Quebellino - какой красавчик, итал. Прим. авт. 2 page

Думать же надо, какие надежды подавать бабам!

И не тем самым местом, которое им показываешь!

Поросенок!

Алекса, конечно, повесят, но вот что делать с его кузиной?

Она никого не заказывала, убить не хотела... а за намерения и мечты не повесишь (письма Алекс предусмотрительно запрятал в тайник у своих знакомых).

Эдоард склонялся к тому, что надо отозвать девицу из посольства. Но... не хотелось бы выносить сор из избы.

Ладно.

Пусть погуляет. Только надо написать Джерисону. И пусть присмотрит за своей игрушкой. Если что - с него и спросим по полной программе.

Все равно ему надо написать еще раз... получишь ты у меня, сопляк!

Ганц тоже получил на орехи.

- Ищите лекаря. И как можно тщательнее. Перетряхните его знакомых, выясните, у кого он работал... еще учить вас не хватало!

Ганц поклялся найти и разобраться. И откланялся.

Предстояло ужасно много работы. И он собирался выполнить ее качественно. Не ради благодарности Лилиан Иртон, нет. А просто - из симпатии к женщине, которая оказалась в сложном положении. И борется за свою жизнь.

***

Амалия Ивельен с интересом посмотрела на коробку.

Подарок от Лилиан?

- что там может быть?

- Что-нибудь глупое, - фыркнул Питер. - На что еще способна эта корова?

Амалия пожала плечами.

- Конечно, ты прав. Надо бы послать ей что-нибудь...

Питер фыркнул еще раз. Но спорить не стал.

- Как пожелаешь, дорогая.

Амалия скучающе приоткрыла коробку.

И - ахнула.

- Питер!!!

Мужчина посмотрел на то, что свисало с рук жены. И поднял брови.

Кружево.

Тонкое, широкое... он примерно представлял, сколько такое может стоить. Королевский подарок, иначе не скажешь. За такое золотом платят, выкладывают монеты в несколько слоев, пока те не закроют полностью кружево - и считают, что дешево дали.

- что это?

Длинный шарф. Легкий и изящный.

Летящие кружевные птицы. Розовое и голубое.

- Красиво, - восхищенно протянула Амалия. - Пит, где она взяла такую прелесть?

- Полагаю, об этом надо спросить у Августа. Но тебе пойдет, дорогая...

Кружево действительно очень шло Амалии, оттеняя синие глаза и темные волосы.

- А что там еще?

Питер невольно заинтересовался.

Амалия кивнула. И извлекла из сундучка небольшое зеркало. В тяжелой оправе.

- Зеркало? Альдонай!!! Питер!!!

Питер посмотрел. И искренне изумился.

- Это - зеркало?

- Стекло?!

Супруги были искренне удивлены четкостью отражения. Яркостью, красотой...

- Никогда о таком не слышал.

- Думаешь, это тоже Август?

- я поговорю с ним, - пообещал изрядно озадаченный Питер.

А Амалия извлекла последний предмет.

- Невероятно!

Алый и белый янтарь причудливо сочетались в броши.

- Питер, откуда это?

- Там еще письмо, дорогая...

Амалия послушно извлекла свиток.

Милая Амалия.

Посылаю тебе эти приятные мелочи как подарок к рождению ребенка. Полагаю, они дойдут как раз вовремя. Весной я приеду ко двору и буду рада общению с тобой.

С искренней симпатией и надеждой на дружбу.

Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон.

Печать. Витиеватая подпись.

Амалия хлопнула ресницами.

- Питер, я ничего не понимаю. Это - та самая тупая корова?

Питер развел руками.

Он тоже ничего не понимал.

Капитально.

***

Письмо Эрку Грисмо.

Что с коровой? Что происходит в Иртоне? Она переписывается с отцом? Сообщите срочно.

***

Время летело незаметно. Выпадал первый снег. Легкий и пушистый. И Лиля радовалась ему, как ребенок.

Работали мастерские, шкодила Мири...

Все шло ровно и размерено. И Лиля искренне удивилась, когда однажды утром обнаружила во дворе замка десяток крестьян - как мужчин, так и женщин. Они все стояли на коленях - и судя по виду собирались пустить здесь корни. А завидев ее - согнулись так, что чуть не уперлись носами в землю.

- Ну и что происходит? - поинтересовалась Лиля у ближайшего стражника.

- Так известно что, ваш-сиятльство... крестьяне, вот. Пришли справедливости искать...

