Я ускорил шаг

1.

- Тебе нельзя кофе, малышь, прости.

Она как всегда сидела на самом высоком стуле так, что мой нос фактически утыкался ей в колени, обвитые мягкой тканью акриловой юбки. Её пальцы отстукивали по лакированой поверхности новой барной стойки замысловатый ритм и золотистые бульонки слетали с вычурного маникюра:

- Ты же знаешь, что у тебя проблемы с сердцем. Кстати, ты принял утром свои лекарства, ты же не хочешь умереть в больнице, как старик.

Она не давала отвечать на те вопросы, что задавала во время разговора. Когда я скучал по ней, находясь далеко от гостиници в Алец - Гратли, я просто находил комнату с телевизором и включал его, а сам уходил в другое помещение. Так мне казалось, что она дома, что это она говорит, как всегда не-пре-ры-вно...

- Я видела твои рисунки, и обнаружила интересную вещь - ты рисуешь всех своих знакомых с чашкой кофе в руках. Мне кажется, это становится манией. Ты не можешь смириться со своей болезнью?

Отвечать не было смысла, её серые глаза блуждали по комнате, а зрачки были разного размера - с одной стороны из окна бил яркий свет, а с другой зияла бесконечная темнота коридора, пахнущего вином, сигаретами и, почему-то разными женщинами. Я не заходил туда, моё место - чердак, и я любил его больше, чем все дома этой планеты вместе взятые...

- Тебе никогда нельзя будет сделать ни одного глотка, попытайся заменить его чем-то. Ты же не пил ещё пива и вина, - она улыбнулась развязно, закатив глаза, закинув ногу за ногу, - хотя, зная твоё отношение к кофе, я тебе советую немного другое. Пошатываясь, она упёрлась высокими шпильками в облупившийся линолиум и начала рыться в ящике. Где-то через пять минут, её бледная рука резким жестом протянула мне бутыль с зелёной, немного вязкой и одновременно наипрозрачнейшей житкостью внутри.

- Это абсент. - В её улыбке было что-то завораживающее, манящее. Она обнажила свои крупные, красивые зубы цвета слоновой кости... - пей лучше абсент, мой маленький, это принесёт тебе меньше вреда, и твой имидж останется нетронутым. Кофе - это романтика, зелёная фея - тоже...

Она замолчала и стала качать ногой, потом её внимательный взгляд упёрся в моё лицо, она медленно протянула мне рюмку.

- Мам, ты с ума сошла, - прошептал я в пол.

Она уже не отвечала, её глаза опустели, в них отражался квадрат окна, зрачки сжались в почти невидимые точки, бледные обычно губы стали розовыми и влажными, на них застыла улыбка Джоконды, левая рука соскользнула с колена и безвольно моталась, как оборваный провод под тихим осенним дождём. Я просто стоял и смотрел на неё, чего-то ждал. Ждал медленного поворота её головы в мою сторону.

- Мам, можно я возьму кофе? Просто дай мне ключ от шкафа, я выпью только одну маленькую чашечку и больше никогда не буду его пить, обещаю. - В моём голосе скользили лживые ноты, от которых выворачивало меня самого, - тогда я напишу длинное стихотворение и посвящу его тебе, я прочитаю его на выпускном собрании и всем скажу, что ты самая замечательная мама на свете. Ты же говорила, что мечтаешь об этом, но мне нужно вдохновение...

- Нет.

Она ответила резко. Это означало, что сейчас она начнёт плакать. Я снял с подоконника куртку и пошёл на улицу. Сильный ветер поднимал песчаную пыль. Начиналась августовская гроза.

- Твой грёбаный отец пил его перед смертью, - слова ударили мне в спину, - Каждое грёбаное утро эта сволочь пила этот твой кофе…

Я ускорил шаг.

Генри

В парке, на развесистом дереве, по которому лазили все местные дети, которые не боялись высоты, я встретил Генри. Он спрятался в огромном клубке дубовых листьев, и разглядеть его с земли было почти невозможно. Я наткнулся на него случайно, тихо кивнул и тоже забрался в уютную крону. Если Генри прятялся, значит, у него были сигареты - он воровал их у отца. Спустя минуты две, из нашего "убежища" потянулись две тонких ниточки дыма.

- Я думал, что уже никогда тебя не увижу, - сказал он, положив мне на плечо свою вечно грязную голову, я отметил, что в его спутаных локонах застряли еловые иглы, это означало, что его снова выгнали из дома, - хотел уже узнать, куда теперь писать тебе. Я даже конвертов уже купил и решил не плакать уже.

- Я решил остаться с мамой, - сказал я твёрдо, будто был уверен в правильности своего решения, - когда Рик собирал вещи, я успел вылезти из окна и спрятаться под мостом...

- Прямо под мостом?! - мой Генри, Генри Кафски резко выпрямил спину, его обычно меланхолично полуприкрытые глаза стали круглыми как вчерашняя луна, восторженная улыбка коардинально меняла черты его лица, - Под тем самым мостом, где утопилась Элен? Под мостом, где похоронил своего пса старик - колдун? В той самой яме, куда пять лет подрят Хани Рэйн выбрасывала своих мёртворожденных детей?!