Глава 1. Линси Сэндс Супружеский долг

Линси Сэндс Супружеский долг

Серия: Подвиг – 1

OCR Angelbooks

«Супружеский долг»:

АСТ; Москва; 1999; ISBN 5-237-03267-2

Перевод: Е. Ф. Левина

Оригинал: Lynsay Sands, “Тне deed”

Аннотация

Юная и прелестная леди Эмма Эберхарт слышала что-то о существовании загадочного «супружеского долга». Что-то смутное но уж не настолько смутное, чтобы не сообразить, что покойный супруг преклонных лет этого таинственного «супружеского долга» не исполнял. Новый брак Эммы решил сам король, и красавица пошла под венец с мужественным – МОЛОДЫМ!!! – рыцарем Эмори де Эйнфордом, Вот уж у кого не должно было возникнуть трудностей с выполнением «супружеского долга»! Но дальше с молодоженами стало происходить нечто настолько невероятное, что и описанию не поддается.

Пролог

Май 1395 года, Лестершир, Англия

Эмма исподтишка рассматривала людей, заполнявших приемную залу. Одни взволнованно ходили из угла в угол, другие застыли в напряженной неподвижности, но все как один выглядели настороженными и подтянутыми. Все ожидали назначенного приема у короля.

Опустив глаза, она увидела, что нервно теребит в руках носовой платок, и поспешила скрыть это наглядное свидетельство своего волнения.

Ей потребовалось долго умолять двоюродного брата Рольфа, чтобы он наконец устроил эту встречу с королем Ричардом II, Не часто при дворе даровали аудиенцию женщинам. Считалось, что вопросы, которые они могли предложить для обсуждения, не являлись особо важными и разрешать их следовало мужьям или отцам. Но Рольф был одним из самых любимых Ричардом герцогов. Он вырос вместе с Эммой, любил ее и старался угодить ей, насколько возможно. Так что, невзирая на ее отказ объяснить заранее причину просьбы, Рольф согласился добиться для нее аудиенции, и король великодушно согласился пойти ему навстречу.

Спрятав носовой платок в рукав, Эмма чинно сложила руки на коленях и постаралась сидеть спокойно. Задача не из легких! Теперь, добившись желаемого, Эмма начала сожалеть о своем порыве. План уже не казался ей удачным. Она недостаточно ясно представляла себе последствия своей настойчивости, когда упрямо преследовала Рольфа просьбами. Как всегда, Эмма слишком поторопилась осуществить задуманное. Опрометчивость и порывистость были ее недостатками, которые она сама открыто признавала. «Когда-нибудь это заведет тебя в ад!» – не раз предупреждал отец Гамптер.

– Леди Эберхарт!

При звуке своего имени Эмма вздрогнула и побледнела. Настала минута ее аудиенции! О святой Гавриил! Какую ужасную ошибку она совершила!..

– Миледи? – Камергер приподнял бровь при виде ее замешательства.

Эмма мысленно прокляла свою внезапную трусость и поспешно поднялась на ноги. Хорошо ли, плохо ли, но она оказалась здесь по собственной воле.

У нее не было выбора, оставалось только следовать плану и надеяться на лучшее.

Расправив плечи, Эмма приблизилась к камергеру, и тот, ловко повернувшись, пропустил ее в дверь. Одного посетителя стража незадолго до этого вытащила за ноги и куда-то уволокла отсюда. Наверное, несчастный чем-то прогневал короля и его отправили в тюрьму, в страхе подумала Эмма.

Войдя в комнату для аудиенций, Эмма подошла к креслу, в котором сидел король. Справа от него стоял писарь, слева – архиепископ Арундел, нынешний лорд-канцлер, сменивший удалившегося на покой епископа Уайкхема. Увидев прелата, Эмма постаралась подавить неприятные чувства. Новый канцлер ей не нравился и раньше – он казался надменным и хитрым. Сейчас это мнение подтвердилось: Арундел смотрел на нее с таким выражением лица, словно заранее знал, что обсуждение ее жалобы – пустая трата королевского времени.

Понимая, что скорее всего король так и решит, Эмма расстроилась. Господи Боже! Она совершила невероятную глупость!

– Ваше величество, леди Эммалена.

Стараясь оттянуть обращение к королю, Эмма обернулась, провожая взглядом уходящего камергера, и тут же пожалела об этом. Это был первый ее визит ко двору, и она оказалась абсолютно невежественна в правилах этикета. До сих пор она старалась наблюдать за поведением окружающих и подражать им. Однако, глядя, как камергер, кланяясь, пятится из комнаты, с ужасом подумала, что от нее, по-видимому, потребуются те же движения, но с реверансами… Если это так, она совсем опозорится!

– Леди Эммалена?

Она вздрогнула, быстро повернулась и, виновато посмотрев на короля, присела в реверансе и оставалась в этой позе, пока тот не велел ей подняться.

– Вы двоюродная сестра Рольфа? – В голосе короля звучало любопытство. Он окинул ее внимательным взглядом.

– Э-э… да, ваше величество… – Эмма нервно переступила с ноги на ногу. На мгновение ей захотелось отказаться от своего плана и, попросив прощения, попытаться удалиться, но она побоялась, что после этого ее выволокут из комнаты, как того беднягу. Ужасная картина! Рольф будет опозорен…

Лорд Рольф попросил, чтобы я принял вас, Не так ли?

Эмма прикусила губу и кивнула. Король терпеливо подождал минуту, затем слегка приподнял брови.

– По какой причине вы пожелали видеть меня, миледи?

Чувствуя, как горячий румянец заливает щеки, Эмма посмотрела на стоявших по обе стороны от короля мужчин. Ей в голову не приходило, что при ее свидании с Ричардом II будет кто-то присутствовать. Честно говоря, она вообще не представляла, как будет проходить аудиенция. Теперь она стояла перед королем и его окружением в полном смятении и страхе от того, что натворила… во что ввязалась… Конечно, она разволновалась, и нетрудно было понять, что всему виной архиепископ. Эмма бросила в его сторону яростный взгляд. В то время как король смотрел на нее с вежливым интересом, а писарь – с любопытством, выражение лица Арундела с каждой секундой становилось все более презрительным. От этого она совсем растерялась.

– Миледи?

Взгляд Эммы вернулся к королю. Монарх оказался совсем не таким, каким она его воображала. Она знала, что он молод, всего на четыре года старше нее. Кроме того, даже проживая вдали от двора и дворцовых сплетен, она была наслышана о тоске и печали, в которые король погрузился после случившейся в прошлом году смерти жены. Говорили, что он страстно любил королеву Анну – это было редкостью в браках правящих особ – и тяжело перенес утрату. Однако Эмма ожидала, что Ричард будет выглядеть внушительнее. Архиепископ показался ей более величественным, а выражение его лица было настолько суровым, что она готова была провалиться сквозь землю.

