Глава 30. – Выспался? – хмуро поинтересовался Магистр, заметив появление советника

– Выспался? – хмуро поинтересовался Магистр, заметив появление советника.

Арси промолчал, наткнувшись на жесткий, холодный взгляд Магистра. То, что ответа не требуется, было очевидно.

– Флаги спустили? – Таур снова уткнулся в книгу.

– Да, господин. Что‑то случилось?

– Где? – не понял Магистр.

– В Сан Палисс, господин.

– С чего ты взял? А‑а‑а, флаги…. Нет, ничего не случилось. Это я выкуриваю из норы Посланника. Может, поверит, что меня нет, и потеряет осторожность.

– Его так и не нашли? – сорвалось у Арси.

– Вообще‑то, это мой вопрос, господин советник, – криво усмехнулся Таур, – Вам не кажется?

– Да, господин, – вздохнул Арси, мечтая поскорее исчезнуть с глаз Магистра в предчувствии грозы. Император не жаловал нерасторопных исполнителей.

– Вы нашли скалета Гарди?

– Нет, господин.

– А Хурста? – Магистр снова поднял глаза. – У нас здесь, что, филиал бермудского треугольника? Все пропали. И скалеты, и Посланник с учеником, и их подружка, и даже моя гостья! Вы б разобрались, советник, нехорошо получается…

– Да, господин, – Арси, поежившись под пристальным взглядом хозяина, попятился к двери.

– Сам пойдешь, или догадаешься послать кого‑нибудь?

– Я распоряжусь, господин, – Арси продолжал планомерное отступление к выходу.

«Трус, – удивляясь про себя собственному равнодушию, подумал Магистр, – кого он боится, меня или посланца? А может, обоих сразу? Прав был отец. Самые жестокие надсмотрщики получаются из бывших рабов. Они же самые трусливые. Предаст при первой же возможности. Нежелательно, и так сюрпризов немало. Определенно, надо от Арсика избавляться, что‑то с ним не так. Разберусь с Посланником и компанией и подыщу советнику что‑нибудь непыльное. Откомандовался».

– Арси, – Таур попытался извлечь из своего голоса хоть немного добродушия, не стоило расхолаживать второе лицо в государстве намеками на заслуженный отдых, – не суетись. Прикажи проверить караулы и следи за картой. Должен этот гаденыш выползти из своего логова, просто обязан! – Несмотря на все усилия, Магистр все‑таки выскочил из роли снисходительного хозяина. – И если ты его снова упустишь, я тебе не завидую!

– Да, господин, – советник, наконец, добрался до двери и вышмыгнул из кабинета.

Разнос, устроенный Арси караульным, не шел ни в какое сравнение с прохладно‑вежливым выговором, полученным только что самим советником. Выражения, использованные Арси для объяснения солдатам текущей задачи, отсутствовали даже в самых толковых словарях.

– Отлично, – Магистр покачал головой, – какая гвардия! Просто виртуоз художественного слова! Его б мастерство, да в государственных нуждах! Синг, как думаешь, советник наш на почве магического окаменения умом не покосился?

– В душе он всегда был грубияном, господин, – пожал плечами бэсс, – а от вашего гнева сам из себя выпрыгнул. Вот и случилось.

– И чего он, по‑твоему, испугался?

– Превысил полномочия, вам не понравилось…

– Я этого не говорил, – Таур заинтересовался логикой бэсса.

– Он догадался. Суть Арси в том, чтоб понимать с полуслова, он и дня бы не прожил в своей должности без этого умения чувствовать Вас на минуту раньше осознания.

– Осознания чего?

– Вашей воли и своих действий в свете ваших желаний. В тот момент, когда Вы поймете, что хотите ароматного табака, Арси уже должен стоять у вас за спиной с раскуренным кальяном, – неохотно продолжил Синг.

– Ну, ты сказал… Да сегодня я сам себя не осознаю.

– Это и пугает советника. Нельзя осознать несознаваемое. Он чувствует себя безработным.

– То есть, ты намекаешь, что с ума сошел я, а не Ар‑си, – сделал вывод Магистр.

– Я не посмел бы и подумать такого, господин, – пробормотал бэсс, спохватившись с некоторым опозданием, – я говорю только о том, что советник чувствует себя виноватым. Он принял самостоятельное решение, а в его должности это по штату не положено… Арси остро чувствует ваше недовольство, но не знает, как выправить положение. А вот как раз знать и чувствовать он должен все и сразу, положение обязывает…

– Тут и знать нечего, – проворчал Таур, – отыскать всех потерявшихся, своих и чужих. Проще простого. А то, ишь моду взяли, расползлись по крепости, как тараканы по грязной кухне.

«Чего‑чего, а грязи у вас в Ваурии предостаточно, – подумал бэсс, – тут вы, Ваше величество, правы на все сто. А вот насчет проще простого, сдается мне, ошибаетесь вы, господин, и насчет тараканов тоже. От насекомых безобидных всего и вреда, что на стенку нагадят или под ногой вашей хрустнут, да и то, если вы на них наступите. А вот, что учудит ваша потерянная компания, по углам разбежавшись, – сам черт не угадает».

***

Было уже далеко за полночь, а Айка все еще боролась с бессонницей. Всего пару часов назад она просто падала от усталости и была уверена, что заснет еще на полпути к постели. Но… пусть глаза ее и слипались, а казенные простыни, хоть и были влажно‑серыми, как в российском вагоне, к какому‑никакому покою все же располагали, сон не шел. Зато мыслей, коротких и бессвязных, в голове Волшебницы было предостаточно. Больше того, они множились, как на дрожжах, окончательно портя девушке ночной отдых. Айка вертелась на постели, разглядывала потолок, чертыхалась, пыталась медитировать… получалось все, что угодно, кроме обыкновенного сна.

«Надо было не поддаваться на папашину агитацию и послать его куда подальше вместе с Высшим и его поручениями. Не ввязалась бы в историю с ваурскими боями, не попала б в эту дыру с мокрыми простынями, не войти – не выйти. Не пришлось бы сейчас невесту из себя корчить, коротышку этого, Арси, с пути истинного, холостяцкого совращать. У советника, небось, одна любовь – Таур, а тут я со своими нежностями… Нет, ну это ж надо, чтоб Инсилай Посланником выпал! Чертов джокер‑перевертыш! Всем нагадить успел… засранец! Тварь живучая! Как он выжить ухитрился – ума не приложу. По всем статьям обязан был к Мерлину, его сюда заславшему, прямым ходом отправиться, так ведь нет же, живее всех живых. Ну, не тонет, понятно, качество природное, но ведь и не горит, скотина! Так, к черту. Вчерашним днем жить не будем, лучше просчитаем наше светлое завтра. Что там у нас по плану? Строительство дома и личной жизни. Тоска… На кой дьявол мне дом на этой всемирной свалке человеческих отбросов? А муженек из местных? Это ж вообще первейшая необходимость… Провались все пропадом, и как меня угораздило во все это вляпаться? Вот уж повезло, так повезло, счастья полные карманы». – Айка зажгла свечу и, потеряв последнюю надежду на сон, села на кровати. Парочка мышат метнулась по углам комнаты. Айка выругалась и запустила в беглецов своей туфлей. Промазала и разозлилась еще больше. Минут через пять раздался стук, и дверь слегка приоткрылась. В полутемную щель просунулась заспанная физиономия хозяина заведения, увенчанная полосатым ночным колпаком.

– Госпожа что‑то желает?

– Госпожа желает номер без мышей, – проворчала Волшебница.

– Простите? – переспросил трактирщик.

– Мышеловку принеси, болван. Развел тут антисанитарию. Может, здесь и клопы есть?

– Клопы? – растерянно переспросил хозяин. – Нет, госпожа.

– Все ясно, мышеловки у тебя нет. Ну, хоть кошку, что ли, одолжи.

– Простите, госпожа, но кошек в Альваре тоже нет…

– Тигры, значит, есть, а кошек нет, – разозлилась Айка, припомнив свой визит в Сан Палисс. – Издеваться изволите?

– Тигры? Но, госпожа, в Альваре нет никакой живности, – пробормотал трактирщик, – кроме рабов, разумеется.

– Да неужто? – Она вдруг поняла, что зеленые глаза белой пантеры и глаза прикинувшегося Мирной Инсилая были абсолютно одинаковыми. «Ну, наглец, – возмутилась про себя Айка, – настоящая Мирна была пантерой, и этот негодяй прекрасно это знал. Как же он уверен в себе, даже от колдовства взглядом отказался ради сходства. Представляю себе, что подумала девчонка, когда сама себе свалилась на голову. Мышей, говоришь, в Альваре нет? Очень даже допускаю. Кажется, с одним из этих мышат я лично знакома, жаль промахнулась».

