Выступление Г. ШТЕЙНБАУЭРА, защитника подсудимого Артура Зейсс‑Инкварта

[Стенограмма заседаний Международного военного трибунала от 19 и 22 июля 1946 г.]

Милорд, высокий Военный Трибунал! Развалины Нюрнберга, древнего, достойного уважения города, подарившего не только немецкому народу, но и всему миру величайшего художника Альбрехта Дюрера, непревзойденного резчика Вейба Штоса и мейстерзингера Ганса Закса, служит теперь ареной, где происходит величайший уголовный процесс из всех процессов, известных истории права...

Мы выслушали здесь обвинение, которое стремилось в широком масштабе доказать, что существовал заговор, направленный на завоевание всего мира путем ведения агрессивных войн. При ведении этих войн не только были нарушены соглашения, воспрещавшие ведение таких войн и негуманное поведение во время войны, но и попирались самые основные права человечества. Мы видели, как в течение месяцев целые горы документов и длинная вереница свидетелей должны были подтвердить выдвинутые обвинения, а защита, со своей стороны, являясь поборником и слугой правосудия, старалась помочь суду в установлении истины. В зале присутствовали представители всех частей света, и очень часто весь мир, затаив дыхание, следил, как разрывалась густая завеса тумана и перед его взором открывались все новые бездны неслыханных преступлений. За воротами же суда стоит глубоко потрясенный германский народ, вождями которого являлись подсудимые. Однако, как бы ни закончился процесс, у защиты нельзя будет отнять одной заслуги перед германским народом, а именно той, что уже ни‑когда в дальнейшем при обсуждении вопроса о вине германского народа нельзя будет говорить о коллективной вине или соучастии германского народа в преступлениях, а речь может идти лишь о коллективном позоре, так как люди, под руководством которых совершались возмутительные преступления, были немцами.

И вот в заключение этой мировой трагедии занавес поднимается еще раз для того, чтобы выслушать защиту, за чем последует приговор, который должен соответствовать не только основным принципам права, но и содействовать тому, чтобы преступления, о которых говорит обвинение, никогда не могли больше совершаться.

В начале процесса – 20 ноября 1945 г. – господин председатель заявил, что этот процесс будет иметь огромное значение для миллионов людей во всем мире. Поэтому всякий, кто принимает в этом процессе участие, должен торжественно взять на себя обязанность выполнять свой долг без страха, без пристрастия к кому‑либо, руководствуясь только основными принципами права и справедливости. Для защиты эта обязанность иногда становилась почти непосильным бременем. Не из‑за количества представленных на процессе материалов и совершенно новых правовых вопросов, возникающих в связи с этими материалами, а потому, что здесь были вскрыты ужасные факты, свидетельствующие о такой бездне падения, что нормальному человеку трудно поверить в возможность всего происходившего. При этом я имею в виду не препарированную человеческую кожу, не куски мыла из человеческого жира, которые нам показали, а ту методичность, с какой мучили, пытали, убивали, расстреливали, вешали и отравляли газом миллионы невинных людей. Я думаю о многих отдельных захватывающих картинах, которые произвели глубочайшее впечатление как на меня, так и на всех остальных.

Три с половиной миллиона человек – мужчин, женщин и детей – было уничтожено в одном лишь Освенциме. Самое страшное оружие обвинения заключается именно в том, что призраки всех этих невинных людей стоят рядом с обвинителем, угрожая и требуя мщения. Но и я также не одинок. На моей стороне стоят многие невинные жертвы войны с германской стороны, женщины и дети, погибшие во Фрейбурге, Кельне, Дрездене, Гамбурге, Берлине и почти во всех остальных немецких городах...

Однако, если бы даже их не было и подсудимый стоял бы один перед судьями, моим долгом, как адвоката, было бы защищать его и помогать ему...

Прежде чем перейти к отдельным пунктам обвинения, я хотел бы вкратце обрисовать облик подсудимого... Обвинение описывает его как прожженного, хладнокровного, расчетливого политического авантюриста, преследовавшего свои личные цели. Обвинение считает абсолютно очевидным его злоупотребления своим положением министра в целях ведения двойной игры для того, чтобы выдать Австрию заговорщикам. В Польше и Нидерландах, по утверждению обвинения, он хладнокровно совершал жестокости, не заботясь о международных обязательствах, и попирал ногами право малых наций на их религиозную и политическую свободу.