Между тем король нетерпеливо постучал пальцами по подлокотнику кресла. Эмма собралась с духом и заговорила:

– Прошу прощения, ваше величество, но я хотела поговорить с вами насчет… – Она замолчала, вновь вспыхнула, смущенно поморщилась и едва слышно пролепетала: – Это очень щекотливый вопрос, ваше величество.

Лицо короля выразило сочувствие.

– Пожалуйста, миледи, успокойтесь, я вас не тороплю, – ласково произнес он.

Эмма глубоко вздохнула и открыла было рот, чтобы заговорить, но тут же беспомощно покачала головой:

– Это крайне трудно.

Король с пониманием кивнул и выжидательно поднял брови. Эмма снова вздохнула и, чувствуя, что больше нельзя испытывать терпение его величества, бурно начала подготовленную речь:

– Государь, вам известно, что я замужем за лордом Фальком, герцогом Эберхартом?

Ричард II с достоинством склонил голову.

– Да, миледи. Мне это известно. Связана ли как-то ваша просьба с вашим мужем?

Эмма смущенно опустила глаза.

– Да… я… Видите ли, брак был заключен, но до сих пор его светлость не счел нужным… – Эмма опять замолчала. Лицо ее пылало.

Король опять поднял брови, а канцлер, наоборот, насупился, словно подозревая неладное.

– Он не счел нужным?.. – повторил король, так что недоговоренная фраза повисла в воздухе. Недовольная морщинка пролегла у него между бровями, он наклонился вперед.

Писарь и святой отец с тем же неодобрительным видом также склонились в ее сторону.

Эмма медленно обвела глазами присутствующих и еле слышно проговорила:

– Ваше величество, со дня свадьбы он ни разу не лег со мной в постель!

При этом заявлении все трое раскрыли рты. Первым пришел в себя архиепископ. Он быстро закрыл рот и поджал губы с явным осуждением. Заметив выражение лица священника, король медленно выпрямился в кресле, принимая непроницаемый вид. Один писарь продолжал глазеть на Эмму так, словно она разделась догола и предложила мужчинам сыграть партию в шахматы.

Стараясь не обращать внимания на возникшее замешательство, Эмма выхватила платок из рукава и судорожно сжала его в руке, ожидая королевского приговора. Ждать пришлось довольно долго.

Пожав плечами, король откашлялся, почесал затылок и, устремив взгляд куда-то чуть повыше ее плеча, осведомился:

– Если я правильно понимаю… э-э… такое положение… вам не нравится?

Он произнес это несколько неуверенным тоном, как будто не знал, что сказать. Эмма нахмурилась. По-видимому, его смущение было связано с тем, рассудила она, что дамам не полагалось получать удовольствие от исполнения супружеских обязанностей. По крайней мере так ей объяснил отец Гамптер, когда она обратилась к нему за советом. Но речь шла не об удовольствии или неудовольствии: другого способа завести ребенка еще никто не придумал.

– Ваше величество, мне очень хотелось бы иметь детей! – решительно проговорила Эмма. – В конце концов, церковь утверждает, что это наш долг. Разве не так? Я намерена свой долг исполнить и родить наследника, чтобы продолжить род моего мужа… сохранить его имя.

Говоря это, она перевела взгляд на архиепископа и увидела, что недовольная гримаса, с которой он до их пор ее слушал, сменилась в мгновение ока одобрительным кивком.

– Ах, так!.. – торжественно кивнул, в свою очередь, король и задумчиво потер подбородок. Помолчав, он еще раз кивнул с умным видом. Неожиданно лицо его оживилось: – Возможно, его светлость слишком рьяно отдается другим делам?

Это предположение прозвучало слишком двусмысленно, и писарь, не выдержав, хихикнул. Король гневно сверкнул глазами в его сторону и уточнил:

– Государственным делам.

– Целых два года?

Трое мужчин ошеломленно уставились на Эмму.

– Вы хотите сказать, миледи, что ваш муж за два года…

– Да, – мрачно подтвердила Эмма.

Все трое одновременно с шумом втянули в себя воздух. Под их пристальными взглядами Эмма смущенно потупилась, понимая, что ее разглядывают в поисках каких-либо недостатков. Иначе чем же объяснить тот факт, что мужчина в течение двух лет отказывается лечь в постель со своей женой? Эмма со стыдом склонила голову, страшась, что они увидят нечто такое, чего не замечает в себе она сама.

Много раз всматривалась Эмма в свое отражение в зеркале, стремясь понять, почему муж отвергает ее. Она не считала себя красавицей, но и дурнушкой не была. Ее волосы отливали золотисто-медовым цветом. Кожа бледная, но безупречно гладкая и нежная. Глаза, правда, были несколько велики для ее лица, и нос чуть вздернут, а губы, пожалуй, слегка полноваты… Худой она не была, как модно нынче, но ведь и толстушкой ее не назовешь. У нее была тонкая талия, полные бедра и пышная грудь. Нет, она вовсе не была такой уродливой, чтобы муж со дня свадьбы ни разу не вошел к ней в спальню.

– Так что же, миледи, вы хотите от нас? Что мы, по-вашему, должны сделать?

При этом вопросе Эмма удивленно замерла. Ответ казался ей очевидным.

– Как что?.. Прикажите ему, государь.

– Приказать?! – Король чуть не поперхнулся словами.

– Ну разумеется, ваше величество. Вы должны объяснить моему супругу, что это его долг, и не только по отношению ко мне, но и к вам также.

– По отношению ко мне?

Король широко открыл глаза. «Еще немного, и они у него вылезут на лоб», – раздраженно подумала Эмма и, вздохнув, терпеливо объяснила:

– Конечно, государь. Ведь он ваш вассал и должен продолжить свой род, дабы его сыновья и внуки могли служить вам так же верно, как мы.

Король растерянно моргнул пару раз и посмотрел на архиепископа. Тот только развел руками, как бы признавая неоспоримость приведенного Эммой довода. Тогда король жестом велел архиепископу нагнуться и пробормотал что-то ему на ухо. Эмма не расслышала слов и невольно подалась вперед, пытаясь узнать ответ священника. До нее донеслось лишь несколько последних фраз:

– Что бы ни было причиной, сир, просто грех оставлять такой… э-э… спелый плод… э-э… на ветке… дать ему засохнуть. Или предоставить возможность кому-то другому его сорвать… – Последнее он добавил весьма мрачным тоном.

Тяжело вздохнув, король Ричард повернулся к Эмме.

– Миледи… – едва слышно произнес он, но замолчал, заметив, что и прелат, и писарь напряженно замерли в ожидании его решения. Король перевел взгляд на стоявших у дверей стражников и яростно фыркнул, Эмма обернулась и увидела, как те вытянулись в струнку, тоже заинтересованные происходящим, и, затаив дыхание, приготовились ловить каждое слово короля.