– Уверяю Вас, госпожа, в нашем городе никто не видел даже мух…

– Значит, мне приснилось, – неожиданно мирно согласилась Айка, – извините за беспокойство.

– К Вашим услугам, госпожа, – ночной колпак трактирщика исчез за дверью вместе со своим обладателем.

Айка встала с кровати, вернула на место валявшуюся у стены туфлю и, прихватив со стола вазу с фруктами, снова устроилась на постели. «Раз уж не спится, – решила Волшебница, – подождем повторного визита. Зачем‑то ж этот паршивец приходил, покойничек несостоявшийся… Вот и спросим: „зачем“, – в личной беседе». Вооружившись фруктом поувесистее, она задула свечу и притворилась спящей.

***

– Ну, все, – они пререкались уже больше часа, и Варвара потеряла терпение, – с меня довольно, я ухожу.

– Скатертью дорога, – буркнул Инсилай, уютно устроившийся в дальнем углу дупла.

Волшебница сделала было шаг из освещенного факелами грота, но тут же вернулась назад.

– Там темно.

– Там ночь, – равнодушно сообщил Илай.

– Я возьму факел, – решила она.

– И громкоговоритель, – ехидно посоветовал Волшебник, – вдруг просто с факелом тебя не сразу заметят.

– Не паясничай! Свет горит здесь не меньше часа, но внимания никто не обращает. Что такого, если я ночью пойду с факелом?

– Они не видят этого света, потому что бунгало федеральное сработано на совесть, а тебя с твоим факелом наверняка будет видно за версту.

– Ну и что? Разве факел среди ночи это преступление?

– Не знаю.

– Тогда я пошла, – она взяла факел.

– Далеко собралась?

– К Локи. Он же сказал: «встретимся у термоса», – с нескрываемым торжеством сообщила Варвара. Триумфа, однако, не получилось.

– Я был там, – хмуро сказал Инсилай. – Ни Локи, ни Краша.

– Конечно, – снисходительно усмехнулась Варвара, – ведь он не выполнил миссию. Что ему делать на месте встречи?

– Беда в том, что после того как мы выпроводили Ронни из Запределья, миссия Локи невыполнима по определению.

– Ну, когда‑нибудь он это поймет, – не сдавалась Волшебница, – я пойду в подземелье и буду ждать.

– В таком виде? – усмехнулся Илай, скептически разглядывая ее короткие клетчатые брючки и более чем откровенный топик.

– Другого не имеем, – отрезала Варвара.

– Как угодно. Мое дело предупредить.

– Ты меня достал своей осторожностью! От каждого куста шарахаешься! – взорвалась волшебница. – Ты же видел, они спустили флаги, значит, отбыл Таур из крепости, а раз так, можно особо не опасаться. Я иду к Локи.

– Прямо и направо по тропинке, не заблудитесь, – буркнул Инсилай, не двигаясь с места. – Извините, что не провожаю.

– Счастливо оставаться, – сквозь зубы процедила Варвара и, взяв факел, шагнула в темноту.

В саду было очень тихо и холодно. Волшебница поежилась, факел в ее руке дрогнул, и вместе с ним тут же дрогнули длинные черные тени деревьев и кустарников. Какая‑то ветка ударила ее по плечу, как когтистая лапа.

«О, господи, – Варвара, мгновенно пожалев о своем героизме, отшатнулась, холодок пробежал по ее спине, – ночью все намного хуже. Вот ведь, негодяй, даже не посмотрел, что здесь происходит. Может, меня в этом чертовом саду уже убили. – Она оглянулась в сторону дупла, но увидела только темноту. Илай был прав, из ее недавнего убежища даже тоненький лучик света не пробивался. – Отлично, и захочешь вернуться, так не получится. Нет, ну какая скотина! Мало того, что довел меня до бешенства, так еще и смотрел на меня, как на пустое место, когда я уходила. Даже остановить не попытался, будто я к соседке за солью собралась, а не в пасть к Магистру. Локи, между прочим, его Учитель, а не мой, мог бы и поучаствовать в его поисках. Извините, что не провожаю, – мысленно передразнила она Инсилая, – да что б ты провалился, гаденыш!»

Она еще немного помедлила, в глубине души надеясь, что в бывшем ученике проснется совесть. Но время шло, а со стороны дупла тишина была гробовая.

– Ну и черт с тобой, – Варвара собралась с духом и осторожно побрела к галерее. Факел в ее руке уже не казался ей естественной необходимостью в кромешной тьме ва‑урской ночи. Волшебница поколебалась немного и воткнула его огнем в землю, предпочтя относительную незаметность подобию комфорта. Огонь затрещал, испортил, умирая, несколько диковинных цветов на клумбе и потух. Варвара вздохнула и продолжила свое путешествие. Не прошла она и десятка шагов, как ей показалось, что за спиной раздался какой‑то шорох. Девушка скользнула за ближайший куст и замерла, холодея от ужаса. Она так настойчиво вглядывалась в темноту, что на глаза навернулись слезы, но, несмотря на все усилия, не увидела ничего. «Показалось, – мысленно решила она, тщетно пытаясь успокоиться. – Едва ли найдутся еще желающие пошляться по саду в такое время. Заморочил мне этот балбес голову своими страхами. Тоже от каждого шороха шарахаюсь».

Варвара обернулась, увидела мерцающие где‑то далеко впереди голубоватые огни галереи и побрела на них, как на маяк. Через мгновение черная тень отделилась от дерева и скользнула в ночь вслед за Волшебницей. То ли Варвара была слишком занята своими мыслями, то ли тень обладала призрачной ловкостью… Так или иначе, но Волшебница внезапно появившуюся спутницу не заметила.

***

Привал они сделали в мирниной пещере. Локи, надеявшийся достичь плато до рассвета, рвал и метал, но Кэт и Мирна категорически отказались идти дальше, мотивируя свою забастовку полным бессилием. Чибра ничего не говорила, но по ее виду было ясно, что она смертельно устала. Краш с Ронни тоже не выглядели готовыми к подвигам – едва добравшись до пещеры, они, тяжело пыхтя, плюхнулись на камни и подозрительно притихли. Относительно неплохую форму сохранили только Дью и Алиса, не считая самого Мага. Скалет, несмотря на намечающееся брюшко, не способствующее скалолазанию, был свеж, как новорожденный огурчик летним утром. Алиса, хоть и тяготилась напряженностью остановки, физической усталости, похоже, не испытывала. Локи же пребывал в такой ярости, что смог бы преодолеть расстояние до заветного плато даже бегом. При этом ответить, что больше злит его, слабость спутников или собственное магическое бессилие, он затруднялся. Не будь на его руках проклятых колец, он бы прекрасно обошелся без помощников, но обстоятельства сложились так, что сегодня в одиночку никак не получалось. А помощь, как назло, оказалась так капризна и своенравна, что всю эту компанию волшебников и чародеев Локи с удовольствием поменял бы на одного Инсилая, хоть и считал, что в свете последних событий характер у ученика стал просто невозможным. Конечно, была еще Алиса, но она к колдунам имела отношение весьма условное, и, думая об оптовом обмене, Маг ее к лоту не причислял. Мирна и Кэт тем временем окончательно отделились от коллектива и уединились в дальнем углу пещеры, занявшись поисками более подходящей случаю экипировки в куче тряпья. Дью, бесцельно шатавшийся по темному гроту, был немедленно послан девицами к черту, шарахнулся в сторону, чуть не развалив сконструированный Крашем душ, и, от греха, отправился за водой, предварительно наведя справки о ближайшем ключе у Ронни. Чибра поплелась было следом, но на полпути передумала и осталась, чем несказанно обрадовала Дью, желавшего совершить омовение.

