Глава 2. У Джерри Конклина клевало

Лоун‑Пайн

У Джерри Конклина клевало. Он дернул удочку, но на ней ничего не оказалось. Форель – а судя по всплеску, рыба была очень крупная – в последний момент сорвалась с крючка.

«Да, – подумал Джерри, – рыба здесь большая. Тот парень на бензоколонке правду сказал: в заводи форель что надо».

Сквозь деревья, растущие вдоль реки, ярко светило солнце. На воде, испещренной пятнами теней от листвы, плясали крошечные блики, отражаясь от мелкой ряби на поверхности заводи.

Конклин снова насадил муху и опять забросил удочку, целясь чуть дальше того места, где его только что постигла неудача.

Внезапно стало темно. Заводь поглотила тень, словно между ней и солнцем появился какой‑то крупный объект.

Конклин инстинктивно пригнулся. Что‑то ударило сверху по удочке; он ощутил рукой вибрацию и услышал треск ломающегося бамбука. «Бог ты мой, – подумал он, – восемьдесят долларов удочка, первая и единственная роскошь, какую я мог себе позволить».

Он оглянулся и увидел черный прямоугольник, падавший прямо на него. Прямоугольник ударил в берег позади, и он услышал звук ломающегося металла; это была его машина.

Выбираясь на берег, он споткнулся и упал на колени. Зачерпнул воды в болотные сапоги, выронил удочку… А потом, не понимая, что делает, бросился бежать по воде вдоль берега вниз по течению, спотыкаясь и скользя на гладких камнях. В сапогах было полно воды.

Одним концом черный прямоугольник обрушился на дальний берег. Заскрипели и затрещали деревья, раздался скрежет металла – это развалился мост. Оглянувшись назад, Джерри увидел, что в омуте плавают сломанные стволы.

Он не удивился происшедшему. В инстинктивном порыве поскорее убраться отсюда, в сумасшедшей сумятице мыслей не оставалось места удивлению. Он выбрался на солнечный свет и понял, что невредим. Высокие берега спасли его. А черный предмет лежал поперек реки, упираясь в берега, но не мешая течению.

Глубокое место кончилось, и Джерри шагнул в поток: ниже омута течение было быстрым. Здесь он оглянулся и впервые смог оценить размеры того, что упало поперек реки. Оно возвышалось над водой, словно многоэтажное здание. «Футов сорок, – подумал он, – а может, и все пятьдесят, а в длину раза в четыре больше».

Откуда‑то издалека донесся резкий хлопок, вроде выстрела, и в тот же миг из одной точки на этой громадной черной массе вспыхнул ослепительный свет и погас.

«Боже мой, – подумал он, – удочка пропала, машину раздавило, я здесь застрял… А Кэти!.. Надо как‑то выбраться отсюда и позвонить ей».

Джерри повернулся и стал карабкаться на крутой берег. Это оказалось нелегко. Сапоги мешали ему, но снять их он не мог: туфли были в машине, а машина, судя по всему, лежала теперь расплющенная под этой громадной штуковиной, упавшей на мост.

Что‑то со свистом рассекло воздух, и его грудь обвило что‑то, похожее на удавку. Непонятно, откуда взялась эта гибкая, тонкая штуковина – не то проволока, не то веревка. Джерри в панике попытался сбросить ее, но не успел ухватиться за нее, как его подняло вверх. Он увидел под собой реку и зелень вдоль берегов. Он хотел крикнуть, но веревка – или проволока, или что это было – так сжимала грудь, что он не мог вздохнуть.

Вдруг он очутился в темноте, и на груди уже не было той штуки, что тащила его. Он стоял на четвереньках. Под ним было что‑то плотное – плотное, но не твердое, словно толстый, мягкий ковер.

Он стоял на четвереньках, скрючившись, стараясь побороть охвативший его страх. Во рту было горько, и он старался сглотнуть, затолкать горечь обратно. Казалось, кишки скрутились в твердый круглый клубок; он тщетно пытался немного расслабиться.

Поначалу вокруг было совсем темно, но вскоре Джерри стал различать слабый, странный, жутковатый свет, голубоватый, призрачный. Освещение, конечно, не из лучших, мутноватое, приходилось напрягать зрение, пытаясь хоть что‑нибудь увидеть. Но все‑таки здесь оказалось не совсем темно, а это означало, что он не ослеп.

Джерри поднялся на колени и попытался понять, куда попал. Это было не так просто: на фоне голубого мерцания беспрерывно сверкали какие‑то вспышки, так быстро и мимолетно, что он не мог определить, ни какого они цвета, ни откуда исходят. При свете вспышек появлялись какие‑то очертания, каких он никогда прежде не видел. «И самое странное, – подумал он, – что это только очертания». Между вспышками он все время видел нечто такое, что мог сопоставить с виденным прежде, – это были ряды каких‑то круглых предметов. Поначалу он принял их за глаза; они поворачивались, следя за ним фосфоресцирующим взглядом, словно глаза зверей в ночной темноте, когда луч света застает их врасплох. Однако он почувствовал, что это не глаза и не из них исходил слабый, голубой, постоянный свет. Но глаза это были или нет – они непрерывно следили за ним.

Воздух вокруг был сухой и горячий, но в нем было необъяснимое ощущение влажной затхлости; быть может, дело было в запахе. Странный запах. Не сильный, не удушающий – но неприятный. Джерри никак не мог определить его. Казалось, он проникает сквозь кожу и пропитывает тело, становится частью существа. Это был не аромат и не запах гнили… Совершенно не похоже ни на что, с чем приходилось сталкиваться раньше.

