Заколдованный лес. Фиона сидела под деревом, стараясь разумом определить, где находится Джаад

Фиона сидела под деревом, стараясь разумом определить, где находится Джаад. До этого она сотни раз применяла ясновидение, чтобы отыскать своего врага. Сейчас она никак не могла сосредоточиться, управлять собственным мозгом. На девушке была плотная накидка, но начинающийся снегопад заставлял ее зябко ежиться. Впрочем, Фиона не слишком обращала внимание на холод — в ее голове метались куда более важные мысли. Рядом с ней улеглась черная пантера. Зверь нетерпеливо и нервно подергивал хвостом.

Внезапно Фиона вздрогнула: она почувствовала своего недруга. Ярость забурлила в крови девушки, когда она нащупала домик на дереве, в котором сейчас находился Джаад. Фиона перебросила через плечо суму, подхватила шест и быстро направилась к видимой только разумом цели. Пантера зарычала и отправилась следом.

Когда Фиона подошла к лагерю разбойников, на небе сияла полная луна. Снег устилал землю толстым покрывалом. Кое-где его толщина доходила до фута, так что подгоняемой собственной ненавистью Фионе приходилось пробиваться сквозь сугробы. Была почти полночь, и золотая лодка леса уже плыла в серебристых лунных волнах. Холод стоял такой, что пар от дыхания тут же оседал инеем на одежде Фионы.

Быстрая ходьба по глубокому снегу утомила Фиону. Задыхаясь, девушка жадно хватала ртом воздух. Выбирая себе путь между деревьями и кустарником, она почти все время смотрела себе под ноги и поэтому испугалась прорезавшего воздух громкого окрика:

—Эй, ты! Стой там, где стоишь!

Она поняла, что это часовой лагеря бандитов. Подняв глаза, она увидела приближавшегося к ней мужчину. Часовой был вооружен длинным мечом и луком. Чуть правее к ней спешил другой бандит, затянутый в коричневую кожу доспехов.

Фиона решительно направилась вперед, наперерез первому охраннику. Заметив ее приближение, бандит извлек свой меч, но, судя по всему, нападать на девушку не собирался. Очевидно, осознание того, что перед ним женщина, обескуражило часового. Подойдя поближе, он схватил Фиону за руку.

Сосредоточившись, Фиона метнула в него всю мощь своей психической энергии. Часового отбросило далеко прочь. Он крепко ударился спиной о ствол дерева и без чувств упал наземь. Второй бандит выругался и нацелил на девушку свой лук. Однако больше он ничего сделать не успел: черная пантера бросилась на него. Вопль оборвался почти немедленно — зверь убил бандита мгновенно и безболезненно, одним ударом когтистой лапы раскроив тому горло до позвоночника.

Не останавливаясь, Фиона направилась к домику на дереве. До цели было уже близко. Она обошла дерево несколько раз, чтобы убедиться, — ночью все деревья выглядели одинаково.

Сверху был спущен толстый канат. От жилья Джаада до земли было футов десять.

—Лежать! — тихо приказала Фиона. Пантера недовольно заурчала и улеглась в снег.

Оставив сумку внизу, Фиона укрепила шест на спине и полезла по канату. Канат, покрытый ледяной коркой, был очень скользким, но встречавшиеся через равные промежутки узлы помогали удержаться. Уже на самом верху она напрягла торс и перебросила тело на платформу.

Домик наверху представлял собой не просто платформу; он был сооружен среди толстых ветвей, что давало хоть какую-то защиту от ветра. В остальном это была плоская дощатая конструкция, единственным украшением которой служило закутанное в кучу одеял тело спящего Джаада. Как только Фиона коснулась платформы, Джаад испуганно приоткрыл один глаз. В следующую секунду он уже сидел, словно загнанный в клетку зверь, готовый вскочить и убежать. Но Фиона уже склонилась над ним, и юноша замер.

Их взгляды встретились, и Фиону охватило чувство невероятно мощной связи с Джаадом. Ощущение, будто однажды они встречались, было даже сильнее, чем в момент встречи с пантерой или элементалом. Несмотря на ненависть к Джааду, Фиона чувствовала безусловную связь, соединявшую ее с этим человеком. Юноша тоже глядел на девушку, и его черные глаза слегка прояснились — их взгляд стал более осмысленным и не таким затравленным. Фиона видела, насколько беспомощен ее враг, она даже чувствовала определенную симпатию к нему, но вопреки всему не могла побороть в себе жгучую ненависть к Джааду.

—Лина, — сдавленно произнес Джаад. Фиона удивленно уставилась на него — она не поняла, отчего он решил назвать ее так.

Джаад протянул ей руку. Это опять поразило девушку: она ожидала, что недруг будет испытывать такую же яростную ненависть к ней, как и она — к нему. Совершенно неожиданно ее миссия значительно осложнилась.

Фиона отбила шестом протянутую руку. Джаад обиженно глянул на гостью. И тут Фиону прорвало.

—Будь ты проклят! — выкрикнула она, с силой опуская шест на Джаада.

Защищаясь, юноша поднял руки раскрытыми ладонями кверху и вскрикнул, когда удар обжег его.

—Нет, Лина, нет! — с болью в голосе прокричал он. Однако Фиона уже ничего не слышала. Она вновь и вновь лупила его шестом. Джаад попытался отползти, но крохотная платформа не давала ему спасения. Ослепленная яростью девушка не сознавала, что ее противник даже не пытается ответить ей, а только неуклюже защищается. Конечно, она отметила про себя его впечатляюще мощное сложение; одного ответного удара хватило бы, чтобы прикончить Фиону на месте.