Алиса покосилась на Локи, поняла по его мрачному виду, что никто пока никуда не идет, и, вытащив из рюкзачка, заботливо собранного Илкой, тонкую, но очень теплую куртку, уселась на землю у входа в пещеру. «Как они могут здесь сидеть, когда в крепости остались их друзья, – думала девочка, тоскливо изучая чужое небо, – что с Мирной, я ее не узнаю! Ведь совсем недавно она жизнью рисковала, спасая Инсилая, а сегодня как бес в нее вселился, колючая стала, как небритый папа. И Катарина эта мерзкая… просто кошмар какой‑то. Бедная Тинка. Как она с такой мамашей столько лет прожила? Я с ней коротко знакома, но уже сыта по горло. Вот моя мама… Господи. Бедная моя мама! Надо думать, уже вернулась со своих островов и пилит бедного Горохова, что я потерялась. Она сама виновата, взяла бы меня с собой к океану, может, все и было бы по‑другому… Теперь, наверно, жалеет. Сидит на балконе грустная и загорелая, с телефоном и мартини и всем своим подругам рассказывает, что за скотина ее муж. Даже в салон красоты, наверно, не ходит, хоть и очень хочется новым загаром похвастаться. Да я тоже хороша. Ведь могла Илку уговорить с моим папой связаться. Она же Волшебница, наверняка помогла бы. Вот Инсилай точно не отказал бы в такой малости. Илай… что с ним случилось? Что там в этой крепости происходит? Локи отмалчивается. Только сказал, что Илай жив и с ним Варвара. Я ее не знаю, но Ронни утверждал, что она очень умная. И красивая, наверно… Что у них там с Великой битвой, кстати? Все говорили, что она отложилась во времени, и скромненько так глазки отводили. Ой, а звезды‑то у них уже по‑другому! Может, и с битвой переиграли?»

Из глубины пещеры выплыла Мирна, сменившая казенную тунику на какие‑то лохмотья из собственных за – пасов. Алиса равнодушно осмотрела Мирну и пришла к выводу, что с новой прической та стала похожа не на маленькую разбойницу, а на внезапно обнищавшую принцессу. Локи крякнул и, криво усмехнувшись, покачал головой. Он, как и Алиса, был удивлен более чем странным поведением дочери. «Что они там не поделили, – недоумевал Маг, – я знаю своего ребенка, на ровном месте она дуться не станет. Тем более в такой ситуации, как наша. Она на Варвару взъелась, на Илая, или просто что‑то такое случилось, что все человечество виновато? И что это может быть? Да все что угодно. Взрослеет ребенок, уже просматривается в ней маленькая женщина. А от женщин в этой жизни можно ждать таких сюрпризов, что в страшном сне не приснится. Слава небесам, что Таур злодей мужского пола, оказался бы, на нашу голову, вдовствующей императрицей, вот мы б тут порезвились до изнеможения!»

– Кому водички? – вернулся Дью, бодрый, как све‑жевынырнувший лягушонок.

Алиса очень хотела пить, но мятое железное ведро не внушало доверия. Поколебавшись, она решила прогуляться до источника. После путешествия по скалам было бы неплохо умыться, а на несчастное ведро и так была прорва желающих.

– Не стесняйтесь, налетайте, – провозгласил скалет с улыбкой рекламного агента, – свежая, холодная, почти живая!

– Ну да, только что бегала, – проворчал Краш, с кряхтеньем поднимаясь на ноги.

– Не угадал, – с той же лучезарной улыбкой почти пропел Дью. – Бегать сейчас будем мы. Так что пей давай, и собирайся.

– Куда? – насторожился Краш.

– Сам не догадываешься, спроси у Локи, – посоветовал скалет.

– Пошел ты, – разозлился Краш, поздно заметивший подвох, – никуда я не пойду. У меня ноги не ходят.

– Простите, барышня, – расшаркался Дью, – не думал, что Вы такая нежная стали после трех лет каторги.

– Я пойду, – выступила вперед Алиса.

– Но, я думал, что женщины… – «и дети», чуть не ляпнул скалет, но вовремя прикусил язык, – могут позволить себе небольшой отдых.

– Я не устала, – отрезала Алиса, – и здесь не останусь.

– Еще один бунт на корабле я не переживу, – вмешался Локи, – уймись, ребенок!

– Ты вызвал меня сюда, чтоб я хорошенько отдохнула в этой пещере? – разозлилась Алиса. – Пошли уже, и так целый день потеряли.

– Может, ты не заметила, – Катарина вынырнула из‑за кучи тряпья, – мы тут все временно летать разучились. Так что день не потерян, а с толком использован на пешие прогулки. Правильно, господин Локи? – Она вызывающе взглянула на Мага.

– Деточка, что ж ты чучелом‑то вырядилась? – глядя на Кэт, после обращения к Мирниному гардеробу ставшую похожей на рыночную попрошайку, сочувственно спросил Локи. – В таком виде только ворон пугать!

– Ну почему, – усмехнулась Катарина, – не Версаче, конечно, но живенько и модно. Мне нравится.

– Мне тоже, – серые глаза Алисы стали вдруг злыми, как у сиамской кошки, – ну, просто королева… местной помойки.

– Ах, ты маленькая дрянь! – потеряла самообладание мадам Катарина. – Надо было тебя еще в Хлюпине в прах развеять! Одни неприятности из‑за тебя!

Алиса среагировала так быстро, что вмешаться не успел даже Локи.

– Рука в руку, глаза в глаза, – скороговоркой пробормотала девочка, поднеся кулак с перстнем Мерлина к самому лицу Катарины, – заткнитесь, Ваше Величество!

Кэт поперхнулась на полуслове и как‑то сразу притихла.

– Ребенок, это самоуправство, – пробормотал Локи, – хотя я тебя понимаю.

– Вот оно что, – Краш понял, что имел в виду Маг, говоря о помощи Мерлина, и по‑тихому ретировался подальше от Алисы.

– Молодец, – поддержал ее Дью, – очень вовремя. Мои поздравления.

– Может, пойдем, – снова затосковала Алиса, – скоро светать начнет. Хоть Альвар проскочить…

Ронни, на которого фокус с кольцом произвел грандиозное впечатление, немедленно вскочил на ноги. Мирна вразвалку пересекла пещеру и демонстративно развалилась на своих грудой сваленных пожитках. Чиб‑ра начала бочком пробираться к Дью, опасливо косясь на Алису. Локи медленно, с удовольствием напился из принесенного скалетом ведра и, посмотрев на расположившуюся на ночлег дочь, спросил:

– Как я понимаю, ты остаешься?

– Ты же слышал диспозицию, – издевательски улыбаясь, ответила Мирна, – женщины отдыхают, мужчины и дети – работают. Что‑то снова поменялось? – одарила она Алису невинным взглядом.

– Я не знаю, что происходит с тобой, Гаара, – помедлив, сказал Маг, – но, знаешь, тебе, пожалуй, действительно лучше остаться. Мне хватает неожиданностей без твоих выходок.

– Спасибо на добром слове, – буркнула Мирна, – это, как я понимаю, – передразнила она Локи, – вместо благодарности. – Она закрыла глаза и изобразила глубокий сон.

– Благодарности, – переспросил Маг, удивленно подняв брови. – За что? За то, что ты, несмотря на все усилия, не уморила Инсилая? Так это, дорогая, не твоя заслуга, а его мастерство. За то, что, как мышонок на корку сыра, попалась в Арсикову западню? Это твое личное дело, в какой капкан наступать. За то, что ты нашла себе достойную подругу и, на радость всем, ей рьяно поддакиваешь, будто не из‑за нее заварилась вся эта кутерьма? Но ты уже достаточно взрослая девочка, чтоб разбираться в людях и страстях, их обуревающих. Твои друзья – твои проблемы.

– Я согласна на разделение проблем, – Мирна приоткрыла один глаз, – счастливого пути, свои проблемы я уже решила. – Она отвернулась лицом к стене и засопела.

«Или от возмущения, или просто насморк, – подумала Алиса. – Все равно не понимаю, на какую мозоль ей в мое отсутствие наступили. Или это смерть Инсилая на нее так подействовала… Так он, вроде, уже и не умер. Ничего не понимаю».