Его политическая программа состояла в идее аншлюса. Обвинение сделало основой этого процесса понятие о заговоре для того, чтобы этим кольцом окружить всех обвиняемых и привлечь их к общей ответственности. Мои коллеги уже достаточно говорили на этом процессе о понятии заговора и пределах его действия. Повторять эти высказывания нет необходимости.

...Я перейду к рассмотрению обвинения, предъявленного моему подзащитному, в том, что он как заговорщик участвовал в захвате Австрии и, кроме того, что он в Польше и в Нидерландах якобы совершал военные преступления, а также преступления против человечности.

Итак, первый акт разыгрывается в Австрии, второй – в Нидерландах после краткой интермедии, имевшей место в Польше...

Когда Гитлер в 1933 году пришел к власти, австрийские социал‑демократы отреклись от аншлюса, ибо они увидели в самом начале, что их партия в Германии разгромлена, профсоюзы распущены, рейхстаг подожжен и что началось преследование евреев. Католические круги, которые путем аншлюса хотели усилить влияние католической церкви в империи, также отреклись от аншлюса ввиду начавшегося в империи преследования церкви, за аншлюс выступали только национал‑социалисты, число которых за короткое время возросло в 10 раз. Так как доктор Дольфус отрезал национал‑социалистам в Австрии путь к власти с помощью выборов в парламент, они под руководством государственного инспектора Тео Габихта стремились к власти в государстве всякими другими путями. Наступают кровавые события 1934 года. Доктор Дольфус умирает от руки убийцы. Его преемник доктор Шушниг пытается снова привести в порядок глубоко потрясенную государственную систему. Социалисты после февральских событий 1934 года, ухмыляясь, стояли в стороне. Меняется также и внешнеполитическая ситуация. Если в 1934 году Италия еще стояла на стороне Австрии и Муссолини угрожающе придвинул свои дивизии к Бреннеру, то абиссинская авантюра привела Италию к союзу с Гитлером. Австрия вынуждена участвовать в изменении внешнеполитического курса. Для того чтобы Улучшить экономическое положение, она заключает 11 июля 1936 г. соглашение, по которому Германия признает ее независимость и прекращает экономическую войну. Однако ценой всего этого являлся ряд мероприятий, которыми национал‑социалисты добивались упрочения своего положения в Австрии. Для того чтобы расширить узкую платформу своего правительства, канцлер Шушниг объявляет о привлечении так называемых националистов к сотрудничеству. Среди этих лиц находился также и подсудимый, который затем в мае 1937 года стал австрийским государственным советником. Как уже упоминалось выше, его политической программой была идея аншлюса, он никогда не делал из этого секрета. Нельзя забывать, что подсудимый происходит из рядов национальной оппозиции. Аншлюс приблизил его к национал‑социализму. Я не буду заниматься исследованием, когда он формально стал членом этой партии...

В задачи Зейсс‑Инкварта входил контроль за проведением в жизнь июльского соглашения, он должен был быть посредником между австрийским правительством и национальными кругами, с одной стороны, и с империей – с другой. Эта задача была очень трудной и неблагодарной...

Постоянно нарушалось июльское соглашение. Австрийская полиция обнаружила известный теперь под именем Тавса план переворота, целью которого было коренное изменение формы правления. Министр Гидо Цернатто говорил, что подсудимый стоял в стороне от всех этих планов. Последовало совещание от 12 февраля 1938 г. в Оберзальцберге. Ход этого совещания известен...

На основании достигнутого на этом совещании соглашения Зейсс‑Инкварт стел министром внутренних дел и министром безопасности...

Благодаря берхтесгаденскому соглашению нацистам в Австрии была дана широкая возможность деятельности и ведения пропаганды. Выпущенные из тюрем согласно закону об амнистии две тысячи членов нацистской партии, в также возвратившиеся из империи в Австрию стели вести пропаганду, особенно в провинциях, за вступление в партию. В честности, речь Гитлере в рейхстаге от 20 февраля они использовали а качестве сигнала к антигосударственным демонстрациям для того, чтобы а кратчайший срок захватить правительственную власть в свои руки...

