За учебу

огда мне исполнилось десять, отец записал меня в тради-

ционную деревенскую школу, где старенький учитель

обучал нас китайской грамоте. Все, что от нас требова-

лось — это выучивать наизусть по одной брошюре в день. Я

сосредотачивался и выучивал брошюру за полчаса. Если меня

вызывали к доске и я, стоя перед учителем, зачитывал заданный

на день урок, после этого я мог быть свободен. Стоило учителю

задремать поутру, как я тут же сбегал из школы и отправлялся в

горы или на луга. Чем больше времени я проводил в горах, тем

лучше узнавал, где можно отыскать съедобные растения. В конце

концов, я так наедался всякой зелени, что мог уже и не обедать,

поэтому я перестал обедать дома.

В школе мы читали сборники трудов Конфуция и Мэн-цзы

и изучали китайские иероглифы. Я преуспел в каллиграфии, и

когда мне исполнилось двенадцать, учитель попросил меня напи-

сать табличку с примерами иероглифов, по которой могли бы

учиться другие ученики. Однако на самом деле я мечтал ходить в

обычную, а не в традиционную деревенскую школу. Я понял, что

не хочу зубрить наизусть Мэн-цзы и Конфуция, в то время как

другие конструируют самолеты. Это было в апреле, и отец уже

заплатил за мое обучение до конца года. И все же я ушел из

деревенской школы и сделал все, чтобы убедить отца отдать меня

51

· Человек планеты, любящий мир ·

в общеобразовательную школу. Я пытался уговаривать и дедуш-

ку, и даже дядю. Но для того, чтобы перейти в обычную школу,

мне нужно было сдать экзамен, а для подготовки к нему надо

было ходить на подготовительные занятия. Я уговорил одного из

младших двоюродных братьев пойти туда вместе со мной, и мы

вместе поступили в частную школу Вонбон, чтобы подготовиться

к экзамену и перейти в начальную общеобразовательную школу.

На следующий год, когда мне исполнилось четырнадцать, я

сдал экзамен и поступил в третий класс школы в Осане. Я поздно

начал, но, набросившись на учебу, смог перешагнуть сразу в

пятый класс. Школа в Осане находилась в восьми километрах от

нашего дома, но я никогда не пропускал уроки и не опаздывал.

Каждый раз, когда по пути в школу я поднимался на гору, меня

уже ждала там группа одноклассников. Однако я шагал так быст-

ро, что им приходилось чуть ли не бежать за мной, чтобы не

отстать. Так мы и ходили по горной дороге, по которой, по слу-

хам, время от времени прогуливались тигры.

Школа принадлежала национально-освободительному

движению и была основана Ли Сын Хуном, активистом Движе-

ния за независимость. Мало того, что там не преподавали япон-

ский язык, — ученикам вообще запрещалось говорить на нем. Но

я придерживался другого мнения и был убежден, что для победы

над врагом мы должны знать о нем как можно больше, поэтому,

сдав еще один вступительный экзамен, перешел в четвертый

класс общеобразовательной школы Чонджу. В таких школах все

занятия проводились на японском языке, поэтому я выучил всю

катакану и хирагану7 за ночь перед первым учебным днем. Я не

знал ни слова по-японски, поэтому собрал все учебники с первого

по четвертый класс и выучил их примерно за две недели. Благо-

даря этому я начал понимать язык.

К моменту окончания начальной школы я уже бегло гово-

рил по-японски. В день выпуска я даже вызвался произнести речь

перед высокопоставленными гражданами Чонджу. Обычно в

таких выступлениях ученики благодарят за поддержку своих

· Глава 1. Пища — это выражение любви ·

учителей и школу. Однако я вместо этого обратился по имени к

каждому из учителей и раскритиковал их, высказав все, что

думал о ведении дел в школе. Я говорил о том, что мы живем в

особую эпоху, а также об ответственности, которую должны

взять на себя влиятельные люди общества. Весь этот монолог я

произнес на японском.

«Японцы должны собрать свои вещи и как можно скорее

убраться в Японию! — говорил я. — Эту землю оставили нам

наши предки, и здесь должны жить все будущие поколения наше-

го народа».

Я произнес эту речь перед начальником местной полиции,

главой округа и мэром города. В духе брата дедушки, Мун Юн

Гука, я публично высказал все, о чем другие не осмеливались

говорить. Люди были в шоке... Покидая сцену, я видел, как блед-

неют лица слушателей.

Тогда мне это сошло с рук, однако проблемы начались по-

том. С того дня японская полиция внесла меня в список тех, за

кем нужен глаз да глаз, и стала следить за мной, доставив мне

массу неудобств. Позднее, когда я захотел отправиться в Японию

для продолжения учебы, начальник полиции отказался поставить

печать на нужной мне бумаге, из-за чего у меня возникли про-

блемы. Он отнесся ко мне как к опасному субъекту, которого

нельзя пускать в Японию, и отказался поставить печать на моем

документе. Мне пришлось долго спорить с ним, и в конце концов

я убедил его поставить нужную мне печать. Лишь после этого я

смог отбыть в Японию.

Глава 2

СЛЕЗЫ,