***

«Ну, Локи! Племянница, Маня! – злился Инсилай в спину Варваре. – Знал бы я, кто эта племянница, шагу бы с нею не ступил! Вот куда ее черт понес? – На всякий случай он потушил свет в дупле и быстро проска‑нировал сад. По счастью, никого, кроме Варвары, там не оказалось. – Ой, храбрая ты наша, – хмыкнул он, увидев, как Волшебница отшатнулась от куста шиповника, – куда уж нам, трусам, против вас, героев‑то. Ну, вперед, красавица, смелость города берет! Или вы под этой колючкой ночевать вознамерились? Нет, смотри‑ка, пошла все‑таки. Давай‑давай, в тауровском гареме вакансий навалом! В таком прикиде тебя туда без экзаменов примут. – Илай вел свои наблюдения, не сходя с места, он просто убрал защитный экран и, сконцентрировавшись на Варваре, мысленно следил за ее перемещениями. Злился на себя, понимая, что занятие это жрет массу энергии, но очень уж не хотелось ему покидать надежное убежище из‑за женского упрямства. – Нет, за что страдаю? Мало того, что пришлось прослушать лекцию о собственной трусости и коварстве, так теперь еще этой прокурорше нужно безопасность обеспечивать. Хорошо у нее ума хватило говорить об осторожности, я, конечно, джентльмен, но в последнее время за себя не отвечаю, в смысле этикета. Куда, кстати об этикете, подевался Локи? Подкинул мне с барского плеча дамочку, будто мне проблем мало, дочку свою когтистую в нагрузку всучил и – от винта. Черт, а ведь после всех этих разоблачений я вовсе не уверен, что он вообще найдется. Может, это у него очередная педагогическая находка, чтоб я осознал и прочувствовал. Достали меня за эти дни воспитатели, просто спасу нет. Мало того, что весь в синяках, так еще и нервы ни к черту. Так, куда это госпожа учительница подалась? Она, что, действительно, в подземелье собралась, или это что‑то типа экзамена на магическую солидарность и взаимовыручку по согласованию с Локи? С ума они все посходили, нашли время для экспериментов! Меня тут на каждом углу с собаками ищут, а они в педагогике упражняются. Ладно, Локи, а эта курица куда лезет? Тоже учить меня надумала? У себя под носом простейший обман не разглядела, а тут с самим Магистром удумала в жмурки играть! Одно слово – женщина. От этих светских львиц с замашками занозистых подростков один убыток. Прока никакого, хлопот предостаточно. Племянница, черт бы ее побрал! Нет, она точно ненормальная! – Варвара почти подошла к галерее. Инсилай чертыхнулся и отправился следом. – Так, что же делать‑то? – У него в запасе было всего несколько минут, чтобы решить проблему своей и Варвариной безопасности. – Арси сказал, что датчики улавливают колдовство, любое колдовство и превращение. Значит – выход только один, идти в естественной сущности. Восхитительно. Поймает первый же патруль. Или ее, или меня, или обоих сразу. И как, интересно, она собирается на место встречи попасть? Я со всем своим волшебством еле‑еле к проклятому термосу просочился, а она туда налегке, как в городской парк, направляется. Чудеса… Может, все‑таки хватит ума у „племянницы“ вернуться и не выпендриваться? Нет, подвиги в программе, как шаттл, стартовала, не остановишь. Загадочное существо: по пустому саду чуть не по‑пластунски ползла, по крепости, где куда не плюнь на стражу попадешь, резвым галопом. Нет, женщина на войне, это как верблюд в болоте – экзотично, совершенно бессмысленно и чрезвычайно опасно для окружающих. Особенно, если эти самые окружающие пытаются корабль пустыни из болота вытащить».

Варвара вошла в галерею, и он потерял ее из вида.

– Дьявол, – Инсилай прибавил шагу, – кажется, сейчас верблюд затонет.

До входа в замок пришлось пробежаться, там, в тени колонн, Волшебник осмотрелся. Стражи не было, Варвары, впрочем, тоже. «И куда теперь? – подумал Инсилай, с тоской разглядывая каменные своды лабиринта. – Если, к примеру, на место встречи, так это направо, а потом вниз по лестнице до защитных экранов, не промахнешься. Но это если хоть чуть‑чуть ориентироваться в пространстве, на что рассчитывать не приходится. И ведь и не просканируешь эти чертовы коридоры! Во‑первых, не пробью, во‑вторых, попадусь при первой же попытке, датчиков тут на каждом углу понаставили, если верить советнику. Обожаю самостоятельных женщин. Так, ладно, направо или налево? Ну, по ее логике, наверняка все шиворот‑навыворот. Значит, налево. – Он еще раз осмотрелся и, недовольно поморщившись, пошел налево по коридору. – Надо было ее остановить, или хотя бы не выпускать из виду, – ворчал про себя Волшебник. – Куда иду? Зачем иду? А вдруг она, из природной вредности, пошла правильной дорогой? Тогда я с каждым шагом от нее удаляюсь. Локи мне голову оторвет, если с ней что‑нибудь случится. Да я и сам себе это не прощу. Дури у красотки, конечно, предостаточно, но я‑то должен был соображать, что делаю, когда ее в чисто поле из пещеры выпустил на вольные хлеба. Черт возьми, где же Локи? Может, он, и правда, нас здесь специально носами столкнул, чтоб мы друг другу устроили небо в алмазах по старым векселям? Ну, если так, то пусть сам ее и ищет. Я уже все, что имел, высказал, мне собеседники без надобности. И какого дьявола он ее сюда притащил? Чтоб она своими глазами увидела работу своих рук? А я здесь при чем? Я‑то что плохое кому сделал, кроме себя? Подумаешь, порезвился немного. Так ведь вреда от моих действий ощутимого никому не было. Посуетились все немного и на том утешились, даже Алиса нашлась».

Патруль за поворотом он не увидел, а скорее, почувствовал. Отшатнулся назад и прижался к стене. По мирной, полусонной беседе стражников, понял, что Варвара здесь не проходила, в противном случае была бы уже вселенская суета. То, что Варвара в своем спортивно‑пляжном наряде наверняка не останется незамеченной в чопорной Ваурии, сомнений не вызывало. Раз все тихо, значит, или его бывшая учительница, вопреки ожиданиям, выбрала правильное направление, или, заметив своего преследователя, притаилась где‑нибудь в лабиринте.

Инсилай помедлил немного и, чертыхаясь про себя, вернулся к исходной точке своего путешествия. Никакого определенного плана он не имел, просто шел туда, где, по его мнению, находилась Варвара. Положение прорисовывалось тупиковое. Высовываться со своими чудесами в напичканной датчиками крепости было смерти подобно, воевать с Магией магистра голыми руками – такой вариант тоже успеха не сулил. Правда, приспущенные флаги на башнях давали некоторую надежду. Хоть о своем раболепии перед приказами Таура можно было не опасаться за полным отсутствием самого Таура. Но в крепости, напичканной суперсовременной аппаратурой слежения, это было слабым утешением.

***

– Ты все понял? – в сто первый раз спросил Таур.

– Да, господин, – терпеливо ответил бэсс. – Я пройду через свой дом, проверю там каждый атом и, если не получу сведений о вашей королеве, проследую в ее земной дом.

– Как ты пойдешь?

– Мелкими скачками, чтоб заодно проверить не произошло ли сбоев при перемещении, – заученно повторил Синг и тут же возразил: – Но я не смогу пройти ящеричный переход мелкими шагами. Это просто невозможно, меня затянет в воронку перемен и разбросает по времени на молекулярном уровне.

– А если это случилось с Кирой?

– Она шла другим путем, господин. Кроме того, магия кольца гарантирует безопасность его обладателя. У вашей дамы было целых два талисмана. Она наверняка прибыла сюда в целости и сохранности. Арси этот факт тоже подтверждает.

– А если Посланник выбросил ее за переход?

– Зачем? Она куда нужнее ему здесь и сейчас, а не где‑то когда‑то. Уверяю вас, господин, либо девушка здесь, в Запределье, либо вернулась в мир. Но, что бы она ни сделала, это было ее решение, а не воля посланца.

Кольцо империи она ему тоже по собственной воле отдала? – усомнился Таур. – Что‑то не складывается в твоей логике, Синг, ни одна женщина не расстанется добровольно с обручальным кольцом, будучи еще невестой.

«Это смотря кто ей подвернется между свадьбой и помолвкой, – подумал практичный бэсс. – Ваша, к примеру, бабушка от вашего дедушки прямо из‑под венца пыталась сбежать с каким‑то эйрским чародеем, еле поймали. А то не было бы в этой реальности ни папаши вашего благородного, ни вашей светлости. А здесь волшебник. Может, у вас это фамильное? Как раз через поколение, очень даже правдоподобно, тем более, что девица не из наших. А у всех пришлых морали, как у кошки на крыше: до первого кота».

– Да, господин, – согласился Синг, благоразумно оставив свои размышления при себе.

– Ее надо срочно найти, – медленно, тщательно подбирая слова, сказал Магистр, – что‑то случилось, меня не покидает ощущение двойственности происходящего. Будто какая‑то третья сила вмешалась в расклад битвы и спутала карты. Может, и битвы‑то уже нет, а, Синг? Я чувствую, как совсем рядом зарождается что‑то мощное и безжалостное, даже по запредельным меркам. Эта сила перевернет все, разметав по миру и правых, и виноватых. Пока все еще на своих местах, я должен найти Киру, чтоб быть рядом с ней, когда придет Армагеддон.

