Деревня Киото

Танака сидел, скрестив ноги и прислонившись спиной к стене небольшого чердака. Закрыв глаза, он дышал медленно и ровно, разве что чуть затрудненно. Единственная свеча тускло освещала комнату.

Рядом на крохотной кровати сидел Шадрак. Он с волнением и состраданием наблюдал за своим покровителем. Вдруг мальчишка резко повернулся, заслышав доносившийся снизу скрип. Что-то забухало, и люк в полу приподнялся. Шадрак увидел, как над полом явилась голова Эканара, и облегченно перевел дух.

—Иэйасу, кузнец уже ждет, — серьезно сообщил мудрец.

Танака со вздохом открыл глаза и поднялся, захватив завернутый в кусок черного шелка меч-катану. Катану он держал в правой руке, а левая бессильно болталась на тряпичной перевязи.

—Что ж, пойдем.

Он посмотрел на Шадрака — тот сидел, не меняя позы, только преданно следил за ним глазами, словно щенок за хозяином.

—Останешься здесь, — хмуро бросил ему Танака, — там, куда я иду, ты не увидишь ничего хорошего.

Мальчик только смотрел на него, не сделав ни единого движения, когда Танака с Эканаром начали спускаться по лестнице.

—Не переживай, — сказал Эканар. — Без лестницы ему не спуститься.

Мужчины вышли в колючий мороз ночи. Было жутко холодно, но ветра не было, кроме того, весь день падал снег. Оба понимали, что это едва ли не последнее затишье перед снежными бурями большой Зимы. Даже сама тишина сумерек казалась огромным скопищем напряжения, готового в любую секунду вырваться на свободу.

Они пробирались между деревянными домишками, которые в тумане казались одинаковыми. Несколько часов прозрачного и чистого воздуха кряду, будь то днем или ночью, для Ниппон были редкостью. Казалось, что вода и дым моментально кристаллизуются в воздухе.

Наконец они добрались до одиноко стоявшего дома. Из трубы валили густые клубы дыма, и кузнечный жар, казалось, ощущался даже через закрытую дверь. Наверное, это был единственный дом на всю деревню, который остался незаконопаченным на лютую зиму.

—Готов? — спросил Эканар. Лицо у него было непривычно озабоченным.

Танака набрал в грудь побольше воздуха и взялся за ручку двери. В лицо пахнуло жаром, и самурай с непривычки зажмурился. В кузнице они нашли Йориэ Сайто: обнаженный по пояс кузнец орудовал железной кочергой в горне, вороша багровые уголья. Каждое движение заставляло упруго бугриться мышцы на груди и животе кузнеца. Сайто поднял глаза и махнул гостям, пригласив войти.

Мужчины прошли в кузницу, не заметив, как худенькая тень мальчика проскользнула следом за ними внутрь и тут же растворилась в тенях, куда не доставали красные отсветы угля.

К их приходу Сайто приготовил крепкий дощатый стол и стул. На столе были разложены варварски грубые хирургические инструменты, включая пилы для распиливания костей и зажимы для мягких тканей. Взглянув на беспощадное железо, Эканар поспешно сглотнул тяжелый ком в горле, возблагодарив небо, что все это предназначается не ему. Скрытая радость вылилась в открытое сочувствие Танаке, хотя самурай держался стоически. Лицо у него было сосредоточенным и почти совсем спокойным.

—Угли уж нагрелись, — хрипло бросил Сайто.

Танака кивнул и уселся на стул.

—Я готов.

Кузнец взял чашку с отвратительно пахнущей красной дрянью и протянул ее буси.

—От этого ты заснешь на несколько часов.

Танака взял чашку, брезгливо исследовал ее содержимое, потом отставил ее:

—Нет. Это не по-нашему.

Эканар закашлялся; Сайто приподнял бровь.

—Но боль, когда пилят кость...

