Младшая богиня смерти 6 page

– Стах, вы здесь? – за ним пришла смуглая девушка в тунике из змеиной кожи и с золотыми кольцами в ушах, спутница кого-то из членов «ассоциации». – Идемте, скоро начнется!

– Не знаете, чья статуя здесь была? – он кивнул на разбитый пьедестал.

– Все об этом спрашивают. Когда я задала такой же вопрос Мануэлю, он ответил, что в семье, как известно, не без урода, и предложил закрыть неинтересную тему.

Так и не полюбопытствовал, что должно начаться. Да и какая разница? Ну, предупредили бы заранее – и тогда любимые игры Высших меньше бы его поразили?

Стах не был ни штатским неврастеником, теряющим душевное равновесие при виде крови, ни многословным гуманистом за чашкой чаю, насчет которого непонятно, что им на самом деле движет – сочувствие к другим или своеобразное кокетство. Он был отставным леспехом, бойцом из карательного подразделения, убившим за пять лет службы столько серых, что место в кесейском аду, равно как и на христианских небесах, для него давным-давно забронировано. На Долгой Земле вот уже две тысячи лет тянется межвидовая война, и раз он человек – должен драться за своих, истреблять неприятеля, который тоже в долгу не остается. Когда во время зачисток был приказ убивать всех подряд – он не колебался, и кровищи кесейской на нем столько, что захлебнуться впору. Но даже при выполнении приказов такого рода какой-то диапазон все равно остается, и есть вещи, которые можно делать, а можно не делать.

То, что вытворяли эти господа, Стах никогда не стал бы делать, ни трезвый, ни пьяный, ни наяву, ни во сне.

Высшие пытали и убивали кесу всевозможными магическими способами. Не просто так куражились – демонстрировали друг другу свои приемы «борьбы со злом», свою крутизну, свое искусство… А Стаху было мерзко, и он опасался, что это заметят. Да, впрочем, заметят ли, нет ли – какая разница? Главное, пусть кто-нибудь придет и прикроет этот кровавый свинарник, разогнав пинками зарвавшихся свиней – хоть Господь Бог, хоть Темный Властитель, если больше некому!

Домой вернулись за полночь. Эгле пожелала, чтобы он ее взял, а ему не хотелось и, наверное, никогда уже больше не захочется. Правда, базовый инстинкт, будь он благословен или неладен, все равно остался при нем, а заметила ли Эгле разницу между тем, как было раньше, и тем, как стало теперь, можно только гадать. Когда он служил в лесной пехоте, у них была «отрядная дама» – срамная силиконовая кукла, изготовленная на Земле Изначальной, потрепанная, но вполне себе пригодная для этого дела. Капрал Шимон Рютто прикупил ее на подпольной распродаже и приволок в мешке, с тех пор и пользовались, а то ведь женщин в Лесу нет.

После вечеринки на Амадоре Эгле вызывала у него такие же чувства, как «отрядная дама», – то есть никаких, не считая налета брезгливости. Когда она уснула, Стах отправился на кухню, прихватив по дороге коньяк из бара, и в потемках нарезался вдрызг.

Словно на фотографии, опущенной в раствор, начали проявляться детали. Возбужденные, скептические, заинтересованные лица, мужские и женские. Как на спортивных состязаниях. Влажные багрово-синеватые внутренности, тяжело падающие на пол. Истошно орущая малолетка, почти ребенок, с которой сама собой слазит лентами кожа, а потом Эгле эффектно щелкает пальцами – и у девчонки, будто у куклы, отламывается нога, из обрубка хлещет кровь. Чьи-то сетования: серых сучек взяли в этот раз не так много, как собирались, большая часть тех, кого преследовали, успела перейти границу Гиблой зоны, а в мерсмоновом тумане попробуй-ка их поймай! Сорвавшая аплодисменты сияющая Эгле, забрызганная кровью. И еще мелькнула мысль: хорошо, что на Долгой Земле есть автохтоны, потому что не будь их, Высшие все то же самое делали бы с людьми.

Проснулся в холле первого этажа, на полу возле дивана, с чугунной башкой и мерзким привкусом во рту. Кое-как доплелся до ванной, сунул голову под ледяную струю, потом переоделся и пошел из дома куда глаза глядят. Напоследок, услышав, как гремят посудой повар с поваренком, вяло порадовался тому, что сумел-таки своим ходом уползти с кухни. Эгле, видимо, еще спала, не стал проверять. Самое лучшее, если она сама захочет с ним расстаться, но вот вопрос: оставят ли его в живых после всего, что он успел узнать и увидеть? Стаху почему-то думалось, что вряд ли, а умирать, как ни крути, не хотелось.

