Двенадцать

- Ну, и что это ты делаешь?

- Ногу растираю, не видно?

- Джаред…. Мы так давно тут не были…. Давай просто… будем.

Дженсен медленно оседает на пол, сползая по стене. Тяжесть во всем теле внезапно сменяется необъяснимой легкостью, и он закрывает глаза.

Последнее, что Дженсен видит перед собой – песок и их сплетенные пальцы.

***

После похорон проходит недели полторы, а Джареду все кажется, что это сон или неудачный розыгрыш, и по утрам он первым делом думает, куда это делся Джен, а потом вспоминает.

Уже темнеет, Джей сидит на заднем сидении и смотрит прямо перед собой на серую обивку. Впереди – Рик и Дэйв. К счастью, Мэган и Джей остались в городе. Их сейчас было больно видеть. Особенно Мэг. Она слишком похожа.

Жара начала спадать, хотя было душно. Падалеки все равно закрыл окно, но запах океана прорывался в салон. Хотелось зажать нос.

Ключи от домика Джаред еще в аэропорту отдал Дэвиду. Он бы не смог сам открыть – руки тряслись постоянно. Нужно было собрать вещи, которые оставили в прошлый раз в суматохе. Да и не до вещей было….

Он устраивается на кухне, поставив перед собой две чашки – их любимые – думает, что с ними делать. Дети отправляются в спальню, чтобы сложить одежду. Туда Джаред точно не поднимется.

Когда они вернуться домой, Джей первым делом позвонит своему нотариусу. Пусть тот готовит бумаги, Падалеки распишется, где нужно, и подарит домик Рику. Или Дэйву. Или Мэган. Или Джейку. Ему все равно. Он бы выбросил ключи в канаву, разорвал все документы и забыл об этом месте, но его любят дети, а значит, Джаред не имеет права так поступать. К тому же он уже достаточно всех напугал…

На сборы уходит меньше времени, чем он ожидал. Рик заходит на кухню и как-то виновато смотрит на постаревшего отца и две чашки на столе.

- Пап, мы закончили. Может, поспишь?

Джей игнорирует предложение.

- Звони в аэропорт, вылетаем ближайшим рейсом.

- Уже стемнело, может, лучше переночуем, а завтра… - робко начинает Дэвид, но Джаред перебивает его.

- Я хочу домой.

Я не могу здесь оставаться.

- Хорошо, пап.

Рик выходит из кухни. До Джея долетают обрывки разговора. Пора ехать.

Они выходят из домика, направляются к машине. В темноте звуки становятся четче, и Джаред болезненно ясно слышит шепот волн. Он останавливается на секунду, напрягая зрение, всматривается в линию горизонта и почерневшую водную гладь.

- Пап?..

Падалеки резко дергает на себя дверцу автомобиля, падает на сиденье и бормочет.

- Поехали отсюда.

Шум мотора на мгновение заглушает шелест воды, а Джей тихо добавляет.

- Ненавижу океан.

Дома ничего не меняется. Разве что им всем, наконец, пора уезжать. Джареду осталось завершить одно дело.

- Ты уверен?

Мэган держит на руках притихшую Бэки. Та словно чует, что грядут перемены. После всего случившегося эта собачка погрустнела и перестала быть такой неугомонной. Поначалу она пыталась то ли поддержать Джея, то ли найти поддержку у него, но быстро поняла, что это бесполезно. А Мэг она всегда любила, так что найти для нее лучшего хозяина Джаред не мог. Он подозревал к тому же, что собака чувствует, как Мэган похожа на отца…

- Уверен, Мэг, уверен. Береги ее.

Дети уезжают, наперебой обещая навестить Джареда через пару недель. У Мэган заплаканное лицо, у всех без исключения – темные круги под глазами. Впрочем, Джей знает, что выглядит не лучше.

