Глава 2. Текст предоставлен издательством http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=4441949

Виталий Башун

Звезда конструктора

Звезда конструктора – 1

Текст предоставлен издательством http://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=4441949

«Звезда конструктора: роман / Виталий Башун»: Эксмо; Москва; 2012

ISBN 978‑5‑699‑58754‑4

Аннотация

Гаррад окончил училище магического конструирования далеко не блестяще, поэтому не мог претендовать на престижную и высокооплачиваемую должность. Особого выбора места работы у него не было, и парень устроился чинить старые артефакты в таком же старом королевском дворце, где доживал свой век бывший монарх, на склоне лет передавший власть сыну.

Так бы и жил‑поживал маг‑конструктор, ремонтируя разные штуковины и посылая деньги домой, матери и младшей сестре, если бы подмастерье Аримил однажды не предложил ему спуститься в подземелья дворца. И началось такое, что не могло привидеться Гарраду ни в каком сне. О размеренной и спокойной жизни можно было забыть. А если ты стал объектом пристального внимания тайных служб, нужно держать ухо востро, не забывать о том, чему учили, и приобретать новые навыки. Иначе придется очень несладко…

Виталий Башун

Звезда конструктора

Глава 1

Диплом

Букашка решительно и упорно стремилась вверх по длинной соломинке, торчащей из сыроватой земли. Членистые лапки уверенно перебирали гладкую поверхность бывшей травинки, поднимая тельце хозяйки к вершинам славы. По моим расчетам, достижение цели букашкой совпадало с началом моих действий, так как патруль стражи как раз к этому моменту достигнет перекрестка неподалеку и мои преследователи вот‑вот появятся здесь, на небольшой площади, зажатой пятью старенькими трехэтажками на сваях. Не зря пришлось мне немного попетлять по улицам, чтобы заманить их именно на эту площадь, да к определенному времени.

Когда‑то русло нашей речки Лабуры проходило ближе к городу, и постоянные наводнения весной определили именно такой стиль архитектуры. Я не застал те далекие времена, но матушка мне о них рассказывала… со слов своей матушки. Сваи теперь не имели никакого значения, да и со временем фактически вросли в землю, но небольшие зазоры, к радости окрестной ребятни, остались и позволяли превратить банальные «прятки» в увлекательную игру, где орки охотились на гоблинов, те – на эльфов, а последние в свою очередь – на людей. Засады, нападения, внезапный обстрел бузиной из трубочек репейника, имитирующих шарометы… визг, крики, иногда драки. А что с детей из не очень богатого, мягко говоря, района возьмешь? В свое время и я отдал должное подобным забавам. Чаще всего меня, правда, назначали гоблином. На орка я по габаритам не тянул, для эльфа – рылом не вышел… Так прямо мне мой давний друг Торик и заявил как‑то. Мы чуть не поссорились. Он еще тогда удивился и сказал: «А для чего тогда нужны друзья, если не говорить правду, как есть?» Он был прав, и вроде как на друзей не обижаются, а я все равно обиделся и три недели принципиально не играл, пока однажды мамин клиент, гоблин Футаки, не доказал мне на примерах, что его раса совсем не тупые, косоглазые, зеленокожие и мелкие ублюдки, а очень даже разумные существа. Ничуть не хуже людей или тех же эльфов, мнящих себя пупами земли. У каждой расы, говорит, есть свои достоинства и недостатки. Глупый или недобрый замечает только плохое и громко кричит об этом. Не надо, говорил Футаки, принимать слова таких людей на веру. Лучше составить свое мнение. Футаки показался мне добрым и мудрым чело… гоблином, поэтому я очень быстро перестал предвзято относиться не только к иным расам, но и к людям, взяв за правило сначала разобраться и только потом принимать решение. Тем не менее по правилам игры люди в коалиции с орками воевали против эльфов и гоблинов, а давно потухшая старая вражда, впрочем, иногда вспыхивавшая с новой силой, определяла, словно маски классического театра, кто как должен действовать и, разумеется, кому положено оказаться победителем.

Протиснуться в пространство между крыльцом и землей было бы проблематично для людей покрупнее меня габаритами, но не с моим скелетообразным телосложением. Фыркать не надо – хорошее питание, поменьше работы, и я точно стану красавцем писаным. Может быть. Не пробовал. В смысле красавцем быть не пробовал. Так‑то я росточка почти среднего, лицо обычное – неприметное, волосы, как и у большинства населения, русые, глаза… Глаза, согласен, немного подкачали. То ли серые, то ли карие, то ли зеленые – никто толком понять не может, а я и не пытаюсь.

Мне без разницы, каким цветом отсвечивать, на мир глядя, а уж тем более красиво это или нет, нравится девушкам или, наоборот, не очень. Да и какие девушки, когда надо учиться и работать? Вставать с зарей, ложиться, когда уже мордой в книгу, словно пьяница в салат, и работать, работать, работать. А также учиться, учиться и учиться. Мать у меня, Гаррада, прачка и уборщица. Имеет круг постоянных клиентов, которые ее ценят за старательность, скорость и качество работы. Я и моя младшая сестренка Мелькира, соответственно, не сидим сложа руки, поглядывая, как мать из сил выбивается, чтобы нас накормить, одеть и выучить. Так что в деле стирки и уборки я стал неплохим профессионалом. Хотите, за полчаса в зале, набитом мебелью, порядок наведу до блеска? Скажете, только руками это сделать невозможно? И будете правы – без пары амулетов моей конструкции действительно не получится. Клиенты нас ценили и заказами не обделяли. Приходилось даже отказываться от некоторых, поскольку силы наши не бесконечны, хоть и не помешала бы лишняя медяшка в скудный семейный бюджет.

Работа, конечно, неквалифицированная, но профессии мать не имела, поскольку, пока был жив отец, работать нужды не было. Однако десять лет назад, сестренке тогда было всего два года, а мне – десять, в лаборатории отца произошел большой «Бум!». Развалины выгорели дотла, а мать оказалась одна с двумя малявками и совсем без средств. Все имущество отец заложил, чтобы накупить материалов для своих разработок. Он тогда обещал матери, что если у него получится – а у него непременно выйдет нечто, способное перевернуть мир магического конструирования, – то мы вернем свое положение в обществе и славу нашей семьи.