Покачав головой, Ричард начал снова:

– Миледи, вы заявили, что он не… э-э…

– Не исполнял свой супружеский долг, – подсказал архиепископ.

– Да, не исполнял свой супружеский долг. Должны ли мы понять, что по крайней мере однажды он… – король махнул рукой архиепископу.

– Осуществил свои брачные обязанности?

– Вы имеете в виду свадьбу? – недоуменно спросила Эмма.

Король казался раздосадованным.

– Миледи, вы не совсем меня поняли!

Эмма слегка свела брови. По правде говоря, она действительно не очень представляла себе, что именно входит в понятие «осуществить супружеские обязанности». Мать ее, собираясь подарить мужу долгожданного сына-наследника, умерла при родах, когда Эмме было шесть лет. Девочку воспитывал отец, и хотя он был замечательным родителем, материнского совета ждать от него не приходилось. Когда пришла пора подготовить Эмму к брачной ночи и всему, что с этим связано, он долго мялся, краснел от смущения и наконец произнес грубоватым тоном:

«Теперь твой муж, дочка, будет делить с тобой постель».

«Да, отец», – пробормотала Эмма, ожидая дальнейших разъяснений. Однако их не последовало.

– Возможно, если бы миледи смогла описать нам свою брачную ночь… – мягко предложил архиепископ.

Эмма резко вскинула голову:

– Описать брачную ночь?!

– Ну не всю, разумеется… – Святой отец покраснел и, беспомощно разведя руками, поглядел на короля.

Внезапно потеряв терпение, Ричард II спросил прямо:

– Миледи, делил ли ваш муж с вами постель в брачную ночь?

– О да, – с облегчением улыбнулась Эмма, Значит, все-таки их брак был «осуществлен». – Да, государь, его люди раздели его и положили ко мне в постель. Я думала, от его храпа крышу снесет…

– Пусть так, но прикасался ли он к вам? – нетерпеливо продолжил расспросы архиепископ.

– Прикасался ли он ко мне? – Эмма снова неуверенно затихла, стараясь припомнить. На миг она встревожилась, что это ей не удастся. Судя по выражению лиц короля и архиепископа, это было очень важно. – Да, милорд. Ночью он на меня навалился. По правде говоря, я чуть не задохнулась! – И, понизив голос, она добавила: – Герцог был совсем пьян, государь. Он даже не проснулся, когда я оттолкнула его.

Вместо того чтобы порадоваться этому известию, архиепископ и король с отвращением переглянулись и поморщились, словно от зубной боли, а затем архиепископ устало спросил:

– А что произошло утром?

– Утром?.. – Эмма снова нахмурилась. Все-таки это было два года назад. – Насколько помню, милорд, я проснулась первой. Да-да, первой. Я проснулась, встала и оделась за ширмой. Когда я вышла, мой муж… Ах да, он играл кинжалом в постели и порезался, – удивленно припомнила она события того утра.

– Порезался? – переспросил архиепископ, подозрительно сощурив глаза.

– Да, – кивнула Эмма. – Возможно, он еще не совсем протрезвел с прошлого вечера. Так или иначе, он вытер кровь простыней. Я собиралась помешать ему, потому что знала, как трудно отстирывается кровь, но тут в дверь постучали.

– Кто был у дверей? – поинтересовался король, явно не сомневаясь в ответе.

– Там был мой отец, священник отец Гамптер и двоюродный брат лорда Фалька – Бертран.

– Чего они хотели?

Эмма пожала плечами:

– Они просто пожелали нам доброго утра. Когда отец увидел простыни с пятнами, он велел повесить их в зале. По-моему, он решил, что если высушить пятна крови, они легче отойдут при стирке, но, разумеется, от этого никакого толка не было. Ваше величество, почему вы качаете головой? Я вас разгневала?

– Нет, миледи, – мрачно произнес король, оборачиваясь к писарю.

Тот по-прежнему глазел на Эмму. Судя по его дерзкой ухмылке и подмигиванию, он находил, что пренебрежение, выказанное Эмме мужем, ничуть не умаляет ее привлекательности. По правде говоря, у Эммы складывалось впечатление, что он охотно пожертвовал бы собой, замещая ее супруга, чтобы «сорвать этот спелый плод».

Однако все его ужимки исчезли как дым, когда король резко окликнул его.

– Да, ваше величество. – Писарь поспешно опустил глаза на книгу, которую держал в руках, и приготовился записывать решение короля.

– Пошлите письмо с сообщением, что его величество король желает, чтобы лорд Фальк позаботился об… э-э…

– Об исполнении своих супружеских обязанностей, – пробормотал архиепископ.

– Да. Об исполнении своих супружеских обязанностей, в противном случае… – Ричард помедлил, явно не зная, чем закончить.

– Могу ли я предложить? – робко проговорила Эмма, и король с надеждой обернулся к ней. – Вы можете наказать его, повелев уплатить пеню в… ну, скажем… в шестьдесят овец? Его светлость очень ценит своих овец. По крайней мере вокруг замка их бродит, наверное, несколько сотен. Хотя мы до сих пор баранины не пробовали… – с недоумением заметила она.

– Сотня овец?! – рявкнул король. – Нет, всех до последней отдаст, будь они прокляты, если не станет с этого момента заботиться о нуждах своей жены!

Эмма лучезарно улыбнулась.

– О, благодарю вас, ваше величество! Первого ребенка я назову в вашу честь! – объявила она, хватая руку Ричарда и бурно целуя ее, но увидев, что архиепископ укоризненно качает головой, снова вспыхнула и немедленно выпустила руку короля, присев в низком реверансе.

– Да, конечно… – Король Ричард откашлялся и выпрямился в кресле. – Это… очень любезно, леди Эммалена. Надеюсь, нам удалось решить вашу проблему?

– Да, ваше величество! – отозвалась Эмма, поднимая на него глаза.

– Прекрасно! – Он махнул рукой стоявшим при входе слугам, и Эмма, оглянувшись, увидела, что те открывают двери, знаменуя окончание аудиенции.

Прикусив губу, она поколебалась, вспоминая, как пятился с поклонами камергер.

– Миледи, что-то еще?

Эмма посмотрела на удивленно приподнятые брови короля, вздохнула и, изобразив вежливую улыбку, начала пятиться, так и не поднимаясь из реверанса. Делать это было ужасно неудобно. Проделав таким образом полпути, она услышала голос короля.

– Миледи! – окликнул он ее с такой тревогой, что Эмма замерла и устремила на него напряженный взгляд. По лицу Ричарда II было видно, что он не знает – то ли огорчаться, то ли смеяться. Писарь был просто ошарашен, а архиепископ определенно развеселился.

Подозрительно закашлявшись, прелат жестом предложил ей выпрямиться.

Покраснев до корней волос, Эмма, поколебавшись мгновение, поклонилась, как это делал камергер, и, пятясь, вышла из комнаты. Двери закрылись прямо у нее перед носом.

