Глава 20. Девочка‑подросток, которая безуспешно пыталась успокоить своего деда, просто покачала головой

– Дебби, в чем дело?

Девочка‑подросток, которая безуспешно пыталась успокоить своего деда, просто покачала головой.

Сара схватила небольшой стул со спинкой из бамбука и попыталась усадить на него старика. Но Квонг продолжал пулеметной скороговоркой тараторить, хотя уже охрипшим голосом на кантонском диалекте, говоря что‑то Дебби и всем остальным. Сара наклонилась над ним и стала поглаживать его руку, пока он, наконец, не начал успокаиваться.

– Я не знаю, что случилось, – сказала Дебби. – Он зачерпнул листья и положил их в пакетик, все казалось нормально. Потом неожиданно он взял из того же сосуда, понюхал и раскричался. Я очень боюсь за него.

И так‑то болезненный цвет лица Квонга показался Саре совсем бледным.

Машинально она проверила радиальный пульс на его кисти, на мгновение ей показалось, что у него было дикое сердцебиение, но она тут же сообразила, что она слышала свой собственный пульс, который стучал в кончиках ее пальцев. Несомненно, такой поворот дела автоматически отразился на ее нервной системе. Смятение... вероятная ошибка... истерическая реакция. Уж чего‑чего, а этого она никак не ожидала от мудрого старого китайца.

– Доктор Бленкеншип, как вы думаете, с ним все в порядке? – спросила она.

– А с вами? – шепнул он.

Сара прикусила нижнюю губу и кивнула.

– Мне просто не верится, что такое могло случиться.

– Что здесь все‑таки происходит? – потребовал объяснений Мэллон.

Сара дернулась в его сторону, как потревоженная кошка.

– Он заболевает, вот что здесь происходит, – отрезала она. Затем глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. – Простите. Не думаю, что мне пристало так резко говорить. Послушайте, я должна переговорить с мистером Даниелсом и думаю, что доктор Бленкеншип должен осмотреть мистера Квонга.

Мэллон отошел в сторону, чтобы Сара могла пошептаться со своим адвокатом. А тем временем Ели Бленкеншип проверил пульс сонной артерии Квонга и сердцебиение, посмотрел его зрачки и ногти и оценил ритм его дыхания.

– Хорошо, – произнес Мэт, выслушав Сару. – Обстановка у нас следующая. Четвертая трава в списке – это тип ромашки. По‑видимому, мистер Квонг расстроился, потому что траву в сосуде кто‑то перепутал.

– Что такое? – Мэллон весь навострился. – А вообще этот компонент находится в списке? Дебби, спросите его, что это такое. Спросите его, добавлял ли он этот компонент в смесь, которую поставлял доктору Болдуин.

– Дебби, ничего этого не спрашивайте, – приказал Мэт. – Ели, как он себя чувствует?

– Жаль, что у меня нет стетоскопа, – ответил Бленкеншип. – Думаю, что он в порядке, но с уверенностью сказать этого не могу.

Квонг к этому времени значительно успокоился, хотя все еще был сбит с толку. Он сидел, положив руки на колени, гладя на сосуд, который его подвел, качая головой.

– Дебби, дома ли твоя мать? – спросила Сара. – Думаю, что его надо проводить на второй этаж и уложить в постель.

– Дома никого нет, – ответила девочка. – Но я сама присмотрю за ним. Может быть, дать немного китайского вина? Оно нравится ему.

– Минуточку, – вмешался Мэллон. – Я хочу получить ответы на свои вопросы.

– Отложите их, коллега, – бросил Мэт. – На сегодня сцена закончена.

Питер, который внимательно рассматривал траву, откашлялся, привлекая к себе внимание.

– Я могу ошибаться, – начал он, но его тон никак не допускал подобной ошибки. – Но думаю, что эта трава называется нони. Научное название – моринда ситрифолиа. Ее применяют на всех тихоокеанских островах для припарок, чтобы остановить кровотечение. А в отварах – для регулирования менструации и ненормальных внутренних кровоизлияний. Очень эффективное средство. Очень сильное.

Значение сказанного Эттингером, если он не ошибался, было понятно для всех. Трава с сильными свойствами свертывания крови, которую Квонг Тян‑Вен добавлял вместо ромашки. Все вдруг заговорили одновременно – Мэллон уговаривал Питера подготовить по этой траве химический анализ как можно скорее; Мэт предлагал Мэллону не торопиться; Бленкеншип подбадривал Квонга и спрашивал его, достаточно ли он окреп, чтобы продолжить сбор образцов; Сара спрашивала Дебби, не может ли она принести уже приготовленные лекарства дедушки, с тем чтобы они могли разобраться в медицинской стороне вопроса.