После смерти отца мы вынуждены были переехать в район попроще и в поте лица зарабатывать хлеб свой насущный. Мать и раньше не отличалась железным здоровьем, а теперь и вовсе расхворалась. Есть у меня подозрение, что ушла бы она вслед за отцом, уж очень она его любила, но меня и сеструху надо было растить, платить за школу, а потом за училище. Хоть я и поступил на учебу за счет фонда бургомистра, все равно деньги требовались на учебники и пособия, ингредиенты для лабораторных и курсовых артефактов, на мантию и библиотеку… да много еще на что. Короче, забот выше крыши. Несмотря ни на что, мама находила минутку приласкать нас, погладить, утешить, выслушать детские горести и обиды, дать совет. Спасибо ей огромное за все, за все.

– Гаррад! С‑с‑с‑сыво‑о‑о‑олочь!! Выходи! Я знаю, что ты здесь! Выходи, а то хуже будет!

Ну что я говорил? Тадир в компании своих неизменных дружков – Пекса и Стака – нарисовался на площади, как по заказу. Точно и в срок. Букашка как раз с победным видом осматривала окрестности с вершины соломинки, и патруль не опоздал. Эвон топают уже на подходе. Ну‑с, господа студенты, приступим.

Я достал из‑за пазухи дощечку с тремя пиктограммами‑активаторами и провел по ним пальцем справа налево, последовательно вызывая на исполнение магемы. Первая пиктограмма подсветилась синим цветом, над ней, словно шарик на ниточке, всплыла красивая объемная фигура из силовых линий, представлявшая собой связанную последовательность (цепочку) исполнительных контуров, включенных в данную магему. Почему контуры, когда каждая элементарная структура на самом деле трехмерная, – не знаю. Так принято называть, а мне в работе это ничуть не мешает. Магема, по сути, контейнер и активатор контуров, выполняющихся по очереди один за другим в той последовательности, которую заложил маг‑конструктор при создании амулета или артефакта.

Эту картинку я видел при лабораторных испытаниях. Чтобы увидеть сейчас, необходимо было бы рассматривать ее в состоянии магической концентрации и, соответственно, пропустить все события в реальности, что совершенно неприемлемо. Да и налюбуюсь потом. Если очень захочется. А это вряд ли. Не такая уж и сложная штука получилась – на практических занятиях делал и посложнее. Надоело выше крыши.

Первая магема, распознавания и наведения, по той самой ниточке наполнилась потребным количеством энергии из накопителя, встроенного в материал дощечки. Непрочно и ненадежно, согласен, но для одноразовой конструкции сойдет. Затем навел дощечку на цель – Тадира, благо их троица не представляла собой тесно сплоченного единства, – немного поводил ее из стороны в сторону, чтобы магический щуп поймал заранее установленную мной специальную магическую метку примерно там, где располагается левый внутренний карман его куртки. Потому и пришлось лезть под дом – далеко щуп не протянешь.

Вторая и третья пиктограммы тоже выполнили свою работу. Понимаю, что можно было бы запустить все одной, но не было времени, да и желания, возиться.

Рассказывал я долго, но все прошло менее чем за секунду, а результат, к моему удовлетворению, получился ожидаемый.

Тадир всегда таскал с собой незаряженный наградной отцовский шаромет. Лет пять назад случилась небольшая заварушка с орками. Союзники‑то они надежные, но в повседневности уж очень горячие парни, да и девушки их от парней не отстают. Кто‑то что‑то кому‑то не так сказал, кто‑то кому‑то не туда локтем въехал. Люди вспомнили, что орки клыкастые и злые, а те, в свою очередь, припомнили предательство и лживость оппонентов. В общем – понеслась. Поцапались, подрались пару месяцев, да и утихомирились. Отец Тадира был на этой войне и даже отличился, за что и получил шаромет с дарственной надписью из рук самого графа Скольди. Ограничений на ношение оружия по возрасту, полу или общественному положению в нашем королевстве нет. Главное, чтобы оно не было заряжено и не применялось в черте города без разрешения градоправителя. Как Тадиру удалось уговорить отца дать ему шаромет поносить – темная история, но с начала четвертого курса он с ним не расставался. Разумеется, законы города не нарушал и таскал боевое оружие незаряженным. Иногда пугал им первокурсников и новых трактирных знакомых. На этом я и решил сыграть.

Магемы сработали идеально. Раздался шипящий хлопок, очень похожий на выстрел шаромета (прямо как настоящий), и через минуту, пока компания ошарашенно переглядывалась, на сцене появились новые актеры – патруль. Старшина стражи моментально приказал взять троицу на прицел, а сам достал амулет‑определитель и удовлетворенно хмыкнул:

– А ну, молодой человек, доставай оружие. Ме‑е‑едленно. Двумя пальчиками. Одно неправильное движение – и ребята отстрелят тебе руку. Если попадут, конечно. Давненько не тренировались – могут вместо руки голову чисто случайно продырявить.

Тадир с круглыми от ужаса и удивления глазами, не дыша и не пу…зырясь, достал отцовский шаромет двумя пальчиками и осторожно, словно ядовитую змеюку, протянул его старшине.

– Ага. Значит, заряженное боевое оружие носим? Так‑так.

– Как заряженное?! – взвизгнул Тадир. – Не может этого быть!!

– Сам смотри, – старшина издевательски сплюнул и сунул оружие под нос парню. – Ты считаешь, что я ничего не смыслю в оружии?! Это что? А? Я тебя спрашиваю! Что это?!

– У… уровень з‑за‑заряда, – от страха, что ему еще и оскорбление патруля при исполнении присобачат, Тадир начал всерьез заикаться.

– Вот именно. Уровень заряда. Почти полный. А что значит это почти? А?

– Н‑н‑н‑не за‑знаю…

– А я тебе скажу. А означает это, – старшина перешел на стиль дознавательского протокола, – что из представленного оружия, именуемого шаромет пехотный, был произведен несанкционированный в установленном порядке выстрел, о чем свидетельствует неполный заряд указанной единицы оружия, а также сигнал амулета‑определителя, выданный старшине патруля городской стражи и поверенный подмастерьем мага‑конструктора второй категории. Таким образом, деяние, совершенное задержанными лицами, подпадает под действие пункта третьего статьи пятнадцатой городского уложения о применении магического вооружения. Или пункта второго в случае причинения ущерба имуществу граждан. Или пункта первого в случае причинения ущерба здоровью граждан. Так что, парень, молись Творцу, чтобы жертв не было, иначе советую срочно освоить кайло и лопату – на каторге пригодится.