– Разве может происходить на нашей земле хоть что‑то, неведомое Вам? – удивился бэсс. – Ведь здесь любая мысль и каждая травинка в вашей власти.

– Есть в мире силы, неподвластные живым. Они возникают из ниоткуда и уходят в никуда, потому что порождает их мысль и воля, а несут они смерть и хаос.

– Страшный круг…

– Это не круг, Синг, это спираль. Она начинает раскручиваться на пустом месте и стремительно затягивает в свое бесконечное вращение все, что имело неосторожность приблизиться к ней на расстояние влияния. А оно становится с каждым шагом все больше и больше, потому что масса этого временно‑пространственного омута стремительно увеличивается.

– Эта сила действительно существует? – насторожился бэсс, знавший, как остро Магистр чувствует любую опасность.

– Не знаю. Я не несу ответственности за предчувствия. Внутренний голос – подсказка из другого мира, он может обмануть. Поторопись с перемещением, Синг, а вдруг на сей раз он сказал правду!

***

Ронни плелся за бодро шагающим скалетом и мечтал о глотке холодной воды и пятиминутном привале. Правда, подмастерье скорей бы откусил себе язык, чем заикнулся об этом, ведь всего в шаге от него шла Алиса, и намека на слабость не проявлявшая. План Локи Ронни нравился, хоть идея и была сложновата в исполнении, будучи простой по сути. Забрать оружие, вернуться в Сан Палисс и попытаться пробраться на место встречи. Если попасть в крепость без боя не удастся, в драку не ввязываться, но устроить пальбу на всю Вау‑рию, чтоб Илай с Варварой догадались, где искать хотя бы Локи. Об остальных они не думают, так как твердо уверены в том, что Дью и компания давным‑давно покинули Запределье и находятся в полной безопасности. Неплохой план, если наверняка знать, что Инсилай все еще в крепости. Как раз в этом‑то Ронни и сомневался. Подмастерье прекрасно знал, что старший ученик Варвары не склонен к излишней сентиментальности. Убедившись в отсутствии мага в Сан Палисс, он не будет озадачиваться всеваурским розыском. Просто придет к выводу, что Локи пришлось уйти, если в течение трех суток последний не явится на место встречи. Про магические оковы Локи Илай не знает, а вот о клейме на своей лопатке вряд ли забыл. Он попытается выбросить из Запределья Варвару и займется собственным спасением, в меру сил и возможностей. Ведь после его неудачной попытки покинуть Ваурию, он наверняка считает себя неудобным спутником. Ему и в голову не приходит, что он их единственная надежда на спасение…

Алиса действительно не чувствовала усталости. Она была слишком зла и обеспокоена, чтоб позволить себе слабость. Сцена, разыгравшаяся перед уходом, произвела на девочку тягостнейшее впечатление. Мирна и Катарина повели себя так странно, будто и не они это были вовсе, а злобные перевертыши. Даже если Илай и сказал им что‑то не очень приятное… Ваурия не место для выяснения отношений и личных обид. И как они собираются выбираться отсюда? Ведь Локи ясно им дал понять, что их дальнейшая судьба его не интересует… Впрочем, Ронни‑то выбрался из Запределья самостоятельно, чем они хуже? Катарина, вроде, волшебница. Не пропадет. Да и Мирна не из робкого десятка. И все‑таки, что произошло в крепости? Так не бывает, чтоб на ровном месте становились врагами. «Если, конечно, не вмешается в конфликт кто‑то третий, например, обстоятельства, умноженные на разгильдяйство», – вздохнула про себя Алиса. Она вдруг вспомнила, как год назад из‑за этого произведения поставила на уши полгорода и чуть не поссорилась с лучшей подругой. Началось все с пустяка. Дашка опоздала на полчаса. Ничего необычного в этом не было, она всегда опаздывала, но на тот раз ее вредная привычка имела пагубные последствия…

Жара в то лето стояла в Москве африканская. Из лагеря в Словакии Алиса уже вернулась, а до семейного вояжа в Грецию было еще целых две недели, которые предстояло провести на плавящемся асфальте. Дашка тоже парилась в городе, на чем свет кляня трудоголиков родителей. Дашкины планы на отдых и море испортила та самая жара, о которой говорилось выше. Дело в том, что предки занимались загробным бизнесом, то есть, говоря русским языком, содержали погребальную контору. По причине жаркого лета количество их клиентов зашкалило за привычную норму, и работать господам Шляхманам приходилось за троих. Уставшая от постоянного нытья дочери Дашкина мама предложила ей отправиться на недельку на дачу. Дашка заголосила, что умрет от скуки. Госпожа Шляхман предложила для компании пригласить кого‑нибудь из подруг и пообещала замолвить словечко. Дашка немедленно поговорила с Алисой, а вечером того же дня Дашкина мама, сдержав слово, уже беседовала со Светланой Гороховой, расписывая прелести загородного отдыха в самых розовых тонах. В то время Алисины родители еще не страдали манией преследования и дочь в гости после короткого совещания отпустили. Тем более, что госпожа Шляхман обещала теплый дом, строгую бабушку и великолепное озеро у самого забора. Встречу назначили у поворота на Востряковское кладбище ровно в полдень. Гороховы слегка удивились, но согласились, решив, что Шлях‑ман‑старший, обещавший лично отвезти девочек на дачу, просто работает где‑то поблизости и ему лень возвращаться в город. Они были недалеки от истины: офис конторы «Все там будем», действительно, был совсем рядом, за поворотом.

Весь вечер подруги перезванивались, обсуждая планы и туалеты, которые стоит взять с собой для их осуществления. Утро началось с Дашкиного звонка:

– Спишь? – удивилась она, услышав сонную Алису. – Мы, что, не едем?

– Так восемь всего, – Алиса, с трудом продрав глаза, посмотрела на часы.

– Нам еще до кладбища добраться надо!

– Ты ж с родителями ехать собиралась! – напомнила Алиса.

– Проспала, – вздохнула Даша. – Я, наверно, с тобой поеду.

– Нет проблем. Горохов машину обещал к одиннадцати прислать. Подходи.

– Буду. Ну, все. Пока, пока, – неожиданно быстро свернула беседу Дашка.

Алиса зевнула и отправилась досыпать. А потом все пошло наперекосяк. Сперва позвонил Горохов.

– Лисенок, – заискивающе начал Вадим Игоревич.

– Папа? – Алиса сразу поняла, что у нее проблемы.

– Ты уже собралась?

– Да. Кто приедет?

– Слушай, Лисенок, у нас такая запарка, все машины в разгоне. Скажи маме, чтоб она отвезла тебя.

– Мама в сауне, – упавшим голосом сообщила Алиса, – будет вечером.

– Так позвони ей!

– В парилку?!

После десятиминутных пререканий и угрозы Алисы отправиться на кладбище своим ходом, Горохов сдался и пообещал не опоздать к полудню. Не успела Алиса положить трубку, как объявилась Дашка. Шляхман‑младшая радостно сообщила, что Шляхман‑старший забыл дома права и бумажник и теперь с минуты на минуту будет. Так что она, Дашка, поедет с ним и Алиса может ее дома не ждать, а отправляться, как договорились раньше, на место встречи…

«И там место встречи, – Алиса так глубоко задумалась, что едва не упала, споткнувшись в темноте обо что‑то твердое. – И встреча не состоялась. Почему? Кто ж его знает, почему что‑то не происходит. Не судьба. Третья сила. Стечение обстоятельств. Может, и в сегодняшнюю историю внесли свои коррективы никому не ведомые обстоятельства, смешавшиеся с чьей‑то ненавистью?»

– Ты не устала, Алиса? – Локи заметил, что она споткнулась, хоть и шел далеко впереди.

– Нет, просто задумалась, – честно призналась девочка.