Шериф Муни резко прекратил замешательство и шум.

– Прошу всех извинить меня, – громко произнес он. – Мне надо возвращаться на совещание. Однако до отъезда я хотел бы, чтобы мистер Квонг объяснил еще одно небольшое обстоятельство. – Шериф обратился к Бленкеншипу: – Доктор, в состоянии ли мистер Квонг добраться до того вон сосуда и показать его мне? Вон того, с коричневым порошком. Там, возле стены. На самом краю полки.

– Думаю, что если это важно, то можно...

– Подождите, – прервал Мэт. – Шериф Муни, что вы себе позволяете? Вы не имеете права дергать этого человека, он еще не обвиняемый. Муни, с животиком, который вывалился на целый дюйм из‑под ремня, ткнул толстым указательным пальцем в сторону адвоката.

– До сегодняшнего дня мы с вами не встречались, Мэт, – заявил он, – но мне кажется, я вас знаю. Мне нравилось смотреть на ваши подачи. Если хотите знать, то я присутствовал на знаменитой встрече в Торонто. Однако вы не можете указывать мне, что я имею право делать, а что – нет.

– Но...

– Особенно когда вы не правы. – Он вынул бумагу из внутреннего кармана своего пиджака и передал ее Мэту. – Этот ордер на обыск выдан вчера после обеда судьей Джоном О'Брайеном. Он дает право заходить в магазин и брать любые образцы, которые я пожелаю.

– Выдан на основании чего? – спросил Мэт.

– На основании звонка, касающегося этого человека по нашей горячей линии наркобизнеса. Я взял этот ордер на всякий случай. Я не собирался использовать его до тех пор, пока не наведу некоторые справки. Но мне пришлось работать в агентстве по борьбе с наркобизнесом, и я узнаю опиум, когда вижу его. Думаю, что в том сосуде как раз он и содержится.

Знания английского языка Квонга, хотя и ограниченные, все же включали слово «опиум». Его возбуждение немедленно опять стало усиливаться.

– Опиум нет! Не моя! – вылетали английские слова среди пулеметной стрекотни на кантонском диалекте.

Сара заметила на его лице не только смятение, но и настоящий ужас.

– Проклятье, Муни, – воскликнул Мэт, – разве вы не видите, что этот старикан совсем не в той форме, чтобы его так трясти.

– Юная леди, не попросите ли вы своего дедушку передать мне этот сосуд? – настаивал на своем шериф.

Мэт схватил с полки сосуд и шмякнул его на прилавок.

– Вам так сильно понадобился этот горшок. Вот, берите. Что вы за полицейский, который так поступает со стариком на глазах у внучки?

– Полицейский, который не любит распространителей этого зелья независимо от того, какого они возраста.

В этот момент Квонг, который вопил и размахивал своими похожими на палки руками, вдруг сник. Неожиданно дыхание его стало напряженным и хриплым и цвет лица немедленно потемнел.

– Дедушка! – крикнула девочка.

Сара и Ели одновременно поняли, что происходит. Острый легочный отек – плохо с сердцем, – почти наверняка тромбоз коронарных сосудов. Они быстро положили Квонга на пол. Теперь он ловил ртом воздух, тяжело, с хрипом дышал и не позволял перевернуть себя на спину.

– Вызовите «скорую помощь», скомандовал Бленкеншип, ни к кому в отдельности не обращаясь. – Сара, вы можете разговаривать с ним?

– Немного.

– Тогда идите сюда, присядьте рядом и постарайтесь его успокоить. Нам надо выиграть немного времени, пока сюда подъедет медицинская бригада, привезет кислород и морфий.

Сара обернула полотенцем лоб и лицо старика, которые покрылись потом. Она что‑то нашептывала ему в ухо и потирала спину. «Кислород и морфий, – думала она. – Кислород и морфий».

– Доктор Бленкеншип, – неожиданно сказала она. – Опиум.

Профессор мгновенно понял. Острая сердечная недостаточность – даже если она вызвана тромбозом коронарных сосудов – часто реагировала на наркотические болеутоляющие средства. Морфий был одним из лучших вариантов лечения. И морфий – это производный продукт опиума.

– Уверены ли мы в том, что находится в сосуде? – спросил он.

Сара опять протерла лоб Квонга. Цвет его лица стал ужасным. Вполне могло случиться, что легочный отек может вызвать полную остановку сердца до приезда «Скорой помощи».

