев в 7-й раз сделаться консулом, умер, и фактически единоличным правителем города стал Цинна, три года подряд избиравшийся консулом. Марианское правительство удовлетворило, наконец, главное требование италиков: новые граждане распределялись по всем 35 трибам. В 84 г. Цинна был убит взбунтовавшимися солдатами; его гибель лишила марианцев единственного способного вождя.

В 83 г. в Италию возвратился Сулла; началась новая гражданская война. Марианцы вместе с поддержавшими их самнитами были разбиты в решающем сражении у Коллинских ворот Рима (82 г. до н.э.). Марианские отряды были выбиты из Африки и Сицилии; остатки войска марианцев под командованием талантливого полководца Сертория укрылись в Испании. Сулла, назначенный сенатом диктатором, стал фактически хозяином страны.

В отличие от древней диктатуры полномочия Суллы не ограничивались сроком, и столь же неопределенно формулировалась их цель: «для издания законов и наведения порядка в государстве». Эта формулировка допускала возможность самого широкого толкования и служила, по сути, лишь прикрытием для режима личной власти, установленного Суллой. Массовые репрессии, обрушившиеся на головы политических противников диктатора, сделали для римлян ненавистным само слово «диктатура». Попытка упорядочить вакханалию убийств придала ей особое изуверство: в Риме вывешивались списки людей, подлежащих уничтожению, – проскрипционные[35] списки. Среди казненных во время проскрипций было немало невинных, далеких от политической борьбы граждан, ставших жертвами личной вражды или собственного богатства.

Сулла стремился упрочить не только свою личную власть, но и первенствующее положение сената в государстве. Он вернул сенату суды, упразднил должности цензоров, установил строгий порядок прохождения магистратур (возрастные ограничения и интервалы между занятием одной и той же должности). Другим законом диктатор обеспечивал контроль сената над провинциальными наместниками: они не могли самостоятельно покидать провинцию, начинать по своей инициативе войну; им запрещалось вступать на территорию Италии, не распустив войска. Существенно ограничивались полномочия народных трибунов: они лишались законодательной инициативы, за злоупотребление правом вето их можно было подвергнуть штрафу, бывшим народным трибунам запрещалось занимать высшие государственные должности.

В 79 г. до н.э., когда власти Суллы ничего не грозило, он неожиданно объявил в комициях, что слагает с себя полномочия и готов дать отчет в своей деятельности любому, кто пожелает. При полном молчании народа он сошел с трибуны, а через несколько дней уехал в свое кампанское поместье. Там он изредка занимался государственными делами, посвящая свой досуг рыбной ловле и писанию мемуаров. Через год Сулла умер, ему были устроены пышные похороны. Неожиданный отказ от власти – одна из загадок личности Суллы. Этот поступок плохо согласуется с тем безудержным стремлением к единоличной власти, которое ему традиционно приписывалось. Скорее всего, он действительно хотел восстановить всевластие сената в духе старой республики, хотя делал это, разумеется, отнюдь не республиканскими методами. Карьера Суллы, показавшая, как опасен командующий, за спиной которого – легионы, вызывала у современников не только отвращение: слишком велик был соблазн повторить ее.

После смерти Суллы заметной фигурой на политической арене становится молодой полководец Гней Помпей Страбон. Впервые он заявил о себе в 83 г., когда с двумя легионами своих клиентов явился к Сулле. За успехи в войне с марианцами Помпей был прозван «Magnus» («Великий») – так не без иронии обратился к нему сам диктатор. В 70-х гг. Помпей успешно сражался в Испании против бежавших туда остатков марианских войск[36]. В 73 г. в Италии вспыхнула настоящая война рабов против Рима. К бывшему гладиатору, фракийцу Спартаку, отовсюду стекались тысячи невольников, и очень скоро восстание охватило весь юг. После серии поражений римляне отправляют против Спартака армию во главе с претором Марком Лицинием Крассом, из Испании спешно отзывается Помпей. Спартак оказался в кольце, и весной 71 г. недалеко от Брундизия состоялась последняя битва. Спартак, как и 60 тыс. отчаянно сражавшихся рабов, погиб. Восстание, наводившее на Италию страх и ужас в течение почти полутора лет, закончилось.