- У меня?

Упс...

Лиля была бы искренне удивлена, узнав о своей репутации среди крестьян.

Что-то вроде блаженной, но милостивой и справедливой. Почему так?

Причины были.

Первое - Лиля действительно улучшила быт деревни. Закупила посевное зерно - и все крестьяне смогли оставить себе урожай. Отменила барщину. Правда, вместо работы на поле, взяла другими работами. Но там сытно кормили и даже платили денюжку! Что вообще было неслыханным.

С одной стороны - скотину она по деревням не раздала. С другой - все местные коровы были покрыты быком. И хорошим. А от привезенной скотины...

Были указаны семьи, которые каждые два дня приходили на скотный двор замка - и получали кувшин козьего или коровьего молока. Тож, подспорье немалое. Хоть детей напоить.

Самых бедных графиня распорядилась подкармливать с замковой же кухни. Да, что-то невероятное там не давали. Но раз в пять дней привозили корзину с хлебом, овощами, рыбой... хватало к имеющемуся... в эту зиму никто не умрет с голоду.

За списки и пометки что кому крестьяне должны были сказать спасибо Ингрид и Лейфу. Это вирмане объездили все села, они же и рассказала графине, что кому необходимо. Но этого крестьяне не знали. И искренне благодарили добрую графиню.

Которая наняла девок-сирот прислугой в замок. И взяла в обучение швейному ремеслу девок из семей, где их и так было по пять-шесть... родители не успевали молитвы возносить за здравие графини. А что - плохо?

Ребенок в замке, сыт-обут, да еще и дело в руках, а им все лишний рот не кормить... да и раз в десять дней таких девочек отпускали домой на один день. И та, кто успешнее всего выполнил урок, приносила домой гостинцы. Так что старались девчонки не за страх, а за совесть.

А еще был новый храм.

И солеварня. И ловля-заготовка рыбы.

И работорговцы в этом году получили по носу. Не было ни изнасилованных женщин, ни украденных дочерей, ни убитых мужчин, ни грабежа... что весьма радовало крестьянские сердца.

С другой стороны - две деревни лишились старост, так ведь за дело...

Тут уже постаралась Эмма, распустившая по замку самые достоверные слухи, а девочки, отпускаемые на выходные, передали их родным. И скоро все знали, что Эрк (негодяй какой!!!) был в сговоре с пиратами. А Фред вообще отравить графинюшку (да как коварно-то! когда от нее только-только польза для общества появилась! Злодей!!!).

Графиней все были довольны. И решили прийти к ней на суд.

Может быть и не решились бы, но тут дело было сложное, жертва была из одной деревни, ответчик из другой... так что лучше пусть господский суд, чем стенка на стенку.

Арт (а он и был зачинщиком всего этого дела) крепко подозревал, что рассудит графиня более-менее честно, а вот самосуда не одобрит. И полетят головы. С него ж первого - он же староста!

Так что стоило Лиле выйти во двор, как весь коллектив упал ей в ноги. И выбора у графини не осталось. Придется судить...

***

Судилище состоялось спустя двадцать минут в малой столовой. Которую ради этого слегка переоборудовали. Переставили стулья - и соорудили удобное место для Лилиан. Так, чтобы она казалась величественной. Зажгли свечи, задрапировали кресло (розовым, все равно ничего круче не нашлось) - и впустили наконец 'ходоков'.

Крестьяне сильно робели - и дело принялся излагать Арт.

Яблоновица и Ручейка.

Две деревеньки. От одной до другой три часа пути. Если верхом.

Вот и нашелся... ездок.

Так получилось. У Арта в Яблоновице жила симпатичная вдова. Трое детей, крепкое хозяйство, многие заглядывались. А сама вдова загляделась на парня из Ручейки.

А ведь это неправильно ж! Своих парней мало?

Как оказалось - мало. В итоге - лихой ездок стал гостевать чуть не каждую вторую ночь у своей зазнобы. Ну и попался.

Сначала ему хотели пересчитать кости.

Потом вдова начала орать, что бросится в ноги графине - и настроение толпы поменялось. И тут, как на грех, выступила еще одна девица. С заявлением, что беременна от 'ездуна'.

Вдова едва не разодрала ей лицо, но родители отбили.

И возник вопрос.

Чей мужик?

Ездок все отрицал, мол, к девке не ездил, не был, не участвовал...

