Сотворение новых порядков. Последнее появление Франка

Фаррел, Ангус и с ним еще шесть друидов обступили Рагнейд со всех сторон. Друиды держали в руках странные буро‑зеленые, покрытые корой посохи с торчащими из них сучками.

– Ты готова? – мягко спросил бреган.

– Приготовишься к такому, как же, – буркнула ведьма.

– Значит, готова. – Фаррел обернулся к друидам и скомандовал: – Начинайте!

Ангус закрыл глаза, поднял руки перед собой и сказал:

– Видение!

Друиды с силой стукнули корявыми посохами о мерзлую землю. От посохов потянулись к Рагнейд клочья зеленого дыма. Она вздрогнула и сделала первый шаг.

– Смелее, – поощрил ее бреган.

Рагнейд пошла быстрее. Кельты плотной группой двигались сзади, не переставая зорко смотреть по сторонам. Шагов через триста девушка остановилась.

– Вроде здесь.

Фаррел, как заправский факир, достал из небольшого поясного мешка полутораметровую лопату и протянул ей:

– Земля – можно копать!

– Так просто?

– Так просто.

– Фигня какая‑то. А если бы я была сейчас не под Шонихой, а где‑нибудь в Кстово, что тогда?

– То же самое. Важно не место, а время и ритуал. Копай.

Через полчаса, семь сошедших потов и кучу перекиданной земли лопата Рагнейд стукнула обо что‑то твердое. Девушка присела на корточки и руками принялась счищать землю с темно‑коричневого округлого предмета.

– Ну и что это?

– Мы ничего не видим. На что это похоже?

Рагнейд описала. Бреган удовлетворенно хекнул. Друиды, словно в трансе, вполголоса хором завели лишь им одним ведомую заунывную литанию.

– Яйцо дракона. Вынь его и поставь на землю.

– Угу. Сделала.

– Стукни по нему лопатой.

– Что?!

– Лопатой, говорю, тресни по нему. Только не со всей силы.

От удара темная скорлупа развалилась, и глазам Рагнейд предстала кристаллическая друза бледно‑кораллового цвета.

– Ух ты! – сказала она.

– Возьми ее в руки, она станет видимой и для нас.

Рагнейд прикоснулась к друзе, и как только взяла ее в ладони, мир вокруг начал вращаться. Вращение убыстрялось и дошло до головокружительной скорости, все окружающее слилось в одну пеструю пелену, а потом вновь начало замедляться. Когда вращение остановилось, Рагнейд оказалась в просторном полутемном зале с колоннами, стены которого покрывали малахитовые плиты. Со всех сторон ее окружали люди. Тут были Выкуси с Хельги, Браги, кельты, все, кого Рагнейд знала в Мире, а также много незнакомцев, мужчин и женщин. Они смотрели на друзу в ее руках.

– Что случилось? – испуганно спросила Рагнейд.

– Сработал программный код. Талисман Властителя найден. Сейчас свершится судьба Мира, – объяснила ей женщина в сиреневой мантии. Как показалось, неизвестная была не слишком довольна свершившимся фактом.

– Просто сожми пальцы, – тихо сказал Фаррел.

– Не вздумай! – яростно выкрикнула незнакомка в мантии. – Мы – Старейшины, Инженеры Мира. Отдай артефакт нам, и мы перепишем законы Мидгарда.

– Вам мало пролитой вами крови? – презрительно отозвалась Рагнейд.

– Кто ты такая, чтобы судить нас? Ты ничего не знаешь!

– Я знаю достаточно, чтобы вам не верить!

Высокий осанистый русский витязь в красном плаще, накинутом поверх кольчужного юшмана, властно произнес:

– Я – князь Молот. Отдай Талисман мне, и вокруг возродится Древняя Русь, как и должно быть.

– Ты опоздал, князь. Оглянись по сторонам. А как же арии, кельты, монголы? Куда деться им в твоем Мире? И не забывай, что ты обращаешься с этим предложением к норгской ведьме!

Князь уже открыл рот, чтобы что‑то возразить, но стоявшая рядом девушка с кукольной внешностью, как догадалась Рагнейд, княгиня Анна – шикнула на него, и Молот замолчал.

– Я могу сделать Мир очень спокойным местом, – молвил барон Мак‑Гир.

– Простите, барон, но ваши взгляды на спокойствие слишком оригинальны, чтобы понравиться всем, – ответила Рагнейд.

Барон усмехнулся и легким кивком показал, что принимает отказ. Комтур и Наместник иронично и вопросительно переглянулись, одновременно отрицательно покачали головами и одновременно же одобрительно улыбнулись друг другу.

– Мы можем сделать Мир свободным, – сказал хан Камиль, но в его голосе не было уверенности.

– Простите, хан, но одноконфессионному Миру не бывать.

– Сожми пальцы, – вновь повторил Фаррел.

Выкуси сделала небольшой шажок вперед.

– Хочешь, мы вместе создадим здесь удивительный, волшебный Рай? Здесь не будет места насилию и крови, мы сумеем взрастить сады из невиданных по красоте деревьев.

Рагнейд задумалась. Все застыли, понимая, что она колеблется, не было слышно даже дыхания собравшихся.

– Извини, подружка, но протектората Элеадуна здесь тоже не будет.

Выкуси пожала плечами. Хельги удивился, что она ничуть не расстроилась из‑за отказа. Норг наклонился и прошептал возлюбленной на ухо:

– Вместе? Лол! В Китае иероглиф раздора рисуется в виде двух женщин под одной крышей!

Элеадунская принцесса с трудом сдержала смех и больно ущипнула любимого за ногу:

– Я тебе покажу – две женщины под одной крышей! Помечтай, развратник!

Рагнейд медленно подняла коралловую друзу над головой и с усилием стиснула ладони. Раздался треск. Кристаллы начали отваливаться от друзы, они плыли в воздухе медленно, словно парили. Мелкие кристаллы разделялись на еще более мелкие фрагменты, одновременно наливались мягким светом и начинали кружиться вокруг Рагнейд в причудливом хороводе. Вскоре вокруг норгской ведьмы вращался меленький вихрь, он сиял так, что окружающие закрыли глаза. Потом все стихло. Рагнейд стояла там, где и была, в ее теле замирало жемчужное свечение.

– Ну вот и все! – громко сказала Выкуси. – Поздравляю Нижегородскую локацию с появлением собственной Прорицательницы!

– Еще четырнадцать лет ожидания!!! – простонал сзади кто‑то из Старейшин.

Кельты молча преклонили колени перед Прорицательницей. За ними опустились на пол княжья чета, Комтур, Наместник, Хельги, Мак‑Гир, монголы и все остальные. Старейшины после паузы и брошенных на них многообещающих взглядов последовали общему примеру. Представители Элеадуна склонились в глубоком вежливом поклоне. Только Браги остался стоять неподвижно, как истукан. Хельги и Бармалей, рванув за рукава, вывели ярла из ступора, и он не опустился, а рухнул на мраморные плиты пола.

Рагнейд встретилась глазами с Выкуси и одними губами прошептала:

– Что теперь делать?

На что принцесса вполголоса ответила:

– Импровизируй!