Красс и Помпей были избраны консулами на 70 г. до н.э. Под давлением общественного мнения они были вынуждены отменить наиболее одиозные сулланские законы: были восстановлены полномочия народных трибунов, созданы смешанные суды из сенаторов, всадников и богатых плебеев, возобновлялась деятельность цензоров.

В 67 г. до н.э. на войну с пиратами, которые вот уже несколько десятилетий доставляли Риму большое беспокойство и фактически парализовали морскую торговлю, Помпей был отправлен с небывалыми чрезвычайными полномочиями: в его полное распоряжение сроком на три года предоставлялась государственная казна, а также огромная армия и флот в 500 судов. Однако полководцу понадобилось лишь 40 дней, чтобы очистить море от морских разбойников; чуть позже были уничтожены главные пиратские гнезда в Киликии и на Крите. Помпей стал самым популярным человеком в Риме, и в следующем году (66 г. до н.э.) он получил новое экстраординарное командование для войны с давним врагом Рима понтийским царем Митридатом[37]. Разгромив Митридата, Помпей годом позже нанес поражение его зятю, царю Великой Армении Тиграну. Тигран признал себя вассалом Рима, а Митридат погиб во время восстания, которое поднял его сын Фарнак. Понтийское царство и Вифиния стали римской провинцией, Фарнаку в награду за измену было оставлено Боспорское царство. Затем Помпей отправился в Сирию, которую тоже присоединил к римским владениям. Попутно он вмешался в иудейские дела, где шла междоусобная борьба за власть; взял Иерусалим и вошел в «святая святых» Иерусалимского храма, сокровища которого римляне разграбили. Иудея, сохранив некоторую автономию, была включена в провинцию Сирия. Благодаря восточному походу Помпея владения Рима значительно расширились; сам полководец вел себя весьма независимо: не спрашивая сенат, он перекраивал границы царств и провинций, низлагал и возводил на престолы царей. В 62 г. Помпей высаживается с победоносным войском в Брундизии.

В Риме во время отсутствия Помпея был раскрыт опасный заговор, во главе которого стоял разорившийся аристократ Люций Сергий Катилина. Участники заговора, в основном молодые нобили, чья официальная карьера была по тем или иным причинам затруднена (из-за долгов, скверной репутации и т.п.), хотели захватить власть, чтобы решить ряд своих проблем, в том числе материальные. Главную роль в раскрытии заговора сыграл консул 63 г. до н.э., великий римский оратор Марк Туллий Цицерон. Он произнес в сенате и народном собрании несколько разоблачавших Катилину речей, а когда в его руках оказались реальные улики, приказал арестовать руководителей заговора (Катилина успел скрыться). Сенат вынес заговорщикам смертный приговор, а их вождь Катилина, прибегший к помощи бывших сулланских ветеранов, погиб в сражении.

Тем временем возвратившийся в Италию Помпей распустил войско, продемонстрировав свою лояльность республике и сенату. Но он не смог успокоить подозрений в стремлении к единоличной власти, которые питала на его счет наиболее консервативная часть сенаторов. Из-за происков непримиримых оптиматов сенат отказался утвердить распоряжения Помпея на Востоке и выделить землю для его ветеранов. В этих условиях Помпей был вынужден заключить политический союз с Крассом и Цезарем, названный историками первым триумвиратом[38]. Красс, будучи богатейшим человеком в Риме, пользовался авторитетом в деловых кругах. Гай Юлий Цезарь был весьма популярен в народе. Цезарь принадлежал к знатнейшему патрицианскому роду, возводившему свое происхождение через Аскания Юла и Энея к самой богине Венере. Тетка Цезаря была замужем за Марием, а сам он был женат на дочери Цинны Корнелии, с которой отказался развестись в годы сулланского террора и потому был вынужден покинуть Рим. Родственные связи определили политические симпатии Цезаря: вернувшись в Рим, он примкнул к популярам и начал делать традиционную карьеру, продвигаясь по лестнице магистратур.

