Глава десятая. Я вышла из такси возле «Счастливых людей»

Я вышла из такси возле «Счастливых людей». Водитель поставил мои чемоданы на тротуар. Кафе было закрыто. Феликса не видно. Я стояла перед запертой дверью. Прильнула к стеклу витрины. Внутри было темно и пыльно – так, во всяком случае, мне показалось. Я села на чемодан, закурила и стала глядеть по сторонам.

Итак, я вернулась на исходную позицию. Ничего не изменилось: куда‑то спешат горожане, сумасшедшее дорожное движение, суета в магазинах. Я успела забыть, какими раздраженными выглядят парижане. Стоило бы включить в обязательную школьную программу стажировку в ирландской атмосфере человеческого тепла. Сейчас я искренне так думала, но твердо знала, что через пару дней у меня будет такое же бледное и не слишком доброжелательное лицо, как и у остальных.

Я торчала на тротуаре уже час. Вот вдалеке появился Феликс. И я заметила, что с ним что‑то не так. Феликс жался к стенам домов, надвинув кепку, пряча лицо за воротником куртки. Когда он поравнялся со мной, я увидела его забинтованное лицо.

– Ничего не хочу слышать, – заявил он.

Я расхохоталась:

– Теперь я понимаю, почему у нас закрыто.

– Только твой приезд смог вытащить меня из дому. Черт возьми, это и впрямь ты. – Он ущипнул меня за щеку. – С ума сойти, ты будто и не уезжала.

– Знаешь, я себя как‑то странно чувствую.

Накопившаяся усталость давала себя знать.

Я скользнула в его объятия и расплакалась.

– Не надо так из‑за меня расстраиваться. Это всего лишь сломанный нос.

– Идиот!

Он прижимал меня к себе и тихонько баюкал. Я начала смеяться сквозь слезы:

– Ты не даешь мне вздохнуть.

– Действительно собралась жить наверху?

– Да, это то, что надо.

– Хочешь поиграть в нищую студентку? Имеешь право.

Он помог мне отнести наверх чемоданы, надавив плечом, чтобы открыть входную дверь.

– Ой, как больно!

Я хихикнула.

– Заткнись!

У входа в квартиру он протянул мне ключ.

Я открыла дверь, вошла и с удивлением увидела громоздящиеся одна на другой коробки.

– Это еще что?

– То, что я смог спасти, когда освобождали твою квартиру. Эти старики – настоящие пираньи. Я все хранил здесь в ожидании твоего возвращения.

– Спасибо.

Я безостановочно зевала, а Феликс безостановочно говорил. Потом разнообразия ради он заказал пиццу, и мы ее съели, усевшись на полу вокруг коробки, заменившей нам столик. Он в подробностях рассказал, как сломал нос, – мрачная история после вечеринки, на которой было выпито больше, чем нужно.

– Послушай, – прервала я, – у нас полно времени, я валюсь с ног, а завтра нам нужно быть в форме.

– Зачем?

– «Счастливые люди» – это тебе о чем‑то говорит?

– Без дураков? Ты собираешься снова начать работать?

Я просто посмотрела на него.

– О’кей, понял.

Он встал. Я проводила его к выходу.

– Встречаемся завтра утром, чтобы все обсудить, – сказала я на прощание.

Он порылся в карманах и протянул мне связку ключей.

– На случай, если я не проснусь. – Он поцеловал меня.

– Спокойной ночи.

Он как‑то странно посмотрел на меня.

– В чем дело?

– Ни в чем, потом поговорим.

Через десять минут я была в постели, но сон не шел. Я забыла шум города, гудки, сирены, голоса ночных прохожих, яркое ночное освещение. А Малларанни теперь далеко. Эдвард тоже.