Шест звучно и мощно приложился к спине Джаада, как раз напротив правой почки. Юноша взвыл от боли и заметался по платформе. Он перевернулся на спину, чтобы отбиваться от Фионы руками. А девушка все наступала на него, и несчастный почувствовал, что избиение будет продолжаться.

Он поднялся и, неверно пошатываясь, изготовился схватить Фиону, придавить ее своим весом, чтобы прекратить мучения; но, заметив, что Джаад встал, она тут же ударила его шестом по голове. Удар оказался настолько неожиданным, что юноша свалился с платформы и полетел на землю. Он лишился сознания еще до того, как упал на землю. Снег почти не смягчил падения.

Лина в ужасе смотрела на дело своих рук. Длилось это недолго — буквально через секунду ненависть снова овладела ею. Она спрыгнула с платформы, приземлившись неподалеку от Джаада. Схватив шест, она оседлала мощную грудь врага. Потом Фиона выхватила кинжал — тот самый, что некогда стащила у Йиханы.

Она пристально всматривалась в лицо Джаада, чувствуя, как растет в ней ярость; и все же что-то внутри сопротивлялось намерению вонзить кинжал в его сердце.

«Совершить убийство — все равно что совершить самоубийство, — вдруг пришли ей в голову слова Филипа. — В тебе есть что-то, оно не позволит тебе убить».

С искаженным лицом она прижала лезвие к горлу Джаада. Лицо юноши казалось ей до боли знакомым, она, пожалуй, смогла бы даже назвать его имя. Во всяком случае, звали его точно не Джаад.

Рука Фионы дрожала, когда из-под лезвия появилась тонкая полоска крови. Заслышав мягкий топот, девушка подняла голову — это пантера в несколько прыжков преодолела расстояние до них. Огромная кошка недобро зарычала, и Фиона поняла: зверь пытается внушить ей, что убийство будет большой ошибкой. Она чувствовала даже, как забился элементал в ожерелье матери, предупреждая Фиону.

Ярость все не покидала ее, девушка не могла с ней бороться. Силясь вернуть самообладание и убрать кинжал от горла Джаада, она вся тряслась, словно в лихорадке. От величайшего напряжения на глазах Фионы выступили слезы, но рука так и не двинулась с места — она все так же нависала над горлом Джаада, готовясь в любую минуту одним махом перерезать ему горло.

—Не-ет! — ее вопль ярости и отчаяния зазвенел в холодном ночном воздухе.

Джаад внезапно очнулся. Он сильно толкнул Фиону, так что она отлетела на несколько футов, и тут же вскочил на ноги, спотыкаясь в снегу. Фиона перехватила кинжал: она собиралась метнуть его в спину Джааду, как только он побежит. Девушка понимала, что в этом ее последний шанс — она не сможет жить дальше, если сейчас не удовлетворит свою злость. Вдруг кинжал выпал из ее руки. Фиона чувствовала, что не сможет обагрить руки кровью невинного человека. В конце концов, что бы Джаад ни сделал ей в прошлых жизнях, в этой он не сотворил ничего, за что она могла бы осудить его на смерть.

Приняв трудное решение, Фиона повалилась на землю и принялась кататься, словно безумная. Казалось, будто ярость в ней превратилась в разумное живое существо, которое теперь наказывает ее за то, что девушка осмелилась ослушаться приказа. Визжа, Фиона извивалась по снегу, стараясь прогнать овладевшие ею кошмарные чувства. Она знала: есть только один оккультный способ спастись от этого.

В такой ситуации Фионе нужна была максимальная концентрация, чтобы следовать за бурей чувств. Девушка вытолкнула из солнечного сплетения сгусток своей астральной материи, постепенно придав ему форму довольно большого шара. Все это время ее тело раскалывалось от невыносимой боли. Долго ей такую агонию не выдержать; необходимо завершить попытку сейчас — или никогда. Невероятным усилием воли она спроецировала свою ненависть прочь от себя, в виде астрального сгустка. Почти сразу же Фионой овладело спокойствие. Ненависть вытекла, исчезла.

Астральная материя зашевелилась, принимая облик огромного волка с багровыми, бездушными глазами. Даже понимая, что это ее собственное творение, часть ее собственной души, Фиона оцепенела от страха. Она исторгла из самой себя это существо, которое теперь обрело свою волю и желания. Она не имела власти над этой тварью — разве что вновь поглотив ее. Но на такое у Фионы не хватило бы сил. Пантера пристально следила за волком, словно это была добыча. Черная кошка была готова растерзать зверя, как только он закончит свое превращение, но волк уже достиг размеров пантеры и все продолжал расти...

Теперь ярость полностью покинула тело и душу Фионы, превратившись в самого настоящего волчину-гиганта. Девушка разорвала астральную связь между ними, отпуская зверя в отдельную жизнь. Он зарычал на свою создательницу и огромными прыжками помчался вслед за Джаадом. Между огромных клыков свисал красный, как кровь, язык.

«О, Боги! Что же я наделала? — подумала Фиона. — Я сотворила демона!» Она чувствовала себя как-то странно — невероятно уставшей, но при этом удивительно цельной.

Черная пантера фыркнула и собралась вслед за волком.

— Нет, Баст! Нет! — закричала она. — Джаад должен сам справиться с ним. Все, что я могла, я сделала.

Она нахмурилась: «Откуда это я знаю, как зовут эту кошку?»

То была ее последняя мысль, прежде чем Фиона без чувств повалилась в снег.

Бесчестье подобно шраму на коре дерева: вместо того чтобы исчезнуть, оно лишь увеличивается.

—«Бусидо, Путь Воина»

Истинная смелость заключается в том, чтобы жить, когда необходимо жить, и умереть лишь тогда, когда необходимо умереть.

—«Бусидо, Путь Воина»

Планета Теллюс