Моя новая профессия

Сначала я думал, что на песне «Алла» мое музыкальное творчество должно было закончиться. Но оказывается, все только начиналось.

Мне предложили спеть свою единственную, пока еще, песню в Юрмале. И я поехал в Юрмалу, там пять дней шло это мероприятие. В какой из дней я пою, не знал. Вообще, никто не знал, в какой из дней я выступаю, хотя зрителей уже предупредили, что я буду петь. Автор песни «Ради тебя» ходил все дни и ждал, когда же я выйду на сцену. Лишь на четвертый день я узнал, что выступаю в заключительный пятый день концерта.

Сижу в гримерке, готовлюсь, Аллу уже сделал, она работает, ведет концерт, поет. Голый сижу, в одних трусах, два вентилятора, за одной стеной Алсу, за другой Анжелика Варум, Митя Hi‑Fi дальше, очень много звезд. Вбегает ко мне администратор, а у меня еще было пятнадцать минут до выхода, он говорит: «Пора выходить на сцену». Выяснилось, что Таня Буланова не приехала, и вместо нее необходимо срочно выйти мне. Я так в армии быстро не одевался, как в Юрмале. Минута, наверное, на все про все ушла, а ведь там и брюки, и пиджак, и рубашка, все на застежках, много аксессуаров, еще надо по дороге прикрепить микрофон. Кроме того, во время репетиции режиссер придумал красные шары, и вот за три секунды до выхода меня за кулисами встречает человек с тучей красных шаров. Совершенно непонятно, что с ними делать, я даже толком не репетировал с шарами. Начинается песня, сопровождение музыкальное, я выхожу с этими шарами, не зная, что с ними делать, и все‑таки сработало какое‑то шестое чувство. В критических ситуациях я могу независимо от ситуации сделать все искренне, с чувством. Чувствовать очень важно на сцене. В результате я отработал, не перепутал ни слова (обычно на репетициях я их путаю), и меня очень хорошо принял зал. Прямо на ура. Выхожу со сцены, снимаю микрофон, шары красные, весь на нервах из‑за Булановой. Думаю: «Ну, сучка крашеная, не приехала! Из‑за тебя меня так подставили!» А у меня успех сумасшедший, пресса вся в шоке. Я оказался сенсацией Юрмалы. Таня прости! Все, что ни делается, видно, к лучшему!

* * *

За кулисами ко мне подходит девушка и говорит:

– Я вас хочу познакомить с композитором, с автором песни, он уже десять лет работает на нашем рынке, он у нас в Прибалтике как, Раймонд Паулс, как Филипп Киркоров, как Майкл Джексон. Он для вас написал песню.

Я подумал, что опять очередная х…я какая‑нибудь, да еще и в момент такой неудобный: микрофон торчит, шары тучей. В общем, проще было согласиться, чем попытаться уйти. Она подвела его, Артур Дубокс, оказался очень приятным человеком, скромным, симпатичным и добрым. Он говорит мне:

– Знаете, Сергей, мы пять дней подряд ходим, не знали, в какой день вы выступаете. Такая песня есть хорошая. Я вам хочу показать ее, хотел бы, чтоб она вам понравилась, потому что песня очень вам подходит. Вам надо ее спеть. Называется «Ради тебя».

– Я как‑то не особо насчет пения, – отвечаю я. – Одну песню спел, и кажется, что больше не надо.

– Нет, – настаивает он, – вам надо продолжать, у вас так хорошо получается. Знаете, вы ни на кого не похожи, у вас совершенно другая подача, я точно знаю, вы эту песню споете, она абсолютно ваша.

Договорились, что он подвезет ее на следующий день к поезду, а я прослушаю и перезвоню. Приезжаем с Аллой, подходим к поезду, много поклонниц, поклонников. И вижу, стоит Артур у машины. Я подошел, он мне дал кассету, я попрощался и уехал.

В поезде с Аллой пили чай, разговаривали. У нас отдельный вагон, еще брежневских времен, там огромный стол, огромная комната, телевизор. Смотрели старый фильм «Любовь и голуби». Вспоминали о Юрмале, потом Алла пошла спать. Я тоже пошел, но перед сном подумал, что надо прослушать песню. Обещал же, что позвоню автору, расскажу – понравилось или не понравилось. Артур, наверное, ждет. Я включил эту песню, надел наушники, и с первого куплета у меня хлынули слезы. Очень трогательно, там такие слова:

Ночь, ты не придешь, ну и не надо. Уже не болит.

Пусть тебя нет рядом, одним только взглядом

Прикоснуться к тебе на миг…

И припев:

Ради тебя провожать поезда навсегда,

От любви пусть растают снега,

И звезды с неба падают ради тебя.

Ради тебя этой ночью зажгутся огни,

Только больше меня не зови,

Я буду далеко ради тебя.

