Движение седьмого месяца» и великое разочарование

Поначалу Миллер сопротивлялся попыткам указать точную дату возвращения Христа. Он говорил о «примерно 1843 годе». Но в январе 1843 года он пришел к выводу на основа­нии временных пророчеств и еврейского календаря, что Хри­стос вернется где-то между 21 марта 1843 года и 21 марта 1844 года.

Стоит ли говорить, что «год конца», указанный Милле­ром, в конце концов миновал. Весеннее разочарование, одна­ко, не сильно сказалось на движении в целом, поскольку дати­ровка была весьма приблизительной. С другой стороны, мил-лериты были так или иначе расстроены, когда прошла весна и наступило лето 1844 года. Они называли это «временем за­медления» (по аналогии с «замедлением», упомянутым в та­ких текстах, как Мф. 25:5 и Авв. 2:3).

Однако миллеризм обрел новое дыхание во время лагерно­го собрания в Экзетере, штат Нью-Гемпшир, которое состоя­лось в середине августа 1844 года. На этом собрании С. С. Сноу (до того времени мало кому известный миллерит ский проповедник) заявил, основываясь на библейской типо­логии, что миллериты заблуждались, ожидая пришествия Хри­ста весной 1844 года. Взяв ветхозаветные церемониальные субботы за образ, а служение Христа — за прообраз, Сноу по­казал из Нового Завета, что Христос исполнил праздники Пасхи, первых плодов и Пятидесятницы (приходящиеся на весну) в точном соответствии с годовым праздничным кален­дарем. И все потому, что «Бог пунктуален и блюдет время точно». Затем Сноу указал, что «те прообразы, которые над­лежало соблюдать в седьмом месяце, до сих пор не нашли сво­его исполнения в образе» (True Midnight Cry, Aug. 22,1844,4).

Далее он увязал ежегодный День очищения со Вторым при­шествием Иисуса Христа. «Важным моментом в этом прооб­разе, — заявил Сноу, — является завершение примирения на выходе первосвященника из святилища. Первосвященник был прообразом Иисуса, нашего Первосвященника; Святое свя­тых — прообразом самих небес; а выход первосвященни­ка — прообразом Второго пришествия Иисуса для избавле­ния ожидающих Его людей. Происходило это в десятый день 7-го месяца, а это значит, что именно в этот день придет Иисус, ибо ни одна черта закона не должна быть нарушена. Должно быть исполнено всё». Связав это открытие со своим выводом о том, что 2300-летний период, указанный в проро­честве Дан. 8:14, истекает в 1844 (а не в 1845) году, Сноу провозгласил, что Христос придет «в десятый день седьмого месяца текущего, 1844, года» (там же).

Согласно вычислениям евреев-караимов, десятый день седьмого месяца в 1844 году приходился на 22 октября. Эта дата вскоре оказалась в центре внимания всех миллеритов.

Это новое понимание стало поводом для пересмотра тол­кования притчи о женихе из 25-й главы Евангелия от Матфея. Пересмотренное толкование нашло отражение в самом назва­нии, выбранном Сноу для периодического издания, учреж­денного им для распространения «вести о седьмом месяце» — Истинный полночный крик (The True Midnight Cry).

Согласно этим новым взглядам, десять дев символизировали не все человечество в целом, а лишь тех, кто исповедует веру в пришествие. Таким образом, некоторым миллеритам следо­вало пробудиться, пока не стало слишком поздно.

Что интересно: Сноу, первоначально опубликовавший свои открытия еще до весеннего разочарования, был не пер­вым, кто заговорил об осенней дате. Эта честь принадлежит Миллеру, который заявил в письме к Хаймсу в мае 1843 года, что «церемонии прообразного закона, исполняемые в пер­вый месяц... нашли свое исполнение в Первом пришествии Христа и Его страданиях; тогда как все праздники и церемо­нии седьмого месяца... могут осуществиться только при Его Втором пришествии».

Далее он указывал, что в еврейском календаре очищение совершалось в десятый день седьмого месяца и что то очище­ние «безусловно служит прообразом очищения, ныне совер­шаемого для нас Христом». Затем он отмечал, что первосвя­щенник благословлял народ по выходу своему из Святого свя­тых. «То же сделает и наш великий Первосвященник... И было это в седьмой месяц, десятый день». «Если так тому и надлежит быть, — подводил он, итог своим размышлениям, — то мы не увидим Его славного явления, пока не наступит осеннее равноденствие» (Signs of the Times, May 17,1843, 85).