Джей не помнит, когда спал в последний раз. Это больше похоже на какое-то забытье, на границе между сном и реальностью. Он забывается обычно ближе к утру, когда голова раскалывается от воспоминаний. В кровати холодно и пусто, но одна мысль о том, чтобы вновь спать с игрушечным псом, неожиданно приводит его в ужас.

Думать не хочется, но образы навязчиво выползают из подсознания, и Падалеки снова и снова смотрит немое кино под названием «как я все потерял». Он видит Дженсена сидящим на полу, неуклюже привалившимся к стене. Видит как бы со стороны себя, подбегающего к другу. Тормошит его, трясет, зовет, чувствуя, как руки леденеют, голос срывается и по телу пробегает дрожь. Его бьет озноб, пока он негнущимися пальцами набирает номер «скорой», потом – Ринга, когда бежит назад, к Дженсену, спотыкается, падая на пол и даже не думая закрывать лицо. Из разбитого носа кровь капает на футболку, но он не ощущает боли. Что-то говорит в трубку, что-то кричит Джену, но тот не отвечает, не реагирует, и Джей понимает, но не хочет верить. У Дженсена синие губы, перепачканные в крови Джея.

Когда приезжают врачи, уже поздно.

С тех пор Джаред никак не может заснуть, хотя мечтает только об этом. Он надеется, что хотя бы во сне увидит Эклза. Потому что именно такой сон заказывает по вечерам у Бога. Тот, в конце концов, задолжал ему….

Джаред сидит и смотрит в одну точку. На столе возвышается «Оскар». Приз за лучшую мужскую роль второго плана. Дженсену Эклзу. Посмертно.

Его помнили и наградили. Говорят, критики почти не сомневались, кому приз достанется, и трагедия не имеет к этому никакого отношения. Память актера почтили минутой молчания.

Как будто теперь это имело смысл.

- Мне иногда хочется тебя треснуть.

У Эмили голос не такой, как обычно. Это пугает даже больше, чем образ злой Эм.

- Давай, сделай одолжение.

Он отвечает бесцветно и равнодушно, так что непонятно даже, в шутку все это или всерьез.

Эмили вздыхает, открывает рот, чтобы что-то сказать, но меняет свое решение и просто забирает из комнаты сумку с вещами, бросает «пока» и подходит к двери. Произносит, не оборачиваясь.

- Я совру, если скажу, что ты опять жалеешь себя и поступаешь неправильно. Не знаю, что в данном случае было бы правильно, Джей. Просто хочу, чтобы ты помнил – он прожил хорошую жизнь. Вместе с тобой. И, думаю, он бы не выбрал другого финала…. Главное, там был ты. Ты был с ним. Если еще можешь, хотя бы за друга порадуйся…. Это жестоко, но – ты ведь его любишь. А значит, сумеешь…. И вот еще…. Тогда, на службе, уж не в курсе, слушал ли ты отца Мэлори, но…. Он сказал, что в церкви собрались самые дорогие и близкие Дженсену люди. Дети, ради которых он был готов на все, его большой друг и большая любовь…. Я любила… и люблю его, Джаред. Как умею. Хотя, наверное, стоило постараться…. Отец прав, Джен был бы рад тому, что мы все были там. Его большой друг и его большая любовь. Вот только с адресатами он ошибся…. Знаешь, большим другом Дженсена все-таки была я… - Она оборачивается, и Джей чуть заметно вздрагивает, видя слезы в ее глазах. – Я не могу сказать, что понимаю тебя или что сочувствую, Джей. Но тебе придется справиться. Ради него.

Джаред остается один, в тишине, где эхо ее слов бьет по нервам….

Вскакивает, переворачивает стол с непонятно откуда взявшейся силой, обрушивает на пол шкаф, сносит с полок фотографии и сувениры, разбивает опостылевшим «Оскаром» зеркало на стене….

