Кризис бесхозяйственности

Экономисты спорят – какую форму примет нынешний кризис – V-образную, L-образную или W-образную. Это примитивный одномерный взгляд на кризис, как на изменение неких финансовых кривуленок. Нынешний кризис не только финансовый, не только экономический, но и социально-политический, более серьезный, чем Великая Депрессия. И рассматривать его следует на всех этих уровнях.

Мы уже говорили, что современная финансовая система попала в зону нарастающих колебаний, ведущих систему вразнос (рис. 4с). То, что сейчас происходит, это не окончание кризиса с возвращением к прежней жизни. Это начало надувания нового, последнего пузыря. В центре этого пузыря – государственные долговые обязательства, в первую очередь американские.

Дальнейшее стимулирование экономики возможно во все возрастающем режиме огосударствления. Получается невольная социализация с умерщвлением живой капиталистической конкуренции вопреки желанию участников процесса.

Возвращение переноса лишней стоимости в биржевые товары на больший срок и в больших объемах, чем в предыдущем цикле, приведет к росту стоимости потребительских товаров. То есть, к инфляционной волне, которая поглотит лишнюю стоимость.

Видно, что сегодняшней Америке явно не хватает Рузвельта. Наблюдаются все попытки шараханья назад, от возрастающей внешней агрессивности, до построения социализма на "одной отдельно взятой" Уолл стрит. Усиление государственного контроля над корпорациями, раскулачивание завидно много получающих управленцев. Это путь в тупик кризиса. Путь вперед – через разрешение противоречий. Рассмотрим их на корпоративном уровне.

Модель демократического капитализма сняла монопольные и государственно-коррупционные ограничения, дала мощный толчок развитию экономики в интересах широких масс новых собственников. Но за 80 лет накопились новые диспропорции. Основатели крупных корпораций и их потомки потеряли над ними контроль. Эту ситуацию называют еще революцией менеджеров. Во многих корпорациях практически не осталось никакой роли стратегического инвестора. Интересами корпораций правит фондовый рынок. В результате, на корпоративном уровне проявилось два глобальных противоречия.

Первое – между неизбежной инертностью глобальных корпораций и краткосрочностью критериев оценки управляющих. Второе – между огромными бонусами управляющих за краткосрочный успех и практически полной финансовой безответственностью за стратегические провалы.

Чуть ли не основными собственниками корпораций стали биржевые спекулянты. Они диктуют свои мелкие интересы через независимых от бизнеса и от стратегического видения членов советов директоров. Технари и специалисты, создавшие и развивавшие корпорации, больше ими не управляют. Сложными технологическими корпорациями руководят экономисты, юристы, мастера бизнес администрирования. Их компетенции хватает на оптимизацию финансовых потоков, снижение издержек и максимизацию текущей прибыльности. И не хватает на стратегическое видение.

Способствует такому управлению система бонусов и опционов. Добился высокой квартальной прибыли и повышения котировок акций – получай огромное поощрение, не добился – тогда извини, получай только очень большое поощрение, за огромным приходи в следующий раз. Такая система оценок заставляет управляющих крупнейшими корпорациями вести себя подобно мелким спекулянтам.

Вот эти две диспропорции и следует устранить. Например, связать систему опционов с окончанием срока контракта. Пусть управляющий получает совершенно неприличные деньги через опцион, но через 5 лет, по окончании контракта, а все эти пять лет обычную человеческую зарплату менеджера. Не завидовать и отнимать надо, а связать поощрение с длительными результатами деятельности.

А чтобы связать управляющего ответственностью за риски неэффективных решений, нужно обязать его купить, скажем, 1% акций корпорации. То есть, управленец, претендующий на руководство компанией, стоящей сто миллиардов долларов, обязан выкупить акций на один миллиард. В конце контракта его ждут рост собственного капитала и плюс, огромные опционы на рост стоимости акций. В случае успеха его стратегии, конечно. В случае провала – отсутствие опционного дохода и потери собственного капитала.

Может возникнуть вопрос, – Как быть, если у хорошего управленца нет необходимых денег? Ну, во-первых, одним из критериев качества управленца может как раз служить его капитал. Нет у тебя миллиарда – значит не готов управлять стомиллиардной корпорацией. Во-вторых, если уж у очень перспективного управленца есть только триста миллионов долларов, то на оставшиеся семьсот ему можно выдать кредит под его большую зарплату и под залог его пакета акций. Это замечательный путь рядовому мультимиллионеру стать миллиардером, есть ради чего и стараться и рисковать.

Ну а как быть, если управленец для суперкорпорации с необходимым собственным капиталом все же не находится, даже с учетом кредита? Это должно означать, что корпорация в таких размерах неуправляема. Ею некому управлять, и ее следует разделить на части. В этом нет ничего страшного. В 30-е годы такие процедуры проводили, и они привели лишь к оздоровлению экономики. Подобные правила будут служить естественным ограничителем монополизации рынков.

Еще раз оговорюсь, что эта схема касается только публичных компаний, фактически утерявших связь со стратегическим инвестором. В корпорации Майкрософт, которую контролируют основатели, такие схемы не нужны. Является ли переход к такой схеме корпоративного управления обязательной? Конечно нет, это не прогноз, а одно из предложений. Если можете, предложите лучше. Но новая схема обязательно должна разрешить обозначенные противоречия – между инертностью глобальных корпораций и краткосрочностью оценок деятельности управленцев, между не в меру огромным пряником и полным отсутствием кнута.

Это уже прогноз, и не просто прогноз, а приговор. Биржевые спекулянты и портфельные инвесторы должны покупать акции, оценивая стратегии корпораций и присоединяясь к этим стратегиям, а не навязывая корпорациям поведение, исходя из своего видения и своих интересов.