Прорицательница смущенно откашлялась и неловко начала:

– Я принимаю вашу… клятву и… присягу верности, – но с каждым словом ее голос, казалось, наливался силой, речь становилась плавной и властной. – Обещаю править справедливо, мудро, не ущемлять ничьих интересов, блюсти законы Мира, печься о Маленьком Народе. Сообщаю сразу – отныне город и Периферию населяют пять кланов. Кельты и монголы получают права, как и все прочие. – Рагнейд говорила и хмурилась от того, что говорила непонятные для себя вещи. – Некроманты выводятся из составов кланов и получают статус сообщества, но для них лимитируется количество юнитов. Через год моего правления в Мире образуется Совет, куда войдут представители кланов и сообществ, если таковые появятся. Я буду иметь в нем такой же голос, как и все, а также право вето по причине моих открывшихся способностей. Старейшины отстраняются от власти и получают статус Инженеров Мира и моих консультантов по всем вопросам. Все кланы и сообщества гарантируют им под страхом смерти полную неприкосновенность и доступ к любой информации. Я благодарю вас за оказанную мне честь и прошу всех моих подданных подняться с колен, – закончила Прорицательница, и с Рагнейд тут же слетело все показное величие, она вновь превратилась в прежнюю озорную насмешницу. – Мм, всем спасибо, все свободны! На сегодня все, но не расслабляйтесь, декреты еще будут!

Направляясь к выходу, Бармалей довольно пробурчал шедшим сзади под ручку Хельги с Выкуси:

– Вот повезло с Правителем нижегородцам! Девица может теперь творить здесь все, что ей вздумается. И главное, фиг обидишься – у нее же пятое Обаяние!

Выкуси восторженно обняла обоих мужчин за шеи и повисла на них:

– Мы победили! Мы справились! И это – главное! Я всех вас люблю!

Посередине зала остался стоять неподвижный Браги. Бравый ярл был совершенно сбит с толку. Рагнейд сделала шаг к нему:

– Ну, что застыл, как соляной столб?

Браги очнулся и встряхнул головой, прогоняя наваждение.

– Ну, дела… Я, конечно, ждал чего‑то эдакого, но что моя женщина станет Правителем Мира – это слишком…

– Это значит, твое предложение отменяется? – Рагнейд надула губы, и глаза ее подозрительно влажно блеснули.

– Ну что ты, – спохватился ярл.

Он торопливо подошел и заключил свою барышню в объятия.

– Просто думаю, как буду жить с Прорицательницей.

– Я могу пользоваться своим даром избирательно. И обещаю тебе не злоупотреблять им.

– Да? Правда? Ну ладно. Уже значительно легче.

– Так, не знаю, как ты, но мне сегодня срочно надо крепко выпить, иначе я сойду с ума от стрессов. Такая хрень, и за один день! Тьфу – стихами заговорила… Все – приплыли. Надо выпить!

– А мне‑то как надо, – довольной акулой осклабился Браги.

– Побежали догонять наших? У них сегодня будет вечеринка по случаю победы!

– Это уж как пить дать!

И глава Военной Ветви клана норгов с Правительницей Мира, как малые дети, взявшись за руки, торопливо припустили к выходу из Колонного зала Главной башни Старейшин. Они зря торопились, потому что их друзья терпеливо ждали их у входа и никуда без них не собирались уходить.

– Рядовой Багаутдинов!

– Я! – рявкнул Бурхан.

– Выйти из строя!

– Есть!

– За выдающиеся заслуги перед Отечеством вам присваивается высшая награда – звание Героя Синей Орды с награждением орденом Золотого Полумесяца!

Удивительно, но огру удалось изобразить вполне приличный строевой шаг. Хан встал на цыпочки, чтобы прицепить орден к его груди.

– Служу Аллаху!

– Встать в строй! Рядовой Бабаходжаев!

– Я! – хрипло каркнул Ульхан.

– Выйти из строя!

Промаршировав через зомбергский плац, Бурхан занял свое место и буркнул:

– А обещали всё, что попрошу…

– Дурак, – шепнул Курбан. – Теперь ты можешь просить все, что захочешь, каждый день. Статусы орденов не учил, дубина! Герой Орды принимается на полное обеспечение Великого хана.

– Старший сержант Баймухамедзянов!

– Я! – взвизгнул Курбан.

– Выйти из строя!

– Есть!

– За выдающиеся заслуги перед Отечеством вам присваивается высшая награда – звание Героя Синей Орды с награждением орденом Золотого Полумесяца и очередное воинское звание старшины!

– Служу Аллаху!

– Слушай, батыр, а что у вас у всех фамилии на одну букву? – вполголоса спросил героя стоявший неподалеку Браги.

– Великий Джанибек‑Мюрид даровал всем нам имена с волшебным фолиантом в руках. Он так и сказал: «Что там у нас следующее в букваре? Литера „Б“, стало быть!»

– Встать в строй! – приказал Браги, пряча улыбку.

Курбан был последним из награжденных. Комтур на правах командира владельца замка скомандовал: «Разойдись!» Для прохождения торжественным маршем плац оказался маловат. Перед главными воротами развернулась стихийная ярмарка, и поэтому решили обойтись без парадов. Свежеиспеченные орденоносцы потянулись к донжону, приглашения на торжественный банкет им раздали заранее.

– А почему вся прислуга дохлая? – встревожился Бурхан.

– Чтобы не завидовали, – усмехнулся гуль. – Мертвые не пьют.

Бармалей с видом ценителя прошелся вдоль столов, расставленных «покоем», и громогласно изрек:

– Эх и оторвемся сегодня!

– Только, умоляю, не как в прошлый раз! – зашипела Выкуси.

– Прислугой попрошу не закусывать! – добавил Мак‑Гир.

– А что было в прошлый раз? – поинтересовался Хельги.

– Тебе этого лучше не знать, – заявила его невеста. – А то из зависти повторять полезешь. Папенька, давайте договоримся: на столах стриптиз не исполняем, студнем не кидаемся, официантов в борще не топим. Я уже не говорю о том кошмаре, который вы учинили в прошлый раз.

– И пошалить‑то нельзя, – расстроился принц.

– Это у вас называется «пошалить»? – уточнил Наместник. – Обожаю невинные шалости. А девочки программой предусмотрены? Я могу организовать, пока не поздно.

Из боковой двери вывалился Браги, неся на загривке бочонок водки.

– Для начала, думаю, хватит, – изрек ярл совершенно серьезно.

– Нет! – взревел Бармалей. – Не будет, как в прошлый раз! Будет намного веселее!

Выкуси обреченно вздохнула.

С неба, мягко ложась на мостовую огромными снежинками, падал первый обильный зимний снег. Его давили колеса телег, по нему ступали лошадиные копыта, липовые лапти и кованые сапоги. Многолюдье улицы гудело привычным шумом большого города, было даже оживленней, чем обычно. Потому что наступило Общее Перемирие. Полный, всеобщий мораторий на любые боевые действия в городе и за его пределами. Маленький Народец, кряхтя от мысленной натуги и качая головами, пробовал на вкус новые слова: «мораторий», «амнистия». Мудрено. Но отрадно – никто походя не свернет тебе шею по дороге к скорняку или в питейном доме.

