Кусок пирога

Бог в каждом человеке находит потайную дверь,

через которую в него и проникает.

Ральф Уолдо Эмерсон

— Мэгги?

— Ай! — воскликнула Мэгги, роняя стакан с мукой на кухонный стол. — Что ты подкрадываешься ко мне так неожиданно? Пропадал где-то почти двое суток, бросил меня со своей дочерью в больнице, а теперь напугал до полусмерти. Посмотри, что ты наделал.

— Мэгги!

— Ну что?

— Я так рад тебя видеть, Мэгги! Правда-правда. Я не говорил тебе, как много ты для меня значишь? Я так благодарен…

— Тони, у тебя с головой все в порядке? Не знаю, где ты был, но ты на себя не похож. Говоришь, как больной.

Он счастливо рассмеялся:

— Может быть, но мне хорошо, как никогда.

— Хм. Должна поставить тебя в известность, что врачи с тобой не согласны. Дела твои идут не слишком успешно. Нам надо поговорить — можно это сделать как раз сейчас, пока я готовлю яблочный пирог. За те два дня, что ты пропадал в самоволке, тут много чего случилось. Мы должны составить план действий.

— Яблочный пирог? Обожаю. А по какому случаю? — Тони чувствовал, что Мэгги с трудом сдерживает улыбку и что ее распирают совершенно особые чувства. — Подожди-ка, подожди-ка, я, кажется, и сам знаю. Ты печешь пирог для Кларенса?

Мэгги рассмеялась и махнула рукой.

— Ну да, он едет сюда перекусить после смены. Мы с ним много говорили по телефону в эти два дня. Он находит меня, — она театрально взмахнула руками, как дебютантка на сцене, — «довольно таинственной». Хочу тебя предупредить, что если поцелую его, то чисто случайно, забыв о тебе. Но это я так говорю, на всякий случай. Я буду стараться не забывать, но… сам понимаешь…

— Потрясающе! — вздохнул Тони, пытаясь представить себе, каково это будет, если он начнет перескакивать от одного к другому, как мячик для пинг-понга.

Мэгги между тем собрала рассыпанную муку, выкинула ее в раковину и стала доставать различные ингредиенты для пирога.

— За двадцать минут в больнице, — говорила она, — я узнала о тебе больше, чем ты рассказал мне за все время, что обитаешь у меня в голове. Я сначала жутко разозлилась на тебя за то, что ты так третируешь своих родных. Твоя жена — бывшая жена — настоящее сокровище; твоя дочь совершенно уникальная женщина, и ее гнев не мешает ей все еще любить тебя, несмотря ни на что. И, Тони, хочу сказать, что сочувствую тебе, от всей души сочувствую по поводу Габриэля. — Она помолчала. — А что такое у вас с Джейком? Вот этого я еще не понимаю.

— Мэгги, подожди, не все сразу, — прервал ее Тони. — Я отвечу на все твои вопросы чуть позже, а сначала нам надо поговорить о другом деле.

Мэгги на минуту оставила хлопоты и выглянула в окно.

— Ты про свой дар исцеления? Знаешь, это было еще то ощущение, когда ты заставил меня пойти туда, наблюдал, как я переживаю за Линдси, и все для того, чтобы я возложила руки на твой…

— Прости меня, пожалуйста, за это. Но я не видел другой возможности. Я думал, что надо поправиться, и тогда я смогу помочь многим людям и, может быть, даже исправить отчасти то зло, которое им причинил. Я понимаю, что это был чистый эгоизм…

— Тони, погоди! — прервала его Мэгги, протестующе подняв руку. — Это я была эгоисткой, думая только о своих несчастьях и о том, что надо исправить в моей жизни. Несколько лет назад я потеряла сразу несколько близких людей и теперь боюсь потерять еще одного. Я не имею права рассчитывать, что ты излечишь Линдси. Я была неправа. Пожалуйста, прости меня.

— Простить тебя? — Тони был удивлен этой просьбе, хотя она доставила ему какое-то странное удовольствие.

— Да, так что нам надо снова пойти в больницу и прочитать над тобой молитву об исцелении, пока у этих машин не кончилось топливо, и чем скорее, тем лучше. Я уже сказала, что за эти два дня ты впал в еще более глубокую кому, и доктора уже не чают вытащить тебя.