* * *

Все вокруг поют что‑то типа «я буду с тобой рядом», «я за тебя умру», «я буду с тобой, я тебя дождусь, я тебя добьюсь», а тут «я буду далеко ради тебя». Это про меня. Поплакал. Набираю Артура. Глубокая ночь, поздно звонить, наверное, спит. Оказывается, он в шоке от того, что я не звоню. Он сел на велосипед, уехал в лес и рыдает. Когда он поднял трубку, я сказал:

– Вы знаете, Артур, я только что послушал песню. Песня нереальная. Давайте ее отдадим или Киркорову, или Баскову. Потому что я не смогу ее вытянуть, там высоко очень припев, я не смогу ее спеть.

Я не из‑за припева ему отказал, а из‑за того, что эту песню петь вообще не смогу, буду рыдать. Я знаю себя, мне такие песни петь нельзя. Он ответил, что если я не буду «Ради тебя» записывать, то он сам ее будет петь и никому не отдаст. В конце разговора предложил приехать в Москву и порепетировать со мной.

Когда я вернулся в Москву, то не мог себе места найти, понять, что делать. Я не хотел петь, концертной деятельностью заниматься и вообще шоу‑бизнесом в таком плане. Всего‑то задача была спеть одну песню. Программа‑минимум выполнена: есть эта одна песня. И тут такой шаг. К тому же после песни «Алла» петь необходимо только голосовую песню. «Алла» – она игровая, она трогательная, она чувственная, о любви, на эмоциях. А здесь должна быть голосовая, вокальная.

Приезжает Артур, и я эту песню записываю. В жутких муках. Духотища, кондиционер работает на всю катушку. Пока краски нашли, пока до припева дошли, и припев там такой сложный. Я его начал на коньяке петь: коньяком все время прополаскивал связки. Причем когда прополаскивал, а когда и проглатывал. Так я не заметил, как и вся бутылка ушла на лечение. В итоге песню спел честно и искренне, как мог.

Часов шесть длилась запись этой песни. Я чуть ли ни на «скорой помощи» приехал домой. Две недели температура 39–40, врачи не знали, что со мной делать. Это и на ангину не похоже, и на простуду не похоже, буквально выворачивает все мышцы и сосуды. Я умирал, и все это видели. Меня просто загубили записью этой песни.

Потом, когда я пошел на поправку, Алла объяснила, что я заболел из‑за нагрузки большой. Оказывается, когда человек, например, не ходил в спортзал долго и вдруг сразу начал качаться и все подряд упражнения с максимальной нагрузкой делать, то потом он месяц будет болеть. Хорошо, если не окочурится. Так и с голосом. Но тут не только нагрузка виновата, кондиционеры тоже в стороне не остались. Я мокрый был, а тут холод такой, вот меня и продуло. Еще ходил дышать к форточке.

Через какое‑то время поехал с Лешей Хвацким встречаться, послушать песню, как они ее свели. И опять на первом припеве у меня слезы из глаз выкатились. Леша сказал, что это еще не конечный вариант, но все, кому дают слушать его, плачут. Всем нравится.

Принес я эту песню на музыкальный канал МузТВ. Мне сразу же сказали, что на такой хит необходимо снять клип.

* * *

Второй мой клип снимал тоже Костя Черепков. Приезжаю, одеваюсь, включается фонограмма, начинается съемка, и все дубли на одном и том же месте, где припев, у меня слезы из глаз катятся. И я плачу, и съемочная группа плачет. Мало того, журналистки, которые приехали сюжет делать, тоже рыдают. Костя просил хоть один сухой дубль снять. Долго настраивался, но вышло‑таки несколько сухих дублей. И вот вышла песня «Ради тебя» на экраны. Меня очень поддержала страна, мои фанаты.

Можно много говорить о разных версиях моей популярности, как певца. Например, что мне намного легче, ведь я был уже звездой, перед тем как начать петь, что у меня уже была база, что меня люди знали. Но с другой стороны, когда ты уже мегазвезда, то очень сложно сделать шаг и доказать всем, что ты действительно мегазвезда, даже в той профессии, в которой ты никогда до этого не был. Провал тут более вероятен, так как с меня требуют как с супермегазвезды.

После песни «Ради тебя» я понял, что необходимо продолжать свое музыкальное творчество. Однако серьезное погружение в мир музыки требовало жертв: я встал перед выбором – либо уходить из мира моды в мир музыки, либо оставаться. Не ясно было, как разорваться между тем и тем.

Я понимал, что, в принципе, мир музыки невозможно отделить от мира моды. А мир моды невозможен без музыки. И глупо уходить из одной области в другую, когда все это единое целое. Это творчество. Например, когда я был в мире моды, я уже не представлял себя там без музыки: под каждую коллекцию, под каждый показ нужна была своя музыка.

Поймите, о какой моде может идти речь, когда у тебя нет слуха или ты не любишь музыку, не понимаешь ее. В этом случае мода превращается в просто одежду. Тупые, никому не нужные тряпки.