Двое вышли из заведения «Сто чаев», где гостей потчевали различными взварами и не жаловали хмельные напитки. Горожане опасливо прибавляли шаг, обходя эту странную парочку. Обычно верховная нежить днем сторонилась обжитых мест, а тут на тебе – Владетельный Лич стоял прямо посреди улицы и о чем‑то неторопливо, по‑приятельски, беседовал с человеком. Хоть и не вельможей знатным (уж больно просто одет!), но все же – человеком. Воистину, как и говорил настоятель прихода Великого Дракона, странные времена настали в Мире. Даже ворона, беспокойно скачущая по тротуару, выразила свое недоумение громким карканьем.

– Значит, три дня осталось ждать? – запалив самокрутку еще раз, спросил Франк – именно он являлся человеком в этом странном дуэте.

Франк нынче против своего обыкновения был не пьян и не с бодуна. Механик выполнил все свои заказы, получил расчет от клиентов и даже не попытался немедленно прогулять заработанное. В последнее время его все чаще охватывала странная, необычная тоска, в голову лезли мысли, что жизнь проходит хоть и рядом, но все же стороной, а он как застрял в зловонной канаве, так и продолжает в ней барахтаться вместе с периодически сваливающимися в нее подозрительными личностями. Лежит он в своей грязной луже и лишь смотрит на все краски проносящейся мимо жизни – яркой, удивительной, прекрасной. Франк не случайно искал общества своего нынешнего собеседника. Как и он сам, тот в настоящий момент находился на распутье.

Агравейн, отвечая на вопрос механика, лишь коротко утвердительно кивнул.

– А как барон воспринял твой уход?

– Барон – мудрый человек. Он понял.

– То есть вот так вот, без прикрас? Прямо‑таки построишь крестьянский дом и будешь возделывать землю‑матушку?

– Да. Только уйду дальше к югу. Думаю, подамся на юго‑запад от монгольских уделов. Надеюсь, увижу много нового. Но не раньше чем получу пятнадцатый‑шестнадцатый левел. Мало ли что.

– Скучно, поди, будет жить одному. Так и спятить недолго, – брякнул Франк и прикусил язык. Зная историю жизни Агравейна, впору было удивляться, что он не спятил до сей поры.

– Мак‑Гир дал мне твердое обещание активировать в любое время один ключ перехода по моей просьбе. В качестве благодарности за долгую и верную службу.

– Ясно. Значит, красивая подружка, считай, у тебя в кармане. – Франк шутливо толкнул лича в бок, но тот не принял шутки и флегматично пожал плечами.

– Хочу надеяться, что найдется та, что будет готова разделить со мной избранный мною удел, – торжественно произнес некромант, и Франк тут же посерьезнел.

Он понял, что Агравейн все рассчитал правильно. С его репутацией и впрямь желательно держаться подальше от обжитых мест. В городе он постоянно ощущал бы спиной косые взгляды, да и на личном фронте рано или поздно начались бы неприятности. Слухи имеют способность просачиваться даже в очень узкие щели.

– Удачи тебе, воин. От всей души желаю успеха в твоих благородных начинаниях. Если чем смогу помочь – обращайся. Механизм там какой или еще что‑то по хозяйству понадобится – я к твоим услугам.

– Спасибо, Франк. Буду иметь в виду. И тебе тоже удачи. Легкости на сердце и покоя в душе. – Агравейн с небрежным поклоном пожал протянутую Франком руку, повернулся и тяжело зашагал по направлению к ближайшему перекрестку. Франк вздохнул и направился в противоположную сторону. Покоя в душе – как раз этого сейчас ему и не хватало. Он дошел до конца квартала, купил по дороге пару расстегаев с печенью и не торопясь принялся уписывать еще горячие пироги. На него налетел орк, постоянно оборачивавшийся и недовольно бурчавший что‑то через плечо.

Франк не успел задать неуклюжему нелюдю взбучку, как из‑за поворота показалась бодро шагавшая хорошо знакомая процессия. Та же болтающаяся повсюду команда гномов имени ближайшей помойной ямы. Увидев путника, бородачи чуть прибавили шага, а подойдя ближе, выстроились в шеренгу, сняли колпаки и поклонились.

– Здорово, болезные, – оскалился Франк, предвкушая забаву. – Ну, докладывайте.

– Видели мы, – начал первый, – коль господину угодно выслушать, дело, не слыханное доселе. Как есть удивительное и жуткое до крайности. Битву Народов зрели мы, бессмысленную и беспощадную!

– Быть не может! – делано изумился Франк и всплеснул руками.

– Может, светлый господин, может! – закивал второй гном. – Покусай меня ежи, коль соврал! Забодай меня енот, ежели не видел все вот этими своими глазами! Тараканов мне полный рот и гадюку в задницу!

– Ладно, ладно, успокойся, – махнул рукой механик. – Давайте, излагайте.

– Видели мы, странники убогие, – подхватил третий, – как орки прегнусные, видом своим отвратительные, выстроились хирдом литым на поле брани! А поперед них скелеты бесноватые встали, готовые всякому живому кровь алую пустить, како волчцы бешеные накинуться, ежели господину угодно…

– Хватит, – прервал его Франк. – Я погорячился. Чувствую, это надолго. Мне хватило того, что в городе ни у кого рты не закрываются – кругом все толкуют про битву, так еще и вы туда же. А окромя битвы что‑нибудь новое знаете, клешеногие?

– В тот же день, как окончилась Битва Великая, Пресветлая Рагнейд… – заговорил четвертый.

– Стоп‑стоп!!! – схватился за голову Франк. – Завязывайте немедленно с летописью! Я вот что… Все хотел полюбопытствовать, что у вас в тележках. Сейчас ветрено, вроде не так воняет, можно и посмотреть.

Гномы отчего‑то сильно смутились. Стояли, сопели, ковыряли ботинками снег. Механик оглядел их подозрительно, достал из ножен кинжал, откинул рожном дерюгу с ближайшей тележки. Заглянул и медленно выпрямился. Гномов трясло. Франк по роду деятельности был привычен ко всякого рода пакостям и хирургическим экзерцициям, но увиденное в гномьей тележке его явно не порадовало.

– Расчлененка, – мрачно констатировал механик. – М‑дя, вскрытие показало, что больной спал. Туша не то волка, не то шакала, практически сгнившая. Долго, знать, возили. Ну, колитесь, где откопали такое сокровище? И для каких целей употребить желаете?

– Мы не откопали, светлый господин! – заблеял первый гном. – Мы, напротив, закопать хотим! В смысле похоронить!

– Согласно ритуалу, – начал объяснять второй, – ровно в полночь на Бугровском кладбище! Нам Белоснежка так повелела, чтобы порчу с нее снять…

– Она от злой мачехи сбежала, – пояснил третий. – Уж очень та ее мучила! И уроки делать заставляла, и посуду мыть, ровно простую служанку, и картошку чистить! Как с гоблинкой нечистой, как с троллинкой страхолюдной обращалась с ней!

– А у нас‑то, – восторженно заговорил четвертый, – она, красавица, целыми днями песни поет, цветочки собирает да в платья наряжается. Ох и любим мы ее, голубушку! Красавицу нашу неземную!