Дальнейшее развитие событий известно, особенно события 11 мертв 1938 г. Главным моментом для объявления Зейсс‑Инкварта участником заговора является телеграмма о мнимых беспорядках, которая будто бы деле толчок вступлению немецких войск в Австрию. Мы встречаем эту историческую ложь, принесшую подсудимому имя «Иуды Австрии», в описаниях, связанных с аншлюсом событий, например, в книге Рафаэля Лемкина «Господство оси в оккупированной Европе». Но кроме того, мы встречаем это имя во вступительной речи Главного американского обвинителя судьи Джексона, несмотря не то, что представление записи телефонных разговоров Геринга (ПС‑2449) в связи с показаниями, которые Геринг давал, неопровержимо доказало, что эта телеграмма не была послана, а была продиктована третьему лицу в тот момент, когда немецкие войске уже получили приказ перейти границы. В связи с этим указанные телефонные разговоры Геринга представляют собой важнейший исторический документ...

15 мертв 1938 г. Адольф Гитлер прибыл в Вену...

Вместе с фюрером а Вену прибыл Геббельс, пустивший в ход свою гигантскую машину пропаганды с наивысшим напряжением. Митинги следовали один за другим... Вместе с Геббельсом прибыл и Гиммлер со своим гестапо и СС. Уже в ночь не 13 мертв в Вене началась большая кампания арестов. Она коснулась бывших членов союзов обороны, выдающихся руководителей социалистического союзе «шутцбунд», а также занимавшихся политикой и участвовавших в общественной жизни евреев, коммунистов, монархистов, духовенства и масонов. Она коснулась деже руководителей бойскаутов и австрийской организации молодежи. Только в одной Вене было произведено 76 тысяч арестов. А уже 2 апреля 1938 г. с западного вокзала отошел первый эшелон в Дахау, в котором находилось 165 бывших руководящих деятелей, среди которых были также теперешний канцлер Фигль, министр просвещения Худрес и министр юстиции доктор Гере. 21 мая был отправлен второй эшелон, в конце мая – третий, и так продолжалось и дальше. Раз в 8 дней отбывали эшелоны в Дахау, Бухенвальд и Зексенхаузен.

А подсудимый? Он был лишен влияния и прижат к стенке. Имперским комиссаром воссоединения Австрии с империей был назначен победитель в саарской избирательной борьбе Иозеф Бюркель, который получил диктаторскую власть. Полномочия подсудимого были едва ли больше полномочий обер‑президента в империи, то есть он обладал административной властью второй инстанции... Он был не руководителем, а руководимым или, по‑моему, правильнее сказать, лицом, которое ввели в заблуждение, вернее, послушным орудием в руках Гитлера и Геринга. Его политическим идеалом был аншлюс, конечно, без всякого намерения ведения агрессивной войны...

После аншлюса Австрия не переставала надеяться на свое освобождение и бороться за него. Было много горя и много жертв. 6 тысяч человек были казнены в Австрии. Только а результате деятельности венского областного суда погибло на гильотине 1200 человек, среди которых 800 человек было казнено лишь за антинацистские настроения. В последние дни войны прекрасные здания а Вене обратились в развалины, собор святого Стефана, один из величайших памятников немецкой готики, погиб в пламени. Так претворялись в действительность слова Гитлера, сказанные им 15 мертв 1938 г. о том, что «жемчужине имеет такую оправу, которую заслуживает ее красота»...

В заключение моих рассуждений по австрийскому вопросу я перейду к краткому рассмотрению, с точки зрения права, обвинения, предъявленного моему подзащитному.

После соглашения, заключенного 11 июля 1936 г., австрийский канцлер доктор Шушниг привлек подсудимого Зейсс‑Инкварта к сотрудничеству в качестве представителя национальной оппозиции, а не как политического единомышленнике.

Зейсс‑Инквврт все время заявлял, что теперь национальная оппозиция состоит только из национал‑социалистов, которые руководствуются только волей Гитлера и, во всяком случае, никогда не выступят против этой воли.

Зейсс‑Инкварт заявлял о том, что он является национал‑социалистом, то есть что он всегда будет представлять интересы австрийских национал‑социалистов. Это подтверждают не только свидетель Скубль, но и высказывания заслуживающих доверия лиц, которые я ранее цитировал. Во избежание военного или международного конфликте Зейсс‑Инкварт преследовал цель вести деятельность в интересах австрийских национал‑социалистов, независимых от имперской партии, при тесном сотрудничестве Австрии и Германии.

Зейсс‑Инкварт заявлял, что эта цель может быть достигнута лишь в том случае, если с нею согласен Гитлер, который даст указание австрийским национал‑социалистам встать на путь вышеупомянутой политики. Этого он хотел добиться...

