ГЛАВА 33. Нет, никак не заснуть было Аньке

Нет, никак не заснуть было Аньке! Уже все угомонились, даже Нинка с Костиком перестали пересмеиваться. Маша сладко сопела рядом.

Только Аньке не спалось.

Нет, не спалось, никак не спалось! Анька села на крова­ти. Потом она тихонько встала и подошла к краю веранды. В чёрном небе сияли неправдоподобно огромные звёзды. Ве­треная южная ночь протянула к Аньке свои нежные про­хладные руки.

Небо не было полностью чистым. Налетающий порыва­ми со стороны моря, тёплый ветер нёс по небу беловатые, рваные облака. Это были неплотные и быстро бегущие об­лака. Поэтому звёзды спокойно смотрели сквозь них.

Порывы ветра налетали на тополя, шевеля их гибкие вет­ви, быстро перебирая их дрожащие листья. Шелест листь­ев напоминал песню — звучащую то сильнее, то слабее, то уплывающую, переходящую в тихий шепот.

Издали же, как могучий, но далёкий хор, как бы сопро­вождающий песню листьев, доносился шум моря.

Сердце Аньки разрывалось. Ей хотелось раскинуть руки и вместить в своё сердце всё, что сейчас здесь происходило... вернее, все, что находилось…все что было…все, что, существовало...

Ей хотелось раскинуть руки и взлететь вместе с порывом ветра, и взмыть туда — в тополя, в облака, в звёзды...

И всё это стало само собой складываться в слова. В сло­ва... в слова... Анька вернулась к кровати, вытащила из тум­бочки тетрадку, приготовленную для писем, и вырвала из неё листок. Потом достала ручку и стала быстро, почти не задумываясь, записывать плывущие из глубины сердца слова.

Вот к кровати слетаются звуки —

Шелестящие, тихие звуки,

Словно чьи-то незримые руки

Обнимают меня слегка.

В облаках укрываются звёзды,

Серебристые, тихие звёзды.

Очень просто, всё — очень просто,

Только видно — издалека.

Не дотронуться и не измерить...

Не найти ни окна, ни двери...

Кто заставил ветер проверить,

Как у тополя ветвь гибка?

Облака с тополями, да звёзды —

Зарезвились, как малые дети!

Кто собрал воедино эти

Звёзды, ветви и облака?

Анька подумала немного. Чего-то не хватало... Чуть-чуть, самой малости — не хватало... Она прочитала строчки ещё разок, потом перевернула листок на другую сторону, и на­писала быстро, и почти вслепую:

Кто собрал воедино эти Звёзды,

ветви и облака?

Звёзды, ветви и облака... Души, ветви и облака... Души, звёзды и облака...

Анька сунула листок в тумбочку и откинулась на подуш­ку. Теперь всё было в порядке. Она обняла почти всё, что хотела обнять. Она улетела... почти улетела туда, куда стремилась.

Всё было в порядке, и Анька заснула незаметно. Её ров­ное дыхание сплелось с дыханиями всех, кто спал на ве­ранде.

Всё было в порядке. Дыхания спящих уносились вместе с ветром. Они вплетались в ветви тополей, шевелили лист­ву на ветках и улетали к облакам. Сначала — к облакам, а потом... потом к звёздам, к звёздам....

А души? И души...

Анька очнулась от того, что Маша теребила её за плечо:

— Анька! Что это ты разоспалась сегодня? Вставай, пора уже!

Ещё не совсем проснувшись, Анька открыла ящик тум­бочки. Листок с летящими строчками был на месте. И Ань­ка засунула его в тетрадку, а тетрадку положила на самое дно ящика. «Потом почитаю, потом», — подумала она.

Начинался новый день.