– Лучшими кушаньями кормим, – подтвердил пятый. – И обновки покупаем, и ни до какой работы черной не допускаем. Так и живет она с нами, ровно пчелка в меду купаючись, так и будет жить, пока не состарится совсем.

– Только в последнее время она печалиться стала, – вздохнул шестой. – Грустить и даже плакать, а то и сердиться на нас… Кричит, бывало, криком, а после – как давай посуду бить! Почитай, все горшки перебила у нас, если господин изволит интересоваться, да не по одному разу. А потом говорит – порча на мне, насланная колдуньей злой и вредной, и эта порча меня без времени в могилу сведет, если вы не выручите. Все просила, бедняжечка, изловить матерого волка да похоронить его на Бугровском кладбище ровно в полночь. И положить на могилу, на волчью, папоротника цветок. С того дня мы и ходим, и ищем, где оно есть, то кладбище. Да цветок папоротника отыскиваем…

– Так все было. – Седьмой шмыгнул носом и посмотрел на человека честными глазами.

– Ну, – пробурчал себе под нос Франк, – иногда бывают случаи спонтанного Погружения. Редко, но бывают. По‑моему, девочка слишком верит сказкам. Хотя…

Через двадцать минут, после пристрастных допросов, путаных объяснений и невнятных рассказов ситуация полностью прояснилась. Сколько‑то лет назад, а сколько, гномы и сами не знали, нашли они в лесу маленькую девочку, совсем одну, чуть живую от страха и потрясений. Как она попала в тот лес, девчушка сама объяснить не могла, видимо, находилась в шоке. Взяли гномы ее к себе жить, как и положено сердобольному лесному народцу. Отмыли, накормили, одели. Девчушка сначала скучала, да потом привыкла. Себя Белоснежкой величать удумала, а своих пятерых спасителей заставила к себе еще двух гномов взять на жительство. Объяснила, что для полного комплекта. Гномы в ней души не чаяли. Так они и стали жить‑поживать, добра наживать.

Обычно на этом сказки заканчиваются, но в жизни все оказалось иначе. Все у них было хорошо и замечательно, но вот незадача вышла – незаметно барышня взяла да и выросла. Из маленькой девочки она, по словам гномов, превратилась в «красу светлую, ликом ясную, волосом златую, станом гибкою». И девичье переменчивое сердце изо всех сил жаждало совсем иной компании, чем семерка бородачей‑гномов, ходящих по пятам и не спускающих с девушки восторженных, обожающих очей. Вот и пошли промеж них свары да размолвки. Но предприимчивая девица, видимо, скоро нашла выход, и под надуманным предлогом снятия колдовской порчи решительно услала подальше со двора своих благодетелей с важной, но практически невыполнимой миссией. Те периодически возвращались под родной кров – запастись новым волком да привести в порядок хозяйство. Каждый раз были ласково встречаемы и скорехонько провожаемы в новый туристический поход. Да вот беда, места вокруг дикие – Автозавод, и юных принцев на белых конях тут на квадратный километр значительно меньше, чем леших, вурдалаков и упырей. Так и ждет‑пождет Белоснежка сказочного прекрасного рыцаря‑избавителя, а бедолаги‑гномы бродят, разыскивают никому не ведомое Бугровское кладбище, чтобы избавить свою девицу‑красу от порчи, насланной злой коварной колдуньей.

– Да‑а, ребята, – Франк шумно вздохнул, – я вам не завидую. Долго же вы это кладбище искать будете с цветком папоротника в придачу!

– А вдруг, – робко пискнул первый, – господин нам поможет? И отведет нас туда, странников горемычных? А уж как мы доброго господина отблагодарим! И золотом, и камнями драгоценными! А уж как Белоснежка рада будет!

– А то как нам быть? Измаялись мы совсем в поисках, и волков скоро в нашей округе не останется. Где оно – это Бугровское кладбище, лихоманка проклятая его забери? – Первый гном чуть не плакал, да и остальные начали хлюпать носами.

– Нет уж, – решительно заявил Франк, – вам туда никак нельзя. Оно… мм… совсем не тут… Как бы объяснить… Оно на Артельной улице находится, рядом с СИЗО и тюрьмой. Вас там сразу менты повяжут, с вашим‑то багажом. Там разбираться не станут.

– СИЗО? Тюрьма? – в панике залепетал первый гном.

– А как же нам быть? Пропадать теперь Белоснежке нашей совсем? – в панике хором запричитали все остальные.

Франк усмехнулся и весело посмотрел на бородачей.

– Ладно, так и быть, знаю я, как вашей беде помочь. Думаю, есть у меня одно средство, которое с Белоснежки вашей порчу как рукой снимет.

– Ох, выручи нас, добрый господин, услужи нам, негодным, а за нашей благодарностью дело не станет, верно, братья? – с воодушевлением воскликнул старший гном.

Остальные дружно закивали, и старшина начал совать в руки отнекивающемуся Франку пузатый кожаный мешочек.

– Так и быть, уговорили, языкастые. Сказывайте, как дорогу к вашей избушке найти, – соблаговолил согласиться Франк.

После путаных заковыристых пояснений схема расположения гномьего дома, оказавшегося ни много ни мало – десятикомнатной усадьбой, была начерчена ивовым прутиком на земле.

– Значит, так, я прямо сейчас пойду снимать с нее порчу, а вы, лесовики, ступайте из города прямо по Южному тракту. Как выйдете за городские ворота, пройдете пять сотен шагов на восток, потом столько же на юг, потом опять на восток. Дойдете до места – вставайте лагерем и стойте… Три… нет… не три… Пять дней для верности, барышня у вас, похоже, жутко темпераментная! Потом ровно в полночь смело закапывайте своего волчару, и айда назад, к дому. Гарантирую – проблем с Белоснежкой у вас больше не будет. Как честный человек это вам говорю.

Гномы взахлеб принялись благодарить доброго господина, потом ухватились за свою поклажу и вереницей заковыляли по направлению к Южному тракту, поминутно оглядываясь и приветственно махая руками. Франк почувствовал в душе нечто совсем незнакомое – угрызения совести.

– Жалко, конечно, бедняг, но что поделать – надо идти спасать прекрасную принцессу. Так или иначе, или я, или она сама сбежит, не выдержит, да в беду попадет. Что немудрено на Автозаводе. Пора уже и мне хозяйкой обзаводиться.

Франк направился к центру, и мысли его вертелись вокруг одного – где бы побыстрее раздобыть белую лошадь. Или пони, на худой конец.

ЭПИЛОГ

Пожилой гоблин‑секретарь внешность имел мерзкую, а характер – сварливый.

– И вновь, уже в восьмой раз, я вынужден повторить – его высочество сегодня не принимает никого, за исключением сотрудников ведомства. Ваша светлость может подождать до конца рабочего дня, тогда его высочество наверняка выйдет из кабинета.

Человек начал оглядывать приемную, явно выбирая, чем шваркнуть секретаря по черепу. Выбор оказался невелик – несмотря на внушительные размеры, приемная была обставлена по‑спартански: несколько стульев в углах и могучая бронзовая пепельница на подоконнике.

– Мебель ломать не советую, – скрипуче заметил гоблин. – У нас очень хорошая охрана.