Я прошла по коридору здания, чтобы попасть в кафе. Дверь заскрипела. Внутри пахло затхлостью. Я щелкнула выключателем. Половина светильников не работала. «Счастливые люди» были не в лучшем состоянии. Я шла по залу, глядела вокруг и вспоминала, вспоминала, вспоминала. Силилась ощутить то, что чувствовала здесь раньше. Впрочем, от былого сохранилось немногое. Я шла вдоль книжных полок, некоторые из них были пусты. На других я трогала книги. Вытаскивала томик наугад, пролистывала. Загнутые уголки, пожелтевшие страницы – почти все они были потрепаны. Я прошла за стойку, провела по ней рукой – поверхность оказалась липкой. Взглянула на посуду – бокалы и чашки со сколами и щербинками. К одному из кранов для розлива пива скотчем приклеена бумажка: сломан. Книги со счетами и заказами свалены в кучу на полу за стойкой. Лишь фотографии на задней стенке были чистыми и висели на месте. Кофемашина долго сопротивлялась, пока не выплюнула некую жидкость, по цвету смутно напоминающую кофе. Я прислонилась к стойке и проглотила ее с гримасой отвращения. Мораль: никогда и ничего не оставлять на Феликса. Чтобы выбраться, устоять на ногах, чтобы излечиться, я верну к жизни «Счастливых людей».

Я уже в третий раз промывала пол тряпкой, когда мой драгоценный компаньон соизволил явиться.

– Ты решила переквалифицироваться в уборщицу?

– Да. Впрочем, как и ты. – Я швырнула ему в лицо пару резиновых перчаток.

Провозившись с уборкой несколько часов, мы уселись на пол. Перед витриной выстроилось в ряд с десяток мешков с мусором. Зато «Счастливые люди» пахли чистотой – в отличие от нас.

– Феликс, с этой минуты ты перестаешь изображать из себя библиотекаря.

– Я стану торговать, что ли?

Я кивнула.

– И предупреди своих приятелей, что они должны платить за все, что заказывают, включая каждый стакан воды. Это понятно?

– Когда ты такая, ты меня пугаешь.

Он закрыл лицо ладонями. Я шлепнула его по рукам и встала:

– Все, можешь идти играть в песочницу.

– А что мы будем делать завтра?

– Заказы.

– Я тебе нужен?

– Подрасти немного… Успокойся, в программе поздний подъем.

Мы с Феликсом стояли по обе стороны бара, я проверяла счета, а он оформлял заказы. Давно стемнело.

– Стоп! Меня уже от всего этого тошнит, – заявил он.

Потом встал, налил нам по бокалу вина, сложил все учетные книги и уселся на стойку.

– Мадам главнокомандующая не возражает?

– Нет, я как раз хотела сказать, что на сегодня хватит.

Он засмеялся, чокнулся со мной и вытащил из‑за стойки свои сигареты. Я бросила на него мрачный взгляд.

– Но послушай, кафе закрыто, я имею право курнуть. И ты долго не выдержишь. Он помахал зажженной сигаретой перед моим носом.

– Черт с тобой, кури.

Я поднесла зажигалку к своей сигарете, сделала глоток вина и посмотрела на него:

– Я изменилась?

– Даже когда Колен и Клара были еще с нами, я не замечал, чтобы ты с таким остервенением вкалывала. Но вот от чего у меня вообще крыша едет, так это от того, что ты сама со всем справляешься.

– Я верю, что благодаря «Счастливым людям» заново выстрою свою жизнь. Нам ведь повезло, что у нас есть это место?

– Ты не планируешь стать шефом‑диктатором? Потому что если планируешь, то лучше я сразу уволюсь.

– Если прикинуть, что ты реально делаешь, то не велика потеря.

– А если серьезно, как ты себя чувствуешь?

– Хорошо.

– Ага… Пойдешь со мной в клуб сегодня вечером?

– Не хочется.

– Ты же не запрешься в своей забегаловке на всю жизнь.

– Обещаю, скоро я снова отправлюсь с тобой на вечеринку.