- Черт бы тебя побрал, Эклз! Скотина! Черт бы тебя побрал!!! А ты!!! Ты хреновый режиссер! И сценарист из тебя хреновый! Ненавижу, ненавижу, ненавижу! Дерьмо все это. Все не так! Долго и счастливо, блять, долго и счастливо!..

Он падает на пол, руками в осколки стекла, пачкая кровью ковер. По щекам бегут слезы, не принося облегчения.

Джаред сворачивается клубочком, прижимая колени к груди и повторяя, как заведенный.

- Долго и счастливо…

***

Он понимает, что это сон, потому что на кухне пахнет кофе и это Дженсен. Дженсен сидит за столом, потягивая запрещенный напиток и хмурясь. Когда он замечает Джареда, то отставляет чашку в сторону и хмурится сильнее.

- Ну, и какого хрена ты делаешь?

Джей не знает, плакать или смеяться.

- О чем ты?

Эклз раздраженно встряхивает головой.

- Обо всем! Отдал Бэки. Переписал питомник на Саманту. Едва не продал домик у океана. Не ешь ни хрена, не спишь почти. Детей перепугал своим поведением. Как это, блять, называется, Джей?!

…злость вспыхивает, как спичка.

- Как называется?! Ты издеваешься, Эклз?! Ты, мать твою, издеваешься! Я же просил тебя, сволочь, просил. Я говорил, что не смогу тебя похоронить, урод гребаный! Или, думаешь, я так шутил?! На хрена мне этот дом без тебя? На хрена мне питомник без тебя? На хрена мне Бэки без тебя? Ты бросил меня, Эклз, и не смей упрекать теперь! Ты оставил меня одного! Какого хрена ты умер, Дженсен?!

Он подходит, пытается подойти ближе, но с каждым его словом, с каждым вскриком Джен становится все печальнее и все дальше…. Он почти исчезает, где-то там, за гранью, а Джей не видит ничего из-за подступивших слез.

- Нет, нет, постой…. Не уходи опять, ты не посмеешь…. Я так ждал тебя, Дженсен, подожди…. Прости, прости меня….

Он шепчет это, закрывая глаза и боясь проснуться….

А потом слышит шум прибоя.

Джаред открывает глаза. Он стоит на берегу, на том самом месте, «их» месте. Ему не нужно поворачивать голову, чтобы понять – друг за спиной.

Падалеки находит в себе силы прервать молчание.

- Прости. Но я не знаю, как жить без тебя. Я не умею жить без тебя, Джен. Это плохая сказка…

Дженсен подходит ближе, опускается на песок. Джей, помедлив, делает то же самое. Они сидят рядом, соприкасаясь плечами, и впервые за множество дней Джаред чувствует покой.

- Не надо Джей, не надо все портить. Эм права – я прожил долгую жизнь. И счастливую жизнь. С тобой, Джей, ты всегда был рядом. Не забывай об этом, пожалуйста. Все так, как должно быть. Все хорошо, правда.

- Не оставляй меня. Я все это знаю, Джен, я просто хотел, чтобы мы были всегда вместе. Не оставляй меня.

- Не оставлю. Если ты позволишь мне остаться, - они все так же смотрят на набегающие волны. Джаред чувствует солнечные лучи на своей коже и дыхание друга рядом. – Я буду, ты только не отказывайся, Джей. Все хорошо….

Джаред проснется только к обеду. Всю ночь он будет смотреть один долгий сон. Сон о том, как он сидит на берегу океана, сжимая руку друга в своей руке…

Джаред Падалеки недолго проживет после смерти Дженсена Эклза. Он будет навещать детей, посещать питомник для животных и студию своего друга, но съездить на побережье еще раз так и не успеет.

Может быть, он этого и не хотел.

Мэган, Джейк, Рик и Дэвид навещают своих отцов так часто, как только могут. В свой первый визит между надгробиями Мэг поместит мемориальную дощечку.

- Так, как ты просил, папа Джей…

Одна короткая надпись.