Предпосылки человеческих перемен и очертания нового человека

Если считать верным допущение, что от экономической и психологической катастрофы человечество может быть спасено только ценой фундаментальных перемен в структуре человеческой личности (а именно в ходе вытеснения обладательных ориентаций и замены их экзистенциальными), то возникает вопрос: а возможны ли вообще глубокие личностные перемены, и если да, то каким образом их осуществить?

Я убежден, что характер человека может реально измениться при наличии следующих предпосылок:

1. Мы страдаем и сознаем это.

2. Мы понимаем причину нашего дискомфорта.

3. Мы видим возможность преодолеть этот дискомфорт.

4. Мы понимаем, что нам для этого необходимо усвоить некоторые нормы поведения, а нынешнюю практику жизни существенно изменить.

Эти четыре пункта соответствуют четырем благородным истинам, которые составляют сердцевину учения Будды об общих условиях существования человека.

Этот же принцип лежит в основе Марксова представления о спасении. Чтобы понять это, надо ясно представить себе, что коммунизм не был для Маркса, по его собственным словам, конечной целью; он был лишь ступенью на пути человеческого развития, в ходе которого человек должен освободиться от тех социально‑экономических уз, которые мешают ему развернуть свои человеческие качества, и делают его рабом вещей, машин и своих собственных страстей.

Первый шаг, который сделал Маркс, состоял в том, чтобы объяснить рабочему классу (как он считал, самому отчужденному и несчастному классу того времени), что он страдает, довести этот факт до его сознания путем разрушения всяческих иллюзий. Вторым шагом была попытка объяснить причины его страданий, которые, по его мнению, заключались в самой сущности капитализма, в таких его чертах, как зависть, жадность, погоня за прибылью[47].

Третий шаг заключался в том, чтобы показать людям, что они могут прекратить свои страдания, если устранят их причины. А четвертым шагом была программа освобождения людей от нищеты с изложением принципов новой жизни.

Метод лечения, разработанный Фрейдом, в основном напоминает вышеназванный ход рассуждений. Пациент сознает свой дискомфорт, и обращается к врачу за помощью, поскольку не понимает причин своих страданий. Поэтому первой задачей психоанализа является освобождение пациента от иллюзий и подведение его к истинной причине болезни. Ведь сам пациент, да и многие врачи, чаще всего заблуждаются относительно диагноза. Главная задача психоаналитика – довести причину дискомфорта до сознания пациента.

Тогда он сделает следующий шаг: он поймет, что его болезнь излечима, но для этого нужно устранить причину.

По мнению Фрейда, причины недуга, как правило, связаны с вытеснением определенных событий детства. Традиционный психоанализ часто недооценивает значения четвертого пункта. Многие психотерапевты считают, что уже само по себе осознание вытесненного материала имеет терапевтическое значение. Это действительно нередко имеет место, особенно когда речь идет о четко очерченных симптомах истерии. Но я не думаю, что в случаях с расстройствами диффузного характера можно достигнуть стойкого эффекта, если изменения самой личности не сопровождаются изменениями образа жизни. К примеру, если мы можем проанализировать и показать пациенту историю его зависимости начиная с раннего детства, он слушает и начинает понимать причины и корни своего заболевания. Но само по себе осознание не принесет облегчения, пока не произойдут изменения в тех обстоятельствах жизни, при которых он существовал до момента осознания. Приведу простой пример: женщина, страдания которой связаны с ее отцом, от которого она зависит, даже после полного осознания причин своего недуга, не сможет от него избавиться, пока она держится за свой образ жизни, принимает от отца его благоволение и не рискует расстаться с ним (то есть сделать хотя бы один конкретный шаг к независимости). Таким образом, я убежден, что одного лишь осознания недостаточно, осознание, оторванное от практики, неэффективно.