– Тебе нужно видеться с людьми, и потом, не знаю, как сказать… но, может, уже пора познакомиться с каким‑нибудь симпатичным парнем?

Я знала, что в какой‑то момент мне все равно придется во всем сознаться.

– Боюсь, я встретила его слишком рано.

Феликс вздохнул:

– Колена нет с нами уже два года.

– Знаю.

– Ты безнадежна. Кончишь одинокой старой девой, окруженной кошками.

Он спрыгнул со стойки, тряхнув головой:

– Пойду пописаю.

– Вперед! – ответила я, закуривая.

Пять, четыре, три, два, один…

– Ты кого‑то встретила? – завопил он, выходя из туалета.

– Застегни брюки…

– Отвечай мне! Кто это? Где он? Я его знаю?

– Да.

– Эдвард! Ты трахалась с ирландцем! Так я и знал. И как? Давай все подробности!

– Рассказывать нечего. Сухой остаток: он сделал мне много хорошего, а я ему – много плохого. Я наверняка окончательно потеряла его, и это все.

– Ты не способна и муху обидеть, не говоря уж о парне вроде него. Так что все это ерунда.

Он обнял меня и, как всегда, прижал к себе так, что я задохнулась.

– Ну давай… рассказывай, что произошло.

– Пожалуйста, не надо, я не хочу говорить о нем.

– Почему?

– Потому что тоскую по нему.

Я еще теснее прижалась к Феликсу.

– Слава богу, ты не приволокла его сюда в одном из своих чемоданов. А то было бы совсем плохо. Мне бы все время хотелось переспать с твоим мужиком.

Я заплакала. От смеха. И от печали. Феликс долго баюкал меня в объятиях, а я все не могла успокоиться.

«Счастливые люди» были готовы. Я – чуть меньше. Не выспалась, нервничала и была взвинчена. В последний раз проверила, все ли в порядке. Все было супер: новая посуда на месте, пиво разливается как надо, кофемашина выдает кофе, достойный этого названия, бар сверкает, книги в лучшем виде расставлены на полках и ждут читателей. Мы с Феликсом решили перетряхнуть наш каталог. Я предоставила ему полную свободу – сама я слишком давно отключилась от литературной жизни, чтобы правильно сориентироваться. «Надо взять и что‑нибудь погорячее, – заявил он. – У наших клиентов, знаешь ли, на это есть спрос». Я и не сомневалась, тем более что часть клиентуры пришла через него. В общем, он заказал, среди прочего, Чака Паланика, Ирвина Уэлша и последний роман неизвестного мне французского автора Лорана Беттони «Земные тела». «Ты увидишь, это как если б маркиз де Сад написал „Опасные связи“, но современным языком. Это придаст нашему заведению легкий аромат скандала, очень даже миленький». Я улыбнулась. После двух лет летаргии я чувствовала себя готовой и к нарушению общественной нравственности, и к скандалу.

Ну все, грифельная доска выставлена. Я открыла дверь, чтобы услышать колокольчик, как раньше, когда его звон так радовал Клару. Прикрыла глаза и увидела ее улыбку. И тут вошел первый клиент. Рабочий день начался.

Феликс появился к полудню, с громадным букетом роз и фрезий, похожим на тот, что Колен подарил мне много лет назад. Он неуклюже протянул его мне и отправился со своей курткой к вешалке. Я поставила цветы, подошла к нему, поднялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.

– Он бы гордился тобой, – шепнул мне на ухо Феликс.

Все воскресенье я занималась обустройством квартиры. После моего возвращения прошло две недели, а я по‑прежнему жила в окружении коробок и чемоданов. Квартирка была небольшая, но меня она устраивала. Здесь я чувствовала себя дома. Я прикрепила на стены несколько фотографий Колена и Клары, чтобы они были всегда рядом. Одежду – только свою – я наконец повесила в шкаф. Поставила на полки книжки, которые брала с собой в Ирландию. С огромным удовольствием установила великолепную кофеварку, подарок Колена. Великое спасибо Феликсу, который ее уберег.

