Направление третье: роль и авторитет Елены Уайт

Третий вектор, приведший к разделению в адвентистской среде во второй половине двадцатого века, был связан с ро­лью и авторитетом Елены Уайт. Разногласия по этому вопро­су и раньше всплывали на поверхность — например, в сопос­тавлении реалий, открыто обсуждавшихся на библейской кон­ференции 1919 года, с общепринятой адвентистской теорией и практикой. В течение нескольких десятилетий после смерти Е. Уайт в 1915 году в адвентизме стала проявляться и, что не­маловажно, усугубляться тенденция к выстраиванию адвенти­стского богословия вокруг ее трудов, а также к созданию ми­фологии вокруг ее жизни и служения. Так, самое широкое хо­ждение получили взгляды, согласно которым она, опередив свою эпоху на сотню лет, давала уникальные, непогрешимые, вдохновленные слово в слово советы, так же, как и вера в то, что все ее мысли и изложенные ею факты были ниспосланы ей непосредственно через небесное откровение. Кроме того, первые две трети двадцатого столетия большинство адвенти­стов были убеждены, что труды Елены Уайт следует восприни­мать как Божественный комментарий на Библию. Что касается использования ее трудов, многие адвентисты стали поступать вопреки ее же собственному совету, превращая «меньший свет» в «свет больший» (Литературный евангелизм, с. 125).

Эти тенденции были самым серьезным образом пересмот­рены в 1970-х и 1980-х годах. С тех пор ее роль в адвентизме, ее уникальность, инспирация, авторитет и соотношение с Библией и библейским вероучением продолжают оставаться в центре внутрицерковной дискуссии. Что интересно: все эти вопросы были разрешены еще в 1840-х, 1880-х и 1890-х годах, они были рассмотрены на библейской конференции 1919 года, но адвентизм по большому счету забыл свою историю в этой ее части и те ответы, которые были найдены немало потрудивши­мися над этим прежними церковными лидерами. В результате в последнюю треть двадцатого века на повестке дня снова по­явились старые вопросы и началось новое их обсуждение.

К этому времени в Церкви появилось новое поколение вы­сокообразованных богословов и историков, у которых хвата­ло знаний и навыков, чтобы проанализировать разнообразные воззрения и мнения, распространившиеся в адвентистской среде с 20-х годов прошлого века. В конечном итоге это по­зволило утвердить церковные представления о служении Еле­ны Уайт на более прочном основании, но процесс этот ока­зался болезненным для Церкви и многих ее членов.

Начало дискуссии было положено в 1970 году, когда в Spectrum (независимом адвентистском журнале) была опуб­ликована статья, посвященная Елене Уайт, с призывом заново изучить труды Елены Уайт, чтобы выявить ее взаимоотноше­ния с другими авторами, а также социальный и интеллектуаль­ный контекст, в котором она писала. В течение следующих не­скольких лет в Spectrum появился целый ряд статей, где указы­валось, что Елена Уайт заимствовала материалы у других авторов. В этих статьях утверждалось, что наиболее широко этот прием используется в ее исторических трудах. Подобно­го рода заимствования не вызывали особого удивления у ад­вентистов девятнадцатого века, привыкших видеть рекламу книг, к которым она обращалась, в Ревью энд Геральд и потому имевших возможность увидеть в них соответствующие парал­лели, но они стали настоящим ударом для нового поколения членов Церкви, воспитанных на мифе об ее уникальности и пребывавших в убеждении, что все написанное пророком исходит непосредственно от Бога через откровение свыше. Конечно, внимательные читатели не могли не заметить, что в ее предисловии к Великой борьбе есть несколько слов о том, что она пользовалась чужими трудами при написании этой книги, но большинство скорее всего не задумывалось, в чем их истинный смысл. Да и в самом предисловии ничего не го­ворится о том, насколько широко они использовались. В лю­бом случае обнаруженные в процессе исторических изыска­ний факты стали угрожать не только мифологии, возникшей вокруг Елены Уайт, но и авторитету, которым она пользова­лась в Церкви.

Следующая стадия в ходе новых исследований трудов Еле­ны Уайт наступила в 1976 году, когда Рональд Л. Намберс опубликовал книгу под названием Prophetess of Health. В ней Намберс утверждал, что она не только вполне сообразовыва­ла свои мысли о санитарной реформе с медицинскими зна­ниями того времени, но и заимствовала свои идеи у современ­ников, занимавшихся пропагандой здорового образа жизни. Попечители литературного наследия Елены Г. Уайт не замед­лили с ответом и в том же году выпустили книгу A Critique of the Book Prophetess of Health. В этом издании был дан последо­вательный, глава за главой, анализ выстроенной Намберсом аргументации. Было показано, что упомянутый автор не при­нял во внимание ряд важных свидетельств и время от времени неверно истолковывал ее высказывания по тем или иным су­щественным вопросам. Кроме того, в Critique высказывалась озабоченность «атмосферой цинизма», которой была пропи­тана вся книга Намберса (см. с. 11).