Посетитель просиял, радостно взревел и, выхватив из воздуха полутораручный меч с огромным рубином в оголовье, великолепным ударом развалил массивный секретарский стол пополам. Гоблин с неожиданной для его лет ловкостью прокатился по полу, как еж, и принялся обеими руками метать в дебошира с колен отточенные стальные лепестки, которые тот игнорировал. Рядом с буйным посетителем возник рослый кряжистый орк в сложном черном доспехе с элементами готики и атаковал человека, с немыслимой скоростью работая тяжелыми парными саблями. Посетитель контратаковал, демонстрируя прекрасную прыжковую технику и мастерство боя на порядок выше орочьего.

Резные двустворчатые двери с грохотом распахнулись.

– Прекратить! – рявкнул его высочество. – Смирно!

Орк мгновенно застыл по команде, но ненадолго. Человек явно не имел нужных рефлексов, команде не подчинился и напоследок с оттяжкой рубанул охранника по черепу. Шлем выдержал, а орк – нет. Постояв пару секунд, он с оглушительным лязгом рухнул.

– Впечатляет, – проскрипел гоблин. – Предупреждать надо, сударь. Я бы вызвал кого‑нибудь, достойного вас. Ваше высочество, прошу прощения за беспокойство.

Посетитель оглядел хозяина и изрек:

– Ага. Так, кого мы видим? Его высочество Ловкач, принц‑консорт, супруг наследной принцессы Виктории, владетельный граф и сеньор Совиного леса и Нерудных холмов. Так ты теперь подписываешься в своих письмах друзьям, экскремент больного вурдалака? Он же – директор департамента внешней разведки ее величества Владычицы Трав. Карьеру сделал, и теперь, значит, можно позабыть о своих приятелях?

– Браги! – рявкнул принц, стискивая гостя в объятиях. – Старый медведь! Ты – здесь? Как?

– Долгая история. – Браги обнял бывшего собрата по клану так, что у того ребра хрустнули.

– Значит, придется пожертвовать рабочим временем. Гард!

– Слушаю, ваше высочество.

– Ко мне никого не пускать, кроме ее величества и их высочеств. Все доклады завтра с утра.

– Слушаюсь, ваше высочество, – проскрипел гоблин.

Хозяин с гостем вошли в кабинет площадью квадратов в сто, Ловкач‑Хельги закрыл двери. Ярл с интересом разглядывал резную мебель из редких пород дерева, изысканные пейзажи на стенах, особенно заинтересовался роскошным письменным прибором из нефрита.

– Шикарно живешь, – заключил он.

– Положение обязывает, – буркнул Ловкач‑Хельги, доставая из бара коньяк и два хрустальных бокала. – Иначе подданные не поймут.

– Можно подумать, что ты недоволен.

– Доволен?! – рявкнул принц. – А чем, скажи на милость, быть довольным?! Этой мишурой? А знаешь, что за ней прячется? Каторжная работа по десять‑двенадцать часов в день: изучение агентурных донесений, аналитика, прогнозирование действий вероятных противников и союзников, написание своих отчетов и утверждение чужих. Для разнообразия – уроки танцев, музыки, рисования, стихосложения, изящной словесности, изучение салонных игр и искусства диалога и декламации. По вечерам и до глубокой ночи – практические занятия при дворе ее величества. В выходные – теория и практика псовой и соколиной охоты, фехтование, верховая езда и подвижные игры: в мяч, в обруч, в шары, в кегли… Твою мать, разве что в пирамидки с кубиками не играю! В перерывах на обед штудирую основные принципы военной теории, магическую механику, феодальное и уголовное право, основы экономики… Браги, я сплю по три‑четыре часа в сутки! Я третий месяц в этом кошмаре, и конца‑края не видно! Сижу на магических эликсирах и стимуляторах и, верно, скоро сдохну. Поскорее бы.

– Однако, – покрутил головой Браги. – И впрямь тебе не позавидуешь. Уровни‑то хоть поднимаешь?

– Где?! Разве что по правописанию и светскому этикету.

– Бедолага!

– Рад тебя видеть, друг.

Браги крякнул уважительно, долил бокалы до краев.

– Я думаю, за это надо выпить.

Выпили. Брови ярла удивленно поползли вверх, он стремительно схватил бутыль и потянулся разливать по второй.

– Мне – половину, – предупредил Ловкач.

– Половину так половину. – Браги стремительно всосал свою порцию, снова налил и нахально развалился в хозяйском кресле. Поерзал, удовлетворенно хмыкнул и принялся изучать предметы письменного прибора. Огромные стопки входящих и исходящих документов оглядел с ужасом.

– Оно, конечно, все понятно и логически обосновано, – продолжал принц, расхаживая вдоль стола для совещаний. – В этих изящных материях я был полным профаном, а это недопустимо. Кстати, потому и уровни так быстро поднимаются, что взялся за совершенно новые для себя отрасли. Кроме того, здесь находится постоянная база, куда жена регулярно возвращается после своих рейдов. А играть в этих краях надо по определенным правилам. Не могу же я выглядеть неотесанной деревенщиной!

– Не можешь, – кивнул Браги, потягивая коньяк.

– Но не по нутру мне эта жизнь, хоть режь меня! – взвился его высочество. – А что делать? А?

– Брось ты все это, старик, – проникновенно сказал ярл, – наплюй и разотри. И пошли со мной.

– Куда?

– Воевать. Хоть с Властелином Туманов, хоть с Господином Дождя. Добровольческий хирд собран. Пошли, а? Я тебя строем научу ходить, веслом вертеть, драккары смолить…

– На редкость увлекательное занятие, – буркнул Ловкач.

– Да уж поинтереснее твоих мячиков и кубиков, – огрызнулся ярл.

– Подвижные игры развивают гибкость тела, – наставительно произнес принц и прыгнул. Прямо с места, крутнув заднее сальто, он приземлился в поперечный шпагат. Опрокинулся на спину и рывком, без помощи рук, вскочил на ноги. Крутнул переднее сальто и замер в низком выпаде, держа в правой руке материализовавшуюся шпагу.

– Подумаешь, удивил, – проворчал Браги и тоже прыгнул. Прямо из кресла кувыркнулся через стол с упором на руки, прокатился по столу для совещаний фантастическим колобком и, внезапно распрямившись, перелетел гигантским прыжком через кабинет, атакуя невидимого противника косым ударом бастарда сверху.

– Впечатляет, – изрек Ловкач. – Весьма. И впрямь, чему только не научишься на строевой подготовке.

– Не хочешь уходить – не уходи, – заявил ярл. – Но тогда и не жалуйся.

– А кому мне жаловаться, как не тебе? Жене, что ли? Так ее в детстве еще жестче гоняли. Не поймет.

– А я‑то думал, – разочарованно произнес ярл, – что придворная жизнь – это танцульки и обжираловка.

– Это служба, друг Браги. Похлеще, чем в роте почетного караула. На той неделе, к примеру, новый посол Эмира Солончаков представлялся ее величеству. Верительные грамоты, официальное послание Эмира, дары, ответные дары… Так вот, двор согласно табели о рангах в полном составе стоял всю церемонию. Шесть часов навытяжку, дамы в парадных прическах и при полном макияже. По мне, в секрете лежать гораздо приятнее.