Оставалось разобрать последнюю дорожную сумку. В ней я нашла фотографии Эдварда. Не в силах устоять перед искушением, я села на пол и стала их рассматривать. Когда я увидела нас обоих на глянцевой бумаге, сомнения и воспоминания снова накатили на меня. Эдвард постоянно занимал мои мысли. Я тревожилась о нем. Мне хотелось знать, как он там, что делает, что сказал бы, узнав, что я снова взялась за работу. И думает ли он обо мне. Я сложила фотографии в коробку с сувенирами, которая хранилась в самой глубине шкафа. Вздохнула, снова включила музыку и пошла в ванную. Поливала себя водой и думала о том, что завтра проснусь и начну очередную рабочую неделю. Сумею открыть глаза в половине восьмого, спущу ноги на пол, оденусь и открою «Счастливых людей». Найду в себе силы улыбаться клиентам, разговаривать с ними. Все получится, потому что выбора у меня нет.

Солнце просачивалось сквозь занавески моей спальни, хорошая погода поможет мне справиться с сегодняшней задачей. Я вернулась уже месяц назад и не собиралась сдаваться. Я спокойно готовилась к новому дню. Открыла окно и встала перед ним с чашкой кофе и первой сигаретой.

Как и каждое утро, я вошла в «Счастливых» через служебный вход. Но сегодня я повесила в витрине табличку, предупреждающую о более позднем открытии. Автопилот включился.

Я вышла из цветочного магазина с охапкой белых роз. Нервничая и дрожа от возбуждения, зашагала по аллеям.

Однако дорогу находила легко.

Перед их могилой я как следует отдышалась. Она, как и раньше, была в полном порядке. Я сбросила с мрамора несколько увядших лепестков и поставила цветы в вазу. Присела на корточки. Кончиками пальцев погладила имена.

– Привет! Любимые мои… я вернулась… я скучала без вас… В Ирландии было хорошо, но было бы еще лучше, окажись вы оба там со мной. Ох, Клара, знала бы ты: я каталась по песку с такой огромной собакой, каких ты никогда не видела… ты бы могла забраться ей на спину и погладить уши… Мне жаль, что у тебя такой не было… Мама очень любит тебя…

Я вытерла слезу, покатившуюся по щеке.

– Колен… любимый мой… я слишком люблю тебя. Когда мне удастся тебя отпустить? Вроде я к этому приблизилась, а потом, сам видишь… Думаю, Эдвард тебе бы понравился… Да что я такое болтаю? Он ведь должен понравиться мне, а не тебе.

Я огляделась вокруг, ничего не видя. Смахнула слезы. Потом снова перевела взгляд на их могилу и склонила голову набок.

– Я так люблю вас обоих… Но мне пора, Феликс ждет меня.

Я подошла к своему литературному кафе. Феликса еще не было. Нормально.

Но небо оставалось голубым, и я улыбнулась, прикрыв глаза. Теперь я обрела способность ценить маленькие простые радости. Что ж, уже хорошо. Я дотронулась до своего обручального кольца. В один прекрасный день я сниму его. Возможно, ради Эдварда. Зазвонил телефон. Время начинать работу. Перед тем как войти в кафе, я бросила взгляд на вывеску:

СЧАСТЛИВЫЕ ЛЮДИ…

~

Agnès Martin‑Lugand

Les gens heureux lisent et boivent du café

© Éditions Michel Lafon, Paris, 2013

© Н. Добробабенко, перевод на русский язык, 2014

© ООО «Издательство АСТ», 2014 Издательство CORPUS ®

[1]Жаркие дни, прощайте, жарким денечкам конец. Разве ты не слышишь лошадей? Ведь они уже близко (англ.).

[2]Счастье пронзило ее, как пуля в висок, выпущенная с большой высоты безответственным стрелком. Жаркие дни, прощайте, жарким денечкам конец (англ.).