Полезное:
Как сделать разговор полезным и приятным
Как сделать объемную звезду своими руками
Как сделать то, что делать не хочется?
Как сделать погремушку
Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами
Как сделать идею коммерческой
Как сделать хорошую растяжку ног?
Как сделать наш разум здоровым?
Как сделать, чтобы люди обманывали меньше
Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили?
Как сделать лучше себе и другим людям
Как сделать свидание интересным?
Категории:
АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника
|
Глава 30. Земля хочет избавиться от него
Земля хочет избавиться от него. Возможно, она его боится. Возможно, он просто внушает ей отвращение. Мерзкий плод ее собственного честолюбия и фантазии, плод, который надо быстренько замести под половик. Ибо не осталось ему места на Земле и среди людей, и вместе с тем он был порождением человечества, а его существование стало возможным благодаря смекалке и хитроумию земных ученых. Блейк раздумывал об этом, когда впервые удалился в церковь, и теперь, стоя у окна своей комнаты и глядя на улицы Вашингтона, он знал, что был прав и точно оценил реакцию человечества. Хотя нельзя было определить, в какой степени эта реакция исходит непосредственно от людей Земли, а в какой – от чинуш Космической Службы. Для Службы он был давней ошибкой, просчетом планирования с далеко идущими последствиями. И чем быстрее от него избавятся, тем им будет лучше. Блейк помнил, что на склоне холма за оградой кладбища была толпа, которая собралась, чтобы отдать дань уважения тому, чем он был в ее глазах. Зеваки? Разумеется. Верующие? Более чем вероятно. Люди, падкие на любые свежие сенсации, которыми можно заполнить пустоту жизни, но все равно люди, все равно человеческие существа, все равно человечество. Блейк стоял и смотрел на залитые солнцем улицы Вашингтона, на редкие машины, сновавшие по проспекту, и ленивых пешеходов, слонявшихся под деревьями на тротуарах. Земля, думал он. Земля и люди, живущие на ней. У них есть работа, семьи, ради которых стоит спешить домой; у них есть домашнее хозяйство и увлечения, свои тревоги и маленькие торжества, друзья. Но это – зависимые люди. Интересно, мог бы он задумываться об этом, если бы сам был зависим, если бы в силу каких‑то невообразимых обстоятельств человечество приняло его? Одному ему было не по себе. Блейк не воспринимал себя как одинокое существо, поскольку были и двое других, которые держались вместе, соединившись в том сгустке вещества, из которого состояло его тело. Их не интересовало то, что он угодил в эмоциональный капкан, хотя там, в церкви, они и выказывали к этому интерес. То, что им самим были недоступны такие чувства, к делу не относилось. Но удел изгоя, исход с Земли и скитания по Вселенной, доля парии – этого ему, наверное, не вынести. Корабль ждал его, он был уже почти готов. И решать предстояло Блейку: он мог лететь или остаться. Хотя Космическая Служба ясно дала понять, что предпочла бы первое. Да и что он приобретет, оставшись? Ничего. Разве что слабую надежду в один прекрасный день вновь обрести человечность. А если он на это способен, хочет ли он этого? В голове загудело: Блейк не находил ответа. И он стоял, со скучающим видом глядя в окно и почти не видя того, что творится на улице. Стук в дверь заставил его обернуться. Дверь открылась, и он увидел стоящего в коридоре охранника. Потом вошел какой‑то человек, и Блейк не сразу узнал его. Но затем разглядел, кто это. – Сенатор, – проговорил он, подходя к человеку, – вы очень любезны. Я не думал, что вы придете. – А почему, собственно, я не должен был прийти? – спросил Гортон. – В вашей записке было сказано, что вы хотите поговорить со мной. – Я не знал, захотите ли вы видеть меня, – произнес Блейк. – В конце концов, я, вероятно, внес свой вклад в исход референдума. – Возможно, – согласился Гортон. – Стоун поступил в высшей степени неэтично, использовав вас в качестве негативного примера. Хотя я обязан отдать должное этому парню: использовал он вас великолепно. – Мне очень жаль, – проговорил Блейк. – Это я и хотел вам сказать. Я бы приехал повидать вас, но, похоже, сейчас меня держат на коротком поводке. – Ну‑ну, – возразил сенатор. – Думается, у нас куда больше тем для беседы. Референдум и его результаты, как вы можете догадаться, довольно болезненный для меня предмет. Только позавчера я отослал им прошение об отставке. Откровенно говоря, мне понадобится время, чтобы привыкнуть к мысли, что я не сенатор. – Может быть, присядете? – предложил Блейк. – Вон в то кресло, что ли. Я могу раздобыть немного коньяку. – От всего сердца одобряю эту мысль, – сказал сенатор. – Уже достаточно поздно, можно начинать дневное возлияние. В тот раз, когда вы пришли к нам в дом, мы пили коньяк. Если память меня не подводит, бутылочка была особая. Он сел в кресло и обвел глазами комнату. – Должен заметить, что о вас неплохо заботятся, – заявил он. – По меньшей мере офицерские апартаменты. – И страж у дверей, – добавил Блейк. – Вероятно, они немного побаиваются вас. – Наверное, но в этом нет нужды. Блейк подошел к винному шкафчику, достал бутылку и два стакана. Потом он пересек комнату и уселся на кушетку лицом к Гортону. – Как я понимаю, вы вот‑вот покинете нас, – сказал сенатор. – Мне говорили, что корабль почти готов. Блейк кивнул, разливая коньяк. – Я немного размышлял об этом корабле, – сказал он. – Экипажа не будет. Я один на борту. Полная автоматика. Сделать