Каноничный» раскол митрополита Сергия

К концу 1926 года власти убеждаются в необходимости запустить новый механизм церковных разделений. Иерархов, которые ставили интересы Церкви выше указаний с Лубянки, во главу церковного управления больше не допускали. Нужен был архипастырь, который бы на вполне каноничных основаниях возглавил административное управление Церковью и при этом стал бы проводить от лица Церкви политику ОГПУ. Расчёт был на то, что такая его деятельность вызовет негативную реакцию в глубине православной среды, в результате чего произошёл бы церковный раскол, а тех, кто не пошёл бы за «своим» иерархом, можно было бы обвинить не только в расколе, но и в антисоветской контрреволюционной деятельности со всеми вытекающими из этого последствиями.

В 1927 году такой иерарх Е.А. Тучковым был найден. Им стал согласившийся исполнять требования ОГПУ митрополит Сергий (Страгородский). Первые же действия митрополита Сергия буквально взорвали православную среду. В августе 1927 года органы ОГПУ с явным удовлетворением в обзоре политического состояния СССР, подготовленном для И.В. Сталина и других высших руководителей страны, отмечали: «Разосланное в августе митрополитом Сергием «Послание Синода ко всем верующим», которым Сергий торжественно провозглашает полную лояльность церкви к советской власти, внесло смятение в среду верующих и духовенства. Произошло разделение на две части». [7]

План уничтожения Русской Православной Церкви руками самих же церковных деятелей, предложенный ещё в 1922 году Троцким, наконец-то начал осуществляться во всей своей полноте.

Следователям ОГПУ не нужно было лишний раз доказывать, что тот или иной оппонент заместителя патриаршего местоблюстителя – контрреволюционер. Достаточно было сослаться на его собственные показания в отношении того же митрополита Казанского Кирилла (Смирнова), митрополита Петроградского Иосифа (Петровых), многих других отстранённых от служения церковных деятелей. Действия Сергия (Страгородского) ничем не отличались от действий его бывших соратников-обновленцев. В августе 1929 года Е.А. Тучков так говорил о работе заместителя местоблюстителя патриаршего престола: «Митрополит Сергий всецело находится под нашим влиянием и выполняет все наши указания. Сергий готов сместить любого нам неугодного и заменить его любым кандидатом по нашему указанию. Сергий приступил к репрессированию, увольняя виновных попов». [8]

Всё это привело к массовым арестам священства внутри СССР. К 1930 году на свободе в стране не осталось практически ни одного епископа не лояльного митрополиту Сергию. Власть убийц помазанника Божьего, ставившая своей целью уничтожение религии и Церкви, была признана «властью от Бога». Произошло глубинное нравственное и духовное перерождение высшего церковного управления. Митрополит Сергий в феврале 1930 года заявил: «Гонения на религию в СССР никогда не было и нет, а храмы закрываются по желанию населения и по постановлению самих верующих». [9]

Священнослужителей и верующих мирян, не согласных с линией митрополита Сергия, новое церковное руководство с 1928 года причислило к раскольникам, а таинства, совершаемые ими, были объявлены недействительными. В священнослужении были запрещены такие видные архипастыри, как первый согласно завещанию Патриарха Тихона кандидат в местоблюстители патриаршего престола митрополит Казанский Кирилл (Смирнов), митрополит Петрогорадский Иосиф (Петровых), Первоиерарх Русской Православной Церкви Заграницей митрополит Антоний (Храповицкий)… В 1931 году в «Журнале Московской Патриархии» в статье митрополита Сергия (Страгородского) в отношении этих архипастырей говорилось: «После запрещения, наложенного на вождей нового раскола, мы признаём эти иерархии безблагодатными и Таинства их недействительными (кроме крещения)… В таком же положении находятся и заграничные расколы, например Карловацкий». [10]

Таким образом, задача раскола Единой Русской Церкви с помощью действий лояльного большевикам иерарха, наконец-то была решена. Некогда Единая Поместная Русская Православная Церковь самим ходом исторических событий была разделена на три основные части.

Первая из них – это та часть Русской Церкви, которая не смогла смириться с властью богоборцев и открыто выступила против неё в годы Гражданской войны. Результатом, как известно, стал Великий и трагический Исход этой части Поместной Русской Церкви за пределы Родины. Так образовалась Русская Православная Церковь Заграницей, каноническим основанием для образования которой послужил Указ Патриарха Тихона № 362 от 7/20 ноября 1920 года.