Глава 1

– Будь ты проклят, Олден! Прочисть уши! Я же говорил тебе, зеленую тунику. Говорил или нет?!

– Да-да, милорд! – Олден съежился и нервно отступил на шаг.

Одетый лишь в плотно облегающие чулки-штаны на помочах, с обнаженной широкой грудью, лорд Эмори Эйнфорд тем не менее выглядел так же грозно, как и в полном боевом облачении. Особенно когда пребывал в таком отвратительном настроении, как сейчас.

Олден находился при этом прославленном воине всего какие-то две недели, но, несмотря на краткость этого срока, знал, что его лорду такая ворчливость не была свойственна. Подтверждением тому стала реакция солдат и лорда Блейка, с изумлением наблюдавших за Эйнфордом. Олден не слишком понимал, что, собственно, вызвало раздражение рыцаря, но оно явно было связано с письмом короля. Посланец привез его Эмори накануне, когда тот завершал свои дела с лордом Честерфордом. Прочтя его, Эйнфорд побледнел, скомкал письмо и швырнул в огонь, а затем в ярости бросился вон из сторожевой башни, на ходу требуя оседлать ему коня. Мгновением позже он отменил приказ, столь же стремительно вернулся назад и начал осушать одну кружку вина за другой.

С этого момента он не находил себе места. Такое поведение показалось в высшей степени странным юному Олдену. Он с тревогой следил за поступками своего нового лорда и заметно нервничал в его присутствии.

Отброшенная с отвращением туника попала Олдену в лицо. Он попятился, споткнулся о камень и грохнулся наземь. Поспешно поднявшись на ноги, Олден растерянно пробормотал:

– Я-я… тотчас п-принесу зеленую, милорд. Тот-час же…

Прищурив глаза, Эмори наблюдал за удалявшейся фигурой оруженосца, затем перевел взгляд на холодное озеро, из которого только что вылез.

– Тебе не следовало срывать гнев на парнишке.

Эмори обернулся на звук веселого голоса и с явным неудовольствием посмотрел на своего друга.

– Он просто олух.

– Он тебя боится, – возразил Блейк и, улыбаясь, хлопнул приятеля по голому плечу. – Он станет более ловким, когда обретет уверенность в себе.

Эмори презрительно скривил губы:

– Он никогда ее не обретет.

– Конечно, если ты не перестанешь так обращаться с ним.

Эмори нахмурился, но промолчал и снова уставился на тихие воды озера. Блейк вздохнул и в сотый раз предложил:

– Ну, откажись жениться на ней!

– И лишиться возможности стать владельцем замка и поместья? – с горькой усмешкой ответил Эмори.

Блейк покачал головой:

– Прекрасно! Тогда женись на этой девице и, раз ты сам этого захотел, не злись на всех вокруг.

– Я вовсе не хотел этого! – возмутился Эмори. – Просто я обязан это сделать, чтобы заполучить желаемое. Кто в здравом уме согласится жениться на уродливой старой кляче?

– Но ты ведь с ней еще не виделся! – запротестовал Блейк.

Эмори удивленно посмотрел на него:

– Да разве не ты рассказывал мне, что она обратилась с петицией к королю, чтобы заставить мужа спать с нею?

– Да, об этом сплетничали при дворе, но никто, кроме короля, не знает, как она выглядит, а он отказывается говорить на эту тему. Кроме того, муж ее умер на пути домой, куда направлялся, чтобы исполнить свои… э-э… супружеские обязанности.

– Наверное, это было самоубийство, – мрачно пробурчал Эмори.

Блейк усмехнулся:

– Тогда откажись…

– Нет! Ты же знаешь, я не могу так поступить. – Эмори горько вздохнул. – Возможно, это мой единственный шанс завести собственный дом.

Блейк серьезно кивнул и бросил взгляд на возвращающегося Олдена. В руках у того была зеленая туника. Слегка улыбнувшись юноше, он шагнул к нему и забрал одежду.

– Больше ничего не потребуется, Олден. Иди и подготовь коня лорду Эйнфорду. Мы вскоре выезжаем.

– Да, милорд. Спасибо, милорд! – Лицо юноши просветлело, и он поспешил в лагерь.

Вчера, не доезжая каких-то нескольких миль до замка. Эберхарт, они остановились под предлогом того, что Эмори захотелось освежиться в холодных водах озера. Однако, искупавшись, лорд Эйнфорд не торопился с отъездом. Дав приказ разбить лагерь и готовиться к ночлегу, он стал усердно приносить жертву Бахусу.

Впервые за время их знакомства Блейк видел своего друга таким пьяным. Эмори пришлось отнести на руках в его палатку. На следующий день он так же оттягивал момент отъезда: медленно завтракал, не спеша умывался. Наступил полдень, а он еще не закончил одеваться.

Нет сомнения, что он потребует задержаться для трапезы перед отъездом, подумал Блейк, протягивая тунику угрюмому другу.

– Спасибо! – Эмори натянул одежду. – Может, мы перекусим, прежде чем отправиться в путь? – предложил он, застегивая пояс, и с удивлением повернулся к расхохотавшемуся Блейку: – В чем дело?

– Лорд Рольф! – Сиберт торопливо спускался по ступеням. Он узнал спешившегося светловолосого мужчину, подъехавшего к замку во главе отряда всадников, одетых в цвета короля.

– Сиберт! – Рольф швырнул поводья одному из своих людей и приветливо похлопал управляющего по спине: – Как поживаешь?

– Прекрасно, милорд. Надеюсь, у вас тоже все хорошо? – отвечал тот, с любопытством оглядывая сопровождавших Рольфа епископа и королевских солдат.

– Отлично. Где Эм?

– На кухне, милорд.

Кивнув, Рольф махнул рукой в сторону настороженных всадников:

– Пожалуйста, позаботься, чтобы епископа устроили поудобнее, Сиберт, а я пойду поищу сестрицу. – Взбежав по ступеням, он направился в замок.

Жар, пахнувший на Рольфа, едва он открыл двери кухни, заставил его замереть на пороге. Душные, влажные волны накатились на него, спирая дыхание. Они исходили из трех стоявших на огне чанов. Каждый был таким большим, что в нем можно было бы сварить целую свинью. Прищурившись, Рольф пытался всмотреться в смутно маячившие в клубах пара темные фигуры, копошащиеся у котлов. На миг ему пришла в голову мысль, что он попал в жилище ведьмы. Наконец он увидел двоюродную сестру. Она была самой низенькой из женщин, и если бы не пышная грудь и крутые бедра, Рольф принял бы ее за ребенка. Она перенесла маленький стульчик от одного котла к другому и встала на него, чтобы заглянуть в кипящее варево.