Убрел он довольно далеко от Жемчужного Акрополя, аж до Птичьего Стана пешком прогулялся. Хотелось кого-нибудь убить. Желательно кого-нибудь из Высших. Нет, не потому, что жалко замученных кесу, которые со своей стороны тоже людей не жалеют, а просто тех, кто развлекается таким образом, нужно давить, как зловредных насекомых, чтобы жизнь не поганили. Эти соображения усилились до громкости ревущей сирены, когда Стах, повернув за угол, увидел сценку: компания мальчишек лет четырнадцати-шестнадцати окружила двух девчонок и собирается устроить потеху.

Старшая пытается защищать младшую, но у нее не очень-то получается, а сволочата уверены в своей безнаказанности не хуже вчерашних избранных господ. Ну, хотя бы здесь он положит свинству конец! Похмельный леспех против молодежной банды – это совсем не обязательно победа леспеха, тем более что трусами парни не были, да и драться умели. Но Стах и правда рассвирепел, как разбуженный посреди зимы медверах. Вот с этого все и начинается – с недорослей, которым вовремя не вбили в дурные головы, что некоторые вещи делать нельзя.

Победу он одержал сокрушительную. Как в кино. Старшая из девчонок, симпатичная шатеночка с короткой стрижкой, улыбнулась ему тепло и восторженно – бальзам на похмельную душу, несмотря на гнусное настроение. Младшая, в надвинутой на глаза темно-синей бейсболке, смотрела из тени, выражения бледного мышиного личика не разобрать, но, кажется, до сих пор не отошла от испуга.

Ничего сказать им не успел. Рядом затормозил автомобиль, оттуда выскочила бритая наголо женщина с горделиво красивыми чертами лица, гневно перекошенными, словно у аллегорического изображения Ярости.

Стах ее знал. Не далее как вчера познакомились, все там же, в незабвенном амадорийском свинарнике. Виринея Одис (предпочитает, чтобы ее называли Вир Одис), приближенная Высших из «боевого товарищества», организатор и директор молодежной военно-спортивной школы «Пламенный легион». Надо полагать, это ее питомцам он только что навалял.

– Вы избили детей!

– Ну, так объясните своим детям, что нападать на девушек, которые не хотят с ними общаться, плохая идея. Или хотите, я еще раз доходчиво объясню?

– Я вам этого так не оставлю… – прошипела, наступая на него, директриса военно-спортивной школы.

– Девчонки, давайте отсюда бегом, – посоветовал Стах, полуобернувшись к подружкам и в то же время не выпуская из поля зрения взбешенную влиятельную даму. – Дальнейшее вас не касается. Смывайтесь, понятно?

Старшая кивнула, глядя встревоженно и решительно, и сказала с заметным иноземным акцентом:

– Если что – «Изобилие-Никес», спросите Лерку Вишнякову. Если надо, я дам показания против этой шпаны. Спасибо вам огромное – и удачи.

Взяв младшую за руку, повела прочь.

– Эта Лерка Вишнякова ничего не понимает, – резко произнесла госпожа Одис, с искренней досадой, словно речь идет о человеке, ставшем жертвой заблуждения, и переубедить его – дело пяти минут, которых, к сожалению, не хватило. – Она всего лишь туристка, с них никакого спросу, но вы-то, вы-то! Вам не совестно? Они же тянутся за такими, как вы, берут пример, а вы хуже бандита… Вы ответите за расправу над детьми!

Визг тормозов – и новое действующее лицо.

– Он выполнил мой приказ.

Вот теперь Стах опешил. И раньше подозревал, что к нему приставлен магический Соглядатай и Эгле всегда в курсе, где он и с кем. То, что она, обнаружив следы ночной пьянки и не найдя «доверенного человека» на месте, рассвирепеет и бросится в погоню, тоже, в общем-то, предсказуемо. Но чтобы она после этого взяла его под защиту…

Вир Одис строптиво нахмурилась:

– Он напал на моих воспитанников!

– А с какой радости они напали на девчонку? Сказано было – не трогать, вдруг эта дрянь все-таки сподобится вспомнить, куда запротыркала… сами знаете что. Если мерзавку убить, это делу не поможет, только все осложнит. Натравили этих бобиков вы, кто же еще?

– Это не бобики! – поглядев на оглушенных, копошащихся на тротуаре питомцев, негодующе возразила директриса «Пламенного легиона». – Это наша подрастающая надежда!

– Оно и видно.