Эту сцену я наблюдал из‑за угла дома, под которым только что лежал. Амулет, виновник переполоха, после исчерпания заряда рассыпался трухой и был надежно присыпан землей. Слабенький остаточный фон я на всякий случай затер, и теперь никаких улик, могущих свидетельствовать против меня, не осталось. Сразу скажу, Тадир отделается легким, или не очень, испугом, основательной взбучкой дома и уж точно лишится своей игрушки. Я кое‑что добавил в магемы, и более углубленное освидетельствование оружия покажет, что заряд не более чем имитация боевого, а выстрел – просто хлопушка. Я ж не зверь парня сажать за пять серебряных. Тем более и в мыслях не держал приносить такое горе его уважаемому папе. Хотя тот мог бы и не давать непутевому сыночку боевое оружие. Тем более такому засранцу, как Тадир. Работу, курсовой амулет за четвертый год обучения, я ему сделал, а заплатить он только пообещал, но не дал ни монетки. А потом и вовсе заявил, что ничего не знает и ни о чем мы с ним не договаривались. Так‑то он парень неплохой, но жа‑а‑адны‑ы‑ы‑ый, а у меня мать болеет, сестру учить и потом замуж выдавать…

В общем, не исключая такого исхода, я встроил в курсовой амулет одну… хм‑м… штучку, которую обязательно заблокировал бы, если бы Тадир был честен со мной. Он, зная, что я уезжаю и не могу ждать, платить категорически отказался, за что и пострадал. Вместо иллюзии фейерверка под мелодичный звон колокольчиков амулет по‑поросячьи хрюкнул, пукнул и сфонтанировал разноцветными чернилами. Комиссия при этом не пострадала. Почти. Весь запас краски обрушился на не ожидавшую такого подвоха Жабокрысу, надеюсь, навечно испортив ее «счастливое» платье, которое она неизменно надевала на все экзамены и зачеты. Платье это представляло собой нечто длинное и розовое, в многочисленных бантиках и рюшечках, с огромным зеленым жабо. Фасончик устарел лет пятьдесят назад, но старуху это совершенно не смущало. Жабокрысу не любили даже коллеги‑преподаватели за мелочность, придирчивость и стойкое желание унижать всех подряд окружающих всеми доступными ей способами. Вот уж где внешность целиком и полностью соответствовала гниловатой душе этой гни… грандмастера второй категории. Жабокрыса прямо таяла от наслаждения, закатывая глаза и распахнув пасть – казалось, вот‑вот выскочит тонкий длинный язык на перехват мухи, – когда ей удавалось запутать в мелочах и довести до слез девушку или до бледной синевы парня.

Таким образом, я одним тапком прибил сразу двух тараканов – наказал Тадира за жадность и Жабокрысу за все «хорошее».

Я специально для этого представления пришел на экзамен и с удовольствием понаблюдал за красивым фонтаном и истерикой Жабокрысы. Краску я разрабатывал в редкие минуты свободного времени три года и добился того, что скорее смоется краситель ткани, чем мой пигмент.

Разумеется, Тадира выгнали с экзамена. Разумеется, он знал, кто виноват в этом. Разумеется, он воспылал пагубной страстью к мщению в любых формах и возмечтал тут же поговорить со мной по душам. Он мог бы и один со мной справиться – никакими боевыми искусствами я не владел и особого опыта уличных драк не имел. Откуда время взять на эти забавы? У меня мать часто болеет, сестра… ну и так далее. Однако он взял своих приятелей, чтобы уж наверняка. Заманить их в подготовленную ловушку было делом техники. Бегаю я все‑таки быстрее их всех.

Ну что ж, патруль уводит моих преследователей, пора и мне на станцию. Сегодня впервые в жизни я поеду на настоящем немагическом поезде. Дядя Хрык, орк из полуденных земель, рассказывал, правда, что разок как‑то прокатился на этом чуде техники до столицы. Ничего, мол, хорошего. Дымища. Грязища. Лязг, грохот, стук. Но мне все равно было интересно, да и по времени гораздо быстрее получается, чем на дилижансе. Я до последнего не терял надежду, что Тадир по‑честному расплатится и я смогу оставить матери немного деньжат. Вполне успевал, благо свой последний экзамен на диплом мастера магического конструирования сдал еще два дня назад. Завтра утром в столичной академии состоится вручение дипломов и одновременно распределение на работу выпускников всего королевства. На поезде примерно триста километров до столицы ехать придется около двенадцати часов, а на дилижансе – двое с лишним суток. Хотя на нем и дешевле в полтора раза – семь серебряных вместо десяти, – но время дорого.

Прежде чем показываться на площади, я взялся за пряжку плаща‑накидки и повернул изображение лилии на четверть оборота по солнцу. По одежде прошла волна – раз, другой, третий. Все. Чисто. Еще пара проверок, и надо будет матери сделать амулет сухой чистки одежды, а то таскает тяжелые ведра с водой для стирки. Хорошо хоть на четвертом курсе, когда получше разобрался с проектированием магем, сделал ей бак‑артефакт. Ух, и намучился с ним. Аналогов в книгах не нашел, а все оказалось очень даже просто – берем лохань или бочку, врезаем внутрь круг с крыльчаткой, добавляем снаружи панель активации и часомер. Заливаем в бак воду, сыплем мыльную стружку или льем жидкое мыло, устанавливаем часомер на нужное время стирки – до десяти минут, – активируем и… все! Можно идти заниматься своими делами, а не трепать белье в корыте, до крови обдирая кожу на пальцах.

Мать у меня – умница. Я от радости, ну и гордости, конечно, заявил после успешных испытаний: дескать, теперь все прачки города останутся без работы – все клиенты перейдут к нам. А она подумала и, хотя тоже была счастлива и гордилась мной, все‑таки спросила:

– А патент на это чудо ты брал, сынок?

– Н‑нет.

– А разве можно пользоваться артефактом без утверждения патентного бюро?

– Ой! – только и осталось мне сказать.