В результате этого политического соглашения удалось избрать Цезаря консулом на 59 г. и выполнить требования Помпея. Вокруг последних и в сенате, и в комициях развернулась ожесточенная борьба, переходившая временами в откровенную потасовку. Последним аргументом «за» стали ветераны Помпея, явившиеся в день голосования на форум. Специальным законом после окончания консульства Цезарь получил наместничество в Цизальпинской Галлии и Иллирии сроком на 5 лет. В далеко идущих планах римского политика было завоевание огромной Трансальпинской Галлии, т.е. Галлии «по ту сторону Альп», равной по территории современным Франции, Бельгии, Нидерландам и Швейцарии. За несколько первых лет войны Цезарь покорил многочисленные галльские племена и одержал верх над несколькими германскими племенами, совершавшими набеги на Галлию.

В 56 г. до н.э. в г. Луке состоялось новое свидание триумвиров. Они договорились о том, что Цезарю продлят командование еще на 5 лет, а Помпей и Красс будут баллотироваться в консулы на 55 г. Предполагалось, что по истечении консульских полномочий Помпей получит в управление Испанию, а Красс – Сирию. Красс, которому лавры его партнеров не давали покоя, решил начать войну с парфянами[39]. Эта затея окончилась полным крахом: парфяне заманили римлян вглубь пустыни и разбили в битве при Каррах (Северная Месопотамия), Красс погиб (53 г.). Годом раньше умерла Юлия, дочь Цезаря и жена Помпея, сглаживавшая те трения, которые возникали между ними. Гибель Красса и смерть Юлии означали фактически конец I-го триумвирата.

Помпей, наблюдая за растущей популярностью Цезаря, испытывал ревнивые опасения, что тот потеснит его с пьедестала, и был не прочь примириться с сенатом. В свою очередь оптиматы, опасаясь честолюбия и энергии Цезаря больше, чем былой славы Помпея, были готовы принять блудного сына в свои объятия. К тому же ситуация в городе требовала решительных мер, и нужен был человек, способный их осуществить. Вот уже несколько лет на улицах Рима шли постоянные стычки вооруженных банд авантюриста и демагога Клодия, любимца городского плебса, и сторонника оптиматов Милона. Своего апогея беспорядки достигли в начале 52 г., когда Клодий был убит. Из-за анархии было невозможно провести консульские выборы, и сенату ничего не оставалось, как пойти на чрезвычайные меры: Помпей был назначен консулом «без коллеги» – должность, которая ранее не встречалась в истории Рима, и ее появление вслед за пятилетним подряд консульством Мария, вслед за диктатурой Суллы и прежними чрезвычайными полномочиями Помпея свидетельствовало о глубоком кризисе римской республики. Традиционные принципы республиканского устройства: выборность, краткосрочность и коллегиальность магистратур, – оказывались все менее пригодными для решения проблем, с которыми все чаще сталкивался Рим.

Пока в городе кипели политические страсти, Цезарь был занят упрочением своих завоеваний в Галлии. В 52 г. здесь вспыхнуло общегалльское восстание против римлян, усмирить которое удалось лишь к концу 51 г. Итоги галльских войн были весьма внушительны: Рим получил огромную провинцию и колоссальную добычу. Обогатился и сам Цезарь, но главное – приобрел прекрасно обученную, опытную и преданную армию. Между тем его политические противники подняли в сенате вопрос о досрочном прекращении полномочий Цезаря. Помпей сначала попустительствовал этим проискам, а затем открыто перешел в стан врагов галльского командующего, вступив в союз с крайними оптиматами из группировки Марка Порция Катона Младшего[40]. Было принято постановление о немедленном сложении Цезарем своих полномочий и роспуске войска. Вето трибунов-цезарианцев только подлило масло в огонь, и сенат объявил чрезвычайное положение. Узнав о событиях в Риме, Цезарь в начале 49 г до н.э. подошел с войском к реке Рубикон, которая отделяла Цизальпинскую Галлию от собственно Италии. По закону Суллы наместник не имел права вступать на территорию Италии не распустив войска, и поэтому переход этой реки автоматически означал начало гражданской войны. После некоторых колебаний, произнеся по-гречески «жребий брошен!», Цезарь перешел Рубикон и стремительно двинулся через Этрурию на Рим.

