Сентябрь 1589

Когда Кристофер Марло назвал Уильяма автором каких‑то стишков – сонетов, кажется, – Шакспер растерялся и попытался замять разговор. Несмотря на удивление Дика Бербеджа и его назойливые вопросы, перевести разговор на другую тему Уиллу удалось легко, так как гулянка была в самом разгаре. Какие уж тут стишки, когда вокруг столько выпивки, закуски и задорно отплясывающих девиц!

Уилл не придал тогда словам Марло никакого значения. Ну ошибся, наверное. Главное, что он для себя хотел выяснить, – не является ли Марло таинственным незнакомцем в черном плаще. Но на этот вопрос Уильям так и не нашел ответа. Конечно, подозрительно, но уж слишком свободно Кит себя вел, слишком естественным было его удивление, когда их познакомили, слишком много он пил и тискал девиц. Вряд ли так станет вести себя граф. А может, как раз этот упомянутый им Саутгемптон и есть незнакомец в черном плаще? Да как об этом узнаешь? Разве только у Марло спросить, где этого графа найти? Уилл хотел сразу же приступить к делу, но Киту было не до того. Он тогда был увлечен выпивкой, чтением стихов и девицами, а под утро, взяв с собой двух самых красивых, уехал, как это называется в Англии, по‑французски, ни с кем не попрощавшись. Нет, все‑таки стихи – великая вещь, решил восхищенный Шакспер.

Однако случай помог Уиллу еще раз встретиться с Марло и даже сблизиться с ним. Однажды в один из последних теплых и таких редких солнечных лондонских дней он убивал время, попивая пиво в «Фалкон Инн». Сегодня вечером в театре должен был быть спектакль. А значит, ему опять сторожить лошадей, пока все зрители не разойдутся. В Лондоне стало слишком много конокрадов, и Бербедж нашел для Шакспера новую работу: помогать тем знатным господам, кто приезжал верхом, спешиться, а потом сторожить их лошадей во время спектакля.

Итак, Уилл грелся на солнышке, глазея на лодки, сновавшие по Темзе. Вдруг его внимание привлекла одна из них. Она явно направлялась к причалу у Французского сада, который был всего в двух шагах от заведения, где как раз сидел Шакспер. Когда лодка причалила, Уилл с удивлением увидел, что из нее выпрыгнул Кит Марло собственной персоной. Вот так удача!

– Кристофер! – закричал Уильям. – Кит! – И бросился навстречу Марло.

Тот оглянулся и сперва не узнал Уильяма. Но через секунду радостная улыбка уже сияла на его лице.

– А, Потрясающий копьем! – воскликнул он, согнул руку в локте и сделал неприличный жест. – Рад тебя видеть, Уилл! Как творческие успехи? Пишешь?

– Да вот сижу, пиво пью в «Фалькон Инн». Присоединяйся.

– Не могу, дружище. У меня срочное дело. Я должен проткнуть одного болтуна своим копьем. – Кит выхватил рапиру, которая болталась у него на поясе, и выразительно ею взмахнул. – Не все дуэли решаются пером. Пойдем со мной!

– А далеко идти? А то у меня сегодня спектакль…

– Совсем рядом, на Финсберийском поле, возле театра «Занавес».

Уильям замялся. Дуэли преследовались властями, и попадать в передрягу ему совсем не хотелось.

– Да у меня и шпаги‑то с собой нет…

– И не надо! Будешь секундантом!

– Ну только если ненадолго…

Уильям, немного поколебавшись, все‑таки решился идти с Китом. Может, выяснит что‑то про этого графа Саутгемптона, о котором говорил Марло во время недавней пьянки.

Дошли они довольно быстро. Посреди поляны, со всех сторон окруженной высоким кустарником, стояли двое молодых мужчин и, разговаривая, сильно жестикулировали. У обочины дороги их ожидала повозка. Когда они с Китом подошли ближе, то услышали громкую речь и даже крики. Ссора была явно в самом разгаре.

– Привет, Том! Что за воинственные речи? Мое почтение, глубокоуважаемый господин Бредли.

Мужчины перестали ругаться и оглянулись.

– Это господин Уильям Шекспир, – представил попутчика Марло. – Том, ты помнишь, Саутгемптон читал его прекрасные стихи? Он будет моим секундантом.

– Уилл, это мой друг Томас Уотсон, он тоже поэт. А это господин Бредли. И сейчас я проверю, настолько же у него остра рапира, как его язык.

– Кит, прости. Но первым с этим горлопаном буду сражаться я, – перебил его Уотсон. – Он мне столько наговорил, пока тебя не было, что я просто вне себя от ярости. Рапиру мне! А вы смотрите, судьи, – обратился он к Уильяму и Киту. – Глаз да глаз!

Противники скрестили клинки. Бредли был явно искуснее Уотсона и, сделав пару выпадов, ранил Тома.

– Что скажете? – подзадоривал он Уотсона.

– Касание, согласен.

– Удар, – возразил Бредли, – и очень четкий.

Рубашка у Тома обагрилась кровью. Но это была легкая царапи на, и она только еще больше раззадорила дуэлянта. Соперники поочередно наступали и ловко отбивали атаки друг друга. Вдруг Бредли замешкался, и Уотсон, воспользовавшись этим, нанес решительный удар. Рапира вонзилась неудачливому дуэлянту прямо в бок. Уотсон выронил оружие, схватился за бок, постоял немного, словно размышляя о чем‑то, и вдруг рухнул на землю:

– Друзья, спасите, я ведь только ранен!

Они осторожно подняли истекающего кровью Бредли и понесли к повозке, которая стояла у дороги. Кит с Томом положили его внутрь и сами примостились рядом с ним.

– Уилл, тебе придется возвращаться пешком. Забудь о том, что ты здесь был. А мы уже забыли. Да поторопись: у тебя же спектакль!

Через пару дней Уильям узнал, что несчастный Бредли умер, а Марло и Уотсона посадили в Ньюгейт, одну из тюрем Лондона. Правда, Марло уже через неделю отпустили под залог. Уотсон провел в тюрьме пять месяцев, но потом его тоже оправдали. Суд постановил, что тот убил Бредли в порядке самообороны. Уилл понял, что дело удалось замять не без вмешательства кого‑то из влиятельных особ.

Date: 2015-07-27; view: 382; Нарушение авторских прав