Действительно, «ой». Вроде бы патент взять нетрудно. Принес в бюро подробное описание магем и контуров, дождался освидетельствования, затем утверждения и делай себе амулетов и артефактов сколько душа пожелает. Даже на продажу можно. Только вот был я свидетелем одной очень неприятной истории. Парнишка на два курса старше меня тоже что‑то такое интересное придумал и отнес описание в бюро. Через неделю, когда пришел за результатом, крепко получил по заднице, фигурально выражаясь. Грандмастер, проводивший экспертизу, заявил, будто это изобретение украдено у него. Дескать, попросил студента всего лишь оформить заявку и переписать все начисто, а тот – ай‑ай‑ай – до кражи опустился. Парень возмутился, кинулся правду искать, а ему вежливо объяснили, что за подобную кражу чужих работ он вполне может остаться без диплома и оказаться в черном списке нанимателей, после чего его только ассенизатором и возьмут. Что значит слово студента против слова грандмастера? Заставили даже просить прощения у вора – иначе того подонка и не назовешь. Тот «милостиво» простил и наказал больше так не делать, а сразу идти и просить совета у него – грандмастера, который подскажет и научит действовать правильно. Вот такие дела. Теперь, думаю, понятно, почему я слышать не хочу про патентное бюро?

Обсудив все подробно, мы пришли к выводу, что стиркой с помощью бака мать будет заниматься тайно, и если увеличит клиентуру, то ненамного. Н‑да. А с сухой чисткой как тогда быть? Если она перестанет развешивать белье на просушку, то очень скоро соседи, а вслед за ними и те, кому лучше не знать, заинтересуются: а как это она стирает без воды и без сушки?

Ладно. Это все потом продумаем, а сейчас пора получать свой багаж в зале временного хранения вещей, грузить его в вагон, садиться к окну и дожидаться отправления.

В стоимость поездки входило постельное белье, а застелил мне его, как настоящему графу какому‑нибудь, вагон‑стюард. Я дал ему пять медяшек и почувствовал себя обеспеченным человеком.

В столицу поезд прибыл точно по расписанию в пять часов утра. Я прекрасно выспался, был бодр и весел. На остановках мне удалось мало‑мальски подробно ознакомиться с устройством этого чуда техники и добавить себе в копилку пару новых идей. Моим расспросам были искренне рады все, начиная от машиниста и кончая смазчиком колес. Отвечали мне с большой охотой и величием короля, даже еще величественнее – как лакеи короля. Они были преисполнены важности своей сопричастностью к великому чуду света – железной дороге – и не отказывали себе в удовольствии продемонстрировать любопытному провинциалу свои знания.

Оставшееся до начала церемонии время я проболтался по столице, с жадным интересом рассматривая высотные, аж в шесть этажей, дома, особняки, храмы Творцу, театры, мосты… да все подряд. Перекусил в харчевне за восемьдесят медяшек – столица, однако. У нас такой завтрак стоил бы шестьдесят пять – семьдесят, но наши цены сюда не привезешь с собой. Бутерброды, выданные мне на дорогу и завтрак, я, к стыду своему, съел еще в поезде. Почему‑то езда в вагоне пробуждает зверский аппетит. Вон и соседи по купе. Не успели мы тронуться, тут же достали свои запасы съестного и стали их уничтожать с таким остервенением, будто год не ели. А аппетит – штука заразная.

В зале приемов столичной академии я появился за пятнадцать минут до срока и нашел ребят из нашего училища. Здесь были все выпускники‑мастера изо всех училищ королевства. Традиция такая. Вручать дипломы только в столичной академии. Наверное, и архивы в одном месте хранить было удобнее – мало ли кто диплом потеряет. Были здесь, разумеется, и выпускники этой самой академии. Вот уж кто важничал и нос задирал. Мы, провинциалы, по их разумению, им и в подметки не годимся. А на самом деле, насколько мне известно, в некоторых провинциальных городах обучение поставлено лучше, чем в столице. В академии хороший преподаватель, если не владеет искусством интриги, надолго не задержится. Живо вылетит. А куда? К нам, конечно, в провинцию. И кто же остается в столице? Сынки высокопоставленных дворян, чиновников и торговцев. Нет уж. На столичную академию у меня ни денег, ни нервов точно не хватило бы.

Мои, теперь уже бывшие, однокурсники встретили меня радостно. Превосходники обступили, хлопали по плечам, жали руку, благодарили… есть за что, но это не важно. Девушки расцеловали в щечки – а какие они все красивые! Как я раньше не замечал?

– Ой, девочки, – рассмеялась хохотушка Никра, стирая пальцем помаду с моей щеки. – Вы только гляньте на нашего Рада! Похоже, он только сейчас заметил, что мы девушки и уже не маленькие. Ой, как мило он красне‑е‑е‑ет. Радик, а покрасней еще. Ты так на меня смотришь, будто с самой принцессой Лимирой встретился. А тебе не говорили, что у тебя лучистые глаза? А ресницы! Реснички – прям опахала халифа Турекии.

– Никра, отстань от него, – добрая душа Дрома поспешила мне на помощь. – Дай парню прийти в себя. Ты его совсем засмущала. Отдай лучше мне, я его научу, как с девушками обращаться. Держи! Держи его! Мы же еще не начали даже!

Я со всей возможной скоростью спрятался за спинами наших парней и взмолился Творцу, чтобы церемония поскорее началась. И меня услышали. Взревели серебряные трубы. Прямо над ухом. Еще бы. По всему залу в стены были вмонтированы магемы‑звукопередатчики. Оттуда‑то и слышалось дудение. Довольно чистое, следует признать. По залу забегали распорядители, выстраивая нас по ранжиру. Не по училищам или по росту, а по успеваемости. Справа, рядом с дверью в другой зал, где сидели будущие наниматели, поставили превосходников, левее отличников, за ними хорошистов и так далее. Мое место ожидаемо оказалось на самом левом фланге среди «настоящих удавистов». Тех, кто основной оценкой имел сплошные «удовлетворительно». Левее меня оказались только два парня и девушка. То есть до нас очередь дойдет только в самом конце, и наниматели останутся только те, кем пренебрегли наши предшественники. Грустно, но что поделаешь? Так уж сложилось. Однако диплом я все‑таки честно заработал. Пусть и не с лучшими оценками.