Родители были возмущены до глубины души.

Вдова тоже - мол, тут самой едва хватает, а он еще к кому-то нацелился?

Одним словом - еще немного и деревни бы переругались насмерть. Поэтому решено было пойти к графине. Чтобы она выяснила кто, чего, кого, когда и даже какими методами.

Ну и вынесла решение.

Лиля только головой покачала. И принялась допрашивать всех по очереди.

Вдова - крепкая тетка лет тридцати пяти (значит, здесь ей на десятку меньше) клялась и божилась, что ездил парень только к ней. Но тут... она же с ним под ручку все время не ходила?

Может, к ней. Может и не только к ней.

Сам мужик, товарищ по имени Томми, достаточно симпатичный в свои сорок (тоже, небось, не больше тридцатки) не отрицал, что Мэри - вдова, ему нравится. Да, ездил. Да, втихую. Но в любой момент готов с ней под венец.

Девицу?

Не было! Не знал и не участвовал! Да на кой ему та селедка?

Лиля вздохнула. И принялась за девицу.

Та тоже боялась. Но держалась твердо. Он - и все тут. И никаких!

Лиля вздохнула.

Кто бы ни врал - выяснить истину она пока не могла. Это не Россия, где можно подождать до рождения ребенка и сделать ДНК-тест. Тут надо решить сегодня и сейчас. Иначе наезды будут по максимуму... она на такое не согласна. Но как выяснить? Приказать вирманам заняться? Калечить ни в чем не повинных людей? Ну-ну... Сыворотку бы правды сюда. Ан - нету. Хотя...

- Шевалье Авельс?

- Ваше сиятельство?

Лонс, как обычно пребывающий за плечом Лилиан тут же склонился к графине. И Лиля быстро зашептала.

Мужчина послушал, кивнул и вышел, поманив за собой обвиняемого. Тот посмотрел на графиню - и после кивка пошел за Авельсом.

А Лиля посмотрела на баб.

- Сейчас вас разведут по разным углам. И там вы расскажете мне, имеются ли у вашего полюбовника какие-нибудь шрамы или метки. Каждая. Так, чтобы другая не слышала. Потом я сообщу шевалье Авельсу - и тот проверит. А если кто-то соврет или орать начнет... пеняйте на себя.

Крестьяне переглянулись. Кажется, такой метод решения вопроса им в голову не приходил. Но это и понятно. Мозги под другое заточены. Лиля бы не взялась сама корову доить, а они бы не провели расследование.

Вирмане послушно развели баб по углам комнаты, и Лиля, подумав, подошла сначала к вдове.

- Мэри, скажи мне, есть ли у Томми какие шрамы?

Вдова тут же закивала.

- Есть один. Он маленьким был, присел по делу, а там гадюка. Отец ему ножом укус вырезал...слева, пониже спины...

- Только один?

Мэри подумала и кивнула. По ее словам - мелкие тоже были, но таких - у кого нет? Аля подумала и кивнула. У ее подруги жил жутко царапучий кот - вот та и ходила полгода в шрамах. А потом на летнем солнышке те рассасывались.

Тот же вопрос был задан беременной девушке.

Та уверенно заявила, что шрам есть - на плече. Она-де, его нащупала.

Сведения были переданы Лонсу Авельсу. И мужчина подтвердил, что шрам - есть. Пониже спины. На плече шрама не было.

Лиля нахмурилась.

И всерьез взялась за девицу.

Обещания пропустить ее по кругу через весь отряд вирман (у них это энтузиазма не вызвало), выпороть на конюшне и выгнать в Альтвер для работы по специальности - хватило.

Девица вся в соплях призналась, что так и так. Беременна. От старшего сына Грисмо. Ну а когда его - того-с вместе с папашей, она и растерялась. Отец-то ребенку нужен...

Лиля чертыхнулась.

А потом вдруг едко оскалилась. Выход нашелся. Она вернулась в зал, уселась и кивнула Лонсу.

- Решение ее сиятельства! - торжественно возвестил мужчина.

- Том и Мэри. Не хотите ли пожениться?

Мужчина и женщина переглянулись. Том словно спрашивал у своей зазнобы: 'да'? и получил положительный ответ. Лиля поняла его вполне однозначно.

- Пастер Воплер вас обвенчает. Чтобы блуд не творился. Где жить - решайте.

- У меня, - решил Том. - В Ручейке.

Лиля кивнула.