Помпей и его сторонники, напуганные быстрым продвижением Цезаря, бежали из города, а Цезарь, заняв Рим, на удивление мягко обошелся с пленными, отпустив их. С самого начала он заявил о политике милосердия (clementia), что в сравнении с былыми зверствами Мария и Суллы склонило общественное мнение Италии на его сторону. В 48 г. Цезарь одержал решительную победу над армией Помпея в сражении у г. Фарсала (Северная Греция). Помпей направился в Египет, но местные царедворцы, не желая ссориться с Цезарем, убили прославленного римского полководца. Цезарь, прибывший вслед за Помпеем в Александрию, с отвращением отнесся к этому злодейству. Ему пришлось надолго задержаться в Египте, вмешавшись в династическую борьбу между молодым царем Птолемеем XII и его сестрой Клеопатрой. Вместе с небольшим римским отрядом и Клеопатрой Цезарь несколько месяцев провел во дворце, осажденном восставшими жителями Александрии. После прибытия подкреплений Цезарь разбил армию Птолемея; Клеопатра была провозглашена царицей. За прошедшие месяцы помпеянцы значительно усилились, и чтобы не потерять плоды фарсальской победы Цезарю следовало торопиться. Ближайшим врагом был боспорский царь Фарнак, который, воспользовавшись гражданской войной, стал отвоевывать бывшие владения своего отца Митридата. Цезарь разгромил Фарнака, сообщив об этой молниеносной кампании вошедшими в поговорку словами: «Veni, vidi, vici» («пришел, увидел, победил»). В конце 47 г. Цезарь высаживается в Африке, где были сосредоточены основные силы помпеянцев: они были уничтожены в апреле 46 г. в битве при Тапсе. Вождь оптиматов Катон покончил с собой. Последнее сражение гражданской войны произошло в Испании, где собрались остатки помпеянских войск во главе с сыновьями Помпея. По признанию самого Цезаря, сражение при Мунде (март 45 г.) было для него самым тяжелым: он часто сражался за победу, теперь же впервые сражался за жизнь.

Гражданская война окончилась; Цезарь стал полновластным правителем Рима. Юридическим обоснованием его власти были диктаторские полномочия, предоставленные ему после Фарсала на неопределенное время (как когда-то Сулле). Кроме того, сенат декретировал ему целый ряд неслыханных почестей: он мог самостоятельно объявлять войну и заключать мир, ему была дарована пожизненная трибунская власть, переданы цензорские полномочия, предоставлено право рекомендовать половину всех кандидатов на все магистратуры. Ему были преподнесены титулы «Освободителя», «Отца отечества» и «Императора[41]». Месяц Квинтилий был переименован в «июль», диктатору посвящались храмы, его статуи почитались наряду с изображениями богов, наконец, его диктатура была объявлена пожизненной. Власть диктатора все более напоминала царскую, но ее особенностью было то, что она сочеталась с республиканскими институтами – сенатом, магистратурами, народным собранием.

Цезарь не только упрочил свое личное положение, но и провел ряд мер по стабилизации римской жизни. Следуя объявленой им политике милосердия к противнику, Цезарь провозгласил после Тапса всеобщую амнистию и даже повелел восстановить в сенате статуи Суллы и Помпея. Велось обширное строительство: храмы Венеры Прародительницы и Марса, театр, общественная библиотека, а в память любимой дочери Юлии был построен новый форум, носящий ее имя. Еще более грандиозными были планы: прорытие Коринфского перешейка, осушение Помптинских болот и т.п. Под руководством египетского астронома Созигена была проведена реформа календаря[42]. Около 80 тыс. ветеранов Цезаря получили землю. В провинциях основали множество новых колоний, что ускорило процесс романизации покоренных римлянами народов; многим городам и некоторым провинциям были дарованы права римского гражданства.