После 1976 года изыскания, связанные с Еленой Уайт и ее трудами, продолжились. Одно из таких исследований было предпринято адвентистским пастором Уолтером Ри. По его итогам пастор Ри пришел к выводу о том, что Елена Уайт ши­роко использовала заимствования из чужих произведений в таких книгах, как Желание веков и Патриархи и пророки. В ответ на его утверждения Нил Вильсон, президент Гене­ральной Конференции, назначил комиссию для встречи с Ри и для изучения представленных им данных. Хотя некоторые члены комиссии посчитали, что исследованию, проведенному Ри, недостает научной точности, комиссия в целом согласи­лась с тем, что заимствования Елены Уайт у современных ав­торов оказались более обширными, чем считалось прежде. В 1982 году Ри опубликовал свои открытия в виде книги под названием The White Lie.

Генеральная Конферения пожелала, по словам Вильсона, «расширить свои знания» об инспирации Елены Уайт и о том, как именно она использовала труды других авторов. В резуль­тате Фреду Вельтману, известному эксперту в области Нового Завета и анализа текста, было поручено провести полномас­штабное исследование и дать ответ на вопрос, какие источни­ки использовала Елена Уайт при написании Желания веков и каким образом (см. Adventist Review, July 9, 1981, 4—7). По прошествии примерно пяти лет Вельтман пришел к заключе­нию, что у Елены Уайт действительно немало заимствований, но делала она их отнюдь не вслепую. Напротив, она «пользо­валась чужими произведениями осознанно и намеренно». Подобный способ заимствования говорит о том, что она была «самобытным» автором и что у нее «не было рабской зави­симости от ее источников». «Независимость [Елены Уайт]... проявляется в ее избирательности. Источники служили ей, а не она шла на поводу у источников». Она тщательно оттачи­вала свои законченные произведения, дабы они в полной мере соответствовали той вести, которую она стремилась донести до своих читателей (Ministry, October 1990, 4—7; December 1990, 11—15).

Представителем несколько иного направления исследова­ний стал Джордж Райе, выпустивший в 1983 году книгу Luke, а Plagiarist?. Для него отправной точкой послужила мысль о том, что причина уязвимости адвентизма для критики заключается в его несообразных представлениях об инспирации. В адвенти­стском сознании почти безраздельно господствует та модель ин­спирации, в которой пророк получает информацию через пря­мое откровение свыше. Чтобы продемонстрировать несостоя­тельность этой позиции, Райе на примере Евангелия от Луки показывает, каким образом библейские авторы применяли ис­следования и существующие документы для создания своих богодухновенных книг. Этот более широкий взгляд самым очевидным образом повлиял на дебаты вокруг инспирации Елены Уайт и ее заимствований из различных источников. Вы­воды Раиса в их теоретической части вполне совпадали с вы­водами Вельтмана. В сочетании своем они заложили основу для выработки адвентизмом нового, более глубокого понима­ния открове-ния и инспирации.

Еще одна сторона восприятия Елены Уайт адвентистами была раскрыта в моей книге Myths in Adventism (1985), кото­рая ставит перед собой задачу избавить своих читателей от не­которых заблуждений, набравших силу в течение десятилетий после ее кончины, а также дать основание для герменевтики, которая позволила бы истолковывать и применять ее советы в конце двадцатого века. Эта последняя задача получила раз­витие в вышедшей позднее книге Reading Ellen White (1997).

Были и другие исследования, посвященные соотношению трудов Елены Уайт с Библией и отказу от той роли, которую ей навязывали, — быть богодухновенным комментатором Свя­щенного Писания. Таким образом, в период между 1980 го­дом и второй половиной 1990-х годов адвентизм стал более энергично заниматься теоретической подоплекой служения Елены Уайт.

Между тем, что касается повседневной практики использо­вания ее трудов, к 2000 году Церковь, безусловно, стала более поляризованной, чем это было в 1950-х или даже в 1970-х го­дах. Многие в среде образованных членов Церкви пришли к выводу, что в лучшем случае Елена Уайт уже устарела, а в худшем — просто была подделкой или мистификацией. Эта часть адвентистской Церкви стала уделять все меньше и меньше внимания ее советам.

На другом конце адвентистского спектра оказались те, кто сделал Елену Уайт своим высшим богословским авторитетом — по крайней мере, на практике, если не в теории. Эта большая группа верующих стремилась сверять вероучение главным обра­зом с ее трудами, в массе своей считая их во всех отношениях не­погрешимыми и дословно вдохновленными свыше.

Прочие адвентисты, будучи осведомлены обо всех пробле­мах адвентизма, тем не менее считали служение Елены Уайт благословением и жизненно важным даром, который Церковь использовала не совсем верно и не до конца понимала. Поэто­му они считали необходимым утвердить ее служение на более солидной теоретической основе.

Были, конечно, и такие, кто особо не углублялся в эти про­блемы и имел несколько наивный взгляд на происходящие в Церкви дебаты. Их воззрения уходили корнями в понятия, которые господствовали в адвентистской среде с 1920-х по начало 1960-х годов, поэтому они нуждались в просвещении в таких областях, как сущность инспирации Елены Уайт, соот­ношение ее трудов и Библии и применение принципов, изло­женных в ее книгах, в контексте двадцать первого века. По­пыткой восполнить эту нужду, предпринятой Советом попе­чителей литературного наследия Елены Г. Уайт, стала книга Герберта Дугласа Messenger of the Lord (1998).

Date: 2015-07-22; view: 286; Нарушение авторских прав