Перехожу к деятельности подсудимого в качестве министре внутренних дел и министре безопасности...

11 марта 1938 г. Зейсс‑Инкварт выполнял обязанности «связного» по берхтесгаденскому соглашению. Вместе с Глейзе‑Хорстенау утром 11 марта он совершенно откровенно изложил Доктору Шушнигу создавшееся положение. В частности, он указал на угрожающие национал‑социалистские демонстрации и на возможность вступления германских войск. В полдень он передал Шушнигу требование Геринга, а затем его ответ – Герингу.

После того как доктор Шушниг подал в отставку, Зейсс‑Инкварт держался в стороне от дел. Он ни в коей мере не выполнял требования Геринга способствовать передаче поста канцлера в его руки или захвату власти. Как известно, ультиматум, содержавший угрозу вступления германских войск, был передан советником посольства фон Штейном и генералом фон Муффом, под давлением которых президент Миклас, наконец, сдал свои позиции. Это видно из показаний президента Микласа (ПС‑3697) и свидетелей Рейнера и Шмидта...

Призыв не оказывать сопротивления германским войскам Зейсс‑Инкварт взял из прощальной речи доктора Шушнига...

13 марта 1938 г. был издан закон об аншлюсе...

Никогда не считалось, что в основе присоединения Австрии к Германской империи лежал преступный политический замысел, но присоединение было единственной целью подсудимого.

Сейчас я представлю суду решить вопрос о том, можно ли вступление немецких войск в Австрию совместить с положением, изложенным в статье 6 Устава...

Несколько месяцев спустя после занятия Австрии и присоединения этой малой страны к Германии 29 сентября 1938 г. в Мюнхене был заключен договор в отношении второго малого государства...

По вопросу о Чехословакии мне нечего сказать. По вопросу о Польше я могу сказать лишь немногое, так как мой подзащитный ни с какой стороны не проявил себя по отношению к полякам в течение того короткого времени, пока находился в Польше, где он главным образом занимался организационными вопросами, связанными с созданием германского административного аппарата. В данном случав достаточно будет указать на те результаты, которые показали предъявленные доказательства. То же нужно сказать и о его почетном звании в СС. Я добавлю, что человек, имевший почетное звание в СС, никогда не подчинялся Гиммлеру как в отношении выполнения приказов, так и в дисциплинарном отношении. Люди, имевшие почетное звание в СС, каких‑либо функций в СС никогда не имели. Что касается его работы в качестве министра без портфеля, то значение этой его деятельности будет разбираться в связи с рассмотрением вопроса об организациях по делу «имперского правительства».

Поэтому я перехожу ко второй части обвинения – к вопросу о Нидерландах.

...Здесь, на процессе, мы узнали, что по сравнению с народами других оккупированных стран нидерландцы оказывали наиболее целеустремленное, самое упорное, становившееся все более эффективным политическое сопротивление. Этот народ в течение нескольких лет не терял надежды на то, что в один прекрасный день для него опять восторжествует свобода...

В эту страну в мае 1940 года в качестве верховного начальника гражданской администрации прибыл Зейсс‑Инкварт. Что бы он ни думал и что бы он ни планировал, его трагедией оставалось то, что он приехал в эту страну в качестве представителя Гитлера, то есть как представитель одной из самых ненавистных систем в мире. Сотни законов, постановлений и указов имели его подпись, и как бы они ни были правильно оформлены с точки зрения законодательства, они являлись в глазах народа мероприятиями врага, а Зейсс‑Инкварт – угнетателем...

В Нидерландах имелись следующие власти:

1) рейхскомиссариат (гражданская администрация, представлявшая интересы империи);

2) командующий оккупационными войсками и различные начальники, включая специальные суды;

3) полиция, о которой я буду еще говорить позже;

4) управление по четырехлетнему плану, руководимое Герингом;

5) оперативный штаб Розенберга;

6) генеральный уполномоченный по использованию рабочей силы – Заукель;

7) министерство вооружения Шпеера и

8) не в последнюю очередь, НСДАП с ее учреждениями и организациями.

Рейхскомиссар согласно приказу фюрера должен был де‑юре следовать директивам этих учреждений. Он не имел права вмешиваться в мероприятия этих центральных инстанций... Что касается нидерландского населения, то оно, как уже упоминалось, относилось отрицательно к существовавшему порядку, а движение Сопротивления, организованное, вооруженное и руководимое нидерландским правительством из Лондона, усиливалось из года в год. Именно с этих двух позиций нужно рассматривать действия подсудимого для того, чтобы вынести справедливый приговор.