Вторая часть Русской Церкви, не согласившаяся с политикой митрополита Сергия (Страгородского) и отделившаяся от него, в результате жестоких репрессий и гонений была вынуждена перейти на нелегальное в Советском государстве положение. Впоследствие эта часть Церкви начинает называть себя Катакомбной или Истинно-Православной Церковью, дабы обозначить смысл своего отличия от обновленцев и Синода, созданного митрополитом Сергием (Страгородским). Один из основателей Истинно-Православной Церкви, священномученик митрополит Кирилл (Смирнов), прекрасно понимал, что в богоборческом государстве в условиях жестоких гонений, учинённых Советской властью в отношении верующих людей, Церковь может сохранить свою духовную неповреждённость только в том случае, если она примет иную форму своего существования. В противном случае лояльность в отношении большевистской власти на её условиях неминуемо приведёт к недопустимой степени духовной зависимости от неё. Пастыри Истинно-Православной Церкви видели иные пути осуществления своего призвания, нежели тот, который был выбран митрополитом Сергием и его последователями. Для митрополита Сергия «спасти Церковь» означало практически любую степень взаимодействия с Советской властью для сохранения Её внешнего положения и легального существования. Митрополиты же Кирилл (Смирнов), Иосиф (Петровых) и выбравшие их сторону духовенство и миряне, считали, что главным для служителей Церкви является свободное свидетельство о возвещённом Христом Истине и верность во всём этой Истине. И тогда Сам Господь сумеет спасти Свою Церковь. А форма Её существования? – она может быть разной, что, кстати, и следовало из Указа № 362 Патриарха Тихона.

О третьей части Русской Церкви выдающийся философ Иван Ильин незадолго до своей смерти сказал так: «Эти решились сказать большевикам: «да, мы с вами», и не только сказать, а говорить и подтверждать поступками; помогать им, служить их делу, исполнять все их требования, лгать вместе с ними, участвовать в их обманах, работать рука об руку с их политической полицией, поднимать их авторитет в глазах народа, публично молиться за них и за их успехи» [11]. Речь здесь идёт о той церковной организации, которая в тесном контакте с ГПУ-ОГПУ-НКВД была создана митрополитом Сергием (Страгородским). Впоследствии, как известно, она самочинно присвоила себе право говорить от имени всей полноты Русской Православной Церкви, наименовав себя Московским Патриархатом. Тот же Иван Ильин очень точно раскрыл духовную суть этой церковной организации: «Православие, подчинившееся Советам, есть не православие, а соблазнительная ересь антихристианства, облекшаяся в растерзанные ризы исторического Православия».[12]

Митрополит Сергий, однако, уверял, что лояльность Церкви существующей богоборческой власти позволит ослабить давление и репрессии государства, но в реальности всё обстояло ровно наоборот. Именно с началом управления Церковью митрополитом Сергием гонения на неё начинают возрастать небывалыми ранее темпами. Об этом свидетельствуют следующие данные об арестах священнослужителей:[13]

И если во время Гражданской войны священнослужители уничтожались только потому, что они священнослужители (равно - контрреволюционное сословие), то с 1922-ого и особенно после Декларации 1927-ого года Синода митрополита Сергия важнейшим обвинением стало непризнание священнослужителями и православными мирянами большевистской власти как власти от Бога, а также духовная, внутренняя нелояльность ей. Следует отметить, что это было именно духовное, внутреннее несогласие с ней и неприятие её, в то время, как во внешнем своём проявлении практически все священнослужители и православные миряне вели законопослушный образ жизни. Но новой власти простого непротивления было уже мало, теперь она требовала от Церкви признания себя властью абсолютно законной и легетимной, то есть властью от Бога. Теперь она требовала со-трудничества с собой.

Итак, главной причиной феномена новомученичества и новоисповедничества стал Вызов богоборчества, с которым столкнулась Русская Православная Церковь. Он был настолько мощным, настолько беспрецедентным, настолько жестоким и одновременно с этим хитрым и лукавым, а по временным рамкам столь стремительным, что очень многих он просто застал врасплох. И если к открытым репрессиям со стороны Советской власти православные христиане были ещё хоть как-то готовы (в самом деле, чего же ещё от неё можно было ожидать?), то раскол Церкви изнутри, учинённый пошедшими на со-трудничество с большевиками сначала обновленцами, а затем иерархами во главе с митрополитом Сергием (Страгородским), привёл в смятение и паству и многих пастырей. И тем не менее, большинство российского епископата и рядового священства предпочли подвиг мученичества и исповедничества тому искушению, которое подготовил для них лукавый. Из почти сотни российских епископов, участвовавших в работе Церковного Собора 1917-1918 годов, к концу 20-х годов признавшими свою полную лояльность большевикам и, соответственно, оставшимися на свободе, оказались только четыре архиерея, кстати сказать, все в своё время побывавшие в лагере обновленцев.

Date: 2015-07-24; view: 481; Нарушение авторских прав