Миллер так и не развил эту догадку до Логического завер­шения в 1843 году. Более того, они с Дж. В. Хаймсом не сразу приняли толкование Сноу. Эти два самых видных лидера мил-леритского движения колебались вплоть до 6 октября 1844 года. Только тогда они согласились с выводами Сноу, хотя движение как таковое приняло их много раньше. Впрочем, убедившись наконец в верности толкования, указывавшего на 22 октября, Миллер и Хаймс приняли его с большим энтузиаз­мом. « Я вижу славу в движении седьмого месяца, — писал Миллер 6 октября, — какую не видел никогда прежде. Хотя Господь и показал мне прообразное значение седьмого меся­ца полтора года назад, я все же не понимал весь смысл этих прообразов. Ныне же, да будет благословенно имя Господне, я вижу красоту, гармонию и согласие в Писаниях, о которых долго молился, но не видел которые вплоть до сего дня. Слава Богу! О душа моя! Да будут благословенны братья Сноу, Сторрс и другие за то, что открыли мне глаза. Я почти дома.

Слава! Слава!! Слава!!! Я вижу, что срок установлен точно» (Midnight Cry, Oct. 12, 1844, 121).

Джордж Сторрс внес немалый вклад в популяризацию вес­ти о седьмом месяце. «Увы! — писал он в середине сентября 1844 года, — все мы оцепенели и спим — и мудрые, и неразум­ные; но так, по словам нашего Спасителя, и должно было слу­читься; и „и да исполнится Писание". Это последнее пророче­ство, касающееся событий, предваряющих личное пришествие нашего Господа; и вот раздается ИСТИННЫЙ Полночный Крик. Предыдущий был всего лишь предупредительным сигна­лом. А ТЕПЕРЬ ЗВУЧИТ НАСТОЯЩИЙ: вот, наступил са­мый торжественный час» (там же, 3 октября 1844 года, с. 97). Когда ожидания Второго пришествия 22 октября 1844 года достигли своего наивысшего накала, это стало кульминацион­ным моментом в судьбе всего миллеритского движения. Но Иисус так и не пришел. Этот день наступил и благополучно миновал, воодушевив тем самым насмешников и боязливых и ввергнув миллеритов в полнейшее смятение. Точно установ­ленная дата и их беспредельная вера в эту дату послужила к тем большему их разочарованию.

«Я прождал весь вторник [22 октября], — записал Генри Эммонс, — а дорогой Иисус так и не пришел. Я ждал до само­го полудня в среду и был бодр, как и всегда; но после 12 часов я ослабел и до наступления темноты я уже нуждался в посто­ронней помощи, чтобы подняться к себе в комнату, ибо физи­ческие силы очень быстро оставили меня; и два дня я проле­жал обессиленный, но без боли — больной разочарованием» (Day Star, Oct. 25, 1845, 6). 24 октября Лич написал Миллеру и Хаймсу письмо, отметив, что «наступил пасмурный и мрач­ный день — овцы рассеялись, а Господь так и не пришел» (Письмо Джосайи Лича к Миллеру и Хаймсу, 24 октября 1844 г.).

Да, верующие были крайне разочарованы, но ко всем их не­счастьям добавилось еще и глумление окружающих, весьма осложнившее им жизнь в конце октября. Как писал Миллер, «казалось, будто все бесы преисподней ополчились против нас. Те самые, кто молил о милости двумя днями ранее, ныне слились с толпой, насмехавшейся, глумившейся и даже утро жавшей нам самыми богохульными словами» (Письмо Уилья­ма Миллера к И. О. Орру, 13 декабря 1844 г.).

«Замешательство» и «смятение» — вот те два слова, ко­торыми можно охарактеризовать настроение и состояние миллеритского адвентизма после 22 октября 1844 года. Пре­жде миллериты знали точно, куда идут, и имели твердое пред­ставление о том, как достичь этой цели; теперь же они были сбиты с толку и пребывали в состоянии неопределенности. Наступило время рассеяния. Миллеризм в период после октяб­ря 1844 года оказался в кризисе. Месяцы и годы после октяб­ря 1844 года ушли у адвентистов на поиски своего лица — на выполнение задачи, о которой прежде они даже не задумыва­лись и к которой были во многих отношениях плохо подго­товлены.