Лабиринт. Все. Опять тупик. Разворачиваемся и топаем назад к следующему проходу

Все. Опять тупик. Разворачиваемся и топаем назад к следующему проходу. Как же это за… утомило. Четвертый день, фактически не прикрывая магического ока, путешествуем мы по этим пещерам, а спустились только на три уровня. Одна надежда, что остался один – последний. Число девять довольно часто встречается в различных культах как священное и совершенное. Почему девять, а не десять – вопрос к любителям покопаться в древностях. Меня это не волнует абсолютно. Главное, не потерять силовую линию. Ага. Вон она. В толще камня на глубине метра три проходит. Хорошо было мастеру, который прокладывал ее к контурам ловушки. Ему наверняка точный план лабиринта перед началом работ выдали. А нам почему‑то при входе никто не озаботился предложить буклет с описанием чудес подземного мира дворца. Конечно, и от красноречивого гида мы с Альмилирой тоже не отказались бы, но кто ж нам его предоставит? Вместо нормального экскурсовода приходится довольствоваться двумя недотепами‑призраками. Они, конечно, дедушки жутко услужливые и кошмарно красноречивые, да чаще всего не по делу.

– Ньоры привидения, ну сколько можно?! Говорил же – не можем мы, люди, проходить сквозь камень. Не мо‑жем!

– Да, помним мы, помним. Правда, уважаемый Брог?!

– Конечно, уважаемый Хрыск! Мы все помним. Конечно‑конечно…

– Только забываем иногда…

– Да. Помним, но забываем…

– Да. Мы забываем, что ты странный мастер…

– Странный. Именно странный. Что тебе стоит разрушить в щебень эту перемычку?

– Ты, уважаемый Хрыск, опять забыл, что без третьего глаза ему не видны точки напряженности, а без знания, куда приложить силу, ему потребуется… ему потребуется… потре‑бу‑ет‑ся е‑му‑у‑у‑у… уму непостижимо сколько энергии! Да он полсуток только накапливать ее будет, а потом бабахнет и завалит туннели по‑настоящему.

– Нет, уважаемый Брог, ты не прав!

– Я‑а?! Не прав?

– Да. Не прав. Парень талантливый и хороший подмастерье…

– Он говорит – мастер!

– Ну какой же он мастер, если третий глаз не открыт?

– Приношу свои извинения, уважаемый Хрыск. Действительно, какой же мастер без третьего глаза? Но в чем же я не прав?

– В том, что он будет копить энергию половину суток. По моим грубым прикидкам, ему потребуется не больше восьми часов.

– И на чем же основан твой расчет, уважаемый Хрыск?

– Ой, сколько яду в твоих словах, уважаемый Брог! А все просто, если принять за основу…

– Ньоры призраки, простите, что прерываю столь высоконаучный спор, но не могли бы вы сначала показать нам, куда следует идти, а потом продолжить, безусловно, интересное обсуждение моих возможностей?

С этими двумя обитателями мы с Альмилирой познакомились на следующие сутки (по моим ощущениям) после того, как выкарабкались из ловушки. На вопрос, что делать и как выбираться, у каждого из нас было по одному, зато самому правильному, варианту ответа. Напарница однозначно считала правильным идти наверх, к солнцу, а я, наоборот, вниз – во тьму. Мой аргумент в виде линии силы, подпитывающей контуры ловушки, которую я смог разглядеть, пересилил надежду девушки положиться на удачу и бестолково побродить по туннелям и залам. Всего лишь после трех часов вежливой полемики с применением аллегорий, сравнений, доходящих в некоторых случаях до гротеска, и выражений в стиле «сам дурак!» мы пришли, наконец, к общему решению: двигаться вниз в надежде найти центр управления ловушками и там попытаться расшифровать схему путей или хотя бы алгоритм изменения ходов. Не обошлось, к сожалению, без применения силы. Девушка, распалившись, сломя голову кинулась в первый попавшийся туннель, ведущий наверх. Пришлось деликатно перехватывать ее за талию. Впрочем, надо отдать Альмилире должное – брыкалась она не сильно: всего лишь врезала локтем в живот и подсечкой уронила меня на пол. Я‑то был настроен только удержать, а не драться с ней, вот и пропустил атаку. Но это, похоже, окончательно отрезвило напарницу, она успокоилась и, поглаживая меня по плечам, забормотала:

– Я не хотела, но ты очень уж нахально пытался меня лапать! Ладно бы хоть нежность проявил, а то, как солдат шлюху, хапнул за талию и поволок в кусты!

Отдышавшись и прокашлявшись, я возмутился:

– Какие кусты?! Где ты их видишь?!

– Ну, в пещеру потемнее… какая разница?