Мир моды – это бесконечность. И мир музыки – это тоже бесконечность. Там нет начала и нет конца, несмотря на то что силуэтов в мире моды и нот в мире музыки не так уж и много. Мне жалко стало людей, которые до этого так не думали. Или до сегодняшнего дня так не думают.

То, что я сегодня в мире моды столько всего достиг, мне очень помогло в мире музыки: у меня в каждом концерте есть что сказать моим фэнам, поклонникам и поклонницам. Я каждый раз меняюсь, каждый раз на несколько шагов впереди, каждый раз делаю что‑то новое, интересное. Я все время в происках, и это не только касается моей музыкальной деятельности. Из моды я никуда не ушел. Вопреки всевозможным слухам я активно занимаюсь творчеством и по сей день, это мне безумно интересно.

Запев, я не остановился в моде. Часто принимаю клиентов даже ночью, мы созваниваемся, и я до четырех‑пяти утра работаю с людьми. Например, ночью привести себя в порядок приезжают и Андрей Малахов, и Филипп Киркоров, и другие артисты, бизнесмены, политики. Андрея Малахова я на все ведущие программы делаю, Филиппа – на самые ответственные мероприятия. Ночное время для многих моих клиентов или друзей удобнее, потому что днем на Тверской, где находится мой салон, пробки.

Я могу изменить график работы, но уйти я не могу, я же большую часть жизни посвятил своей профессии, разные съемки и показы, разные мастер‑классы. Сейчас я просто весь поглощен этим миром моды. Вы посмотрите на меня в любой программе, все тенденции на мне на первом видны. Сразу понятно – свежий человек, свежий глаз, свежий вид, свежее восприятие, свежее дыхание. После меня уже начинают носить другие, я продолжаю быть первым в этой области. Все это знают. И пусть скажут спасибо мне, что хоть есть на кого посмотреть.

Для любого человека искусства, будь то музыка или мода, очень важно относиться к искусству не как к бизнесу, а как к творчеству. Я сам отношусь к миру моды и к миру музыки как к творчеству. Если же относиться к искусству как к бизнесу, но в хорошем смысле, тогда надо быть не артистом или художником, а администратором или директором. Я же хочу быть и оставаться креативным и творческим человеком. А ни директором, администратором или продюсером. Хотя, может быть, когда‑нибудь я и стану продюсером. Ведь и в мире моды, и в мире музыки я существую без продюсера. И для меня это нормально. Обратите внимание: из сегодняшних молодых артистов смог бы хоть один выстоять без продюсера за спиной? Я очень в этом сомневаюсь. Как правило, уходит продюсер и п…ц звезде. А у меня никогда не было профессиональных администраторов или профессиональных людей, которые меня бы тянули. Обычно тянул я.

И так без всякого постоянного продюсера недавно вышел мой сольный альбом. Он очень успешен. Потому что это сенсационный альбом, до меня такого никто не делал. Где еще один стилист, который выпустил свой диск, да еще и успешный? В мире такого больше не было и нет. Мой альбом сенсационный не только потому, что он первый, а потому что он интересный, потому что я там открываюсь почти со всех граней. Как бриллиант с разными гранями и с разным светом. В нем я показал, что я не просто артист одной песни. В моем первом альбоме много песен в разном силе и с разными красками.

Сейчас у меня вообще новый нереальный виток в творчестве. Знаете, некоторые артисты очень торопятся, они нашумят, накричат, наэпатирутот, а потом им расти некуда, и они уходят. Я же работаю поэтапно и живу спокойно, не тороплюсь, не спешу, не вскрываю себе мозги, уступаю. Я очень много уступаю и молодым, и таким, и сяким. Вы спешите нае…ся? Или быстро окочуриться и уйти? Пожалуйста, кто вам не дает! А мне спешить некуда. У меня все хорошо, все в порядке. Я очень спокойно и размеренно живу и работаю. Понятно, что я себя где‑то не берегу, ясно, что по‑любому надрываюсь. Бывают у меня и бессонные ночи, и переезды из города в город, и новые гостиницы, и новые люди, и вымотанные нервы. Но по‑другому никак, к тому же мне удается сохранить равновесие между размеренной спокойной жизнью и бешеным ритмом суперзвезды. И я очень доволен тем, что сейчас со мной происходит.

Единственное, что меня сильно тревожит, – это моя страна. Что с моей страной будет, с людьми? Недавно прошли выборы, новый виток в нашей истории, новый человек пришел. Непонятно пока, что в этой ситуации будет со страной. Я застал почти всех наших руководителей. И каждый из них какой‑то след оставил, и положительный, и отрицательный. Так вот сейчас мне очень интересно, какой след оставит этот президент в моем сердце, в моей душе, в моей жизни и в моей стране. Это важно. Ведь не может быть, что отдельно президент, отдельно моя страна и отдельно я. Нет, все мы вместе, все мы одно целое. Поэтому хотелось бы, чтобы страна была на подъеме и на пике. Я стараюсь верить во все самое лучшее и во все хорошее. Я верю, что страна встанет на более высокий уровень, откроются более яркие и широкие дороги.