– Ну и зачем это надо? – скривился Браги.

– Сложный церемониал укрепляет престиж власти. Заодно свидетельствует о древности государства – правила этикета вырабатываются столетиями.

– Понял, не дурак, – ехидно усмехнулся ярл. – Надо будет Хозяину Ночи посоветовать, а то он у нас излишне прост. Только пусть на мне не тренируется.

– Это еще кто такой, почему не знаю? – оживился Ловкач. – Как там… вообще?

Браги взял бутылку, задумчиво покрутил ее и опрокинул остатки в пасть, прямо из горлышка.

– Коньяк кончился, – разочарованно заявил он.

– Намек понял. Значит, идем в кабак, – решительно сказал его высочество. – Подожди, я сейчас.

Он открыл дверцу, искусно замаскированную под стенную панель, и скрылся за ней. Через минуту вышел. Вместо строгого черного камзола, шитого серебром, на нем красовался ярко‑голубой бархатный дублет, увешанный, как новогодняя елка, цепочками и подвесками с бриллиантами. Дублет был расстегнут и являл миру пышное кружевное жабо шелковой рубашки. Ноги обтягивали неприлично узкие рейтузы, красные, как помидор. Щегольские замшевые полусапожки того же цвета, шитые жемчугами, и кокетливый лазурный берет с павлиньим пером довершали сие великолепие.

– Что это?.. – просипел Браги.

– Это – последний писк моды среди молодых состоятельных разгильдяев. А как ты думаешь, кто еще может пьянствовать в кабаке в двенадцать часов дня?

– Лично я на молодого разгильдяя не похож, – заметил Браги, разглядывая свою куртку из тюленьей кожи, парусиновые штаны и могучие сапоги.

– Ты похож на путешественника, по неопытности попавшего в дурную компанию. Пошли, хватит трепаться.

В приемной Ловкач обнял гостя за плечи и бросил секретарю:

– Гард, для ее высочества – пришли важные известия с севера. Для всех остальных – я работаю с агентурой, без комментариев.

Гоблин невозмутимо кивнул, и принц с гостем телепортировались.

Столица Великой Пущи поражала своей хрупкой красотой. Изящные резные башенки и ажурные павильоны были гармонично вписаны в ансамбль огромного парка, в который превратился лес. Пешеходные дорожки, мощенные булыжником, петляли среди гигантских деревьев и причудливо подстриженных кустов. Через бесчисленные ручьи были переброшены игрушечные мостики, повсюду стояли одиночные статуи и целые скульптурные группы. Дороги оказались замаскированы так, что догадаться об их существовании никто посторонний не мог. Жилые дома походили на элементы дворцового комплекса, магазины – на павильоны для отдыха, лотки мелких торговцев стояли в беседках. Было тепло и солнечно, ощутимо пахло весной.

Народу в городе встречалось много, но большинство прохожих шагали быстро и целенаправленно, явно спеша по делам. Иногда попадались группки праздных повес, разряженных, как попугаи, и Браги был вынужден признать, что принц прекрасно замаскировался.

– А теперь рассказывай. – Ловкач на ходу хлопнул его по плечу. – Как тебя‑то сюда занесло? Как там наши?

– Как, как… Соскучился по тебе, старый ты волчара! У нас пока тишина, вот и решил рвануть, заодно встряхнуться и отдохнуть от семейной жизни. Женушка моя совсем окоролевилась, как я отскочил от должности монарха – сам не понимаю, чудом, наверное. Иначе не миновать бы мне маеты навроде твоей. Предпочитаю числиться королевским фаворитом типа князя Потемкина.

– О наследнике не задумывались?

– Чур меня! Но скоро, видимо, придется, хотя бы для того, чтобы унять реформаторский пыл моей благоверной. Кланы, чувствую, на колени из‑за этого передо мной встанут – обещали выдать десятилетнюю индульгенцию на все мои проказы. Вот если дадут пожизненную – тогда не отвертеться. А у вас с этим вопросом как проистекает?

– Примерно в той же фазе, только без индульгенций. Статус облигат! Положение обязывает. Еще что нового?

– Да много всякого… Зомберг получил статус индустриального города‑спутника. Понастроили там всякого… А народу сбежалось – тьма‑тьмущая. В самом Нижнем открыли театр…

– Чего?!!

– Хорош ржать!!! Хотя, конечно, слушать без смеха арию Мистера Икс в исполнении троглодита нереально. Хохот стоит такой, что свечи гаснут. Зато билеты раскупаются на месяц вперед. Рагнейд просто цветет и мечтает о публичных банях и аквапарке…

– Занятно…

– Куда уж занятней, – уныло брякнул Браги. – Кланы в целом сосуществуют мирно, но свары случаются‑таки регулярно…

– А плановые сражения? Тю‑тю?

– Нет, с этим пока порядок, только сражаются в основном нежить и всякие полудикие юниты – бьются с призванными существами, поскольку среди Маленького Народа набирает силу какое‑то пацифистское религиозное течение, и моя дуреха ему активно покровительствует. Этим сильно недовольны старые Игроки, но их никто не спрашивает. Старики живут и здравствуют. Ах да, Молот развелся с Анной.

– Да ну? Вот осел!

– Правда. И взял в жены кого бы ты думал? Помнишь Гримхильд? Она вернулась, только в клан русов, и окрутила князя! По слухам, Анна вот‑вот выскочит замуж за Комтура.

– Ах, старый перечник… Анна, конечно, супербарышня, это без вопросов, Комтура понять можно. Кстати, мы пришли.

Они свернули на посыпанную мелкой галькой дорожку, нырнувшую за фантазийно подстриженные кусты. Обогнув их, Браги крякнул от неожиданности:

– Друг Ловкач, ты уверен, что это кабак?

– Уверен, уверен, – хохотнул разведчик и первым вошел в изящный павильон из резного мрамора. Браги шагнул за ним и недоверчиво оглядел небольшой зальчик с хрупкой на вид изысканной мебелью из благородных пород дерева. Стены были скромно, но со вкусом увешаны мозаичными панно из самоцветов, в углах и нишах прятались статуи, изображающие девушек, стесняющихся своей наготы. Несмотря на полуденное время, в хрустальной люстре при их появлении зажглись магические огоньки.

– Это кабак? – снова спросил Браги.

– Достаточно скромный, – уточнил Ловкач. – Мы в Элеадуне, старик.

Холеный эльф в ливрее проводил их за столик, подал меню и застыл в некотором отдалении. Кроме них посетителей не было.

– Рекомендую вот это. – Принц постучал пальцем по надписи, сделанной каллиграфическими эльфийскими рунами. – И вот это. И еще вот такое на закуску. А вино… – Он полистал основательный том винной карты и задумался.

Браги чувствовал себя свиньей на великосветском рауте. По‑эльфийски он не разумел ни письменно, ни устно.

– Издеваешься, – проскрежетал ярл. – Сволочь.

Ловкач радостно улыбнулся и знаком подозвал официанта. Они начали увлекательный диалог на певучем диалекте, который ярл слышал впервые. Эльф сиял от восторга и явно сыпал комплиментами. Браги сопел и ерзал. Принц наслаждался.