такое всего за год… – О, не за год, – возразил сенатор. – Разве никто не позаботился рассказать вам о корабле? Блейк покачал головой: – Меня кратко проинструктировали. Да, это точное слово: проинструктировали. Мне сказали, на какие рычаги нажимать, какие циферблаты крутить, чтобы попасть туда, куда я хочу попасть. Как работает система снабжения продуктами. Хозяйство корабля. Но это все. Разумеется, я спрашивал, но ответов у них, похоже, не было. Кажется, главная их цель – поскорее выпихнуть меня с Земли. – Понимаю, – сказал сенатор. – Старые военные игры. Всякие там каналы и тому подобные штуки, наверное. И чуть‑чуть этой их нелепой секретности. Он поболтал коньяк в стакане и поднял глаза на Блейка. – Если вы думаете, что это ловушка, не бойтесь. Это не так Корабль будет делать все, что они обещают. – Рад это слышать, сенатор. – Корабль не строили. Его, можно сказать, вырастили. Он не сходил с чертежных досок в течение сорока лет или дольше. Конструкцию меняли множество раз, испытывали снова и снова, строили и разбирали, чтобы внести усовершенствования. Это была попытка создать идеальный корабль, понимаете? На него потрачены миллионы человеко‑дней и миллиарды долларов. Корабль способен работать вечно, и человек может жить в нем вечно. Это единственное средство, способное помочь человеку, оснащенному так, как вы, уйти в космос и выполнить ту работу, для которой и строили корабль. Блейк вздернул брови: – Один вопрос, сенатор: зачем столько хлопот? – Хлопот? Не понимаю. – Послушайте – все, что вы говорите, верно. Это странное создание, о котором мы вели разговор, на треть состоящее из меня, способно летать по Вселенной на таком корабле и делать дело. Но какая будет отдача? Что сулит это человечеству? Может быть, вы верите, что когда‑нибудь мы вернемся, преодолев расстояние в миллионы световых лет, и передадим вам все приобретенные знания? – Не знаю, – сказал сенатор. – Может быть, так они и думают. Может быть, у вас достанет человечности вернуться. – Сомневаюсь, сенатор. – Что ж, – сказал тот, – не вижу большого смысла говорить об этом. Вдруг возвращение окажется невозможным, даже если вы захотите. Мы понимаем, сколько времени займет ваша работа, и человечество не настолько глупо, чтобы верить в свое вечное существование. К тому времени, когда вы получите ответ, нас может уже и не быть. – Мы получим ответ. Если мы полетим, то получим его. – Еще одно, – сказал сенатор. – Вам не приходило в голову, что человечество, быть может, способно дать вам возможность полететь в космос в поисках ответа, даже зная, что оно ничего на этом не выгадает? Зная, что где‑то во Вселенной найдется некий разум, которому будет полезен ваш ответ и ваши знания? – Об этом я не подумал, – сказал Блейк. – И я не убежден, что это так. – Мы досадили вам, не правда ли? – Не знаю, – ответил Блейк. – Не могу сказать, какие чувства я испытываю. Человек, который вернулся домой и которого сразу же пинком выпроваживают вон. – Вы не обязаны покидать Землю. Я думал, вам самому этого хочется. Но если вам угодно остаться… – Остаться? Зачем? – воскликнул Блейк. – Чтобы сидеть в красивой клетке и сполна пользоваться казенной добротой? Чтобы на меня пялили глаза и показывали пальцем? Чтобы дураки преклоняли колена возле этой клетки и молились, как там, в Уиллоу‑Гроув? – Наверное, это было бы довольно бессмысленно, – согласился Гортон. – Я имею в виду – остаться тут. В космосе у вас по крайней мере будет занятие, и… – И еще одно, – прервал его Блейк. – Как получилось, что вы столько обо мне знаете? Как вы это раскопали? Как вычислили, в чем тут дело? – Насколько я понимаю, при помощи дедукции, – ответил Гортон, – основанной на тщательных исследованиях и дотошных наблюдениях. Это не все. Но этого достаточно, чтобы понять, какими способностями вы обладаете и как можете их применить. Мы поняли, что такие способности не должны пропадать зря; надо было дать вам возможность использовать их. Кроме того, мы подозревали, что здесь, на Земле, вы их реализовать не сумеете. Тогда‑то Космическая Служба и решила предоставить вам корабль. – Вот, значит, к чему все сводится, – сказал Блейк. – Я должен выполнить задание, хочу я того или нет. – По‑моему, решать вам, – с холодком в голосе проговорил Гортон. – Я на эту работу не напрашивался. – Да, – согласился Гортон. – По‑видимому, не напрашивались. Но вы можете обрести удовлетворение в ее заманчивости. Они помолчали. Обоим было не по себе от того, что разговор принял такой оборот. Гортон допил коньяк и отставил стакан. Блейк потянулся за бутылкой. – Нет, благодарю вас. Мне скоро идти. Но прежде я задам вам вопрос. Вот он: что вы рассчитываете там найти? И что вы уже знаете? – Относительно того, что мы предполагаем найти, я не имею ни малейшего представления, – ответил Блейк. – Что мы уже знаем? Массу вещей, которые не сложишь в цельную картину. Гортон тяжело поднялся. Движения его были скованными. – Я должен идти, – сказал он. – Спасибо за коньяк. – Сенатор, – проговорил Блейк, – я послал Элин письмо, а ответа нет. – Да, я знаю, – сказал Гортон. – Мне нужно повидаться с ней перед отлетом, сэр. Я хочу кое‑что ей сказать. – Мистер Блейк, – заявил Гортон, – моя дочь не желает ни видеть вас, ни говорить с вами. Блейк медленно поднялся. Они стояли лицом к лицу. – А причина? Вы можете сказать почему? – Я думаю, что причина должна быть очевидна даже для вас, – ответил Гортон.
Date: 2015-07-11; view: 274; Нарушение авторских прав |