На трибуну тяжело взгромоздился величайший мастер, президент королевской академии магического конструирования, почетный член чего‑то и действительный член чего‑то другого. Я не расслышал, да не особо и прислушивался. Член толкнул речь минут на тридцать, из которой я понял, что нас поздравляют, желают всяческого и предупреждают, чтобы ни‑ни. Затем величайший… член удалился, и к раздаче «корочек» приступил его заместитель. Тоже величайший и тоже член.

Процесс пошел. Каждый выпускник получал диплом (золотой, серебряный или синий), значок мастера, книгу об академии, рукопожатие величайшего и открытые двери в соседний зал.

Часа через два и я удостоился синего диплома, значка и вялого рукопожатия величайшего – сочувствую, уже более четырехсот человек потискали его пальцы. Книги мне не досталось. Закончились. Ну и не очень‑то хотелось – что мне до этой академии?

К сожалению, и наниматели практически все закончились тоже. Столики с плакатами: «Мануфактура Бломбс и сыновья», «Корабли Крамба», «Сталеварни Друбба» – и других «вкусных» нанимателей сиротливо стояли в гордом одиночестве при девственной пустоте столешниц и полных мусора корзинах с мятой бумагой и огрызками карандашей. В этом большом и пустом зале только за пятью столиками еще кто‑то сидел, равнодушно глядя в окно. За четырьмя сидели представители мануфактур с такими идиотскими предложениями, что становилось видно без соответствующего амулета – за ними ничего нет. Классическая пустышка. Владельцу мануфактуры, может быть, и в самом деле нужен еще один специалист, но кто определит, подходит кандидат или нет? Собственные специалисты, конечно. А нужен им еще один сотрудник, когда они уже привыкли делить его плату между собой? Как правило, нет. Вот и выставляют эти представители требования, как к грандмастеру, а плату предлагают, как грузчику, семьдесят‑восемьдесят серебряных в месяц. С такой платой я и одеться толком не смогу, не то что родным помогать.

К последнему нанимателю, суровому сухощавому старику с седой короткой бородкой, усами и столь же седыми густыми бровями, я подходил без всякой надежды, уныло прикидывая варианты самостоятельного поиска работы. Перспективы, это я четко осознавал, были далеко не радужными. И эта вакансия, судя по совершенно не исписанному карандашу и стопке чистой бумаги, спросом у молодых мастеров не пользовалась. Опять пустышка.

Старик мрачно глянул на меня и неожиданно потребовал:

– Покажи диплом.

Я пожал плечами и протянул ему только что полученные «корочки». Дед внимательно осмотрел содержимое, мрачно посопел, подумал и выдал:

– Так и быть. Я готов тебя взять, молодой, растущий удав, но только если пообещаешь быть старательным и внимательным.

– А что за работа? Сразу говорю, за тридцать серебряных в месяц конструировать «Звезду магистра» не возьмусь.

«Звезда магистра» – легендарный артефакт, якобы сконструированный более тысячи лет назад величайшим мастером, гением конструирования, Иохимом. Эта звезда, согласно легенде, наделяла мага‑конструктора таким могуществом, что он способен был сворачивать горы и менять русла рек. Зачем только сворачивать и менять, совершенно непонятно, но что‑то в этом есть. Всю тыщу лет все кому не лень ее ищут, но так и не нашли. Записи свои гений уничтожил, поэтому и воспроизвести артефакт не смогли, как ни бились. Хотя трудно воспроизвести то, не знамо толком что.

– Три золотых в месяц, стол и апартаменты. Работа во дворце.

Тут он меня удивил.

– Во дворце‑е‑е? Что, не нашлось ни одного превосходника, мечтающего занять эту вакансию? Поближе к королю – шустрее карьера.

– Речь идет о старой резиденции королей. В ней проживает сейчас экс‑монарх Ломтир Седьмой и его двор.

Понятно. Ломтир три года назад передал корону своему сыну Мормису IV и удалился на покой. Вместе с ним ушли и его старые – в буквальном смысле – друзья. То есть мне предлагали работу фактически в богадельне. В бывшей резиденции королей, где они правили более тысячи лет и только недавно перебрались в новую. Зарядка накопителей, мелкий ремонт магем, скорее всего древних, примитивных и капризных, и… никакого конструирования. Сплошная поддержка старых штанов. Впрочем, за три золотых… Где мне самому найти работу в незнакомом городе? В своем, я точно знал, работы для меня нет и не предвидится. А здесь хоть время будет осмотреться и найти что‑нибудь получше. Плата, конечно, в два‑три раза ниже, чем на мануфактурах, но, может, времени для поисков будет побольше? А, была не была!

– Я согласен.

– Что? Вот так сразу? И думать не будешь?

Я обвел рукой зал:

– Не о чем пока думать.

– Ну что ж. Тогда пошли.

– Что? Вот так сразу?

Он, в свою очередь, обвел рукой зал:

– А не о ком думать.

Действительно, троица самых крайних в ряду выпускников, которая должна была пройти вслед за мной, в этом зале не появилась. Либо у них уже была работа, либо они просто не видели смысла подбирать крохи с чужого стола.

Старик быстро собрал бумаги в сумку, нахально вручил ее мне и двинулся к выходу.

– Э! Уважаемый! А… как мне к вам обращаться?

– Я – грандмастер первой категории (ого, один шаг до величайшего!) Трумар.

Глава 2

Дворец

Старый дворец – мрачное и неуютное строение в небольшом заросшем парке – громоздился неподалеку от академии, на противоположной стороне площади, поскольку саму академию когда‑то строили специально поближе к резиденции королей. Дворец сооружали, конечно же, гномы, лучшие строители нашего мира, на месте древнего храма забытого бога. Сначала первый король засомневался, стоит ли вот так нарушать покой высшего существа, но служители Творца чуть не подвергли его анафеме за ересь. Дескать, нет иных богов, кроме единого Творца всего сущего, и думать иначе – богохульство. После того заявления короля и отповеди святых батюшек ничего другого не осталось, как строить резиденцию именно здесь. Выбор другого места показал бы миру, что монарх некрепок в вере и вообще боится невесть чего, а значит, слаб и вряд ли достоин править сильным и храбрым народом – победителем эльфов, орков и гоблинов. Впрочем, ниже второго яруса, откуда, собственно, и начинались службы храма, никто не спускался, за исключением фанатиков‑исследователей, но и те перестали рваться туда после того, как большинство из них навсегда исчезли в подземных лабиринтах. Немногие вернувшиеся напропалую рассказывали о запутанных, то исчезающих, то появляющихся ходах, ужасных тварях – стражах лабиринта, агрессивных призраках и восставших мертвецах. Врали, конечно, приукрашивая собственную доблесть и преувеличивая опасности, но что‑то такое все‑таки там, наверное, было. По слухам, бродить там можно вечно, а если знать дорогу, то и весь континент получится обойти под землей. Якобы все храмы забытого бога в незапамятные времена были объединены в единую систему сетью подземных туннелей и залов.