– Вам, конечно, милее никчемные обыватели…

– О господи! – Эгле закатила глаза к пышущему полуденным жаром небу. – Есть такое слово – экономика, слышали когда-нибудь? Так вот, держится экономика на обывателях – на фермерах, рабочих, шоферах, торговцах, клерках, но ваша боевая компашка выше этого! Бестолочи… А чертову девчонку оставьте в покое, вдруг она все-таки вспомнит точное место? Это в ваших интересах, Виринея. Больше в ваших, чем в моих. Я уже держала камень в руках, а вы об этом только мечтаете. Все понятно или по второму разу то же самое разжевать?

– Можете не трудиться, госпожа Эгле, я и сама это знаю, – в голосе бритой дамы за оскорбленным достоинством сквозил сарказм. – И какое убийство, это же смехотворно, ребята просто хотели ее проучить. Неужели она, по-вашему, этого не заслуживает?

– Она и без ваших бобиков свое получит. Некрасивая закомплексованная замухрышка, в этой жизни ее никто не полюбит, она будет смотреть на других и завидовать, так и засохнет, ничего не получив, – вот достойная расплата за прошлое, а вы со своей шпаной только разводите ненужную возню. Имейте в виду, если дойдет до скандала, мы поддержим уважаемого предпринимателя Никеса, а не вашу так называемую школу. Что-то наболтала я много, сейчас подотру за собой – и до свидания, госпожа Одис.

Насупленная Виринея хотела еще что-то высказать, но передумала, а Эгле, картинно высунув кончик языка, плела, видимо, какие-то чары, затуманивающие память, чтобы несчастные «бобики» после ни слова из их разговора не вспомнили. Стаха ее волшба не коснулась.

Закончив, Высшая повелительно бросила:

– Стах, в машину!

Подчинился. Лучше ее сейчас не злить.

– Скажи «спасибо», – потребовала Эгле, когда отъехали от места побоища. – Я тебя выручила. Покровители Вир Одис раскатали бы тебя в блин, а раз это был мой приказ – уже другой разговор, исполнитель не в счет.

Покорно согласился:

– Спасибо.

На душе пусто, хоть шаром покати.

– Ты нажрался, как следопыт после рейса, на что это похоже?

Почему-то бытует мнение, что больше всех пьют следопыты Трансматериковой компании. Стах в ответ на уничижительное сравнение лишь плечами пожал.

– Ты наблевал в раковину на кухне. Повар подумал на меня. Он ничего не сказал, а если бы понял, что это не я, пришел бы пожаловаться. Спасибо тебе, репутация – это наше всё!

– Вы же, насколько я помню, не пьянеете.

– От алкоголя. Есть кое-что другое… Ладно, не важно. С похмелья тебя потянуло на подвиги, напал на Виринеиных бобиков из-за каких-то двух сикух… Зачем?

– Хотелось кому-нибудь рыло начистить, а тут они подвернулись, чем не повод.

– Вот-вот! – с горьким торжеством подхватила Эгле. – Ты после вчерашнего не в себе. Я ведь не хотела брать тебя на Амадору, как чувствовала… Надо было послушаться внутреннего голоса. Стах, кто она?

– Кто?.. – растерянно повторил Стах.

– Не придуривайся, я же понимаю, в чем дело. Неужели ты все-таки клюнул на Ингу? Фи, как пошло…

– Да нужна она мне… Придумаешь тоже.

– Тогда кто? Джиллина? Эрнестина? Ванда? Малышка Чармела?

Ага, заметила, что прежняя страсть куда-то сплыла, и решила – из-за интереса к новой женщине. А то, что могут быть совсем другие причины, ей и в голову не пришло. Столько лет прожить на свете и ни черта не понимать… Вот только правду ей объяснять незачем, и Стах вяло отнекивался, укрепляя тем самым подозрения насчет соперницы.

В конце концов обозленная Эгле высадила его из машины, напомнив на прощание про «свекольный зуб», и ввинтилась, кого-то шоркнув боком, в хвост сверкающей пыльной пробки на проспекте Добрых Намерений.

Стах послонялся по улицам, зашел в пивную, потом отправился в контору к Ласичу. Ознакомился с собранной информацией: по Трофане Тугорик и Клаурамцу ничего из ряда вон выходящего, маги как маги.

– Насчет трамвая ты угадал, дело мутное, – сообщил на закуску Ласич. – Самосвал был пустой, без шофера. Стоял в переулке на тормозах, вдруг сорвался и поехал, да еще скорость набрал нереальную, как с хорошего разгону. Кого-то хотели прихлопнуть, и без колдовства не обошлось.

Почему-то Стаха это нисколько не удивило.