Лекция XII. Различия между семиотиками в составе функций 237

разумеется, присутствует в религиях и искусствах. Что касается формализованных языков, то здесь она или отсутствует, или же выступает довольно опосредованно (например, разработка новой математической модели побуждает изменить принцип расчета и т.д.), или связана с программированием работы компьютера и компьютерных систем.

Магическая (заклинательная) функция. Якобсон ■ считал магическую функцию частным случаем призыв­но-побудительной с той разницей, что в случае словесной магии адресат речи — это не собеседник (грамматическое 2-е лицо), а неодушевленное или неведомое «3-е лицо», возможно, — высшая сила, как в литовском заклинании: Пусть скорее сойдет этот яч­мень, тьфу, тьфу, тьфу! (Якобсон [1960] 1975, 200). К языковым проявлениям магической функции относятся табу, табуистиче-ские замены, а также обеты молчания в некоторых религиозных традициях; заговоры, молитвы, клятвы, в том числе божба и при­сяга; в религиях Писания — сакральные тексты, т.е. тексты, кото­рым приписывается божественное происхождение: может считать­ся, например, что они были внушены, продиктованы или напи­саны высшей силой.

За пределами языка магическое значение может приписывать­ся позам и жестам, причем филогенетически древнейшая магия была не вербальной, а именно жестовой (см. подробно Мечков-ская 1998, 47 — 53). В этой связи следует указать на такие знаки, как изображение жестом креста в христианстве, ритуальные по­клоны, поцелуи, коленопреклонение, поза и жест «адорации» (мо­литвы): обе руки простерты вверх, по направлению к Богу, небе­сам, высшим силам¹ и др. Ср. также в тексте заговора сознательное «антиповедение» колдующего (дабы заговор, ощущаемый самим человеком как отход от христианства, возымел силу): Встану я, раб (имярек), не умоюся, не помолюся, оденуся и обуюся, не перекре­щу ся... Магическое действие может связываться с напитками (ср. приворотное зелье), едой, запахами, тактильными ощущениями (курение смол, трав и т.п., омовения, помазание особыми масла­ми, растворами и т.п.), с одеждой, амулетами, ладанками и дру­гими предметами-оберегами, изображениями (на плоскости или скульптурными), идеограммами, пиктограммами и т.п., т.е. прак­тически со знаками любой материальной природы.

Общей чертой магического отношения к семиотическим фе­номенам является неконвенциональное восприятие зна-

¹ Лат. adoratio 'обожание, поклонение'. «Показательно, что в древнеегипет­ских надписях, комментирующих изображение этого жеста, он сопоставлялся с жестом ребенка, тянущегося к своей матери» (Байбурин, Топорков 1990, 44).

238 Часть четвертая. СОДЕРЖАНИЕ И СТРУКТУРА ЗНАКОВЫХ СИСТЕМ

ка, т. е. представление о том, что знак в ритуале (словесная фор­мула, жест, положенная по обряду одежда, посуда и т.д.) — это не условность, а часть, слагаемое важного содержания. По­этому, например, произнесение ритуального имени может вызы­вать присутствие того, кто им назван, а ошибиться в ритуале (на­пример, обходить храм во время крестного хода не «по солнцу» {посолонь), а «против солнца» (с запада на восток) или изменить ритуал (например, креститься не двумя перстами как у старове­ров, а тремя), что значит обидеть, прогневать или навредить выс­шим силам.

Неконвенциональная трактовка знака в магиях близка к эсте­тическому восприятию материала искусства — музыкального со­звучия, слова, красок, линий, жеста и мимики актера или танцо­ра. (Об эстетической функции см. ниже, п. 91 — 93.) С другой сто­роны, магическая функция, суть которой состоит в стремлении «сверхприродным» образом воздействовать на мир и для семиоти­ки которой характерна туманная или неопределенно широкая ад­ресация, семиотически близка к знаковым средствам социальной репрезентации, консолидации коллектива или укрепления инди­вида; см. об этом в п. 94 («Семиотические средства консолидации сообщества»).

Эмоционально-экспрессивная функция. Эта самая

■ «субъективная» из коммуникативных функций яв­ляется и самой близкой, интимной, органичной для адресанта. Вместе с тем эмоциональная функция не замкнута на отправите­ле сообщения: она включает также и субъективные эмоциональ­ные оценки явлений внешнего мира (вкуснятина; ну и холодина!; вырядился как чучело; воняет пылью; он хороший, т. е. 'мне с ним хорошо' и т.п.).

Способность выражать эмоциональное состояние человека или особи присуща всем семиотикам естественного и культурного происхождения, за исключением искусственных семиотик. Одна­ко самые сильные средства выражения эмоциональных состоя­ний — интонация, мимика, жесты, взгляд — эфемерны. Они мо­гут быть восприняты только в те секунды, когда имеют место; их нельзя остановить, продлить, сохранить; без видеокамеры пара-лингвистические знаки невоспроизводимы (их не пошлешь в пись­ме и не опишешь); они воспринимаются далеко не в полном объе­ме, а иногда и вовсе не воспринимаются: например, говорящий в высказывании Леха, как всегда, сверхвнимателен иронически пе­далирует слово сверхвнимателен, а собеседник не чувствует иро­нии. Наконец, значения, воспринятые по каналам паралингвис­тики, недостаточно поддаются объективной интерпретации. В це­лом надежность разных семиотик в передаче эмоциональной ин-