Существенно ограничивало поток «кротов», в частности, и то, что подземелья были все‑таки в королевском дворце и просто так попасть в него мог далеко не каждый. Какому монарху, да и не монарху тоже, понравится толпа историков, магов и просто любопытных, шастающая туда‑сюда по его дому?

Мы прошли мимо гвардейцев охраны – Трумар просто кивнул им, и этого оказалось достаточно, прошагали длинными коридорами и вошли в небольшую приемную.

– Ньор Свирусс у себя? – спросил мастер немолодую женщину‑секретаря.

Та кивнула и повела рукой, приглашая войти. В кабинете за крепким дубовым столом с резьбой сидел очень старый эльф. Лицо изрезано морщинами, волосы – явно видно – не серебристые, а обыденно седые, взгляд усталый и мудрый с налетом легкой скуки. Он встал, поприветствовал моего нанимателя и перевел вопросительный взгляд на меня.

– Вот, Свирусс. Принимай пополнение. Будет моим помощником.

– Надеюсь, в его дипломе не менее восьмидесяти процентов оценок не ниже «превосходно»?

– Издеваешься? – ласково спросил Трумар. – Может, мне быстренько сбегать нанять самого президента академии? А что? За три золотых он еще и спляшет.

– Ты знаешь порядок, Трумар. Специалист, поступающий на службу во дворец, обязан иметь в дипломе…

– В новом дворце действующего монарха, Свирусс. Дей‑ству‑ю‑ще‑го, – по слогам произнес мастер. – И не надо мне рассказывать, какая честь служить здесь. Нет желающих. Совсем нет. Хоть режь – хоть на лепешку намазывай. А призывать на службу и насильно вербовать магов запрещено указом еще прапрадедушки нашего короля. Ты предлагаешь нарушить указ?

– Нет, но так тоже не по правилам.

– Тогда что ты предлагаешь? Я уже три года один тащу эту работу. А сколько магов раньше обслуживало дворец? А? Восемь!! По два на каждое крыло. Они работали посменно и то не бездельничали. Я уже забыл, как выглядит мой собственный дом, потому что не могу ни на минуту покинуть службу. Выхожу из дворца только в академию и только в день вручения дипломов в надежде, что хоть кто‑то согласится за столь мизерную плату заниматься этой нудной и тяжелой работой. Три выпуска конструкторов прошли, и ни одного желающего занять вакансию. Вот кроме этого юноши. Предлагаешь ему отказать? Так имей в виду – я больше не в силах работать один. Закрывай тогда восточное и южное крылья, уводи оттуда придворных и слуг, а двери опечатывай. Это мое последнее слово!

– Ну, хорошо‑хорошо. Я согласен. Но оформить этого… кандидата на должность мастера я не могу. Только подмастерьем с половинным жалованьем. Полтора золотого. Это все, что я могу сделать, не нарушая закона.

– Я тебя понимаю, – задумчиво сказал Трумар. – Но я обещал мастеру три золотых, а ты предлагаешь вдвое меньше. И как я буду выглядеть в глазах окружающих? Как обманщик? Как человек, который не держит свое слово?

– Полтора и должность подмастерья.

– Э! Уважаемый ньор, а у меня вы спросили, согласен я копаться в вашем древнем барахле за полтора золотого? – вступил я в разговор.

– Артефакты дворца конструировали великие маги древности! – с апломбом заявил ушастый.

– Ну так пусть ваши древние маги сами и ремонтируют свои артефакты. Всего хорошего, уважаемые. За полтора золотого я в любой лавочке устроюсь подмастерьем и буду со скуки выдумывать артефакт для разгона насекомых, вместо того чтобы бегать по вашему дворцу, высунув язык и весь в мыле.

– Да за такие слова, не будь ты магом… – угрожающе начал эльф, но Трумар остановил его:

– Ты, Свирусс, оторвался от жизни. Можешь продолжать чтить замшелые законы, а я больше ни ногой в указанные части дворца. Я не шучу.

Магема на стене хрипло прокаркала одышливым старческим голосом:

– Где Трумар? Где его опять носит?

Эльф активировал пиктограмму на панели связи.

– Ньор Густали, ньор Трумар у меня в кабинете. Что случилось?

– Граф Кулкар жалуется на пыль, грязь и сквозняки. В его возрасте – это непереносимо. Воздушная завеса не справляется, магические уборщики почти все отключились. Трумар, вы должны немедленно отправиться туда и починить.

– Сожалею, но в связи с отказом ньора Свирусса в приеме на работу отобранного мною мастера я вынужден официально заявить о том, что восточное и южное крылья дворца снимаются с магического обслуживания.

– Как снимаются?! – встревоженно вскричал голос.

– Я уже три года фактически живу во дворце, а проблемы множатся. Я более не в силах решить все. Есть куча поломок в северном крыле, где живет наш уважаемый экс‑монарх, в западном, где обитают его наиболее приближенные вельможи… Если я пойду решать проблемы графа Кулкара, то не успею справиться с другими.

– И что же делать? – растерянно прохрипела магема.

– Есть два варианта: закрыть и опечатать эти части дворца. Такой вариант я только что предложил ньору Свируссу…

– Невозможно. Совершенно невозможно…

– …либо нанять живую прислугу, – добавил Трумар, не дослушав.

– Вы представляете, во сколько обойдется содержание живой прислуги? Кто будет платить за все это?!

– Ньор Свирусс, разумеется. Зато он будет экономить три золотых в месяц на жалованье мастера.

– Свирусс, что ты там придумал? В чем дело?

– Согласно уложению о найме дворцовых служащих…

– К дьяволу уложение, если ради него мы вынуждены терпеть такие неудобства!

