Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
ГЛАВА 35. Шурочка очнулась часов в девять вечераШурочка очнулась часов в девять вечера. Капельница капала. Маша же прилегла на кровать рядом с Шурочкой, и тоже, видимо, задремала. Но когда Шурочка очнулась, Маша проснулась сразу же, вслед за ней и спросила Шурочку: — Ты как? — Ничего. Вроде не ломает. —- Ну, вот и хорошо. Хочешь чего-нибудь? Есть будешь? Я тебе бутерброд сделаю. — Давай. Шурочка сжевала бутерброд. Спать ей не хотелось. — Машка... — сказала Шурочка. — Спасибо тебе. Сидишь со мной, и капельницу ставишь... как будто у тебя других дел нет. И бесплатно... — Да ладно тебе... Это у меня послушание. — Что? — не поняла Шурочка. — Послушание. Это значит, что я, по благословению священника, делаю дело во Славу Божью. — Это ты мне капельницу ставишь — во Славу Божью? — Да. — Ну и ну. Не просто так, значит. — Не просто. У нас центр, куда приходят... — Маша замялась. — Наркоманы последние? ■— помогла ей Шурочка. — Наркоманы, только не последние. Потому что у Бога Свой счёт. Кто первый, кто последний — это Бог знает, а не мы. — Чудная ты, Машка. Но всё равно — здорово. А я — там, в церкви, когда тебя увидела — хотела сразу убежать. Стыдно было. — Понятно. Но было бы гораздо хуже, если бы ты убежала. — Не знаю. Желание — всё равно есть. Всё равно укололась бы, прямо сейчас. — Капельницей душу не вылечишь. — А как её вылечить-то, эту душу? — А вот это и есть самое главное. Самый главный вопрос. Я даже не знаю, как тебе и сказать... Вот видишь — капельница токсины вымывает. Понимаешь? — Да. — А теперь представь себе душу. Ну, может, не свою, а просто человеческую душу. Представь себе, что душа эта — как кувшин. Когда-то кувшин этот был наполнен чистой водой. Но человек стал поступать против своей совести. И вода стала мутной. А дальше — все мутнее и мутнее, и, наконец, образовалась просто грязь. А если грех был тяжел... Если это был смертный грех, то не только грязь образовывалась в этом кувшине, но и камни. — А что же, человек не видел, что у него в кувшине? — В этом-то и дело. Когда человек поступает против совести один раз, потом второй, потом ещё, то он становится как бы слепым. Он как бы сам погружается в этот кувшин, и уже не видит ничего вокруг. Не видит неба, не видит солнца. Барахтается в своей грязи. И пьёт её, и ест её. — Так, как я, — сказала Шурочка. — И пьёт, и ест, и колется... А дальше? Дальше-то что? — Дальше, когда остаются только грязь и камни, он начинает умирать. Ведь нельзя всё время есть и пить только грязь и камни. Понимаешь? Это не обязательно физическая смерть. Это — духовная смерть. То есть душа, в которой совсем нет просвета. Понимаешь? — Пытаюсь. Но иногда, когда уже смерть подходит, человек делает отчаянный рывок вверх, к Богу. Потому что сам он вылезти не может из грязи своей, как ни будет пыжиться. Вот он и начинает кричать Богу: «Господи, помоги, я умираю! Я задыхаюсь! Я снова хочу чистой воды!» — Да, это точно. Не вылезти самому. И умирать не хочется. А Бог? Бог-то может такого человека услышать? — Бог его слышит, и начинает помогать. Сразу. Только Бог помогает так, как знает Он сам. Иногда — болезнь посылает. А иногда — человека, или ситуацию. Ибо Богу известно, что в сердце у того, кто кричит. Сердцем человек кричит, или только словами. Как он кричит, и о чём. — Вот как... — Иногда Бог говорит так: «Как же Я налью тебе чистой воды, когда кувшин твой полон грязи и камней? Выброси камни, и вычисти кувшин. И я налью тебе чистой воды». — Да разве можно вычистить? Маша молчала. Шурочка полежала немного, и всё же спросила по-другому: — Как надо чистить? — А это — и есть исповедь... — Маша говорила устало. Слова её казались простыми, но они проникали глубоко. Казалось, что до самого дна кувшина. — Это значит, что ты... тот человек понял, что умирает, — продолжала Маша. — И он старается избавить свою душу от всего, что он делал против совести. Или — против Божьих заповедей. — И что, я... что, он всё это должен рассказать кому-то? Кому, священнику? — Сначала — понять. Потом — понять, что так нельзя, и что делать так дальше — равносильно смерти. А потом — он должен это всё сказать на исповеди. Как бы — пред лицом Божьим. Не священнику, а Богу. Но сказать! — А потом? — А потом... Бог даёт благодать. Тому, кто понял. — А как это — благодать? — А это ты почувствуешь. Это спокойствие, это любовь, это сила. Сила — не изменять своей совести. Понимаешь? — Не очень. Шурочка лежала тихо, с закрытыми глазами. Камни сдвинулись. Тяжёлые камни, лежащие на душе — сдвинулись. — Повтори ещё раз... насчёт камней... — сказала она Маше. — Что значит — выбросить камни? — А что у тебя есть... Что у тебя самое главное, от чего у тебя болит совесть? Только это больно бывает. Камни-то словно прирастают там. Иногда их по-живому выдирать приходится... Маша не успела договорить. Так, как она сказала — по-живому, так, по-живому и прошли её слова. Тяжёлая волна стыда как бы накрыла Шурочку. И то, о чём она старалась забыть... и почти уже забыла, закопала в себе, вдруг вышло наружу во всей своей неприкрытой, во всей своей отвратительной наготе. — О-о-о-о... — простонала Шурочка, и снова резко повернулась на спину. — Я продалась... понимаешь, доза-дозой, но я... я продалась... Шурочке казалось, что вся эта гадость сейчас хлынет из неё, как зловонная рвота. — О-о-о-о... — Не хочешь — не говори, — сказала Маша. — Мне ты можешь не говорить... Но Шурочка закрыла глаза и снова тихо простонала: — О-о-о-о... бордель... и ещё... ботинок целовала... за дозу — ботинок целовала... — Шура, Шура... — Маша погладила Шурочку по руке. — Богу говоришь...
|