Локи беседу не поддержал и Алиса снова углубилась в воспоминания…

…Горохов, как и следовало ожидать, примчался, как Золушка, с последним ударом часов. Он прибыл бы вовремя, но на самом подъезде к дому был на полчаса задержан бдительным гаишником за грязные номера и непристегнутый ремень. Вадим Игоревич ничего не имел против порядка, но был твердо уверен в том, что основным поводом для остановки были не мелкие нарушения, а дорогая машина. Будь он не в «Саабе», а в «Запорожце», ГАИ не удостоило бы его своим вниманием даже если б он ехал вверх колесами, танцуя вприсядку. Торг затянулся. Гаишник оценивал обнаруженные нарушения в стольник, Горохов – максимум в полтинник. В результате домой он попал в момент пограничный, то есть время встречи уже наступило, а до места было еще далековато. Алиса нервничала и всю дорогу пыталась дозвониться до Дашки. Вадим Игоревич сознавал свою вину и мчался, как на пожар. Дашка не отвечала. Дальше все было, как в плохом водевиле.

Всегда пунктуальная Алиса на встречу опоздала на двадцать минут. Приди она вовремя, она непременно дождалась бы подругу, опоздавшую, как потом выяснилось, на срок вдвое больший. Но в тот момент девочка была уверена, что двадцать минут многовато для смертельно занятого Дашкиного папы, и Шляхманы ее просто не стали ждать. Сначала она обиделась, потом расстроилась и, наконец, устроила истерику Горохову, из‑за которого все случилось. Вадим Игоревич и сам уже был не рад такому повороту, поэтому, томимый угрызениями совести, совершил интеллектуальный подвиг, за каких‑то пятнадцать минут выстроив логическую цепочку, последним звеном которой был телефон Шляхмана‑стар‑шего. Горохов начал со своего школьного приятеля, рекомендовавшего в свое время лицей для Алисы, пробежался по директору и классному руководителю (директор был другом школьного приятеля, а классная руководительница, как выяснилось, состояла в неформальных отношениях с директором, так что нашли ее легко. Несмотря на каникулы), пообщался с секретаршей Дашкиного папаши, слегка запнулся на вопросе: «Хоронить, или кремировать», но добыл‑таки телефон специалиста по ритуальным услугам. Увы, но этот телефон тоже молчал. Точнее, был временно недоступен вместе с хозяином. Вадим Игоревич сдал назад и, вернувшись к Шлях‑мановской секретарше, учинил ей форменный допрос. Девица, привыкшая к полным скорби голосам клиентов, быстро сдалась под натиском не озадаченного похоронными проблемами Горохова и, как на духу, доложила ему, что Соломон Федорович повез на дачу свою дочь и какую‑то ее подружку минут сорок как. Вадим Игоревич предпринял новую атаку и, как индеец скальпом врага, с бою завладел телефоном Дашкиной мамы. Шляхман‑старшая не знала местонахождения дочери и мужа, зато сообщила Горохову адрес дачи, куда он и повез Алису.

Пока Вадим Игоревич третировал телефоны, Дашка и ее отец томились на похоронах какого‑то московского авторитета, пару дней назад пристреленного конкурентами на пороге загородной сауны. Вообще‑то личное присутствие не входило в круг обязанностей господина Шляхмана, отвечавшего только за организацию ритуального процесса. Но, так как в перестрелке нарисовалась еще парочка потенциальных клиентов, дозревающих в данный момент в реанимации, директор посчитал нужным свое скромное участие в процессе. Наверняка в текущих похоронах принимали участие будущие вдовы, которые в таких случаях всегда действуют по принципу «догнать и перегнать». Упустить такой дорогой заказ ради получасового опоздания было непозволительной роскошью. Шляхман чувствовал, как вибрирует в нагрудном кармане телефон, звуковой сигнал которого он предусмотрительно выключил, но «Алло» среди перечислений боевых заслуг покойного было совсем некстати, и ответа не последовало. Дашка стояла в сторонке, в отличие от папаши маркетингом не занималась, и на вызов подруги непременно ответила бы, если б не забыла свой мобильник дома, где он и названивал все это время. Она понимала, что опаздывает, но особо не переживала. Алиса прощала и более безнадежные опоздания.

Уже к концу церемонии выяснилось, что интуиция не подвела господина Шляхмана. Звонок из Склифа в одночасье перевел одну из присутствующих на кладбище дам из жен в вдовы, а фирма «Все там будем» получила еще один богатый заказ. На месте встречи Дашка с папой были ровно через сорок минут после назначенного времени. Подождав еще минут десять для порядка, загробных дел мастер связался с женой, выяснил, что Горохов отвезет Алису сам, и с чистой совестью направился на дачу, вполне резонно полагая, что там они все и встретятся. Дашка попыталась было довести все это до сведения Алисы, но тут, по законам жанра, батарейка в модном телефоне Соломона Федоровича пискнула и сдохла…

Итак, Горохов на всех парусах мчался по шоссе, Соломон Федорович в свободном темпе следовал в том же направлении, а бабушка Шляхман готовилась к приезду внучки. Рахиль Соломоновна, Моню назвали в честь дедушки, была дамой очень обстоятельной и к любому поручению относилась крайне ответственно. Когда сын сообщил, что на пару дней подбросит ей Дашу с подружкой, она немедленно приступила к работе. Перетрясла в доме все постели, договорилась о ежевечерней трехлитровой банке молока с соседней фермы и разыскала на чердаке бадминтонные ракетки и учебник французского языка для обеспечения девочкам досуга. Подсчитав, что гости будут как раз к обеду, Рахиль Соломоновна затеяла пироги и вареники, а так же компот, свекольник, кучу салатов и, конечно же, молодую курочку. Компот булькал на плите, свекольник млел в холодильнике, тесто пухло на столе, ожидая своего часа, курочка, правда, уже не кудахтала… В этот момент и обнаружилось, что в доме начисто отсутствует соль. В сердцах обругав себя старой дурой, Рахиль Соломоновна бросилась к соседке. Марьи Алексеевны дома не оказалось. Правда, имел место ее муж, но он был так пьян, что договориться с ним о выдаче соли не смогла даже терпеливая бабушка Шляхман. Это была последняя надежда. Остальные соседи, наверняка, в такой солнцепек жарились на озере. Пришлось идти в магазин. Разминуться с сыном Рахиль Абрамовна не боялась. Во‑первых, дом стоял нараспашку, Моня знает, что такого она себе никогда не позволит, если уйдет мало‑мальски далеко, во‑вторых, она была уверена, что узнает, если что, машину сына – подъехать к даче, миновав сельпо, было невозможно.

Горохов прибыл как раз тогда, когда Рахиль Абрамовна изучала витрину местного продмага. Пробежавшись по обозначенному Дашкиной мамой участку, Вадим Игоревич заглянул в дом, механически выключил плюющийся ярко‑розовыми пузырями компот, придавил крышкой вылезшее из кастрюли тесто и, не обнаружив ничего похожего на Дашку или ее бабушку, вернулся к машине. Алиса требовала подождать. Но вот как раз этого‑то Горохов и не мог, ибо последних полчаса отбивался от своей секретарши, которую в свою очередь осаждали ожидавшие его посетители. Оставить дочь в пустом доме Вадим Игоревич не рискнул и, чертыхаясь, отправился на поиски хозяев. Единственным, до кого он достучался, оказался плохо владеющий ситуацией муж Марьи Алексеевны. Едва ворочая языком, тот поведал, что Соломоновна съела всю соль и уехала в Москву за внучкой. Горохов усомнился было в его осведомленности, но упоминание о Дашке сыграло свою роль. Вадим Игоревич понял, что у Шляхманов, по дороге сюда, случилась какая‑то крупная неприятность. Они каким‑то образом сообщили об этом бабушке и та, забыв о включенной плите и пухнущем тесте, помчалась в Москву. В объяснение не вписывалась только соль, но ее Горохов списал на не совсем вменяемое состояние соседа.

Вадим Игоревич был человеком ответственным. Поняв, что Дашкина бабушка покинула поселок в сильном волнении, он вернулся на дачу, проверил газ, воду и свет, после чего запер дверь и положил ключ под коврик. С дочерью Горохов объяснялся уже по дороге. Алиса надулась и, свернувшись клубочком на заднем сиденье, притворилась спящей. Именно в этот момент им встретилась машина Шляхмана. Пока Алиса обижалась, а Вадим Игоревич в очередной раз ругался с секретаршей, черный «Бентли» Соломона Федоровича пропылил по проселочной дороге. Где‑то в районе Внукова Горохов перестал, наконец, руководить по телефону и связался с Дашкиной мамой для выяснения обстоятельств. Шляхман‑старшая, естественно, знать не знала ни о каких происшествиях и поэтому очень разволновалась. Беспокойство ее подогревалось тем, что мобильники дочери и мужа весь день хранили гордое молчание. Был, правда, еще телефон свекрови, но Елена Анатольевна его на память не знала, а домой отъехать не могла в связи с наплывом клиентов и отсутствием мужа. Горохов пообещал перезвонить и снова занялся делами, переложив заботы о Дашке, ее родителе и бабушке на хрупкие плечи хозяйки похоронной конторы.