– Но кандидат уважаемого Трумара даже третью категорию не смог получить. Ему присвоена квалификация мастера четвертого ранга. Ниже просто не бывает. Он фактически подмастерье.

– То есть, – в хрипах голоса из магемы послышались нотки вкрадчивости, – ты лучше грандмастера понимаешь в магическом конструировании? Хорошо. Убедил. Иди и найди мастера, соответствующего твоим пожеланиям. А пока ты ищешь, мы наймем живую прислугу. За твой счет! С завтрашнего дня мы публикуем объявление о найме. А ты ищи! Ищи, ньор Свирусс. Удачного поиска.

– Но ведь Трумар три года не мог найти помощника, а вы хотите, чтобы я за несколько дней сделал это?

– Он же все‑таки нашел. Раз он предлагает кандидатуру, значит, и отвечает за свой выбор. Не так ли, ньор Свирусс? Я разрешаю тебе отвергнуть кандидатуру, предложенную Трумаром, и самому найти ему помощника. Берешься?

– Может, уважаемый грандмастер прав, – неуверенно заговорил эльф, – и работа не настолько сложная, чтобы с ней не справился…э‑э‑э… не самый лучший выпускник?

– Так что? Публиковать объявление?

– Не надо! – поспешно вскрикнул эльф. – Я все оформлю, но‑о‑о…

– Догадываюсь, что тебя волнует. Бюрократ! Бумаги принесешь мне – я подпишу. Еще что‑то? Оформляй.

– Слушаюсь, ньор управляющий.

Эльф мрачно достал из стола бланки, написал короткое распоряжение и предложил мне пройти к секретарю для дальнейшего оформления. Через час бумаги были подписаны, я оставил отпечаток ауры на бланке договора, а грандмастер Трумар завизировал его своей личной печатью. Затем мой новый начальник провел меня в южное крыло дворца и предупредил, что временно, а при желании и постоянно, жить мне придется во дворце, поскольку намечается много работы по настройке и ремонту магем, пришедших в негодность, а также питанию разрядившихся. Для проживания мне выделяются трехкомнатные апартаменты…

– Бесплатно?! – не сдержал я изумления.

Мастер, в свою очередь, посмотрел на меня, как на убогого:

– Ну, разумеется, бесплатно. Я уже говорил. Ты что, на постоялый двор работать пришел? Кроме того, в твоем распоряжении – лаборатория. Ингредиенты на первых порах заказывать будешь через меня. Потом, когда разберешься в нашей бюрократии, будешь это делать самостоятельно. Только учти, заказ на самые дорогие компоненты, наподобие толченого зуба молодого дракона или крови старого василиска, без моей визы не примут. Понял?

Я чуть не прыгал от радости. Надо же, я боролся за жалкие полтора золотого, а если бы мне сразу сказали про лабораторию, то я и на один был бы согласен. Такие возможности открываются, что прямо дух захватывает.

– Утром тебе будут приносить меню на следующий день. Ты должен будешь поставить отметки против тех блюд, которые хочешь получить. Кормят здесь шесть раз в день, но при необходимости можешь заказать на кухне что‑нибудь и во внеурочное время. Но в этом случае список блюд довольно ограничен. Питаться можешь в малой столовой для придворных не самого высокого ранга или в своих апартаментах. Будут приносить, если нет времени для похода в столовую и предупредишь прислугу заранее. За полтора‑два часа.

– А сколько будут вычитать из оклада за питание?

Для меня это был животрепещущий вопрос – может, в городе получится дешевле?

– Нисколько. Питание для служащих бесплатное.

Мне моя скромная берлога понравилась. Три огромные комнаты: гостиная, кабинет и спальня. Гардеробная с огромным шкафом на пару сотен нарядов, мраморная ванна размерами с маленький бассейн, туалетная комната и умывальник. Даже в лучшие времена нашей семьи я не припомню такой роскоши. А лаборатория!.. Я прямо по‑кошачьи зажмурился. Просторное помещение было просто заставлено различным оборудованием и приспособлениями, о которых в нашем училище можно было только мечтать. А главное, не придется постоянно с кем‑нибудь сталкиваться задницами и ругаться, чья очередь использовать печь отжига или перегонный куб.

В полнейшем восторге от увиденного я пошел вслед за Трумаром в его лабораторию, чтобы забрать в ремонт несколько артефактов. Мастер решил не тянуть скелет за член и сразу загрузить меня работой – прохлаждаться и обживаться‑де я смогу вечером, а золото даром никто не дает.

Лаборатория мастера ничем не отличалась от моей. Как выяснилось, в каждом крыле были предусмотрены апартаменты и лаборатории мастеров, поддерживающих артефакты соответствующего крыла дворца в рабочем состоянии. На сегодняшний день использовались только те, что располагались в северном крыле, где центральный вход и проживал экс‑монарх, а теперь, с моим приходом, будут использоваться и в южном тоже.

Судя по перепалке в кабинете Свирусса, из мастеров‑конструкторов нас с Трумаром здесь только двое. Тогда кто этот юный эльф в лаборатории мастера, который что‑то смешивает, растирает и толчет с самым сосредоточенным видом, заглядывая периодически в фолиант на рабочем столе? Скорее всего, эльф. Уж очень гибкая и стройная фигура угадывается под бесформенной просторной рубахой, штанами и бахилами из грубого алхимостойкого материала. Да и личико с эльфийским разрезом глаз уж очень миловидно. Даже большой стандартный берет, куда нужно было обязательно убирать волосы и уши, если не хотелось их лишиться, а зачастую вместе с ними и здоровья, не портил его облик, хотя и создавал впечатление полностью лысой, как колено, головы. Ну не девчонка же у него тут шебуршит. Вон руки все в ссадинах и ожогах от реактивов. Сразу видно, что этот лентяй полностью игнорирует рабочие перчатки. Помню, наши красавицы в училище никогда их не снимали. Как наденут перед входом, так до конца лабораторки в них и ходят. Однажды Валима умудрилась что‑то такое намешать, что прожгла перчатку насквозь – ви‑и‑и‑изгу было… А уж слез‑то сколько. Как же, а если друг сердечный заметит крошечное пятнышко на ее матово‑нежной коже, когда ручку будет целовать? А вдруг преисполнится отвращения, и покинет его сердце любовь к томной красавице. Улетит птицей перелетной… к Ниррите, например. Ужас! Кошмар!! После этого случая представительницы прекраснейшей половины человечества насели на преподавателя с требованием выдавать им по две пары перчаток. Тот не возражал, только если и в одной‑то паре не всегда было удобно работать, то в двух иногда просто невозможно. Парни, наоборот, предпочитали небрежно‑устало сбросить кожаные перчатки в ресторане перед девушкой: «Ну вот, опять ожог. Алхимия!» – чтобы услышать заботливое: «Ой, как тяжело вам приходится! А это опасно?!» На что равнодушно и с легкой скукой ответить: «Есть немного. Недавно так бабахнуло, что пол‑лабы разнесло. Препод раскричался, конечно, но жертв не было. Почти».