Гораздо более крупная женщина стояла поодаль, снисходительно наблюдая, как Эмма, помешав в котле, передвинулась, чтобы повторить это со следующим. Раздосадованный Рольф решительно шагнул в кухню.

Эмма вечно совала нос в то, чем должны были заниматься слуги. В этом Рольф винил отца девушки, а затем ее мужа. Седрик Кенвик с детства позволял единственной дочери бегать по всему замку, а Фальк, муж Эммы, никогда не задерживался здесь надолго и совершенно не интересовался занятиями жены, как, впрочем, и ею самой.

Качая головой, Рольф приблизился к сестре и похлопал ее по плечу. В этот момент она нагнулась над котлом. Его неожиданное прикосновение привело к тому, что она чуть не свалилась в кипящее варево. Рольф успел ухватить ее за талию и мгновенно оттащить прочь. Вздохнув, он поинтересовался:

– Эм, неужели ты не можешь предоставить это слугам?

– Рольф! – воскликнула миниатюрная блондинка, оборачиваясь, и бросилась в его объятия, но вспомнив, что находится в трауре, отступила на несколько шагов и выпрямилась. – Как ты поживаешь? – осведомилась она более спокойным и сдержанным тоном.

– Я сейчас заживо сварюсь. Так что, знаешь, давай перейдем в какое-нибудь другое помещение и поговорим, – сухо ответил он, беря ее под руку.

– О нет, Рольф! Я не могу. Я должна до конца присмотреть за крашением.

– За крашением?.. – Рольф с недоумением посмотрел на котлы.

– Каждый кусок ткани в замке покрашен в черный цвет, – объявила Эмма, снова направляясь к котлам.

– Каждый кусок ткани? – Рольф окинул взглядом черный наряд девушки. Он узнал платье, в котором она являлась на аудиенцию к королю. Только тогда оно было бледно-голубым. Он вспомнил мрачный траурный костюм Сиберта и невольно перевел взгляд на прачку: она тоже была вся в черном. Похоже, его родственница решила заставить всех обитателей замка оплакивать смерть Фалька.

– Да. Осталось только это, – Эмма помешала в котле. – Постельное белье.

Рольф вытаращил глаза:

– Постельное белье? Ты выкрасила даже постельное белье?!

Эмма нахмурилась, сурово глядя на него через плечо: ей явно пришлось не по душе прозвучавшее в его голосе недоверие.

– Мы же в трауре, Рольф. Мой муж скончался на прошлой неделе.

– Да, но… О Господи, Эм! Ты же его едва знала! Ведь он за прошлый год провел здесь, дай Бог, неделю… в общей сложности.

– Это так, – безрадостно подтвердила она.

– Ты ведь наверняка его не любила?

Эмма насупилась:

– Конечно, любила. Он же был моим мужем. Мой долг состоял в том, чтобы любить и почитать его.

– Но, Эм, – Рольф тряхнул головой и вновь взял ее за руку, оттягивая от котлов. – Мне необходимо с тобой переговорить. Это очень важно.

– Это тоже очень важное дело, Рольф. Я сейчас в трауре и должна выказывать уважение покойному.

– Да-да, но то, о чем я говорю, слишком важно.

– Что ж, тогда говори со мной здесь.

Рольф открыл было рот, чтобы возразить, но затем, пожав плечами, передумал. Спорить с Эммой было бесполезно. Кроме того, сообщив ей причину своего приезда, он, несомненно, сможет быстро увести ее из кухни.

– Я привез тебе привет от короля, – внушительным тоном произнес он и замолчал.

Эмма тут же обернулась к нему с взволнованной улыбкой на лице:

– Правда? Как это мило! Значит, его величество все еще меня помнит?

– Помнит. Сомневаюсь, чтобы он когда-нибудь забыл о вашей встрече, – сухо заметил Рольф. – Во всяком случае, он посылает тебе привет и наилучшие пожелания, а также приказ выйти замуж.

– Что? – Эмма разинула рот от удивления. – Замуж? Снова? Но моего мужа только что похоронили!..

Рольф посмотрел на ее недовольное лицо и решил, что дальнейшее должен сообщить ей епископ. Решительно взяв Эмму за локоть, он потащил ее к двери, прочь от удушливого пара котлов.

– Пойдем. Епископ Уайкхем сопровождает меня сюда и сейчас, без сомнения, нетерпеливо ждет нас в зале.

– Епископ Уайкхем тоже приехал? – Эмма радостно улыбнулась.

Она несколько раз встречалась с епископом, и он ей очень понравился. Добрый и милый человек, Уайкхем ухитрился остаться таким даже после длительного пребывания при дворе в должности лорд-канцлера. По мнению Эммы, церковь многое потеряла с его уходом.

– Да, – подтвердил Рольф. – Он сопровождает меня сюда, чтобы уладить дело с твоим замужеством.

– А мы бросили его одного? Рольф, какой стыд! Ты должен был сразу сказать мне, что он здесь, – попеняла ему Эмма, отдавая веселку прачке.

Рольф сдержал улыбку, наблюдая за ее попытками разгладить помятую влажную юбку и поправить растрепавшиеся волосы. Все ее усилия оказались бесполезны. Золотистые пряди выскользнули из строгой прически, и влажная жара заставила их завиться мелкими легкими колечками, которые обрамляли прелестное личико Эммы, словно светящийся нимб. Ему казалось, что это только прибавляет ей очарования. Впрочем, он ведь был пристрастным к нежно любимой кузине.

– Пойдем, – повторила Эмма и вздохнула, отчаявшись привести себя в порядок. – Мы не можем так долго оставлять епископа без внимания. Это просто невежливо, – она пошла впереди Рольфа, спрашивая через плечо: – А за кого король хочет меня выдать?

– Его зовут Эмори, лорд Эйнфорд, – пробормотал Рольф, переступая через лежащую на полу груду уже покрашенного белья.

– Эмори, лорд Эйнфорд? – Эмма помедлила на пороге, задумчиво повторяя красивое имя. – Никогда не слышала о нем, хотя, боюсь, до меня вообще никакие новости не доходят. Что творится при дворе, нам здесь неизвестно.

– Он недавно возведен в лорды, а до этого был просто рыцарем. Его величество титуловал Эмори в знак благодарности после того, как Эйнфорд спас ему жизнь во время ирландского похода.

– Он спас жизнь королю? – Эмма широко распахнула глаза.

– Да.

– О! Должно быть, он великий воин. Как это замечательно! Не так ли? – воскликнула она, открывая двери в зал.

При этих словах Рольф возвел глаза к небу и последовал за нею.

– Милорд, как я рада вас видеть! – Эмма протянула обе руки епископу, терпеливо поджидавшему их около огня. – Как любезно с вашей стороны проделать такую дальнюю дорогу лишь для того, чтобы помочь моему двоюродному брату сообщить мне о том, что я должна повторно выйти замуж.