– А водки у них здесь нет? – просипел норг.

– Есть, – протянул официант удивленно и как‑то уважительно.

– Литр, – отрубил ярл. – Для начала.

Ловкач добавил что‑то на том самом диалекте. Эльф церемонно поклонился и исчез.

– Подонок, – веско бросил ярл. – Мерзавец. Жабье семя. Ты бы меня еще во дворец притащил.

– Это тебе за погром в моей приемной, – лучезарно улыбнулся Ловкач. – Расслабься, дружище, здесь никто ничего не скажет, даже если пьяный тролль наблюет прямо на стол. Разумеется, пока это не мешает другим клиентам. Но мы после нашего заказа можем игнорировать кого угодно. Если желаешь, нажрись до усвинения и трахни повариху посреди зала.

– То есть?..

– Я сделал заказ на сумму, перекрывающую их выручку в праздничные дни. А ты тоже не отстал. Знаешь, сколько здесь стоит водка?

Браги радостно оскалился:

– Эх, загудим, друг Хельги! Тьфу, Ловкач! Надеюсь, ты заказывал не пирожные с кремом из розовых лепестков?

– Увидишь, – загадочно усмехнулся разведчик.

Возле их стола материализовались несколько официантов и принялись ловко расставлять блюда и блюдца с причудливо оформленными закусками. Браги недоверчиво оглядел незнакомые соленые овощи и грибы, оживился при виде рыбного ассорти, а мясные копчености и икра окончательно примирили его с происходящим. Водку он разлил сам и отнюдь не в рюмки.

– Ну, приступим, – хищно оскалился воин.

– Попробуем, – согласился принц.

Выпили. У ярла брови поползли к макушке.

– Я думал, что лучше Клауса водку не делает никто.

– Кроме здешних вольных гномов. Полвека выдержки в бочонках из какого‑то хитрого дерева в особых температурных условиях.

Выпили за гномье мастерство. Ловкач закусил ядовито‑розовым овощем и отпил из рюмки глоток подозрительной коричневой жижи.

– Еще рассказывай, – потребовал он.

– Что?

– Все! Все городские сплетни, все политические новости, все!

– Ну, – промычал ярл, набивая рот пряной сырокопченой олениной, – у нас было весело. Город разделили на зоны влияния, земли за Волгой – тоже. Три дня после вашего отъезда делили с похмелья. Наворотили такого, что проблема еврейских поселений в секторе Газа – ребус из девчоночьего журнальчика. Потом похмелились и решили все оставить как есть – так‑то оно веселее. Установили дипломатические отношения с соседними локациями – с саратовским Хозяином Ночи, мордовским Господином Дождя и чувашским Властелином Туманов. Как выяснилось, отношения устанавливали, чтобы тут же начать чистить друг другу рыла. Сначала случилось несколько пограничных стычек, а потом закрутилось! Ха, мы четыре дня под Гороховцом держали армию Владыки Туманов, пока не переломали его ударные бригады. Кровищи было – по колено стояли! И выстояли. А на пятый день, перед рассветом, каган Камиль двинул резерв из джиннов с левого фланга, а Мак‑Гир – механическую нежить Отгара с правого. Эх и покрошили же мы их! А потом тут же повернули на юг и фланговым ударом, прямо с марша, разнесли под Ардатовом к хренам свинячьим экспедиционный корпус Господина Дождя и гнали их до самого Мокрого Места. Сожгли пригороды, вытоптали озимые, сожрали скотину, загадили рыбные пруды, но цитадель не взяли.

– А сейчас что? – жадно спросил Ловкач, разливая водку.

– Сейчас – рейды. Они – к нам, мы – к ним. Хирд ходил в вик на Саратов, разнесли полгорода, взяли хорошую добычу, но их Старейшины отбились. Эльфийская кавалерийская бригада пошерстила земли за Волгой, мой Зомберг отбился. Мух расстарался в обороне. Он на них овчарок натравил, даже драконы не понадобились.

– Мы купили у него пять штук, – кивнул принц.

– Тогда тем более в курсе, что это за твари. В общем, пока затишье до лета. А там развернемся. – Браги почесал свою могучую небритую челюсть. – Слушай, давай с нами, а? Бросай свои политесы, тряхнем стариной!

– Что, даже не пообедаем? Не выпьем под горячее?

– И где оно, это горячее?

Возле стола вырос давешний эльф и голосом церемониймейстера двора объявил:

– Горячее! Первая перемена блюда!

Двери кухни распахнулись, и в зал прошествовала вереница официантов с блюдами и подносами.

Браги радостно оскалился:

– Пожрать, конечно, надо. Значит, говоришь, мы можем делать здесь, что хотим?..

«Ее величеству Владычице Трав, Госпоже

и Повелительнице Элеадуна, Великой Пущи –

от министра внешних сношений, шеф‑президента

Государственной безопасности

принцессы‑наследницы Виктории.

Срочно! Секретно! Только для особ царствующего дома!

После инцидентов в ресторациях „Ивовая заводь“, „Веселая нимфа“, „Черный лебедь“ и „Дубовый стол“, а также поджога непотребного заведения „Жестокая Гретхен“, о каковых я докладывала в закрытых служебных записках за № 182, 183 и 185 от 12.03 с. г., его высочество принц‑консорт Ловкач расстался с Браги‑ярлом, который с боем прорвался на западную окраину города и ушел в лес. На следующий день ревизия обнаружила пропажу всех разведывательных материалов по Владыке Туманов и Господину Дождя. Вечером того же дня я нашла пропавшие документы у себя на трюмо, в спальне. Осмелюсь предположить, что данная документация была скопирована в Реальности с целью дальнейшего использования против упомянутых Иерархов.

Также моим ведомством был произведен взлом базы данных железнодорожных касс города Воронежа, в результате чего выяснилось, что его высочество и Браги‑ярл отбыли 13.03 с. г. скорым поездом Адлер – Нижний Новгород, а на допросе проводники вагона СВ показали, что оба пассажира были в состоянии крайнего алкогольного опьянения, вели себя агрессивно, избивали на станциях сотрудников полиции и платили им в качестве компенсации астрономические суммы в валюте Евросоюза.

В свете вышеизложенного прошу ваше величество направить меня в служебную командировку с целью возвращения его высочества и приведения его в норму, необходимую для исполнения служебных обязанностей».

«Ее высочеству Виктории,

принцессе‑наследнице,

от ее величества.

Срочно! Секретно! Только для особ царствующего дома!

В командировку отбыть немедленно. В расходах не ограничиваться. Действовать любыми методами, вплоть до чрезвычайных. Старшим на время командировки назначается его высочество принц‑консорт, министр обороны, лорд‑архимаг Бенедикт».

Принцесса задумчиво посмотрела на приказ, догорающий в пепельнице.

– Пап, а чрезвычайные меры – это какие?

– Вплоть до убийства Иерарха.

– Я так и думала. Пошли, что ли?

– Может, отпустишь его, дочь? Пусть немного подышит свободным воздухом. Сам вернется, никуда не денется, – с убежденностью в голосе предложил Бармалей. – А мы пока прошвырнемся по Миру, посмотрим, где что нового, а когда вернемся, скажем маме, что Ловкача не нашли.