– Позвольте мне представить… – начал мастер, но эльфеныш нагло его перебил:

– Меня зовут… Аримил и… вы мне мешаете.

Трумар странно закашлялся и усиленно занялся жеванием собственной бороды.

Па‑а‑а‑адумаешь, царь лесов и болот. Сам еще, скорее всего, и до подмастерья в конструировании не дошел, а уж высокомерия полные штаны вместе с беретом. А я, между прочим, в лучшем костюме сегодня. Прямо с торжественного вручения дипломов. Ну и что, что одежда не новая, зато аккуратно подштопана и вычищена.

Трумар почему‑то смущенно раскашлялся и представил одного меня:

– А это Гаррад. Выпускник лабсантского училища магического конструирования. Мастер‑конструктор. Будет обслуживать восточное и южное крылья.

Эльф хмыкнул то ли одобрительно, то ли презрительно и продолжил свое дело.

– Старательный у вас лаборант, мастер, – подбросил я маленькую шпильку. – Учитывая прижимистость ньора Свирусса, небось за пятьдесят серебряных в поте лица трудится, – я сочувственно вздохнул. – Бе‑едный.

Трумар крякнул, но ничего не сказал, а лаборант зло сверкнул глазами, открыл было рот, но превозмог себя и, стиснув зубы, стал так яростно что‑то растирать в ступке, будто в ней лежали косточки его давнего врага.

– Мил, голубчик, некоторые ингредиенты, чрезмерно растертые, могут изменить свои свойства и стать непригодными к использованию в зельях. Размер гранул тоже имеет значение, разве тебе уважаемый мастер этого не говорил? – заботливо добавил я.

У эльфов всегда так. Чем ласковее его назовешь, тем больше разозлишь, поскольку толпы тупых личностей никак не могут поверить, что за смазливым девчоночьим личиком эльфа‑мужчины скрывается мужественный воин. А уж как их обожают любители мальчиков…

Лаборант швырнул пестик в ступку, рывком отодвинул ее от себя, повернулся ко мне и, уперев руки в боки, злобно засопел. Что ему не понравилось, интересно? Сокращение имени с намеком на принадлежность к любителям крепких парней вместо девушек или моя немного преувеличенная забота?

– Так, – построжал голос Трумара. – Гаррад! – Мне показалось или он запнулся? – Аримил! Молодые люди, если вы не будете друг с другом ладить – выгоню обоих. Аримил, занимайся своим делом, а мы с Гаррадом обсудим его работу.

Я пожал плечами – нужен мне его лаборант, как зеркало солнцу. У меня будет. Нет, уже есть! Своя! Собственная!! Не совсем, правда, но это мелочи. Лаборатория!! Все никак не могу привыкнуть к этой мысли. И мне на задницу не упали никакие лаборанты, тем более эльфы. Даже буйные орки и те приятнее. На мой взгляд.

– Гаррад. Сначала ты продемонстрируешь мне, как будешь справляться с заданием. Возьми в той куче неисправных артефактов самый верхний. Знаешь, что это?

Артефакт представлял собой немалых размеров брусок, выпиленный из цельного куска гранита.

– Да, мастер. Охладитель‑нагреватель воздуха. Очень старый и слабый. Рассчитан на объем от восьми до девяти кубометров воздуха. Состоит из трех магем…

– Достаточно. Дефект видишь?

– В магеме нагревателя затерлась часть одного из контуров.

– Исправить можешь?

– Да.

– Действуй.

Задача примитивная. Я, немного красуясь, сформировал в воображении недостающую часть контура, преобразовал идеальный образ в реальный, по месту подогнал размер и, влив силы из своего внутреннего запаса, импульсным посылом, сопроводив его немного театральным жестом, целиком внедрил в брусок.

Тихий шорох рассыпающегося камня возвестил об успешном… провале моего ремонта. На злорадное «хи‑хи» лаборанта я не обратил ни малейшего – убью гада – внимания. В чем же прокол? Ах, ты ж сартараментокорподалероматеомарруто!! Как же я упустил, что…

– То, что артефакт очень старый, ты, конечно же, не знал и не видел, – с обреченным вздохом прокомментировал мастер результат моих действий. – Кроме того, вероятно, проспал лекции по определению изначальной прочности материала. Хотя, признаю, импульсным методом внедрения из идеального образа ты владеешь отменно. В отличие от некоторых, – повысил голос мастер, слегка развернувшись в сторону Аримила, немного притушив его неземное блаженство от моего ляпа. – Понял свою ошибку? Теперь возьми следующий артефакт и исправь дефект.

Я взял новый брусок. В его магемах проблемы были другие, но возраст тот же. Поэтому я теперь уже сосредоточенно сформировал магему определения прочности, провел диагностику и только после этого стал заменять деформированные участки контуров новыми, внедряя их методом поступательных наложений. М‑да. Дело оказалось еще нуднее, чем я думал. Надо будет придумать что‑нибудь эдакое, избавляющее от рутины.

Повторное выступление не вызвало со стороны мастера нареканий. Он сказал мне взять тележку, погрузить на нее половину артефактов, нуждающихся в ремонте, и отвезти в свою лабораторию. Кроме того, ехидно улыбнувшись, водрузил сверху новенькую заготовку:

– А это тебе подарок. Сделаешь новый артефакт взамен разрушенного. Привыкай, юноша. Здесь тебе не учебная лаборатория, дворец не может остаться без артефактов из‑за твоей нерадивости.

М‑да. Если ремонт – это максимум десять минут, то создание нового потребует нескольких часов.

Date: 2015-07-11; view: 266; Нарушение авторских прав