Епископ удивленно поднял брови:

– Но, миледи, я здесь не для того, чтобы сообщить вам об этом, а чтобы обвенчать вас!

Эмма растерянно заморгала.

– Обвенчать?.. – Сдвинув брови, она обернулась к Рольфу: – Но… это невозможно! Я только что овдовела.

На мгновение наступила тишина. Двое мужчин обменялись многозначительными взглядами. Затем епископ, откашлявшись, сказал:

– Его величество понимает, что время выбрано не слишком удачно, миледи, но все-таки желает, чтобы этот брак состоялся. Немедленно!

Эмма ошеломленно переводила взгляд с Рольфа на епископа:

– Здесь какая-то ошибка. Вы наверняка не так его поняли. Я стала вдовой меньше двух недель назад.

Епископ посмотрел на Рольфа, который, сделав ему предостерегающий жест, выступил вперед и мягко произнес:

– Все это верно, Эмма, но король считает, что, поскольку ты так сильно желаешь иметь детей, у тебя должно быть желание вступить в новый брак… поскорее.

Эмма прикусила губу, обдумывая его объяснение. Она действительно стареет на глазах. Господи, ей ведь уже стукнуло двадцать два! По правде говоря, она почти дожила до предельного возраста, когда еще можно рожать детей.

– Да, пожалуй, учитывая мой возраст… можно было бы сократить срок траура, – неуверенно пробормотала она.

Рольф и епископ с облегчением вздохнули.

– Да, – решительно продолжила Эмма, – конечно, мы можем его сократить! Три месяца траура будет приемлемо при любых обстоятельствах. Как по-вашему? – Она вопросительно посмотрела на мужчин и увидела, что епископ с отчаянием во взоре уставился на ее кузена.

Рольф смущенно переступил с ноги на ногу и вздохнул:

– Эмма, ты не понимаешь. Ты должна быть обвенчана, как только Эйнфорд доберется сюда.

Она подозрительно сощурилась:

– И когда же это произойдет?

Рольф собрался с духом и выпалил:

– Сегодня. Мы так надеемся.

– Сегодня?! – Глаза Эммы расширились, – Но… это же неприлично! И… и к тому же мне нечего надеть.

Епископ обернулся со снисходительной улыбкой к Рольфу, решив, что это обычная жалоба всех женщин, и удивленно поднял брови, заметив озабоченное выражение его лица.

– Они только что покрасили всю одежду в черный цвет, – объяснил рыцарь.

– Но что-то ведь наверняка осталось?.. – Епископ замолчал при виде безрадостного лица Рольфа.

– Разве вы не обратили внимания на то, что даже слуги одеты в черное? – сухо заметил тот.

Епископ растерянно огляделся. По правде говоря, он этого не заметил, будучи поглощен своими мыслями. Нахмурясь, святой отец направился широким шагом к двери и, распахнув ее, выглянул во внутренний двор замка. Теперь ему сразу бросилось в глаза, что все снующие вокруг женщины, мужчины, даже дети были в траурной одежде. Захлопнув дверь, он обескураженно повернулся к Рольфу и с досадой пожал плечами.

– Эмма вычернила все! – ухмыльнулся рыцарь, внезапно увидев смешную сторону происходящего.

– Все?

– Даже постельное белье.

– Даже постельное… – эхом отозвался епископ.

– Мне казалось, что так полагается, – неуверенно проговорила Эмма, чувствуя себя довольно глупо. С бельем она, пожалуй, немного переусердствовала, но она ведь прощалась не только с мужем, а по сути, хоронила свою надежду когда-либо завести детей. Да, она умерла вместе с мужем: несомненно, не найдется ни одного мужчины, который захотел бы просить руки двадцатидвухлетней вдовы. Даже теперь она была уверена, что, не будь Рольф королевским любимцем, ей пришлось бы увядать в своем старом замке, оставшись бездетной и никому не нужной.

Вздохнув, Эмма встряхнула головой и твердо заявила:

– Теперь это не важно. Мой муж, несмотря ни на что, заслуживает по крайней мере краткого траура. Я никак не могу выйти замуж раньше, чем через три месяца.

Рольф многозначительно поглядел на епископа, который, пожав плечами, пробормотал:

– Возможно, настал момент объяснить леди Эммалене наши затруднения?

– Пожалуй, – вздохнул Рольф. Он явно не знал, с чего начать. Наконец, пригласив кузину сесть в кресло перед камином, он расположился рядом так, чтобы иметь возможность наблюдать за безлюдным холлом и всеми входами в него. Негоже, чтобы кто-то подслушал то, что он должен сообщить Эмме.

– Пойми, Эм, ситуация очень деликатная. Видишь ли, обратившись к королю с просьбой приказать Фальку… э-э…

– Исполнить свой супружеский долг, – подсказал епископ.

– Да-да… Сделав это, ты довела до всеобщего сведения, что твой брак никогда… э-э…

– Не был осуществлен, – снова помог ему священник.

– Вот именно, – согласился Рольф, нервно одергивая на себе тунику и откашливаясь. – Узнав об этом, тетка Фалька и его двоюродный брат Бертран заявили, что брак этот следует признать юридически незаконным, так как он не был… э-э… – Взгляд его опять обратился к епископу.

– Завершен должным образом.

– Именно так.

Эмма недоуменно посмотрела на кузена:

– Но, Рольф, он же был завершен!

Рольф замер и ошеломленно уставился на нее:

– Был завершен?

– Да. – Щеки Эммы слегка порозовели. – Я подробно описала свою брачную ночь королю. Мы с мужем разделили ложе.

Вспомнив уверения короля, что леди Эмма по наивности не сознает, что брак ее не осуществлен, Рольф покачал головой. Он на миг задумался, как объяснить ей, в чем загвоздка, но тут же пришел к выводу, что это ему не по силам. Поручение короля, конечно, есть поручение, но нельзя же ждать от мужчины, чтобы он растолковывал девице…

– Правда и то… – прервала его размышления Эмма, – что муж мой никогда больше не появлялся в моей спальне. Он просто пренебрегал мною… Однако это известно лишь королю. Может быть, его величество хочет наказать меня за то, что я не смогла понравиться Фальку?

– Нет, Эмма, он не стремится наказать тебя. Он хочет тебя защитить. И самого себя тоже. Видишь ли, у Фалька не осталось прямого наследника. И его тетка, эта наглая и алчная особа, грозит доставить королю много неприятностей, требуя передать землю и титул племянника Бертрану.

Эмму не слишком удивило, что Бертран хочет завладеть землями и титулом ее покойного мужа. Она видела этого рыцаря на свадьбе и сочла малопривлекательным, хотя он не проявил по отношению к ней ни грубости, ни злости, а был скорее любезен… Даже чересчур любезен. В его манерах сквозила какая-то раздражающая приторность. И чрезмерная галантность не могла скрыть алчный блеск устремленных на нее глаз. Она почувствовала себя сундуком с золотом, до которого он жаждет добраться. Он бродил по замку и пристально разглядывал находящееся в нем имущество, словно оценивал его.