Главное обвинение заключается в имевшем якобы место нарушении суверенитете страны путем введения рейхскомиссариата с входившими в него четырьмя генеральными комиссариатами, отмены гражданских свобод, введения принципа фюрерства и роспуска законных союзов и политических партий. В этих мероприятиях нельзя видеть нарушения международного права, так как Германия, которая так же, как и Нидерланды, являлась одной из стран, подписавших IV Гааг‑скую конвенцию 1907 года, придерживалась правил ведения сухопутной войны... Ввиду того, что вся страна была оккупирована, а королева и министры бежали из страны, верховная правительственная власть в области гражданских дел перешла от королевы и парламента в руки оккупационной администрации и тем самым в руки рейхскомиссара. Оставленный в стране с особыми полномочиями генерал Винкельман отказался от осуществления прав, предусмотренных в безоговорочной капитуляции от 10 мая 1940 г.

Далее, французское обвинение заявляет, что подсудимый совершил целый ряд террористических актов. Однако мы во время представления доказательств слышали, как в действительности обстояло дело с коллективными наказаниями...

Замена нормальных судов и передача прав на осуждение людей, нелояльных в отношении оккупационных властей, последовали по прямому приказу фюрера в июле 1944 года.

Одним из самых тяжких пунктов обвинения является обвинение в связи с вопросом о расстреле заложников, вследствие чего я на нем должен остановиться детально. Я упомяну о том, что уже в общем было сказано доктором Нельте, и в частности, о правовой стороне этого вопроса. Обвинение выхватило из документа РФ‑379 два случая: так называемый расстрел заложников в Роттердаме и расстрел в связи с покушением на высшего руководителя СС и полиции Раутера.

На своем предварительном допросе, производившемся обвинителем, подсудимый уже говорил о первом случае – затребовании армейскими инстанциями 25–30 заложников. Свидетель Виммер показал, что эти заложники были затребованы армейскими инстанциями и что число их в результате вмешательства подсудимого в конце концов было уменьшено, и что расстрел был произведен по указанию высшего руководства СС и полиции.

Что касается второго здесь упомянутого случая с заложниками, то там речь идет о последствиях покушения в марте 1945 года на высшего руководителя СС и полиции обергруппенфюрера СС Раутера, то есть о начальнике полиции Нидерландов, непосредственно подчиненном Гиммлеру. Если мы вспомним последствия убийства в мае 1942 года чешскими патриотами тирана Гейдриха, то мы можем себе представить, как старался Гиммлер на вершине своего могущества в 1945 году соответствующими наказаниями отомстить за удар, нанесенный одному из его ближайших и непосредственных сотрудников.

Ясно и то, что после покушения на одного из своих генеральных комиссаров подсудимый, как представитель администрации, требовал в виде серьезного предупреждения устрашающих мероприятий.

Далее, обвинение утверждает, что подсудимый, будучи рейхскомиссаром, проводил, поддерживал и одобрял угон очень большого числа нидерландских граждан в империю. В принципе вопрос об этом угоне иностранных рабочих уже обсуждался другими защитниками...

Осенью 1944 года среди работоспособного населения была проведена так называемая акция по ловле людей. Как показали свидетели Гиршфельд, Швебель и Виммер, зто мероприятие проводилось вооруженными силами, за приказ которым подсудимый не несет ответственности...

Что касается обвинения в так называемом экономическом разграблении страны, то это также требуется пояснить. Конфискация сырья последовала тотчас за оккупацией согласно установкам по четырехлетнему плану и проводилась при участии нидерландских властей, которые при проведении указанных мероприятий имели возможность смягчить ненужную жестокость... Производя реквизиции, подсудимый настаивал на соблюдении всех правил возмещения за убытки, предотвращал незаконный перевод предприятий и учреждений в Германию, как, например, маргариновой фабрики в Дортрехте и холодильного института в Лейдене...

Приказ о конфискации исходил в первую очередь от вооруженных сил, в силу военного положения, что видно из доклада офицера полевого экономического штаба при командующем войсками в Нидерландах от 9 октября 1944 г. (РФ‑132) и из доклада лейтенанта Гаупта (ПС‑3003, США‑196)...