- Далее. Ирия, - так звали девицу, - беременна от другого мужчины. Который совершил преступление против меня и графства Иртон. - суровый мужик, стоящий рядом с девицей, отвесил ей крепкую затрещину. - Но поскольку я не хочу лишних смертей, будет по моему слову. Мэри, если ты переедешь в Ручейку, кому достанется дом?

- Н-никому, - ваше сият-тельство.

- Я выкуплю его у тебя. За честную цену. Это будет твоим приданным. - Мэри расплылась в счастливой улыбке. - А дом будет принадлежать Ирии. На простых условиях. Если найдется тот, кто на ней женится - это будет приданным. Если нет - пусть живет одна. Как пожелает. Это дело деревни, что делать с гулящими лгуньями. Тем более такими.

Жалости к девице Лиля не испытывала. И глядя, как уходят крестьяне, вдруг ощутила... гордость?

Нет.

Удовлетворение от хорошо проделанной работы.

Моя земля.

Мои люди.

Мири, которая пробыла рядом весь суд, посмотрела на Лилю с новым выражением.

- а мне так тоже придется? Когда вырасту?

- Только если рядом не будет надежного мужа. Но если что - да. Учись, пока я рядом.

Мири согласно кивнула. Учиться она не боялась. И всегда была готова.

Моя... дочь?

***

***

Джерисон, граф Иртон пробежал глазами письмо из дома.

И выругался. Ничего особо приятного, м-да...

- Что случилось? - подал голос с кровати Рик. Он еще был достаточно слаб, но горячка спала, и докторусы уверено говорили, что принц скоро выздоровеет.

- Что-что... помнишь, писали, что моя корова скинула? Все подтвердилось. Миранда доехала до Иртона, это, конечно, хорошо. Отписали управляющему моими делами в столице. Но вот то, что мне придется туда ехать ближе к осени...

- Сочувствую.

Джес покривился.

- толку с твоего сочувствия! Мне опять с ней в кровать ложиться!

Джес покривился, вспомнив супругу.

- Гадство какое!!!

- Ничего, стиснешь зубы и перетерпишь, - фыркнул Рик. - Чай, не в печку совать...

Джес выразительно посмотрел на друга и принялся за письмо.

- Миранда жива и здорова, и то хорошо. Деньги в поместье отправлены.

- Не понял? А зачем? Там же у тебя управляющий? Что он - налоги не собирает?

Джес только рукой махнул.

- Да тех налогов с той дыры... мне еще присылать приходится. Эдор приезжает в Альтвер к моему доверенному, закупает все необходимое - и везет в Иртон.

- А чего ты Иртон не облагородишь? - эта тема как-то между друзьями раньше не поднималась. Не до того было.

- А зачем?

- родовое поместье, все-таки?

- Захолустье у Мальдонаи в..., - грубовато выразился Джес. И скорректировал. - Вот смотри. У меня дом в столице, небольшое поместье под столицей, все дела в торговле, ну еще мой полк... за каким... мне та глушь? К тому же там еще бабка жила до недавнего времени...

- И что?

- старая дрянь терпеть не могла ни отца, ни меня, ни Амалию... я помню, один раз он нас привез туда, так бабка орала, чуть ставни визгом не посносило. Отец вышел бледный от злости, хлопнул дверью - и увез нас обратно.

- а ты сам потом не пытался выяснить?

Джес только фыркнул.

- Да все бабы - дуры. И Мальдоная в их головах ногу сломит.

- Зря ты так, - Рик был задумчив.

- Есть, конечно, исключения. Но я таких до сих пор не видел.

- Что, и Адель?

- Я же говорю - все, - махнул рукой Джес.

Рик только покачал головой. На языке у принца крутилось, что Джес совершенно зря так самонадеян.

Женщины избаловали его.

Красота, молодость, богатство, близость к трону - совершенно неотразимое сочетание. Но рано или поздно Джес наткнется на ту единственную, которая окажется достойным противником.

И Рику очень хотелось на это посмотреть.

***

Письмо лежало на столе перед Эдоардом. И он внимательно перечитывал его, словно стараясь разглядеть за простыми словами - человека.

Вот она нажала чуть сильнее, едва не прорвав пергамент - нервничала? Вот зачерпнула чернила на перо - и строчки получились жирнее. А тут перо в раздражении скребнуло по бумаге. Злилась? Устала переписывать?

Ганц упоминал, что графиня писала письмо не один день.

