Глава 21. Шарик покатился правильно, по бороздке, не отклоняясь, но гораздо ближе к краю, чем того хотелось Лео Дурбански

Шарик покатился правильно, по бороздке, не отклоняясь, но гораздо ближе к краю, чем того хотелось Лео Дурбански. Десять мужчин – пять из четвертого полицейского участка и пять из Дорчестера, – постоянные чемпионы Лиги полицейских и пожарников. Все затаили дыхание, когда шар начал отклоняться к кармашку один‑три. Казалось, что он целую вечность катился до кеглей.

– Давай, дружок, – слышал Лео шепот Мэка Пиблза. – Давай, давай, дружок.

Вся сцена походила на передачу «Широкий мир спорта», не переставал думать Лео. Последний шар последней встречи сезона. Чемпионат завершался, и постоянно проигрывающие встретились со всегда выигрывающими.

И вот дошла очередь до Лео Дурбански с его средними показателями один к пятидесяти запустить серию из трех шаров, самую волнующую за всю жизнь. Дав сорок пять, два шестьдесят восемь, и вот теперь, может быть... просто, может быть...

Темно‑бордовый шар Лео из Брюнсвика уверенно скатился в кармашек, шарахнув по девяти кеглям наподобие снаряда от гаубицы. Но десятая кегля устояла, покачиваясь из стороны в сторону, как маятник метронома. Несколько игроков охнули, Один из них протянул руку и похлопал Лео по плечу. Потом неожиданно одна кегля вдруг выскочила на площадку и стала мучительно медленно крутиться на ней.

Обе команды замерли. Затем предательская кегля, как будто ее дернули за невидимую веревочку, звякнула о кайму. В самый точный момент, при правильном расположении звезд. Десятая кегля, слегка больше покачнувшись от прикосновения, перевалила через свой центр тяжести, какую‑то секунду колебалась и потом тоже свалилась.

Вопли и поздравления были громче, чем Лео приходилось слышать когда‑нибудь раньше. Он был полицейским‑ветераном с двадцатилетним стажем, который за все эти два десятилетия не сделал ничего такого, что бы запятнало его репутацию, но и ничего, что бы его прославило. А теперь его имя и героический поступок станут бессмертными. Мэк Пиблз обещал написать статью об этом в журнал «Иллюстрированный спорт» для раздела «Лица из толпы». Джой Керриген завел разговор о том, чтобы позвонить своему кузену, спортивному обозревателю «Геральд». Даже дорчестерская команда угостила его пивом.

В двенадцатом часу Лео решил отправиться домой. Он уже позвонил Жо, рассказал ей о невероятной встрече и предупредил, чтобы она его скоро не ждала. Но, может быть, все же, возможно, она ждет его. Ночь выдалась прохладная и безлунная. Сознавая, что он выпил пару кружек пива, Лео вел машину еще более внимательно, чем всегда. Если бы он ехал побыстрее, то, возможно, проехал бы мимо и не заметил движения в темной подворотне впереди себя, чуть справа.

Лео надавил на тормоза своего «тауруса» и автоматически выключил свет. Один мужчина, спотыкаясь, тащил другого по невысокой лестнице. Первый мужчина, блондин, был примерно на голову выше своей жертвы. Он держал одну руку в кармане своей куртки таким манером, что у Лео не было сомнений – там пистолет. Лео выключил мотор, ключом открыл бардачок и вынул оттуда свой табельный револьвер.

Если бы он находился в своей патрульной машине, то по протоколу он должен был бы немедленно позвонить, чтобы его поддержали. Но в его личной машине радиосвязи не было. В этих случаях протокол предусматривал, что он может предпринять любые осторожные действия по своему усмотрению. Трудно сказать, как бы он решил поступить в другую ночь. Но эта ночь для него была особенной. Он проверил барабан своего револьвера и наблюдал, как низкорослого человека вталкивали головой к полу, коленями на заднее сиденье черного или темно‑синего «олдсмобиля» новой модели. В таком положении жертва была практически беспомощна, ее было легко контролировать, похоже, высокий мужчина был профессионалом. Лео облизал губы.

Следуя за «олдсмобилем» через Саут‑Энд и по автостраде, Лео заучил на память цифры номерного знака. Во рту у него пересохло, ладони рук вспотели. И все же, вопреки всему, он вновь и вновь возвращался к своему триумфу в Бинтаун‑Лейнз. Катившийся шар звучал в его голове литаврами, а удар по кеглям грохотал, как взрыв противотанковой мины.