В начале 44 г. Цезарь готовился к грандиозному походу на Восток против Парфянского царства. Приблизительно в это же время против диктатора возник заговор, среди участником которого было много прощенных помпеянцев (в том числе руководители заговора – Марк Юний Брут и Гай Кассий Лонгин). Кое-кто примкнул к заговорщикам из личных соображений, но большинство искренне опасалось, что единовластие Цезаря рано или поздно обернется неприкрытой тиранией. Цезарь, не обращая внимания на зловещие слухи и предостережения, 15 марта 44 г. (в иды марта по римскому календарю) отправился на заседание сената. Окружив диктатора, заговорщики стали наносить ему удары кинжалами. Раненый Цезарь облокотился о цоколь статуи Помпея, обагрив ее своей кровью. По словам историка Светония, увидев среди заговорщиков Брута, Цезарь воскликнул по-гречески: «И ты, дитя мое!», – и перестал сопротивляться. На теле диктатора было обнаружено 23 ножевых раны, и только одна была смертельной...

Похороны Цезаря превратились в грандиозную демонстрацию, после которой толпа бросилась громить дома заговорщиков, спешно покинувших город. Власть оказалась в руках видного цезарианца Марка Антония, консула 44 г. Тем временем в Риме появился внучатый племянник Цезаря Гай Октавий, которого Цезарь в своем завещании усыновил и объявил главным наследником. Не найдя общего языка с Антонием, Октавиан[43] сблизился с сенатской оппозицией, возглавляемой Цицероном. Великий оратор вдохновенно произносил пламенные филиппики – речи против Антония. Сенат ввел чрезвычайное положение, объявил Антония «врагом отечества» и послал против него армию. Антоний был разбит (Мутинская война), а Октавиан потребовал себе консульство. Отказ сената привел к разрыву Октавиана с бывшими союзниками, к этому его давно подталкивало и его собственное войско, особенно ветераны Цезаря, недовольные тем, что приходилось воевать против Антония. В 43 г. состоялось свидание Октавиана, Антония и Лепида[44]. Было решено, что все трое становятся триумвирами «для устройства государственных дел» сроком на пять лет с неограниченными полномочиями (второй триумвират). Немедленно начались расправы с политическими противниками; одним из первых погиб Цицерон. В 42 г. до н.э. Антоний и Октавиан разгромили в сражении при Филиппах (Македония) войско убийц Цезаря Брута и Кассия. Оба республиканских вождя покончили с собой. Битва при Филиппах фактически означала конец республики – это было последнее сражение, в котором республиканские силы выступили против нарождающегося авторитарного режима. Теперь спор шел лишь о том, кто из претендентов на власть окажется более искусным и удачливым.

Таковым оказался Октавиан. В судьбе Антония роковую роль сыграла встреча с египетской царицей Клеопатрой. Последовав за ней в Александрию, Антоний женился на египетской царице и вел образ жизни, напоминавший жизнь эллинистического монарха, а не римского полководца. Этим воспользовался Октавиан. Он раздобыл у весталок завещание Антония, где тот дарил Клеопатре и ее детям римские владения в восточных римских провинциях. Антоний был лишен триумвирских полномочий, а Египту была объявлена война. В сентябре 31 г. состоялось решающее сражение у мыса Акций (западное побережье Греции). В разгар боя Клеопатра покинула сражение и направилась со своими кораблями в Египет. Антоний, бросив войско, последовал за возлюбленной; оставшаяся часть флота сдалась Октавиану. В 30 г. Октавиан вторгся в Египет; армия Антония перешла на его сторону, Антоний и Клеопатра покончили с собой. Египет был превращен в римскую провинцию.

Гражданские войны окончились. Римляне приветствовали Октавиана, которому было торжественно преподнесено прозвище «Август»[45], ибо он принес долгожданный мир, пусть даже, как сказал римский поэт Лукан, «этот мир пришел вместе с господином».

Вся культура Древней Греции и Рима в большой степени была культурой устного, а не письменного слова. Рукописных книг было мало; многое приходилось заучивать наизусть, и люди хранили любимые произведения не на полках, а в памяти. Античные сочинения, даже философские или исторические, писались прежде всего для громкого чтения. Некоторые исследователи полагают, что античность вообще не знала чтения «про себя», даже наедине с собою люди читали книги вслух, наслаждаясь звучанием слова. Поэтому трудно найти другую такую цивилизацию, в которой бы так ценилось искусство слова, ораторское искусство. Чрезвычайно важную роль играло красноречие и в общественной жизни античных полисов, прежде всего в городах с демократической формой правления: обращаясь к согражданам, умелый оратор мог одной выразительной речью решающим образом повлиять на политику государства. Особенно значение ораторского искусства возрастало в кризисные эпохи (такие, как кризис полиса в Греции в IV в. до н.э. или кризис римской республики в конце II в. – I в. до н.э.). В смутное время политики оттачивали словесное мастерство, чтобы с его помощью привлекать сторонников, завоевывать колеблющихся и добиваться задуманного.