– Да, он честолюбив, – задумчиво проговорила Эмма.

– Гораздо более чем ты думаешь, – со значением произнес Рольф.

Эмма с любопытством обратила на него взгляд:

– Что ты имеешь в виду?

Рольф придвинулся к ней ближе и вполголоса ответил:

– Король подозревает Бертрана и еще нескольких лордов в том, что они хотят его свергнуть.

Эмма изумленно уставилась на него. Рольф в ответ мрачно кивнул:

– Король полагает, что лорд-канцлер также замешан в заговоре.

– Архиепископ Арундел? – ахнула Эмма, вспоминая угрюмого священника, присутствовавшего вовремя ее аудиенции у короля.

– Да.

– Но почему? Что они надеются выгадать?

Рольф тяжело вздохнул:

– Не могу себе представить, что хочет выиграть канцлер. Мы даже не уверены, что он связан с Бертраном. А вот Бертран, тот, несомненно, жаждет власти.

Эмма задумалась, а епископ Уайкхем продолжил:

– Еще мальчишкой Бертран стал оруженосцем, а потом и близким другом Генриха Болингброка.

– Двоюродного брата короля, – как бы про себя пробормотала Эмма.

Епископ кивнул.

– В случае если король Ричард будет свергнут, наследником его станет вероятнее всего Генрих.

– И Бертран, как друг короля, займет высокое положение при дворе, – невесело добавила Эмма. – Значит, Генрих хочет занять трон своего кузена?

Мужчины обменялись взглядами, и Рольф неопределенно пожал плечами:

– Доказательств этому пока нет, Эм. Бертран и другие ему подобные, возможно, просто используют королевского кузена в своих целях. Генрих Болингброк всегда выказывал свою преданность королю.

– Понимаю, – пробормотала она и сумрачно уставилась в огонь.

Рольф помолчал немного, затем добавил:

– Зная стремление Бертрана к власти, его величество не хочет давать ему средства к ее достижению. Сейчас у Бертрана маленькое поместье, унаследованное от отца. Оно ничто в сравнении с богатством и влиянием, которые он приобретет, если завладеет землями и титулом Фалька. Поэтому король Ричард и устраивает твой брак. Женившись на тебе, Эйнфорд получает титул лорда Эберхарта и все, что он несет с собой.

При этих словах Эмма недоверчиво покачала головой:

– Бертрану это не понравится. Рольф согласно кивнул:

– Не понравится. Несомненно, Бертран и его мать будут весьма огорчены таким поворотом событий. Однако к тому времени, когда они обратятся к королю, дело будет сделано. По крайней мере король на это надеется.

– К тому времени, когда они обратятся к королю? – Эмма прищурилась. – Значит, они еще не обращались к королю по этому поводу?

– Ну-у… – Рольф смущенно отвел глаза, затем вздохнул: – Нет. У них не было такой возможности. До короля дошел слух об их намерениях получить аудиенцию, и он решил оттянуть встречу с ними, пока все не устроится. Мы выехали сюда за день до предполагаемого срока аудиенции Фальков… Это означает, что они будут здесь спустя сутки после нашего приезда.

– Они? – не поняла Эмма.

– Леди Аскот и Бертран.

– Леди Аскот тоже направляется сюда? О Боже! Ну конечно, она всюду ездит за Бертраном. Не так ли? – Эмма взволнованно поднялась с кресла.

Она слишком хорошо помнила приезд в замок тетки мужа. Если Бертран был приторно льстив, то леди Аскот отличалась невероятной сварливостью и нагоняла ужас на слуг своими капризами. Эмма никогда не встречала более неприятной особы. Высокомерная, вечно всем недовольная, наконец, просто вздорная, она буквально накинулась на одну из служанок и стала избивать ее своей клюкой, когда та недостаточно проворно исполнила одно из ее поручений. Меньше всего Эмме хотелось вновь видеть эту женщину в своем доме, а тем более облеченной властью над людьми, так преданно служившими Эмме все это время. Она содрогнулась при мысли о страданиях слуг под гнетом жестокости и самодурства этой женщины. Все это означало, что она должна быть бесконечно благодарна королю Ричарду за то, что он помешал планам этих людей. Однако если он это сделал, почему Бертран и леди Аскот направляются в замок? Эмма задала этот вопрос и с подозрением увидела, как смутился ее кузен.

Король собирается сказать им, что не знал об их недовольстве, и…

– Солгать!

Рольф поморщился от ее резкого тона, а епископ осуждающе посмотрел на нее:

– Ложь – слишком сильное слово, миледи. Эмма нетерпеливо отмахнулась от него:

– Что еще он собирается им сказать?

Рольф помедлил с ответом.

– Он намерен всеми способами избежать скандала.

– Разумеется, – сухо кивнула Эмма. – И все-таки?

– Он надеется, что они образумятся и отзовут свою просьбу, – с удовольствием объяснил епископ. – Однако если их алчность одержит верх над разумом… – Он развел руками.

Эмма возвела глаза к небу. Лично у нее не было ни малейших сомнений, что эти люди не упустят возможности наложить руку на богатство замка Эберхарт.

– Жадность победит, – уверенно заявила она.

– Тогда он им заявит, – продолжил Рольф, – что, заботясь о безопасности замка и его обитателей, и в первую очередь хозяйки, лишенной лорда-защитника, он устроил брак между тобой и лордом Эмори. Однако он снабдит их письменным указом, что если они прибудут сюда до того, как названный брак будет заключен, то… – Рольф вновь озабоченно покосился на епископа, и тот со вздохом вновь подсказал: «Совершен», – они могут остановить бракосочетание и предъявить свои права на владение.

Эмма нахмурила брови. У нее закипела кровь при мысли о том, что эти люди могут завладеть имением и приобретут власть над всеми ее слугами. Тут она обратила внимание на то, что Рольф смущенно отводит глаза.

– Что еще, Рольф? Говори!

Рольф потупился с несчастным видом, и Эмма поймала себя на том, что ломает руки в нетерпеливом ожидании его ответа. Овладев собой, она решительно шагнула к нему.

– Что еще, Рольф?

Рыцарь не мог найти в себе силы заговорить и лишь с жалостью смотрел на кузину, так что в конце концов молчание прервал епископ:

– Бертран хочет также заявить свои права на вас, миледи. Как на жену.

– Что?! – Эмма в ужасе посмотрела на священника. – Но он мне противен!..

Глупый довод, который никогда не принимается во внимание, если речь идет о браке и долге. Кроме того, она и Эмори Эйнфорда никогда не встречала, но не возразила против возможности брака с ним. Впрочем, у нее сейчас в голове такой сумбур: притязания Бертрана на титул Фалька сильно расстроили ее, а то, что он имеет и на нее определенные виды, окончательно ошеломило. Если Фальк не смог выполнить свои супружеские обязанности, это еще не означает, что его место должен занять Бертран. «Господи! Этого мне только не хватало!» – в отчаянии подумала она.