— Я много думал о возможности исцеления, Мэгги…

— Да, это я понимаю. Но не твое намерение оставить свое состояние кошкам! — Она кончила месить тесто и взяла деревянную ложку. — Надо же, кошкам! Дичь какая! Ну, я еще понимаю, зебре там, или киту, или этим симпатичным тюленьим детенышам, но кошкам? — Она покачала головой. — Отдать с трудом заработанные деньги кошкам! Господи, прости!

— Ну да, глупо, я понимаю, — согласился Тони.

— Так пойдем вылечим тебя, чтобы ты поумнел и исправил свое завещание, — уговаривала его Мэгги, махнув ложкой в сторону окна.

— Но я думал об этом, Мэгги, и…

— Тони, ты имеешь полное право излечить самого себя. Бог дал тебе такую возможность, — стало быть, он тебе доверяет, и если ты решишь излечить себя, я тебя поддерживаю на все сто процентов. Не мне указывать людям, как им следует поступать. Я уже и так перерасходовала энергию, отведенную мне на то, чтобы судить других… — Она снова взмахнула ложкой. — Я стараюсь делать это пореже, но остановиться так сложно, и иногда, вынуждена признаться, мне слишком нравится выносить собственные суждения. Чувствую себя непогрешимой и думаю, что некоторым не помешает выслушать чужое мнение, а я как раз такой человек, который знает, как надо поступить. Так что видишь, Тони? У всех есть какой-нибудь пунктик. Ну вот, моя исповедь окончена. Что скажешь?

— Я скажу, что ты меня рассмешила.

— Ну, значит, я прожила жизнь не напрасно, — усмехнулась Мэгги. — А если серьезно, то, наверное, я смогу это сказать только после того, как Кларенс наденет мне на палец обручальное кольцо, не обессудь.

— Ни в коем случае, — опять засмеялся Тони. — Мэгги, мне пришло в голову, как можно исправить эту глупость с кошками, но нам понадобится помощь. Чем меньше людей будет в этом участвовать, тем лучше. Наверное, надо будет попросить Джейка, поскольку выбор небольшой, и Кларенса, потому что он коп и знает, как это лучше сделать, чтобы все было как следует.

— Тони, ты меня пугаешь. Мы затеваем ограбление со взломом? Эти ограбления почти никогда не удаются, поверь мне, я достаточно насмотрелась таких историй в кино.

— Это не совсем ограбление.

— Не совсем? Значит, все-таки немножко ограбление? Что-то противозаконное?

— Хороший вопрос. Я не уверен. Где-то посередке между законным и незаконным. Раз я еще не умер, то, наверное, это законно.

— И ты хочешь втянуть в это дело моего Кларенса?

— У меня нет другого выхода, Мэгги.

— Дорогуша, я не хочу, чтобы Кларенс был в этом замешан. Пускай уж лучше кошки торжествуют.

— Мэгги, это надо сделать.

— Знаешь, я ведь могу пойти на улицу и поцеловать какую-нибудь бродячую собаку — или кошку, раз ты к ним неравнодушен.

— Дело не в кошках, Мэгги, они с самого начала были ни при чем. Дело во мне. Пожалуйста, поверь мне. Помощь Кларенса необходима.

— О боже! — Мэгги подняла взгляд к потолку.

— Спасибо, Мэгги, — продолжал Тони. — Но перед этим надо решить пару проблем. Место, куда мы должны пробраться, принадлежит мне, но никто не знает о его существовании. Я устроил его для своих личных дел, и система охраны там что надо. Проблема в том, что полиция попыталась проследить, куда поступает сигнал с камер в моей квартире, и система безопасности отменила все входные пароли и установила новые, которых я не знаю.

— Думаешь, я сейчас понимаю, о чем ты говоришь?

— Прости, просто мысли вслух.

— Не забывай, пожалуйста, твои мысли вслух становятся моими мыслями вслух, и в результате у меня в голове настоящая какофония.

— Ладно. У меня есть тайное убежище у реки, рядом с Макадам-авеню, но там установлены новые входные пароли, и есть только три места, где я могу их узнать.

— Ну так и узнай, — пожала плечами Мэгги.

— Это не так просто. Письмо с новым паролем поступает в банк и автоматически регистрируется на специальном счете хранения. Этот счет можно посмотреть только при наличии специального разрешения, которое хранится в сейфе. А сейф можно открыть только при наличии свидетельства о моей смерти.

— Вот бред! — бросила Мэгги. — Дурацкая схема.

— Вторая схема не лучше. Когда система переключается подобным образом на новый пароль, она автоматически посылает срочное письмо Лори. Но моя бывшая жена не знает, что означает это письмо и почему оно приходит. В письме нет никаких объяснений. Это, так сказать, запасной вариант запасного варианта. У Лори и мысли не возникнет, что это связано со мной.