Елена Анатольевна по долгу службы обладала железными нервами. Вывести ее из равновесия могли только обстоятельства экстраординарные, но в тот день именно они и сложились. Наплевав на чужих покойников, гос – пожа Шляхман приступила к поиску своих ближайших родственников. Отчаявшись дозвониться до аварийных служб и, господи помилуй, моргов, больниц и ГАИ, она отправилась домой, где и отыскала телефонный номер свекрови и трезвонящий без умолку Дашкин телефон.

С родственниками, тем временем, ничего особенного не происходило. Прибыв к запертому дому, Соломон Федорович немного удивился, но, обнаружив ключ под ковриком на крыльце, сразу сообразил, что мать наверняка, как обычно, забыла купить соль или сахар и искать ее нужно в ближайшем магазине. Дашка была немедленно мобилизована на поиски бабушки, а Соломон Федорович растянулся в гамаке у террасы, где, пользуясь случаем, немедленно задремал, стыдливо прикрыв лицо позавчерашней газетой. Какие‑то птички весело посвистывали у него над головой, чей‑то мобильный где‑то вдалеке играл «Подмосковные вечера», за забором заливисто похрапывал соседкин муж. К тому моменту, когда Дашка и Рахиль Соломоновна вернулись из магазина с пачкой соли, соседи храпели уже дуэтом, высокохудожественно пересвистываясь через забор. Дашка обчистила грядку с клубникой и отправилась купаться. Бабушка, смирив разбежавшееся тесто, занялась пирогами. Телефон названивал у нее перед носом, но Рахиль Соломоновна звонки игнорировала – боялась испортить дорогую технику испачканными мукой руками, да и пироги не прощали недостатка внимания, получались клеклыми и невкусными.

До погрязшего в идиллии семейства Елена Анатольевна доколотилась уже вручную, ворвавшись на дачу, как стадо диких бизонов. Шляхман‑старший чуть не присоединился к своим клиентам: разъяренная супруга, всю дорогу гадавшая повесился‑утопился, в сердцах окатила его ведром воды из колодца, обнаружив мирно спящим в гамаке. Хорошо, сердце Соломон Федорович имел здоровое, так что водные процедуры обошлись без инфаркта. Рахиль Соломоновна, услышав разгоравшийся скандал, вовремя сориентировалась и безжалостно утопила свой драгоценный «эрикссон» в кастрюле с малосольными огурцами. Не звонил – и концы в воду, точнее, в рассол.

Последнюю сцену Алисе, давясь от смеха, рассказала Дашка после состоявшегося между подругами примирения. Примирение же между супругами Шляхман состоялось много позже. Елена Анатольевна не могла простить мужу свои потрепанные нервы, Соломон Федорович надолго запомнил колодезный душ…

…«А ведь все было бы иначе, если б Горохова не остановил в тот день гаишник, – карабкаясь на плато, размышляла Алиса. – Стечение обстоятельств… Одна малюсенькая случайность, и вполне нормальные люди начинают совершать самые невероятные поступки. Может, и в Сан Палисс затесалась такая случайность? Мирна как сумасшедшая, Катарина эта тоже не в себе. Ин‑силай вышвырнул всех, но зачем‑то оставил рядом с собой Варвару. Хочет отомстить ей за проклятье, нуждается в ее помощи, или тоже стал жертвой обстоятельств? Зачем он сам‑то остался в крепости? А, нуда, для встречи с Локи. Черт возьми, как все запущено!»

***

Клетчатые Варварины ноги мелькали в самом конце коридора. Инсилай, хоть и прибавил шагу, едва успевал за ней. «Надо ж так нарядиться, – злился Волшебник, – осталось только мишень на заднице нарисовать, и полный порядок. Впрочем, я бы и без мишени не промахнулся. Очень аппетитная попка. Так, к черту чужую попку, выбираться отсюда надо, пока собственную не покалечили. Ну, подруга втопила, не догнать. Как черти за ней гонятся. Хоть огляделась бы для порядка, несется, как оглашенная. О как Локи увидеть приспичило, позавидуешь! Стоп. А вдруг у них свидание запланированное в квадрате В‑Х? А тут я под ногами путаюсь со своей заботой о ближнем! Как там Локи‑то учил? Забота не должна быть навязчивой. Они, между прочим, так друг на друга смотрели, когда меня из полусмерти выдергивали – любо дорого… Ну, точно. В их отработанной телеге я – шестым колесом со спицами дыбом. Только мешаюсь. Она ж меня специально из себя вывела, чтоб я ее к чертовой бабушке послал. Что тут скажешь? Молодец! Доби – лась своего. Мне уже глубоко плевать, куда она скачет. Собственно, я и без ее фокусов не очень‑то настаивал. Сказала б открытым текстом: „Свободен“. Я б даже не обиделся. А то: „Локи пропал, бежать, искать!“. Тьфу, попался, как последний идиот, а ведь ученый уже! Ну вот куда тебя черт понес? – по подсчетам Илая, к саквояжу с термосом было направо. Варвара же, не задумываясь, повернула налево. – Точно, они договорились. Шла‑шла, как по компасу, а тут вдруг топографическое затмение. Я уже поверил. На место встречи торопится подруга. Очень хорошо. Сдам ее с рук на руки Локи, и привет родителям. Свободу несчастному волшебнику! – Инсилай одним прыжком достиг поворота. Варвары в коридоре не было. – Или они встретились, или я ее потерял, – Волшебник в недоумении уставился в пустоту лабиринта. – Куда ж она подевалась? Сумасшедший дом, засекретились, как федеральные агенты. Ну, ладно, у тех ума с воробьиный клюв, а Локи‑то… На молодильные яблочки на старости лет потянуло? Совсем спятил? „Плюх в котел, и там сварился“ – классику жанра нужно уважать! Другого‑то не будет, к бабке не ходи. Нашел время играть в шпионов! У меня карката, как дамоклов меч над головой, а они войну себе придумали на две персоны. Замечательно!!! Может, вы дальше без меня управитесь? Или я вам для поддержания романтики нужен? – Илай медленно пошел налево. – Довести – доведу, а там, пусть делают, что хотят. Я со своим клеймом сейчас им, и правда, гирей на ногах. Сам справлюсь. Пусть живут в радости». Он сделал еще несколько шагов и полетел куда‑то вниз. Опасности ничто не предвещало, он просто ступил на камни пола, а они растаяли у него под ногами, открыв дорогу в пустоту. Инстинкт самосохранения сработал в автономном режиме, преобразив свободное падение в планирование уже на второй секунде полета. Приземлился Волшебник легко и беззаботно, как бабочка на цветок. Сообразил запоздало, что с головой выдал себя непроизвольным колдовством, чертыхнулся и увидел Варвару. Полет Волшебницы был наверняка менее удачным. Девушка, согнувшись в три погибели, сидела на полу, двумя руками держась за щиколотку.

– Допрыгалась? – ехидно поинтересовался Инсилай, скрестив на груди руки.

– Отвяжись, – не оборачиваясь, огрызнулась Варвара, пытаясь понять, вывих у нее или перелом.

– Какие мы гордые!

– Какие есть, других – нету.

– Плохая новость…

– Хорошие – от Катьки получишь, многоженец!

– Это ты обо мне? А говорила, хороших новостей нет! Таур умер, завещав мне свой гарем?

– Да я б тебе курицу не доверила, не то, что гарем!

– Я б тоже. Зачем мне курица? Я вообще пернатых недолюбливаю, а у тебя нет гарема. Что с ногой?

– Не знаю, болит.

«Летать не умеешь, так хоть под ноги смотри, – разворчался про себя волшебник, наклонившись к Варваре, он внимательно осмотрел ее опухшую лодыжку. Колдовать не хотелось до колик. – Может, мое торможение мимо их Аргуса проскочило. Я в полете ни одного датчика не заметил… Но если лечением заниматься – наверняка застукают». Инсилай слегка коснулся ее ноги. Варвара убрала руки.

– Колдовать будешь? – упавшим голосом спросила Волшебница.

– Обождем. Авось, без магии обойдемся.

– Ты, что, врачеванием промышляешь в свободное время?