– Дебби, скорее сюда, – позвала она. – Пожалуйста, не бойся. Нам нужна твоя помощь... Спроси у своего дедушки, действительно ли в этом сосуде находится опиум. Скажи ему, что это очень, очень важно. – Девочка не стронулась с места. – Дебби, пожалуйста, – взмолилась Сара. – Это может спасти ему жизнь. Нам надо знать. Скорее, спроси его.

– Незачем и спрашивать, – неожиданно произнесла девчушка. – Это – опиум. Это – его опиум. Все у нас в семье знают, что он курит его с друзьями. Но в последнее время он этого почти не делает. Держит его под замком в подвале. Не знаю, как он оказался на этой полке.

– Спасибо, Дебби, – поблагодарила Сара. – Ты поступила правильно, что сказала нам. Не беспокойся.

Ели Бленкеншип уже положил несколько кристаллов под язык старику. Все внимание Сары опять обратилось к Квонгу, она стала его подбадривать и отирать его лицо. Через минуту Бленкеншип дал ему еще одну дозу.

– Вы лечили в джунглях, – сказал он. – Для старого больничного врача вроде меня такой метод вызывает некоторую жуть.

Но дыхание Квонга уже начало успокаиваться, а цвет лица улучшаться. Он все еще ловил ртом воздух, но смертельный страх начал гаснуть в его глазах.

– Частота пульса понижается, а наполняемость усиливается, – возбужденно доложила Сара.

Впервые за время этого кризиса она взглянула на Мэта.

– Молодчина, – беззвучно произнесли его губы.

К моменту приезда «Скорой помощи» Ели дал Квонгу третью щепотку опиума, и тот уже не был в чрезвычайной опасности. Через несколько минут, в то время как оба юриста молча, как зачарованные наблюдали за этой сценой, медик‑стажер и опытный врач уже уложили своего нового пациента на носилки, дали ему кислород и нужные лекарства. О лекарствах распорядился Ели Бленкеншип как лечащий врач. Теперь, хотя ситуация и была взята под контроль, он настоял на том, чтобы сопровождать Квонга в больницу. Старика перенесли в «Скорую помощь», и Бленкеншип с удивительной легкостью впрыгнул в машину вслед за носилками. Затем, кивнув на прощанье Саре и показав ей большой палец, поднятый вверх, он укатил на «Скорой помощи».

Джереми Мэллон, что‑то пробормотав Мэту о том, что он с ним свяжется, увел своих потрясенных спутников из магазина. Дебби сбегала на второй этаж, чтобы написать записку матери, что они с дедом поехали в «Уайт Мемориал».

Сара, которая побледнела почти так же, как Квонг, устало опустилась на стул из тростника. Мэт принес ей стакан воды.

– Вы просто молодчина, – сказал он.

– Я очень рада, что здесь оказался доктор Бленкеншип. Он неподражаем.

– Но это вам пришла мысль дать опиум, помните? Как вы думаете, старик отойдет?

– Не знаю. Он... такой слабенький. Как будто он ужасно постарел с тех пор, как я его видела.

– Тогда он не был таким?

– Нет. Мэт, я попала в передрягу, правда?

– Ну, это мы еще посмотрим. Разве вы верите, что Квонг давал вам не те ингредиенты все это время?

– Не знаю. Просто не знаю, чему верить.

– "Ну, что касается меня, то я нутром чувствую подвох. Почему вдруг опиум оказался на полке?

– У Тян‑Вена, может быть, развивается старческий маразм. Если это так, то он способен поставить опиум на подоконник переднего окна и даже не понять этого.

– Меня на такую удочку не поймаешь. По крайней мере, пока что. Анонимный звонок по горячей линии наркомафии. Дайте мне срок.

– А что вы скажете о траве нони. Если Питер прав, а я думаю, что он прав, то как это можно объяснить?

– Не знаю. Может быть, старикан чего‑то напутал. Может быть, тут ничего незаконного нет. Впрочем, эта история с опиумом провернута слишком гладко. Слишком ловко все подстроено.

– Но у вас же нет возможности доказать, что Тян‑Вена подставили... если действительно подставили?

– Пока что никакого ключа к разгадке.

– Поэтому у нас неприятности в любом случае.

– Ну, моту допустить, что задача наша не из легких, – заметил он мрачно. – Но тяжелая работа никогда меня не пугала. Все будет в порядке.

В этот момент черная длинношерстная кошка Квонга потянулась, поднялась на ноги, подошла к тому месту, где стоял Мэт, и села на его ботинки.

Date: 2015-07-23; view: 250; Нарушение авторских прав