— Подожди! — прервала его Мэгги. — Как этот пароль выглядит?

— Просто ряд из шести однозначных или двухзначных чисел, выбранных случайным образом.

— Как в лотерейном билете?

— Ну да, вроде того.

— Вот такие? — Мэгги порылась в сумке, висевшей на крюке в передней, достала оттуда конверт экспресс-почты и с триумфом извлекла из него листок бумаги. На листке были напечатаны шесть цифр разного цвета.

— Мэгги! — воскликнул Тони. — Это оно самое! Каким образом?..

— Лори дала мне его. Я ходила в больницу, чтобы помочь ей и Джейку уладить кое-какие формальности, связанные с твоими возможными перспективами, и она вручила мне этот конверт. Сказала, что письмо пришло в тот момент, когда они выходили из дому, и она сунула его в свою сумку. В качестве обратного адреса тут указан твой городской офис, и она подумала, что, может быть, я что-то знаю об этом. Я ответила, что не имею понятия, и тем не менее она предпочла, чтобы письмо осталось у меня. Я собиралась показать его тебе, но совершенно забыла.

— Мэгги, мне хочется расцеловать тебя! — завопил Тони.

— Это было бы какое-то неведомое доселе извращение. Интересно, что при этом произошло бы? Так значит, это и есть твой пароль?

— Да! Входной пароль. Дай-ка я посмотрю, когда письмо было отправлено. Ну да, все верно. Ох, мы сможем сэкономить массу времени!

— Ты говорил, есть какой-то третий способ узнать пароль.

— Теперь он не нужен. Пароль высылается электронной почтой на специальный компьютер в моем городском офисе. Пароль доступа к компьютеру не известен никому, кроме меня. Я думал, мы могли бы навестить моих сотрудников под каким-нибудь предлогом и зайти в мой кабинет. Наверное, Джейка, как моего брата, впустили бы.

— Да, но это означало бы…

— …что ты должна его поцеловать. В общем, непростой вариант. Но теперь нам нет нужды привлекать Джейка к этому делу. — Тони вздохнул с облегчением. — В связи с этим у меня к тебе вопрос… — Помолчав, он задал его: — Что ты думаешь о Джейке?

— Ты имеешь в виду Джейкоба Адена Ксавье Спенсера, твоего брата?

— Откуда ты знаешь его полное имя? — удивился Тони.

— Кларенс видел его бумаги. Чтоб ты знал, полиция завела на него досье несколько лет назад. Он не совершил ничего страшного — просто кража со взломом, чтобы добыть средства на наркотики. Отмотал свой «пятак» в Техасе…

— Мэгги! Что за выражения?

— Дорогуша, ты не имеешь представления ни о моих предках, ни о моей жизни, так что лучше отзынь.

— Приношу свои извинения. Продолжай, пожалуйста.

— Вчера я провела часа два в обществе Джейка в больнице. Он все время говорил о тебе. Не знаю, в курсе ли ты, но он боготворит землю, по которой ты ходишь. Он сказал, что выжил только благодаря тебе: ты опекал его, когда он был еще мальчишкой, а у вас в семье все пошло кувырком. Потом вы расстались, он связался с плохой компанией, пристрастился к наркотикам и стыдился позвонить тебе, пока не «очистится». Ты для него как отец родной, а он — паршивая овца, неудачник и наркоман.

Тони слушал молча, его переполняли чувства, вызванные этим неожиданным откровением.

— Он совершенно «очистился», Тони. Вступил в общество анонимных наркоманов, обратился за помощью в реабилитационный центр, стал посещать церковь и вот уже почти шесть лет не употребляет наркотиков. Пошел учиться, на жизнь зарабатывал поденной работой, окончил Тихоокеанский колледж Уорнера [39] здесь, в Портленде. Теперь работает в организации под названием «Портлендский центр лидерства» и копит деньги. Он хотел прочно стать на ноги и затем уже, набравшись храбрости, позвонить тебе, но полиция опередила его, сообщив, что ты в коме. Он плакал, Тони. Он хотел, чтобы ты мог гордиться им, — это, возможно, было для него самым важным в жизни. И теперь он чувствует, что упустил свой шанс встретиться с тобой и излить душу. Но мы вылечим тебя, и вы поговорите. Ему действительно необходимо знать, что он для тебя что-то значит.