Риторическая школа была обязательной частью высшего образования в Риме. Учителями риторики были, как правило, греки. От них римские недоросли узнавали о существовании трех видов, или родов, красноречия: торжественные речи (сюда относились панегирики и надгробные речи, а также «образцовые речи» в похвалу или защиту какого-нибудь мифологического персонажа); совещательные, или политические речи; и выступления в суде – судебные речи. Большинство греческих риторов пытались приобщить своих учеников к модному тогда азианийскому стилю красноречия, который сложился в эллинистическую эпоху в Малой Азии и отличался пышностью, внешними эффектами и ритмично построенными предложениями. В этом стиле выдержаны, например, пылкие, патетические речи братьев Гракхов: речи Гая производили такое впечатление на слушателей, что многие не могли сдержать слез. К числу адептов азианизма принадлежал и Квинт Гортензий Гортал, прославленный судебный оратор, старший современник и соперник Цицерона.

Другим стилем красноречия был аттицизм, берущий за образец творчество знаменитых аттических ораторов, начиная с Лисия. Он отличался безусловной точностью, простотой и ясностью выражения; исключался всякий лишний слог или риторическое украшение слога. Проводниками аттицизма в позднереспубликанском Риме были «молодые аттики» во главе с Гаем Лицинием Кальвом, а самым известным римским аттицистом являлся Гай Юлий Цезарь. И тот, и другой стиль имели свои крайности: азианизм доходил иногда до напыщенного фразерства, а аттицизм – до педантичной сухости. С этой точки зрения, два самых великих оратора античности – грек Демосфен и римлянин Цицерон – придерживались в своем творчестве принципа «золотой середины». Демосфен был ближе к аттицистам, а Цицерон – к азианцам; как заметил Квинтилиан, теоретик ораторского искусства эпохи империи, различие между ними в том, что «у первого ничего нельзя убавить, а ко второму – добавить».

Отбросив азианийскую напыщенность, Цицерон достиг совершенства в своих речах, многие из которых он потом опубликовал: красивая, выразительная речь с ритмическими завершениями фраз, длинными, стройными периодами, сделала его выступления непревзойденным образцом ораторского искусства. А начинал свою карьеру Марк Туллий Цицерон (106 – 43 гг.) как судебный оратор; самым громким из его первых дел стало выступление с обвинением в адрес Гая Верреса, бывшего наместника Сицилии, известного своими злоупотреблениями и лихоимством. Награбленное в провинции имущество Веррес разделил, по его словам, на три части: треть – себе, треть – адвокатам и треть – судьям. Но эта предусмотрительность ему не помогла: в словесном поединке с Гортензием, защитником Верреса, Цицерон одержал верх, и лиходей удалился в изгнание. Политические речи Цицерона отличались страстностью и пафосом, особенно его инвективы – обвинительные речи. Самыми известными и стоившими Цицерону в конечном счете жизни были 14 речей против Марка Антония, называвшиеся «филиппиками» (в подражание речам Демосфена против Филиппа Македонского). Цицерон был не только неподражаемым практиком, но и талантливым теоретиком ораторского искусства. Самые известные из его теоретических произведений – трактаты «Об ораторе», «Брут», «Оратор». Блестящим образцом латинского литературного языка были его письма, положившие начало эпистолярному жанру литературы.

Гибель великого римского оратора в 43 г. стала одним из символов гибели римской республики. По приказу Антония отрубленная голова и правая рука Цицерона были выставлены на ораторской трибуне, с которой он так часто обращался к своим согражданам: эта жуткая картина как никакое другое событие последних лет агонии государства свидетельствовала о том, что великая Республика мертва.