Думала, подбирала слова, советовалась с тем же Ганцем...

Ваше величество.

Разрешите мне изложить состояние дел в поместье Иртон. Я знаю, что лэйр Ганц представит Вам свой доклад, а посему не стану отнимать Ваше бесценное время своими глупыми измышлениями и напишу лишь о самом важном.

Я плохо помню время до утраты ребенка, все, как в дурмане. После потери ребенка я перестала уделять время своим страданиям - и обратилась к делам.

Оказалось, что управляющий ворует - доказательства его виновности доставит лэйр Ганц.

Что докторус Крейби едва не убил меня - то ли от незнания, то ли специально пуская кровь женщине, ослабленной выкидышем и кровотечением.

Что в поместье часто наведываются пираты и работорговцы, которых я также отправляю с лэйром Ганцем. Его советы и помощь были неоценимы для меня.

Также сообщаю, что в поместье был обнаружен пласт янтаря. Дальнейшие его разработки кажутся мне неперспективными в связи с наступающей зимой, но спешу уверить Вас, что с наступлением весны мы возобновим работы. Полагающиеся отчисления также направлены в казначейство с лэйром Ганцем.

Я направляю также и маленькие сувениры в знак своей признательности за оказанную помощь и поддержку и жду Ваших приказаний.

Остаюсь искренне преданная Вашему Величеству, графиня Лилиан Элизабетта Мариэла Иртон.

Очень простое письмо. Короткое. Обезличенное.

Все только по делу. Остальное передавал на словах Ганц Тримейн.

Он рассказывал и о жизни в Иртоне, и о графине и даже о том, как правильно носить кружево. Как его стирать, сушить и крахмалить, чтобы оно сохраняло форму.

Эдоард машинально поглаживал кружевной манжет. М-да... даже он не остался равнодушным.

Принцессы вообще были в диком восторге став предметом зависти всех придворных дам. Придворные же мастерицы попытались изучить плетение, но потом отступились. Слишком сложно.

Слишком...

Так какая же ты, Лилиан Иртон?

Такое письмо не напишет истеричная дура.

Эдоард вспомнил свадьбу сына.

Он также не видел Лилиан Брокленд до свадьбы. И впечатление было... не лучшим.

У алтаря стояла... копна.

Или туша.

Крупная девушка в белом, розовом и золотом. Длинные золотые косы, круглое лицо, толстая... вся красная - от смущения? От жары? Тяжести платья?

Гадать можно до бесконечности.

Эдоард просто отметил, что женщина не в его вкусе. Слишком много золота, слишком... она просто была - слишком.

Что-то пробормотала в ответ на его вежливые слова о счастье в браке - по глупости?

Или...

Эдоард не мог сказать, что отлично понимает женщин - да и найдется ли такой мужчина? Зато король твердо знал, что любая женщина в день своей свадьбы будет... не в себе.

Волнение суматоха, нервы - этого хватит, чтобы превратить в дурочку кого угодно. Он отлично помнил, как за два часа до своей свадьбы, зайдя к Джессимин, вместо веселой суматохи обнаружил полностью одетую невесту, которая сидела и ревела в три ручья. Почему?

Она, видите ли, и не надеялась на такое счастье.

И это - Джесси. А что же другие?

Мог его сын принять застенчивость за глупость?

Эдоард честно признался себе, что - да. Еще и не то мог.

Такой вот человек. Такой характер.

Как такое может быть, что удачливый в делах мужчина настолько слеп в семейной жизни?

А вот так. Если перед тобой все опрокидываются на спину без особых усилий, если ты привык к преклонению, если у тебя и молодость, и красота, и деньги, и власть... Эдоард отлично помнил себя в двадцать лет.

М-да...

Сейчас он совсем по-другому бы построил отношения с Имоджин. И Эдмон... его боль. Вечная боль и непонимание. Что что он упустил в отношениях с сыном? Почему получил врага вместо ребенка?

Сколько мы упускаем по молодости и глупости, сколько?!

Он никогда не отказался бы от Джесси, но постарался бы быть осторожнее и деликатнее с Имоджин. Не упустил бы сына. И не потерял бы и его и друга... эх Джайс...

Некоторые раны не заживают со временем. Оно просто накидывает поверх нее полотно лет, а под ним все та же кровоточащая яма. Из сердца вырывают кусок - и это не заживет.

Надо поговорить с сыном.