Тони слушал, стараясь сохранять спокойствие.

— Мэгги, мне важно понять, доверяешь ли ты Джейку. Веришь ли ты, что он в самом деле изменился к лучшему?

Мэгги почувствовала, что для Тони это очень важно, и тщательно обдумала свой ответ.

— Да, я верю ему. Все говорит о том, что твой брат — толковый и надежный парень, он честно трудится, и я доверила бы ему даже Кэбби и Линдси и уж тем более все остальное.

— Это главное, что мне хотелось узнать, Мэгги, потому что я доверяю тебе, и если ты веришь Джейку, для меня это лучшая рекомендация. Спасибо!

Мэгги чувствовала, что Тони мог бы еще многое сказать о своих отношениях с братом, но не стала его пытать. Придет время, сам расскажет.

— Такое доверие — большая честь, Тони.

— Ты — одна из первых, кому я смог довериться. Для меня это значит так много, что ты даже не можешь себе представить.

— Довериться кому-то — большой риск. В отношениях между людьми всегда есть риск, но идти на него надо — до известного предела. Без отношений с другими в мире не было бы смысла. Одни люди приятнее других, с другими можно встречаться лишь время от времени, с третьими трудно иметь дело, с четвертыми — легко, но их немного. Однако каждый из них важен.

Мэгги сунула пирог в духовку, отрегулировала температуру и принялась готовить чай.

— Хочу сказать тебе, Тони, что у человека могут быть самые разные знакомые — и у меня, и у тебя. Это я так говорю, на всякий случай.

— Спасибо, Мэгги, за все, что ты делаешь для меня.

— Не за что, мистер Тони.

— Почему ты обратилась ко мне так? — удивился он.

— Не знаю, просто, — пожала плечами негритянка. — А что?

— Да нет, ничего особенного. Одна маленькая девочка так меня называла.

— Ох уж эти дети! — рассмеялась Мэгги. — Они способны пробраться туда, куда мы никого из взрослых в жизни не пустим.

— Это точно, — согласился Тони.

Пока пекся пирог, они перебрасывались репликами, как семейная пара со стажем. Говорили легко и шутливо, но каждая фраза была полна глубокого смысла.

Как только шикарный пирог был извлечен из духовки, ввалились веселые Молли и Кэбби. Кэбби кинулся к своей подруге Мэгги и, по-медвежьи облапив ее, прошептал:

— Та-Ни… не то? — после чего, хихикая, убежал в свою комнату.

— Этот ребенок совсем не так прост, как кажется, — прокомментировал Тони.

— Совершенно верно, — подтвердила Мэгги. — А когда ты в этом убедился?

— Во время одного разговора с ним. Он, кстати, чувствует, когда я здесь.

— Да, этот мальчик чувствует и знает очень многое.

Молли появилась из ванной с улыбкой, цветущей всеми красками заката, и обняла Мэгги.

— Хорошие новости? — спросила та.

— О Линдси? Нет, в целом все по-прежнему. Тони здесь? — спросила она, понизив голос.

Мэгги кивнула.

— Привет, Тони! Я провела много времени сегодня с твоими родными, особенно с Анджелой. Мы очень приятно поболтали — в первую очередь болтал Кэбби. Твоя дочь — сущий клад.

Тони даже не успел рта раскрыть, как Мэгги сказала:

— Он говорит «спасибо».

— И еще хочу признаться, — усмехнулась Молли, — что мне все больше нравится говорить с твоим братом Джейком. Он взял меня сегодня с собой, когда пошел навестить тебя, и, должна сказать, он выглядит лучше, чем ты.

— Он говорит, ничего удивительного, — перевела Мэгги.

— Ну да, болезнь, конечно, виновата. — Молли заглянула в холодильник в поисках еды для себя и Кэбби.

— Вас тут ждет пирог, Молли.

— Замечательно. Он будет у нас на десерт. Я сейчас вернусь. Я обещала Кэбби, что он может сегодня поужинать на заднем дворе, и мне надо приготовить еду.

В этот момент прозвенел звонок, за которым последовали три удара в дверь. Никто не придал этому особого значения, кроме Тони, который улыбнулся. Вряд ли это могли быть Джек или Иисус.

Это был Кларенс, заготовивший для Мэгги широкую улыбку и тут же кинувшийся обнимать ее. Мэгги охватила волна такого удовлетворения, что Тони на миг закрыл глаза и сделал несколько глубоких вдохов. Он со своими стенами так много в жизни пропустил или даже потерял безвозвратно!