– Да если бы я чего такого хотел, то мне не надо было бы тебя тащить в пещеру потемнее! Мне здесь и так никто не мешает!

Альмилира печально вздохнула и с надрывом трагическим голосом произнесла:

– Неужели я так страшна ликом и столь уродлива телом, что даже в пустыне, где на много‑много километров нет ни одной женщины, единственный мужчина не желает меня домогаться?!

– Альмилира, перестань! Что ты несешь?! Какая пустыня?! Какие домогательства?!

– Я несу свою скорбную участь подобно терпеливому страннику, прокладывающему светлый путь во мраке невежества…

Решив, что ее словесный понос – это реакция на пережитый стресс, я сел на пол и постарался максимально отстраненно, без эмоций, предложить ей еще раз обдумать мои соображения: идти наверх, когда знакомые пути перекрыты, – это целиком положиться на удачу – можно бесконечно долго плутать, но так и не добраться до выхода. Строители лабиринта, скорее всего, сделали все возможное, чтобы не выпустить жертвы из своих когтей, поэтому рассчитывать на детские правила левой или правой руки вряд ли целесообразно. Остается второй и единственный (другого не вижу) путь – вниз. Туда, куда ведет силовая линия и где, возможно, сосредоточено управление всеми ловушками лабиринта. Ясное дело, что это место будет защищено на порядок лучше, чем весь лабиринт, но только там можно будет попытаться расшифровать систему перекрытия туннелей и, соответственно, найти выход на поверхность. Прежние хозяева явно не наобум передвигались по коридорам при любой конфигурации ходов, а уж себе‑то наверняка постарались облегчить жизнь. Их патриархи вряд ли могли похвастаться молодой памятью.

Альмилира, обреченно вздохнув, с усталым безразличием оценила мои усилия по спасению ее аппетитной попки из «костляво‑каменных объятий лабиринта»:

– А что, твой план выглядит настолько идиотским, что может сработать.

– И что ты в нем видишь идиотского?

– Неужели ты думаешь, будто мастера магии не чета тебе не догадались пойти тем же самым путем? Неужели ты думаешь, будто им в голову не приходила столь «светлая» мысль и они не пытались ее реализовать? Не‑е‑ет. Старые мастера – это были мастера. Не то что сейчас. И если уж даже им не удалось…

– Ну и где они, эти мастера «не чета мне»? – немного ревниво перебил я.

– Вот и я говорю – где? И где будем мы – мастер‑недоучка и подмастерье‑алхимик?

– Тогда, может, у тебя есть другие предложения?

– Нет. Других предложений у меня нет. Ты прав, идти наверх – бессмысленно.

– В общем, так, Альмилира. Или ты идешь за мной, или… остаешься здесь. Вдруг кто‑нибудь придет на помощь? А может быть, мне удастся найти дорогу, тогда вернусь и вытащу тебя отсюда, но когда это будет… – я пожал плечами.

– Я с тобой. Готова на край света и даже дальше, мой отважный капитан! Приказывай, полковник! Веди меня, мон женераль!

Я терпеливо переждал разгул сарказма в отдельно взятой пещере, удержал двинувшуюся вперед девушку и потребовал пустить меня первым. Альмилира не согласилась. Еще через час споров и криков соглашаться с доводами оппонентки пришлось уже мне. По словам напарницы, чисто механические ловушки тоже могут встретиться, а в них она разбирается не в пример лучше меня. На вопрос: откуда такие умения у девушки‑алхимика? – отвечать категорически отказалась.

– Это может быть очень опасно, – сказал я. – Наверняка древние жрецы неизвестного бога хорошо защитили подступы к центру храма.

– Не надо меня грузить тем, что и так ясно.

– Хорошо. В таком случае я настаиваю, – жестко потребовал я (сам от себя не ожидал), – ты идешь сзади меня и выполняешь все, что скажу. Без разговоров.

– С каких это пор ты стал здесь командовать?! – надменно вздернув подбородок, Альмилира резанула меня почему‑то злым взглядом, будто я – ее подчиненный, долгое время ведущий подкоп под своего начальника. – Да если хочешь знать, я… – она резко оборвала себя и замолчала.

– Что? – мне и правда было любопытно, кто же она есть на самом деле. А вдруг в запале скажет?

– Ничего! Не твое дело… не важно… в общем, прости…

Жаль. Не проговорилась. Но бунт в отряде я просто так спускать не собирался и менторским тоном продолжил (о чем, впрочем, тут же пожалел):

– Даже если ты эльфийка до мозга костей, за исключением неудачных ушей…

Ну, признаю – ляпнул, не подумав. Могла бы в такой обстановке и промолчать. Все мы немного разнервничались и не очень следим за словами. Сама‑то она вдруг припомнила моих девушек, хотя, казалось бы, какое ей дело, да еще под землей? Закономерная реакция не замедлила проявиться шипением разъяренной кошки:

– Что ты имеешшшшь против моих ушшшшей?!