Когда они проезжали по мосту Непонсет, Лео увидел через заднее стекло впереди идущей машины какое‑то движение и подумал, что, может быть, парня на полу только что пристукнули. Но он отбросил такую мысль. Если это и случилось, то он ни шиша не мог поделать с этим. Но если этого не произошло, тогда сегодняшняя волшебная ночь таила в себе для него нечто большее, чем просто выигрыш в кегли.

Лео представлял себе, как будет гордиться его жена разговорами о нем в его отделении, когда «олдсмобиль» съехал с моста и стал спускаться по темной улице с редкими домами. Он притормозил и отстал. Именно в этом месте сбрасывают уже не первый труп. Но на этот раз судьба распорядилась иначе. Его форма была свернута и лежала на заднем сиденье. Не спуская глаз с преследуемых, Лео нащупал наручники и положил их в карман.

Фары «олдсмобиля» уже погасли, но Лео все еще мог легко различать силуэт машины на фоне освещенного города. Она запарковалась возле стены сгоревшего здания. Лео прикинул, как он может приблизиться, оставаясь незамеченным. Свет внутри салона на несколько минут вспыхнул, когда злоумышленник приоткрыл дверцу машины, вытолкнул пленника наружу и погнал его.

Возможно, в конце концов, не такой он и профессионал, подумал Лео. Настоящий профессионал никогда не допустит, чтобы автоматически вспыхнул внутренний свет в машине. Он протянул руку и поставил выключатель в своем салоне на положение «выключено». Потом тихо открыл дверцу, выскользнул из машины и быстро присел на одно колено. До него доносились голоса двух мужчин, но он был от них слишком далеко, чтобы разобрать слова.

Не имея представления, как скоро будет нанесен окончательный удар, Лео должен был поторопиться. Его замутило – неприятная отрыжка пива и желчи подступила к горлу.

«Будь осторожен, – предупредил он себя. – Сохраняй такое же хладнокровие, как в недавней игре, и ты пригвоздишь этого слюнтяя к стенке».

Он схватил поудобнее свой револьвер, держа палец на курке, и быстро приблизился к ним на расстояние тридцати ярдов.

– П‑п‑пожалуйста, н‑не д‑д‑делайте этого. Я ни д‑для кого н‑не п‑представляю угрозы.

– У тебя всего одна минута, чтобы сказать, с кем ты об этом говорил. Всего шестьдесят секунд... Даже пятьдесят.

– П‑пожалуйста. П‑пожалуйста.

Мужчина, который заикался практически на каждом слове, стоял на коленях, стонал и причитал. Лео метнулся к углу полусгнившего дощатого забора. Теперь он находился от этой пары не более чем в пятнадцати ярдах. Ему чертовски захотелось, чтобы на его «таурусе» была включена мигалка. А так у него оказалось слишком явное преимущество. Добавьте к этому мощный ручной фонарик, свет от которого освещал глаза блондина, и вам станет ясна вся картина. Лео приблизился еще на пять шагов. Потом еще на пять.

– Время вышло, – произнес убийца.

– Ни с места, – рявкнул Лео, его сердце отчаянно колотилось. – Не двигаться. Не шевелиться, сука...

Блондин еле вздернул голову. Но в это же мгновение Лео понял, что его не удастся взять без боя. Палец Лео надавливал на курок, когда убийца нырнул в сторону, крутанувшись в воздухе. Лео выстрелил на долю секунды раньше, чем увидел вспышку в его руке. До него донесся хлопок пистолета противника почти одновременно с его возгласом боли.

«Достал! – подумал Лео. – Попал!».

Незнакомец тяжело свалился, ухватившись за ногу и качаясь из стороны в сторону. Его заикающаяся жертва уползла в сторону, вскочила на ноги и пустилась наутек. «Может быть, какой‑нибудь мелкий подонок», – сказал себе Лео, когда тот скрылся в темноте. Желанная для него награда – разговор и пересуды в управлении – каталась перед ним на земле. «Наверное, в розыске, – подумал он. – Может быть, среди первых в списке».

– О'кей, говнюк. А теперь ни с места и не двигайся. Я из полиции. – Лео вроде бы выкрикивал эти слова, но, странное дело, не слышал звука. Вдруг он почувствовал головокружение... тошноту... Жалящая боль с правой стороны шеи, как раз под ухом... Он неловко потянулся рукой, чтобы дотронуться до этого места. Теплая, липкая кровь заливала его ладонь. Головокружение и тошнота усилились. Он опустился на одно колено. Потом очень медленно повалился набок.

Последнее, что услышал Лео Дурбански, – страшный грохот тысячи шаров из Брюнсвика, которые мчались по тысяче ленточных накатов, летя прямо в тысячеочковые кармашки один‑три.