– Бертран заявляет, что так будет справедливо, – сухо уточнил Рольф, – и ты не почувствуешь себя «обездоленной». Хотя всем нам ясно, что это неправда. Он говорит во всеуслышание, что хочет овладеть твоим…

– Приданым, – быстро вмешался епископ, бросая строгий взгляд на Рольфа.

– Да, и им тоже, – пробурчал Рольф.

Замок Эберхарт почти совсем разваливался, когда Эмма выходила замуж за Фалька. Все ее состояние ушло на реконструкцию здания, грозившего превратиться в руины. Так что от денег Эммы практически ничего не осталось.

– Ах он свинья! – вскричала Эмма, удивив обоих мужчин пронзительностью своего голоса.

Она скорее со змеей ляжет в постель, чем разделит ложе с Бертраном! У нее зубы начинали ныть при одной мысли, что придется терпеть рядом его мать, а можно было не сомневаться: та переселится сюда, как только ее сыночек станет хозяином замка. Эта женщина сразу захватит власть в свои руки и будет распоряжаться всем как ей вздумается. Она начнет приказывать Эмме, словно служанке, и обращаться со слугами, как с рабами. А это означает, что каждая пролитая кружка эля будет оборачиваться переломанными ребрами. Господи Боже! Нет, этого Эмма не потерпит!..

– Так дело не пойдет! Мы должны… Где этот мой муж?

– Твой муж? Ваш муж? – Мужчины растерянно уставились на нее.

– Эмори, – мрачно проговорила она. – Это ведь он должен стать моим мужем? Ну так где он? Разве он не понимает серьезности ситуации?

– Насколько я понимаю, – осторожно заметил епископ, – его не известили насчет этого. Однако король послал ему приказание явиться сюда для заключения брака. – Он посмотрел в сторону Рольфа, затем перевел взгляд на Эмму: – Вообще-то мы ожидали, что Эмори приедет еще до нас, так как он находился всего…

– Так где же он? – требовательно повторила Эмма и вдруг нахмурилась от ужасной мысли: – А что, если на него напали?..

Рольф только усмехнулся ее предположению:

– Не думаю, что парочка каких-то негодяев сможет задержать Эйнфорда. Он…

– Тогда, возможно, Бертран нанял кого-то, чтобы его убили?

– Миледи… – успокаивающим тоном начал епископ, но Эмма была уже вне себя.

– Сиберт! – закричала она, кидаясь к двери.

– У нее луженая глотка для такой хрупкой женщины, – пробормотал епископ, морщась от ее крика.

– Да уж, – криво усмехнулся Рольф. – Я совсем забыл об этой ее особенности. Мне не приходилось слышать этой иерихонской трубы с детства, точнее с нашей юности.

– Что ж. – Епископ слабо улыбнулся и вздрогнул, когда вновь раздался голос Эммы.

В эту минуту дверь распахнулась, и на пороге возник дворецкий. Вид у него был встревоженный.

– Миледи? – Он быстро обвел взглядом комнату и, так как все оказалось в порядке, растерянно уставился на хозяйку.

– Возьми дюжину мужчин и скачи с ними на поиски моего мужа! – приказала Эмма.

Дворецкий в удивлении вытаращил на нее глаза:

– Но, миледи…

– Сейчас же, Сиберт. Или все пропало!

Сиберт кивнул и повернулся, чтобы уйти, но затем помедлил на пороге и снова обернулся. Взгляд его смущенно заметался между двумя мужчинами, стоявшими у камина, потом вернулся к Эмме.

– Но, миледи, ваш муж умер, – дрожащим голосом произнес он.

Эмма возвела глаза к потолку.

– Сиберт, почему ты не подслушиваешь у дверей, как другие дворецкие? Ты бы уже знал, что я собираюсь выйти замуж за лорда Эмори Эйнфорда. Немедленно! До того, как сюда явятся двоюродный брат лорда Фалька и его тетка, чтобы заявить права Бертрана на это владение, а заодно и на меня.

– Лорд Бертран и его матушка?! – в ужасе воскликнул Сиберт. Он тоже не забыл жестокое обращение леди Аскот со слугами.

– Именно так, – сухо подтвердила Эмма. – А теперь делай то, что я велела: собери мужчин и отправляйся искать моего мужа. Его надо немедленно привезти сюда. А в будущем, пожалуйста, постарайся проявлять интерес ко всем важным разговорам, чтобы мне не приходилось тратить время на разъяснения.

– Да, миледи! – кивнул Сиберт и поспешил из комнаты.

Рольф хотел было успокоить кузину, но Эмма, проводив строгим взглядом несчастного дворецкого, подбежала к лестнице и, запрокинув голову, закричала что есть силы:

– Мод!

Наверху показалась служанка и стала торопливо спускаться вниз по ступенькам.

– Я здесь, миледи.

– Цветы! Мне нужны цветочная гирлянда и фата… И новое платье.

– Фата, миледи? – ничего не понимая, переспросила Мод.

– Да, Мод, фата, – сквозь зубы повторила Эмма, еле сдерживая раздражение. – Я сегодня выхожу замуж, и мне нужна фата.

– Замуж? – Мод вытаращила глаза.

– Ты понимаешь слово «замуж»? Да или нет? – Эмма стала терять терпение.

– Да, но, миледи… все ваши вуали… все платья… они же…

– Черные. Знаю. Тем хуже. Этому не поможешь. Выполняй мои распоряжения, Мод.

Нервно глотнув, Мод кивнула и стала подниматься по лестнице, но затем остановилась, поколебавшись, вернулась и вскинула руки к небесам, но, так и не произнеся ни слова, вновь взлетела по ступеням.

– Мэвис! – раздался сверху ее отчаянный вопль. Минутой позже другая служанка, более молодая и очень хорошенькая, бегом сбежала вниз. Это и была Мэвис, отправленная за цветами. Сама Мод разыскивала нужный наряд.

– Извините меня, господа, мне необходимо переодеться, – объявила Эмма на удивление спокойным тоном. – Отправляйтесь в часовню. Я присоединюсь к вам, и там мы подождем моего мужа.

Епископ проводил изумленным взглядом неторопливо шествующую вверх по лестнице даму и обернулся к Рольфу.

– Вот это настоящая… леди! – только и смог выговорить он.

– Да уж! – вздохнул Рольф, направляясь к столу, где стоял поднос с кувшином вина и тремя кубками. – Хотите выпить, епископ?

Священник начал было поджимать губы, собираясь отказаться, но передумал.

– Да, – с чувством отозвался он и приблизился к Рольфу: – Пожалуй, это будет очень кстати.