Ну и что тут скажешь? Любая красавица с заниженной самооценкой согласилась бы со мной и тихо плакала всю дорогу, а мне пришлось бы вытирать сопли несвежим платком. Сиятельная ньора с завышенной презрительно проигнорировала бы мое замечание и шла бы себе айсбергом по туннелям, намертво вымораживая своим взглядом ловушки. А вот красавица, знающая себе цену, не преминет засчитать мои слова за преднамеренное и хорошо продуманное оскорбление. Боевых действий в тылу мне не нужно, поэтому пришлось всеми силами мокрой тряпкой выкручиваться из неприятной ситуации.

– Ничего, – поспешно попытался я сгладить неудачное высказывание. – Совершенно ничего. Заме‑ечательные ушки! Пре‑е‑елестные! Никогда не видел более очаровательных! – между прочим, ни капли не соврал. – Но только ничуть не эльфийские.

– И при чем тут это? – слегка успокоилась Альмилира.

– Ни при чем. Абсолютно. Просто знаменитое эльфийское умение ориентироваться где угодно нам здесь не поможет, да и, насколько мне известно, эльфы в пещерах не живут. У тебя в роду гномов случайно не было?

– Ну, знаешь!! Еще одно слово, и я буду выбираться одна. Ты меня намеренно оскорбляешь?

– А в чем здесь оскорбление? Я не понимаю! Честно. Если вспоминать древние кошачье‑собачьи отношения между этими расами, то при чем здесь ты?!

– Х‑р‑р‑р!.. Оставим эту тему!

– Хорошо. Оставим. Я предлагаю дальше двигаться так: я магическим оком осматриваю путь, намечаю точку остановки. Иду вперед, снова осматриваю и так далее. Ты идешь за мной и подсвечиваешь дорогу. Неизвестно, что нам встретится, и мне не хочется вытаскивать тебя из очередной ловушки…

– Я тебе так не нравлюсь?.. – язвительно‑кокетливо спросила вдруг Альмилира.

– Альмилира! Давай оставим разбор наших сердечных дел и душевных терзаний до выхода из подземелья. Я всего лишь хотел сказать, что лучше вовремя обнаружить ловушку, чем выкарабкиваться из нее с риском не успеть. Хорошо, что те решетки двигались достаточно медленно. Бывшие хозяева явно сделали тот проход чем‑то вроде тамбура перед хранилищем. Есть амулет – пройдешь. Нет – твои молотые кости останутся на полу. Наверняка есть места, где ловушки надо сначала отключить, чтобы пройти. И уж эти‑то точно срабатывают мгновенно. И мама не спасет, даже если она летает на метле…

– Что ты знаешь про мою маму?! – снова взвилась девушка, словно пришпоренная кобыла.

– Да какая ж ты подозрительная! Слова не скажи. Знать твою маму не знаю и знать… э‑э‑э…

– А ну, договаривай, – ласковый тон меня не обманул ни на секунду. Девушка неторопливо приближалась ко мне гибкой грациозной походкой кошки к загнанной в угол мышке. Длиннохвостая серость никуда не убежит, но на всякий случай хищница готова к молниеносному прыжку.

Такую же механику движений демонстрировал в актерской мастерской наш наставник – гоблин, мастер боевых искусств. Точно так же он приближался ко мне в тренировочной схватке, и эта ассоциация заставила меня собраться и приготовится к бою. Кстати сказать, достать мастера я не смог ни разу, хотя он и говорил, что потенциал у меня очень хороший и бросать тренировки не следует. Да я и не бросал. Очень уж его упражнения способствовали переключению внимания и помогали отрешиться от проблем магического конструирования.

Весь мой опыт (не очень богатый) общения с девушками убеждал меня в том, что Альмилира ведет себя в ситуации смертельной опасности не очень типично для прекрасного пола. Единственная нормальная реакция была сразу после освобождения из ловушки, когда она в слезах припала к моей груди. Но потом она очень быстро взяла себя в руки и как ни в чем не бывало перешла на выяснение отношений. Понятно, что все красотки обожают выяснять отношения там и тогда, где и когда это делать неудобнее всего. Но не здесь же, на самом деле? И не сейчас же? Хотя кто их знает? Может, несколько минут качественного скандала заряжают энергией на весь день и некоторые дамы просто не могут прожить без подобной подпитки?

Date: 2015-07-11; view: 274; Нарушение авторских прав