— Я тебя не целую, — прошептала Мэгги, — и ты понимаешь, из-за кого.

— Не забудь сообщить мне, когда он уйдет, — рассмеялся Кларенс. — Мы возместим упущенное.

— Как только, так сразу, — усмехнулась Мэгги.

— Какой запах! — воскликнул Кларенс. — Свежеиспеченный яблочный пирог! Пахнет, как когда мама пекла. А мороженое у тебя есть?

— Конечно. Тилламукское. [40] «Нилла» подойдет?

— Отлично!

Кларенс уселся за стол, а Мэгги подала свой знаменитый яблочный пирог.

— Если я буду столоваться у тебя, то мне придется работать вдвое больше, но если вкус у него такой же замечательный, как и запах, то можно и поднапрячься.

Мэгги подала Кларенсу тарелку с внушительным куском пирога и ложку, а сама стала ждать, когда он попробует лакомство. Кларенс не заставил себя уговаривать и воскликнул с детским восторгом:

— Мэгги, это потрясающе! Как мне ни совестно, но вынужден признать, что, пожалуй, даже лучше, чем у мамы.

Мэгги расцвела в улыбке.

— Мне дурно, — вмешался Тони. — От этой слащавости и сентиментальности блевать хочется!

— Тони говорит «на здоровье», — ухмыльнулась Мэгги.

— Приветствую тебя, Тони, — обратился Кларенс к Мэгги, ухмыляясь в ответ. Затем он приступил к более основательной и вдумчивой дегустации.

— Привет, Кларенс! — Молли вернулась со двора и, дружески обняв Кларенса, взяла тарелку и села за общий стол. — Как дела?

— Ты пришла как раз вовремя, — сказала Мэгги, приготовив порцию пирога с мороженым для себя. — Мы только-только приступили к пирогу.

Кларенс опять обратился к Мэгги, но на этот раз более серьезным тоном:

— Тони, у меня к тебе большая просьба.

— Он говорит «это хорошо», потому что у него тоже есть большая просьба к тебе.

— Может, тебе лучше все-таки поцеловать Кларенса? — спросил Тони. — Тогда я смогу сам объяснить ему, что мне нужно. Без посредников, наверное, будет больше толка.

— Ты что, смеешься надо мной? Хочешь, чтобы я осталась за бортом? Не выйдет! Идея поцеловать Кларенса, конечно, очень привлекательна, но я пока воздержусь. Если вы собираетесь строить какие-то планы, я ни за что этого не пропущу. Начинай, Кларенс.

Кларенс начал:

— Тони, я понимаю, что не имею права просить тебя о том, о чем собираюсь попросить, и даже не знаю, насколько это возможно. Так что, прежде чем я скажу что-нибудь, имей, пожалуйста, в виду, что я вовсе не ожидаю, что ты обязательно сделаешь это. И моя реакция на твою просьбу никак не зависит от того, как ты отреагируешь на мою. Надеюсь, я ясно изложил свою мысль?

— Он говорит, предельно ясно, но, может быть, тебе лучше сначала выслушать его просьбу.

— Для меня это не имеет значения. Если Мэгги в этом участвует, я участвую тоже. — Он сделал паузу. — Это что-то противозаконное?

— Он считает, что нет.

— Это только он так считает? — вмешалась Молли.

— Ну что ж, значит, не все так плохо, — вздохнул полицейский. — А я вот о чем хочу попросить… но, повторяю, нисколько не обижусь, если ты откажешься.

Этот решительный и мужественный человек явно с трудом справлялся со своими эмоциями, что было совсем на него не похоже. Мэгги взяла его за руку, лежавшую на столе, и это едва не доконало беднягу. Однако ему удалось совладать с собой, и, прочистив горло, он произнес охрипшим голосом:

— У моей матери болезнь Альцгеймера. Несколько лет назад мы поместили ее в хоспис, где ей обеспечен круглосуточный уход, — сами мы не можем обеспечить его. Болезнь развивалась гораздо быстрее, чем кто-либо ожидал, и когда меня послали на курсы повышения квалификации в другой конец страны, она потеряла всякий контакт с окружающим миром.

— Я очень сочувствую тебе, Кларенс, — сказала Мэгги, взяв его и за вторую руку.

Он поднял голову. Глаза его блестели.