«Дышать можно, но кислорода маловато», – подумал он. Он заметил, что дышит очень глубоко и часто.

Сначала он подумал, что попал в какой‑то туннель. Почему это пришло ему в голову, он и сам не знал; должно быть, потому, что, оглядевшись, он увидел вокруг обширное пространство, похожее на мрачную пещеру. Он попытался увидеть, что там вдали, но из этого ничего не получилось; голубой свет был тускловат, а непрерывное мерцание мешало смотреть.

Джерри медленно и осторожно поднялся на ноги, почти уверенный, что ткнется головой в потолок. Но оказалось, что можно стоять во весь рост.

Где‑то в глубине сознания возникло слабое‑слабое подозрение – но ему уж очень не хотелось с этим мириться, и он изо всех сил заталкивал это чувство назад, стараясь избавиться от него. Но мало‑помалу, пока он стоял, оцепенев, в этом голубоватом мерцающем свете, подозрение росло и все больше овладевало им, он почувствовал, что вынужден будет его принять.

Внутренний голос говорил ему, что он находится внутри огромного черного ящика, упавшего поперек реки. Веревка – проволока, щупальце – вылетела из этого ящика. Схватив его, щупальце закинуло его сюда, пронеся каким‑то образом сквозь стену, – и вот он здесь, внутри.

Сбоку раздался какой‑то странный звук; не то глотал кто‑то, не то шлепал… Вглядываясь в темноту, он понял, что звук доносился снизу. Он нагнулся, чтобы разглядеть получше, – это оказалась рыба; судя по форме и размеру, радужная форель. В длину она была дюймов шестнадцать, крупная… Он попытался взять ее, но она выскользнула из рук и снова забилась на полу.

«Ну, – сказал он себе, – давай‑ка посмотрим на вещи трезво. Давай отойдем в сторонку и посмотрим, пристально и внимательно. Давай не будем спешить с выводами, а попробуем быть объективными.

Первое. С неба упало нечто большое и черное, свалилось на мост и, судя по звуку, который он слышал, раздавило его машину.

Второе. Он находится в месте, которое может оказаться внутри этой упавшей штуки. Скорее всего так оно и есть. Это место не похоже ни на что, когда‑либо виденное.

Третье. Здесь не только он, но и рыба».

Он заложил эти пункты один за другим в компьютер своего мозга и постарался сопоставить их. Получалось, что он каким‑то образом оказался внутри космического пришельца, который собирает и исследует фауну не известной ему планеты.

Сначала он, потом рыба… А через какое‑то время появятся, наверное, кролик, белка, енот, медведь, олень, рысь… «Скоро здесь соберется множество всякой живности, – подумал он, – повернуться негде будет».

Светящиеся кружочки, следившие за ним, могли быть рецепторами. Они, наверное, следили за ним и регистрировали каждое его движение, каждое колебание в мозгу, каждую эмоцию; они извлекали из него информацию и складировали где‑то в ячейках памяти, с помощью какого‑нибудь кода, описывали его химическими уравнениями, определяли, что он собой представляет и каковы его вероятный статус и предназначение в экологии этой планеты.

А может быть, этим занимаются не только те кружочки? Быть может, вспыхивающие огни и механизмы за ними тоже входят в ту же систему?

«Я могу и ошибаться», – подумал он. Когда он сможет как следует подумать обо всем случившемся, он обязательно поймет, что ошибался… Но все‑таки было лишь одно объяснение тому, что произошло. Он видел, как опустилась эта черная громада, его схватили и выдернули из реки, он помнил, как под ним бежала вода, когда его подбросило в воздух, помнил деревья вдоль берегов, помнил, как увидел городок Лоун‑Пайн над рекой. Он четко помнил все это – а потом темнота, какое‑то помещение, похожее на пещеру, – и больше ничего он не знал. Невозможно было представить ничего иного, кроме того, что он внутри черной штуковины, упавшей с неба на мост.

Если все на самом деле так, если он не ошибся, это значит, что объект, упавший с неба, живой или по крайней мере управляется кем‑то живым; и не только живым, но и разумным.

Он с удивлением обнаружил, что изо всех сил инстинктивно сопротивляется этой мысли, потому что в контексте человеческого опыта было совершеннейшим безумием поверить, что какие‑то пришельцы высадились на Земле и тотчас поймали его.

Джерри удивился, когда обнаружил, что весь его страх исчез. Вместо него в душе появился какой‑то мрачный холод, который был, пожалуй, хуже, неприятнее страха.

«Разум, – подумал он. – Если здесь есть разум, то должен быть какой‑то способ установить связь, взаимопонимание…»

Он попытался заговорить, но слова не шли с языка. Он постарался снова, на этот раз получилось, но только шепотом. Он попробовал еще раз – и его голос зазвучал громко, загудел в пустоте пещеры.

– Хэлло! – кричал он. – Есть здесь кто‑нибудь? Есть кто‑нибудь вокруг?

Он подождал, ответа не было. Он закричал снова, на этот раз громче, взывая к разуму, который должен был его услышать. Слова отдавались эхом, постепенно затихая. По‑прежнему за ним следили кругляши, похожие на глаза. По‑прежнему струился слабый свет. Но ответа не было. Ни от кого, ни от чего.

Date: 2015-07-11; view: 262; Нарушение авторских прав