– Если верить Локи, из плохих Магов иногда получаются хорошие целители, – он был почти уверен, что это просто вывих.

– А из плохих Волшебников?

– Ветеринары, – буркнул Инсилай, двумя руками берясь за травмированную ногу.

– Это ты на что намекаешь? – насторожилась волшебница, забыв о боли.

– Руками в пол упрись, – посоветовал Илай и одним резким рывком поставил сустав на место. Девушка вскрикнула. – Ногой пошевели.

– Коновал, – вздохнула Варвара. Боль, правда, отступила почти мгновенно.

– Не стоит благодарности, – пропустив мимо ушей коновала, сказал Волшебник, – вставай, пошли отсюда.

– Куда? – Она огляделась. Лабиринт стал еще мрачнее. Решимости у нее ощутимо поубавилось.

– Без разницы, главное, побыстрее и подальше.

– Колдовал? – тихо спросила Варвара.

– Вроде нет, но без гарантий. Идти можешь?

– Постараюсь, – она встала и сделала несколько шагов. Нога чуть‑чуть ныла, но боль была вполне терпимой. – Направо, налево?

– Вообще‑то – наверх. Хорошо бы вернуться на исходные позиции. Очень уж не люблю приглашений, о которых узнаешь позже, чем увидишь.

– То есть ищем лестницу, – уточнила Варвара.

– То есть ищем выход, – мрачно сказал Инсилай, методом эксперимента выяснивший, что поход налево бесперспективен, так как коридор уже через десять шагов заканчивается глухой стеной.

Минутой спустя то же обнаружилось и в правом направлении.

– Ловушка, – Илай не проявил особого удивления. – Неприятно, но вполне ожидаемо.

– Что делать?

– Колдовать.

– Так ведь поймают…

– Или да, или нет, – он равнодушно пожал плечами.

– Тебе все равно?

– Просто я не вижу других вариантов.

– Боишься?

– Да не особо. Убить – не убьют, я, как‑никак, на сегодняшний момент собственность Таура, а Магистр редкий жмот, трудовыми резервами не разбрасывается. Так что все предсказуемо. Сперва воспитательная беседа с Тауром о правах и обязанностях ваурских рабов, потом пара часов приватного общения с его семихвосткой, и все – к станку, то есть к плугу, работать до седьмого пота на благо Ваурии…

– Милая перспектива…

Клеймо при мне, карката тоже… Рано или поздно это должно было случиться, – в голосе Инсилая скользнули нотки обреченности. – Ладно, потом меня похоронишь, давай выбираться отсюда…

***

В углу снова завозились. Айка, начавшая было дремать, немедленно проснулась. Шорох плавно перерос в откровенный хруст. «Вот сволочь, – Волшебница покрепче сжала в руке сине‑розовое подобие земного манго, – он еще и чавкает. Ну, я тебе сейчас пожелаю приятного аппетита». Она напрягла слух и, как гранату, метнула свой фрукт в источник звука. В углу кто‑то пискнул. Айка босиком бросилась следом за снарядом, на ходу зажигая свечу. Хоть, по утверждению трактирщика, мышей в Альваре и не водилось, маленький, серый, которого быть не может в Ваурии, кверху лапками валялся на полу.

– Мышей, говоришь, нет? – прошипела Айка и, с трудом преодолевая брезгливость, двумя пальцами подняла за хвост несчастного мышонка. – Надеюсь, я тебя не до смерти зашибла. – На вытянутой руке она поднесла мышонка к столу и, внутренне посмеиваясь, опустила в бутыль из‑под вина. – То‑то будет радости, когда очухаешься.

Волшебница тщательно вымыла руки и, обернувшись в поисках полотенца, обнаружила на полу второго мышонка. Как видно, Айкино манго оглушило сразу обоих. Только одного фруктом придавило, а другого отбросило в сторону.

– Кого это ты с собой прихватил, друг бесценный? – Айка покосилась на свежевымытые руки, взяла со стола салфетку и, обернув ею пальцы, подняла мышонка с пола. – Отправляйся к своему приятелю, – она засунула незваного гостя в бутылку. – Жаль вы, ребята, глазки закатили. Я предполагаю, что у одного из вас взгляд пантеры. Ты ж, небось, с собой приятельницу свою зеленоглазую прихватил, посланничек.

В том, что серым ушастым мышонком шныряет по Альвару Инсилай, Айка не сомневалась. Проиграв в памяти свое пребывание в Запределье, Волшебница пришла к выводу, что насчет клопов, мышей и кошек трак – тирщик не соврал, не было их в городе, как, впрочем, и любой другой живности. Единственным зверем, встреченным ею здесь, была белая пантера, но и та на поверку оказалась Мирной.

«Слава небесам, хоть Локи нейтрализован, – Айка снова улеглась в постель, не спуская глаз с превращенной в тюрьму бутылки. – Если б этот лис гулял сейчас на свободе со всем своим колдовским арсеналом, про сон можно было бы окончательно забыть. Все‑таки могу, но не хочу, во всех раскладах приятнее, чем хочу, но не могу. А если кольца дали сбой? Глупости. С магистральным волшебством осечек не бывает. Локи, конечно, сила, но и не таких ломали господа из команды Высшего. Даже самые сильные и умные одиночки бессильны против системы, хотя, если разобрать команду Высшего на игроков, получится просто горстка бездарностей. Потому и сгруппировались, что ни ума, ни силы. Они ж и смелые только стаей. Выпусти кого из них один на один с Магом – только мокрое федеральное место останется. Шакалы, даже на волков не тянут. Вот бы кого из тепленького кресла в совете, да к барьеру с Магистром. Но это Высший не допустит. Знает цену своим воинам власти. Только стайные схватки и, желательно, чтобы десять против одного. А Илай не побоялся… Просто вышел и просто дрался. Но он и федералов на дух не переносит, считает их взбесившимися от сознания власти недоумками, сохнущими от зависти к тем, в чьей голове нет проблем с извилинами. Ну, правда, как союзники они незаменимы. Таур, хоть и император страха, в магии человек не последний, искусством владеет виртуозно. А ненависть федералов к любому таланту так велика, а зависть столь безмерна, что уничтожат наверняка, право на свою пожизненную серость отвоевывая. У них же мечта – стадо тощих коров, а они, все на одно лицо, пастухами. Чтоб за охапку сена руки им народ целовал. Господи, с кем я связалась? Да их же давить надо в колыбели до десятого колена, если хочешь жить в мире, свободном от придурков! Нет, это слишком радикально. Пока они существуют, всегда можно с уверенностью утверждать, что есть на свете те, кто тебя куда подлее и бездарнее, а это, что ни говори, момент приятный. Я‑то хоть знаю, за что мщу, а они абстрактно ненавидят все человечество за свое моральное уродство – дебилы, что возьмешь? Хотя, это еще не известно, что аморальнее. Мерлиновское завещание поголовного счастья, насаждать которое приходится огнем и мечом, трогательная забота федералов о единстве нации, через разъяснение населению команд: „Есть!“ и „Так точно!“, или полнейшее равнодушие свободных граждан Эйра ко всему бардаку, вокруг них происходящему, хотя многим из них достаточно просто шевельнуть пальцем, чтоб навести порядок».

***

Браслет на запястье Илки звякнул чуть слышно и замерцал мириадами огненных искр. Волшебница вздрогнула. Вызов не был неожиданным, она знала, что он последует в течение трех суток, Высший предупреждал ее о необходимости повторного визита в Запределье. Илка ждала вестей из совета, но получила их, как всегда, неожиданно.

– Вы готовы приступить к выполнению миссии? – прозвучал чей‑то голос в ее голове.

– Да, – Волшебница пыталась быть лаконичной и в словах и в мыслях. Голос, возникший в ее сознании, наверняка не принадлежал Высшему, но об этом она старалась не думать, так как не была уверена в том, что ее контора еще не научилась подслушивать чужие мысли.

– Вы ознакомлены с заданием?

– Да.

– Будьте любезны перечислить.

– Переместиться в Запределье, осуществить независимое наблюдение за происходящим, отчет предоставлять каждые сутки или ежечасно – в случае активизации событий.

– Ваши полномочия?

– Полное невмешательство, максимальная информация и право на решение, если возникнет объективная необходимость.

– Еще кое‑что. В окрестностях Альвара обнаружен крупный арсенал контрабандного оружия, способный существенно изменить реальность. По прибытию в Вау‑рию Вы должны в первую очередь испепелить и развеять эти запасы инородного металла, чтобы именем Высшего гарантировать объективность с