— Я так и не поговорил с ней напоследок, не простился с ней. Сначала она меня узнавала, но как-то я пришел к ней, и в глазах у нее была пустота, которую я напрасно пытался заполнить. Я все думаю, Тони, что если бы Мэгги поцеловала ее и ты перешел бы к маме? Ты смог бы передать ей привет от меня и сказать, что мне не хватает ее, нам всем ее не хватает. Я понимаю, это звучит дико, и вообще неизвестно, получится ли…

— Он сделает это, — заявила Мэгги.

— Правда? — Кларенс посмотрел на Мэгги с большим облегчением.

— Конечно сделает, — уверенно произнесла Молли. — Ты ведь сделаешь, Тони? — обратилась она к Мэгги.

— Да, он сделает, — подтвердила Мэгги. — Но он тоже не уверен, сработает ли. У него пока слишком маленький опыт.

— Тони, спасибо тебе большое уже за согласие. Я перед тобой в огромном долгу.

— Он говорит, что ты ничего ему не должен и что дело, на которое он тебя приглашает, тоже заковыристое, так что ты имеешь право отказаться участвовать в нем.

— Понятно, — отозвался Кларенс.

— Итак, — произнесла Мэгги, — я попробую объяснить, что нужно Тони. Где-то у реки рядом с Макадам-авеню у него есть страшно засекреченный шпионский центр. На самом деле он не шпион, но у него есть офис, о котором никто не знает и в котором он хранит кое-какие очень важные материалы. Он хочет знать, Кларенс, нет ли у тебя знакомых, занимающихся уничтожением документов. — Мэгги закатила глаза и пожала плечами, давая понять, что служит лишь передаточным звеном и объяснить более внятно не может.

— Да, у меня есть один приятель в такой компании. Его зовут Кевин. Кажется, у них есть контракт с городскими властями. А зачем это Тони?

— Он хочет уничтожить какие-то материалы — не финансовые, ничего незаконного, просто личные бумаги. — Тут она задала вопрос, обращаясь куда-то вбок: — Тони, почему бы тебе не подождать, пока ты выздоровеешь, и не заняться этим самому? — Лицо ее приняло тревожное выражение, она опять посмотрела на Кларенса: — Он говорит, что не уверен в своем выздоровлении и не хочет рисковать. Поэтому ему надо попасть в свой офис. У него есть пароли и все прочее, что позволяет забраться туда и взять то, что ему надо. Он говорит, что ты, Кларенс, нужен ему, чтобы сделать все это аккуратно и не оставить следов. Можешь помочь?

Кларенс кивнул.

— Он говорит, что это несложно. И быстро: туда — и обратно. Ему нужно открыть сейф в полу и просмотреть кое-какие бумаги. Он соберет в одну пачку то, что надо уничтожить, возьмет с собой пару документов — и все. На это уйдет не больше получаса. Никто нас не увидит и не будет знать, что мы туда забирались.

— И в этом не будет нарушения закона? — поинтересовался Кларенс.

— Он говорит, что нет, пока он жив. Это его собственное помещение, у него есть все пароли, так что это не может расцениваться как взлом. Он будет с нами, и даже если никто тебе не поверит, ты будешь знать, что он присутствует.

Кларенс задумался.

— Так ты можешь помочь? — спросила Мэгги.

Полицейский кивнул.

— Тони предлагает проделать это сегодня вечером. Мы можем поехать к твоей маме прямо сейчас?

Кларенс взглянул на стенные часы и опять кивнул.

— У нас полно времени. Я позвоню туда, чтобы все было готово к нашему приезду. Кто поедет?

— Мне надо присматривать за Кэбби, так что я не могу, — сказала Молли. — Но потом вы мне расскажете, как все было? Только всё-всё-всё.

— Я всегда рассказываю тебе всё-всё-всё, дорогая, — ответила Мэгги. — Так что ты посиди с Кэбби, а мы поедем играть в Джеймса Бонда.

Кларенс уже договаривался с кем-то по своему мобильному.

Мэгги нежно обняла Молли и прошептала:

— Тони говорит, что благословляет тебя.

— На что?

— На Джейка, своего брата. Если у вас что-нибудь выйдет, то он вас благословляет.

— Трудно сказать заранее, выйдет или нет. — Молли улыбнулась и откинулась на спинку стула. — Спасибо, Тони, я тебя люблю!

Тони был порядком удивлен ее словам, как и тем чувствам, которые они в нем всколыхнули.

— Хм… — произнес он хрипло. — Я тоже люблю тебя.

— Он говорит, что тоже любит тебя, — улыбнулась Мэгги.

Date: 2015-07-27; view: 286; Нарушение авторских прав