Двадцать третье августа

Сегодня день рождения Хоуп. Я с волнением ждала все утро ее звонка, а когда зазвонил телефон, быстро подбежала и подняла трубку. Определитель номера замигал – номер не определен, но я это проигнорировала. Поэтому сама виновата, что состоялся следующий разговор.

– Джиеесс! Э‑тооо й‑а!

Я чуть не повесила трубку.

– Кто это?

– Это й‑аа. Биэ‑тоу‑ни.

Мне бы следовало бы знать, что после медового месяца в Европе моя сестра приобрела какой‑то странный акцент.

– Как ви жиэвйоте?

Щелчок в телефоне помешал мне произнести в ответ стандартную фразу.

– У мьеня мо‑бийль‑ник.

Ее мобильник. Конечно. Держу пари, что она накупила их с десяток, разных цветов в тон одежды и автомобилей. Очевидно, обвал на бирже никак не повлиял на ее привычки.

– ЕЕЕсссс. Ма‑м доу‑ма?

– Нет.

– Ка‑акх жи‑ааль?

– Что?

– Ка‑акх жи‑ааль?

Как жаль. Бог мой. Да, клиника. Пожалуй, у нее хуже с языком, чем у Мадонны после «Ивиты».

– Па‑жа‑лста пиэ‑риэ‑дхай йееей эть‑йшш еллвавава.

– Обязательно, – ответила я. – Если смогу перевести.

– Штоуу?

– Ничего.

– Гхраннт и йа киэ смоужийем прийиээ‑хать на Дийээнь труода.

Лично мне совершенно все равно, что Г‑кошелек и моя сестра не смогут приехать на День труда. Но моя мама очень расстроится. Это единственное, что она слышала от нее со дня свадьбы.

– Нет, не передам, – ответила я. – Ты сама ей скажи. Она сейчас показывает дом, но, должно быть…

– Нийэт. Ниэ смау‑гу, – сказала Бриджит. – Йа на путийи в аэроу‑порт. Йа лиэчу в (опять шум)… Йа заканчивайу… (опять шум).

Вот и весь разговор.

Я бы не удивилась, что этот шум она издавала специально, кашляя в телефон, чтобы прервать разговор со мной. Хочу сказать, что хотя она на одиннадцать лет старше меня, ведет себя как девочка‑подросток.

Когда я сказала маме эту новость, она попыталась не реагировать на нее:

– Моя дочь. Завсегдатай модных курортов.

Но я видела, как она расстроена уже по тому, как ожесточенно она рубила овощи к ужину.

– Хватит сходить с ума, – сказала я.

– Кто, я? Схожу с ума? – спросила она, отрезая корень у салата‑латука. ХЛОП!

– Тебе, кажется, не за что на меня сердиться, – сказала я.

– Ты провоцируешь меня специально, – сказала она, отрывая лист за листом.

– Я не провоцирую тебя! – парировала я. – Как я тебя провоцирую?

Как будто все как раз было не наоборот: не она провоцировала меня.

– Ты провоцируешь меня, задавая подобные вопросы: «Как я провоцирую тебя?» – сказала мама. – Поэтому перестань это делать и дай мне мира и спокойствия.

Как тебе хочется, блондинка.

Между прочим, когда позвонила Хоуп, она сказала, что ей очень понравился диск. Я была на седьмом небе от счастья. Но даже звонки Хоуп не могут избавить меня от мучительного самоистязания, пока я живу в этом доме.

Date: 2015-07-27; view: 346; Нарушение авторских прав