Сначала написать ему и как следует отчитать. А когда вернется - и поговорить. Дети не должны повторять ошибок своих родителей. Особенно если те могут их предупредить.

А еще...

Эдоард чувствовал за решительными, чуть наклоненными вправо буквами жесткий характер. Если бы не подпись - он бы поклялся, что это писал мужчина.

Никаких сантиментов завитушек, причудливых узоров... куда там!

Только по делу.

Это - не Имоджин.

Плакать и шипеть по углам не станет. А вот чтó станет...

Эдоард поймал себя на мысли что... боится за сына?

Ладно! Пишем.

***

Этому письму досталось намного больше.

Оно было скомкано в приступе отцовских чувств. Потом расправлено. А потом еще и изрядно помято в руках.

Август и в молодости не отличался терпением, а уж сейчас, когда речь шла о жизни единственного ребенка!

Доченьки!

Кровинушки!

Поэтому первым пострадало письмо. Потом стол, который немного опрокинули от переизбытка эмоций.

А потом, уже слегка успокоившись, мужчина начал составлять план действий.

Нет, ну что за наглость!

Джерисон Иртон, ты мне ответишь!

Запихнул мою кровинушку в мальдонаину глушь - и забыл, как звать? А там ее и травят, и ребеночка лишили, и... Хорошо хоть в Лиле моя кровь, ее так просто не изведешь!

Но такое не должно оставаться безнаказанным.

Август внимательно перечитал письмо.

Купец Карист Трелони.

Что ж, если дочка хочет поиграть и найти негодяя - ее право. Лучше бы этим ее супруг занялся, но супруга-то как раз и нет на месте... скот такой!

Нет бы жену с собой взять в посольство - он шлюху потащил!

Но теперь-то ее сущность всем видна...

Август злорадно усмехнулся.

Его величество, конечно, не отчитывался перед скромным купцом. Но зато Августа навестил лэйр Ганц Тримейн.

Передал весточку от дочери, всячески расхвалил графиню и заверил Августа в своей искренней симпатии и уважении. Доставил к Августу двух ребят-плотников. А после разговора с ними Август только руки потер. Ну, дочка! Знала, чем угодить!

Это ж золотое дно для корабела! Знал их мастер, чего бояться!

Если хотя бы часть досок пропитать этим составом, да ведь и недорого получится... одним словом - плотникам тут же был предложен хороший оклад и все гарантии безопасности. На что парни тут же с радостью согласились. Графиня к ним была милостива, отец ее тоже, вроде как неплохой человек - поработаем? Отчего ж нет! Хорошему плотнику на верфи цены нету!

А заодно Ганц рассказал любящему отцу все то, что знал и король.

Август разозлился.

Август задумался.

И принял серьезное решение.

Может быть Лилиан и не желает пока рвать с мужем. Но все должно быть готово для нее. Дом. Земля. Мастерские.

А еще надо подумать о компромате на Джеса Иртона.

И побольше, побольше... издеваться над родным ребенком Август никому не позволит.

Что бы ни решила его доченька - у нее должно быть пространство для отступления. И на всякий случай надо перевести часть активов партнерам в Авестер и Уэльстер.

Если выбирать между Джерисоном - и Лилюшкой, конечно, он всегда поддержит дочь. Понадобится - вместе сбегут. И лови корабль в море!

Он нигде не пропадет! И дочь пристроит! И внуков вырастит! А судя по тому, что в Лилюшке его кровь-таки проснулась - недостатка в женихах не будет. И Мариэла огнем была...

М-да, Джерисон Иртон.

Не умел любить? Не умел беречь?

Будешь век теперь о любви горевать...

Вспоминая строки старой баллады, Август упускал из виду только одно. Джес супругу не любил. И горевать будет только по упущенной выгоде. Ну да ладно! Это тоже больно!

***

Лиля как раз разговаривала с пастером Воплером.

-...вы должны понимать, что ребенок ни в чем не виноват...

- Ваше сиятельство, вы и так проявляете совершенно непонятное милосердие. Таких блудниц надо просто палкой гнать из деревни.

- На большую дорогу? В зиму? Пастер, Альдонай заповедал нам милосердие.

- Ваше сиятельство, вы давно перешли все границы его заветов. Вас скоро причислят к лику просветленных при жизни.

Веселая улыбка в глазах пастера призывала не принимать слова всерьез. И Лиля подхватила шутку.

Date: 2015-07-27; view: 388; Нарушение авторских прав