Вместо ответа самурай положил на стол сверток с катаной и развернул меч. Как только Танака вынул меч из ножен, кузнец восхищенно присвистнул. Клинок был сделан из самой лучшей стали, и работа мастера была выше всяких похвал. Даже не приглядываясь к написанным на рукояти инициалам, Сайто сразу же узнал руку своего отца. В свое время его отец слыл одним из лучших кузнецов-оружейников во всей Империи, так что сейчас клинки его работы считались очень ценными и редкими.

Самурай положил левую руку на столешницу и закатал рукав меховой накидки, обнажив кисть. Спасти руку было нельзя: сквозь багрово-черную, потрескавшуюся кожу блекло проглядывало гнилое мясо. Из трещин и волдырей сочилась зеленоватая и розовая вязкая слизь. Видно было, что Танака сильно страдал от развивавшегося заражения. Оставалось только...

Сайто в последний раз вопросительно посмотрел на Танаку. Самурай серьезно кивнул:

— Когда будете готовы, Сайто-сан, сразу начинайте.

И он тут же закрыл глаза, сосредоточившись на замедлении дыхания. Одновременно Иэйасу закрывал протоки надпочечников. Усилием воли он расслабил тело, освободив разум от всех страхов и посторонних мыслей.

Сайто глянул на Эканара, но увидел, что мудрец лишь беспомощно пожал плечами, и снова повернулся к ожидавшему Танаке. Такого в практике кузнеца еще не было. Казалось, что самурай вовсе не волнуется; его выдавали только выступившие на лбу бисеринки пота — или, может, это от страшной жары? — недоверчиво размышлял Сайто. Люди Ниппон вообще достаточно крепкие люди, а самураи тем более. Но Танака был лучшим из лучших самураев. Он победил в себе все страхи, за исключением разве что страха оказаться никому не нужным.

Кузнец нервно потоптался на месте, взмахнул острым, как бритва, мечом... Лезвие прочертило отвесную дугу, малиново сверкая в бликах красных угольев, и в мгновение ока отсекло больную руку по запястье.

Танака дернулся и глухо простонал, но не сдвинулся с места. Казалось, что он смутно осознает происходящее. Сайто быстро отер лезвие от крови и сунул меч в горн, прямо в кучу раскаленного угля. Потом он вынул катану и сильно прижал раскаленный докрасна клинок к обрубку руки. Пронзительно зашипел пар — это моментально свернулась опаленная кровь. Танака прерывисто вздохнул, лицо его исказилось от непереносимой боли. Но кузнец уже отнял потемневшее лезвие и бросил меч в чан с холодной водой. Сталь тут же успокоенно потемнела, и Сайто с содроганием подумал: если бы так же быстро зажил израненный обрубок!

Танака открыл глаза и полностью вернулся в этот мир. Из угла комнаты донесся отчаянный визг, и самурай повернулся на звук. Через мгновение он почувствовал на шее руки Шадрака. Мальчик насмерть перепугался за своего приемного отца: хотя лицо самурая оставалось таким же бесстрастным, в глазах Шадрак увидел всю боль, которая сейчас мучила его покровителя.

А Танака, взъерошив волосы мальчишки, уже говорил ему что-то ласковое, успокаивающее, стараясь разогнать обуявший приемыша страх. Наконец Сайто закончил охлаждать меч и аккуратно вложил катану обратно в ножны. Во взгляде кузнеца затаилось новое уважение к ронину.

—Что с ним делать будешь? — кивнул Сайто в сторону Шадрака.

Танака неопределенно сморщился.

—Когда окончится Зима, я начну учить его своему искусству, — с напряжением в голосе произнес он. — А до тех пор... может, тебе нужны подручные?

—Да уж, — проворчал Сайто, — мы наполним мускулами этого сорванца. Да и немножко дисциплины ему не повредит, я так полагаю.

—Не переживай, — в тон ему ответил Танака, — дисциплина — это последнее, чего ему недостает.