Я укажу лишь в противовес утверждению обвинения на то, что подсудимый не имел никакого влияния на установление размеров оккупационных платежей и даже никакой возможности контроля над ними. Рейхскомиссариат при участии империи осуществлял контроль лишь над бюджетом, причем последний утверждался империей и контролировался имперским казначейством. По согласованию с нидерландскими учреждениями расходы на гражданские нужды составляли 3 миллиона гульденов ежемесячно...

Что касается изъятия ценностей, не имеющих военного значения, как, например, памятников искусства, библиотек и т.д., то подсудимый к этому отношения не имел...

Еврейский вопрос связан до некоторой степени с экономическим вопросом. Но прежде чем перейти к этому пункту, я должен обязательно сказать о роли полиции в Нидерландах. Обвинение старается показать, что полиция, и в частности немецкая полиция, особенно полиция безопасности в Нидерландах, была подчинена подсудимому...

Из декрета от 18 мая 1940 г. явствует, что немецкая полиция не являлась частью учреждений рейхскомиссара и ему не подчинялась. Таким образом, если рейхскомиссар и обладал высшей гражданской правительственной властью, то она все же не распространялась на полицию...

Из всего сказанного ясно, что рейхскомиссар несет лишь косвенную ответственность за действия германской полиции, поскольку он использовал ее для проведения своих распоряжений в гражданской области...

В судебных выдержках обвинение утверждает, что всю ответственность за выполнение нацистской программы в отношении преследования евреев в Нидерландах несет рейхскомиссар Зейсс‑Инкварт, потому что он сам в своей речи, обращенной к членам НСДАП в Амстердаме 13 марта 1941 г., заявил: «Евреи не являются для нас нидерландцами, евреи – враги национал‑социализма и национал‑социалистской империи». Зейсс‑Инкварт обосновывает в этой речи также и то, почему он, будучи представителем интересов империи, считал необходимым занять такую позицию в отношении евреев. В его намерения входило удалить евреев с ответственных постов в государстве и экономике на время оккупации, не предпринимая, однако, никаких дальнейших мер. Фактически он и провел только эти мероприятия... Тем временем разрешение еврейского вопроса было возложено Гитлером целиком и полностью на Гиммлера, облеченного обширными полномочиями, а также на Гейдриха...

Наряду с распоряжениями о лишении евреев свободы передвижения было также конфисковано имущество, принадлежащее еврейским организациям и отдельным евреям. Рейхскомиссар назначил доктора Бемкера своим специальным уполномоченным, поручив ему осуществлять, по мере возможности, надзор за мероприятиями, проводимыми полицией, и не допускать перегибов...

Документ США‑195 (ПС‑1726), касающийся выселения евреев, дает ясное представление о всей еврейской проблеме в Нидерландах...

Приказ об эвакуации издал не подсудимый, а Гиммлер через Гейдриха, подсудимый даже не давал согласия на эту эвакуацию...

Большая часть этих евреев направлялась в Польшу, и вероятно, одной из самых ужасных фраз, которые имеются в документах, предъявленных обвинением, является та, которая содержится в документе США‑195: «Общее количество угнанных составляет 117 тысяч. После того как их вывезли из Голландии, следы их были потеряны».

Знал ли подсудимый о судьбе этого большого количества несчастных и невинных людей и одобрял ли он зто или преступно не прилагал усилий для того, чтобы предотвратить это? Подсудимый неоднократно... заявлял, что он об этом ничего не знал и что он считал, что действительно евреи были переселены на время войны на Восток...

Теперь, когда поднялась плотная завеса, за которой скрывались ужасы этих массовых убийств, мы знаем истинное положение.

Следующим пунктом обвинения является утверждение о том, что подсудимый как имперский комиссар в ходе осуществления намеченной политики уничтожения и ослабления оккупированных стран намеренно не заботился о питании голландцев, что в конце концов привело к катастрофическому голоду... По утверждению подсудимого, питание в Голландии было, несомненно, не хуже, чем в Германии.

С осени 1944 года положение с питанием значительно ухудшилось.

Страна после вторжения в большей своей части стала театром военных действий, и дороги были разрушены бесчисленными воздушными налетами. Это привело к тому, что, в частности, на западе Голландии, где на небольшом пространстве в трех крупных городах были скучены миллионы людей, создалось тяжелое положение с питанием...

Итак, с чувством доверия вручаю судьбу моего подзащитного Вам, уважаемые господа судьи. Я знаю, что Вы хорошо взвесите также и все те обстоятельства, которые говорят в пользу Зейсс‑Инкварта...