Исповедь потомкам

Задача непростая, но я знаю: это важно, нам исповедаться пред будущим своим. Ведь если этого не сделать – понапишут в ближайшем будущем уже такого… Ну, в общем, знаем мы из нынешних учебников историй то, что быть могло, ну а могло совсем не быть. Набравшись храбрости, начну писать от имени больного мира, который знает, что смертельно болен и сам не в состоянии держать перо в руках, ах, извините, не перо, а авторучку.

Как всё глобализировалось ныне: политика, религия и власть, которая использует как первую, так и вторую, чтоб легче было управлять огромным стадом глобализма – внучка продряхлого имперореализма. Но пастухи ослепли, опьянённые кнутом, чихая на команды управления из центра, бесцельно к пропасти, бравируя, идут и за собою стадо полудохлое ведут. К тому же в центре тоже износились механизмы, ослабла связь с потусторонним миром, иль просто операторы все стали нечисты, настроившись на грубые частоты невидимых хозяев тёмных далей, которые имеют вид давно на голубую, светлую планету и жадно слюни всё глотают, порой вонзая жало алчное своё в живую плоть, ведь это в их природе. И вот разыгрывают партию, где на кону душа людская, забывшая природу Рая в угоду хищным аппетитам. И до чего же есть изысканные сети ловцов нечистых, душу потерявших, где как приманку выставляют свет, который искривляют зеркалами и всякими нечистыми делами. А кто-то думает: «О, чистое виденье!», однако видит он лишь света отраженье.

Какие мудрые ученья! Но всюду мёртвые плоды, и не найти живой воды, где тыщу лет крестомученья. Где вместо белых одеяний надеты траурные рясы, здесь правит смерть вместо сияний и корчит жуткие гримасы.

Я – мир больной, как я устал скрипеть искусственною плотью. Мои безумные создатели, когда меня творили, добавить в схему радость позабыли, ну а без радости теперь и счастья нет, я в тени призрачной сияющих планет. Да и любовь давно покинула меня прощальным блеском исчезающего дня, в преддверии эпохи жуткой ночи, её святое имя ложь порочит, затмив пречистый свет и детский смех препошлыми пороками утех.

Прости меня, о Господи, за то, что был беспечен и не держался крепко своего. Затмили разум мой, что можно стать превыше Бога, что есть окольная дорога, намного проще и светлей, где можно даже без огней путь разобрать, свободным стать и тайну жизни осознать. И вот итог – разобран путь, свобода давит всем на грудь, куда идти, пути ведь нет, лишь светит в пропасть блеск монет.

Глухая, мертвенная ночь… Кто нам сумеет здесь помочь? Мы отказались от всех благостных огней и оказались в царствии теней, где всё неясно, зыбко и обманно, и только ложь смеётся нам с экрана.

Где руки те, что вновь зажгут, не дрогнув сердцем в темноте, свечу, как дар небес над ветхим миром? Когда воспрянут ото сна сыны и дочери Земли, взойду и я звездой во тьме – живым ориентиром.

Я – старый мир, искусственный и жалкий, однажды вдруг воскресну на рассвете.

Мне станет легче, когда гиблый, тихий тлен источит лжи невидимые сети, разрушив власть незримых пирамид. Когда цветущий сад подарит роду без денег настоящую свободу. И вдруг лишившись денежных опор, что обесценит цепи золотые, алмазных бриллиантов кандалы, уйдёт всё тёмное и мерзкое с Земли. Когда рождённые в любви святые дети влюблённо зашагают по планете.