– Не могу. – Выкуси нервно покрутила в пальцах тонкую сигарету. – Я обещала, что с ним в Мире ничего плохого не случится.

– Кому обещала?

– Себе.

– А‑а‑а. Ну тогда понятно! – протянул Бармалей и усмехнулся. – Тогда пошли.

И они пошли. Фрейлины смотрели им вслед с ужасом.

Слабый мерцающий огонек свечи на литой оловянной жирандоле очерчивал неровное смазанное пятно света – он вобрал в него массивный письменный стол из бука, резной стул с мягкой бархатной обивкой и худую женскую фигуру, замершую на стуле в неловкой позе. Остальную часть Колонного зала Капитула поглотил мрак. Некрасивая женщина в длинном, похожем на балахон платье сидела не шевелясь, неподвижно уставившись в пространство. Тени от колеблющегося пламени порхали вокруг нее в причудливом танце. Год, проведенный при блистательном дворе королевы Рагнейд, ничуть не повлиял на ее вкусы по части имиджа и гардероба. Урсулу, советницу‑метрессу сиятельной самодержицы, по‑прежнему за глаза звали Цаплей. Наконец Урсула очнулась от размышлений. Всхлипнув, она схватила лежащий на столе пергамент, порывисто начертала на нем внизу несколько строк, сорвалась с места и растворилась во тьме. Огонек свечи заметался в приливе воздушной волны, и пляска теней на стене приняла зловещие и угрожающие формы. Где‑то далеко гулко хлопнула тяжелая входная дверь.

«Дорогие мои друзья!

Все мы, конечно, очень разные. Толстые и тонкие, маленькие и высокие, некоторые даже тонкие и маленькие, как я, например. Всех нас отличает одна индивидуальная особенность. Возможно, именно она, а не разум, является нашим ярким преимуществом, поднимающим нас над миром животных и растений. Это наша избирательная эмоциональность. Уже доказано, что все главные решения в нашей жизни мы принимаем, руководствуясь именно нашими эмоциями, а не рассудком. Именно они суфлируют каждый наш шаг, подсказывают, как нам быть в той или иной ситуации. Каждый из нас, наверное, слышал изречение, гласящее, что все клоуны в жизни – люди грустные. Это, разумеется, потому, что им и на работе хватает улыбок, дома их душа жаждет чего‑то эмоционально противоположного, так же, как посаженный на одну манную кашу человек мечтает о мясе. Я вложил в Мир свою мечту, свою надежду – дать людям площадку, личный потайной уголок, где они будут вольны, да и обстоятельства располагали выплеснуть из себя все темное, негативное, жестокое, злое, оставив для реальной жизни свою половинку экстраверта – светлую, творческую, склонную к любви и сотрудничеству. Так задумано, так и должно быть, если завещание Творца окажется для вас не пустым звуком или бредом выжившего из ума старца. Во имя всего святого, не делайте из Мира светлого оазиса любви и дружбы, не играйте в опасные игры с нашими эмоциями. Вы можете навсегда отучить человечество от реальности, остановить развитие цивилизации, постепенно уничтожить сам человеческий вид. Я прошу не ради уважения к моим сединам и свершениям, я умоляю вас ради всего, что вам самим дорого. Надеюсь, мое предостережение будет услышано и должным образом реализовано. Мы больше не встретимся, потому что мне пора подарить себе этот Мир, как когда‑то я подарил его вам. Желаю всяческих удач!

Искренне Ваш,

Марик Яковлев».

Приписка ниже:

«Я нашла эту бумаженцию под проектом о создании городского парка. Что за хрень?

Королева Рагнейд I».

Еще ниже:

«Ваше величество, прошу прощения, это мерзкий пасквиль одного несчастного сумасшедшего. Мы выяснили, что безумец уже нейтрализован и никаких мер более не требуется.

Урсула, метресса».

[1] Нида – хулительный стих, отдельный жанр скальдической поэзии. – Здесь и далее примеч. авт.

[2] Мир Мидгард (букв, с др. – сканд. – среднее огороженное пространство, срединная земля) – в германо‑скандинавской мифологии мир, населенный людьми.

[3] Камфорное дерево, или камфорный лавр – вечнозеленое растение влажного субтропического климата.

[4] Аралия маньчжурская (чертово дерево, шип‑дерево) – растение с острыми шипами, произрастающее в подлеске хвойных и смешанных лесов Дальнего Востока и Кореи.

[5] Моргенштерн (нем. Morgenstern – утренняя звезда) – бронзовый шарик с ввинченными в него стальными шипами. Использовался в качестве навершия палиц или кистеней. Такое навершие сильно увеличивало вес оружия.

[6] Виверна, виверн (от англ. Wyvem) – вымышленное существо, разновидность дракона, в отличие от классического геральдического дракона имеющее только одну, заднюю пару конечностей.

[7] Вильямина, или Уильямс, – швейцарский крепкий алкогольный напиток (бренди), дистиллируемый из сорта желтой груши Уильямс.

[8] Донжон (фр. donjon – господская башня) – главная башня в европейских феодальных замках. В отличие от башен на стенах замка донжон находится внутри крепостных стен, обычно в самом недоступном и защищенном месте.

[9] Сэр Агравейн (англ. Sir Agravain) – племянник короля Артура и рыцарь Круглого стола в Артуриане. Представитель Оркнейского клана. Второй сын короля Лота Оркнейского и Моргаузы.

[10] Барбакан (реже – барбикан или барбикен) – фортификационное сооружение, предназначенное для дополнительной защиты входа в крепость.

[11]Ирландская поговорка.

[12] Амблер (англ. Ambler) – рыцарский иноходец.

[13]Арбалет с двумя параллельно расположенными тетивами, стреляющий двумя болтами.

[14] Ламеллярный доспех (от лат. lamella – пластинка, чешуйка) – общее название доспеха из сплетенных между собой шнуром пластин. Ламелляр обычно существовал в виде корсета‑кирасы, часто с длинным подолом, играющим роль набедренника.

[15] Беральт – должностное лицо замка, отвечающее за казну и экономические операции.

[16] Приор – название титула, должности и их носителя (должностного лица). В рыцарском замке это обычно начальник над рекрутами.

[17] Бергфрида – пространство на крепостной стене между двумя башнями замка, над воротами замка.

[18] Эспадон, спадон (фр. Espadon, от исп. espada – меч) – тип двуручного меча «большая шпага», использовавшийся главным образом в Германии и в Швейцарии в XV–XVII веках. Эспадон можно рассматривать как классический тип двуручного меча.

[19]Сплав титана и никеля, обладающий высокой коррозионной и эрозионной стойкостью.

[20]Виса – жанр скальдической поэзии. В висе может рассказываться о поединке, сделке, свидании, краже, случайной встрече, сновидении и пр.

[21] Ландскнетта – короткий широкий меч немецких наемников XVI века, который носили параллельно земле.

[22]Конфуций.

[23] Оссуарий (лат. ossuarium) – ящик, урна, колодец, место или здание для хранения скелетированных останков.

[24] Айнзатцгруппа (от нем. Einsatz) – оперативная военно‑террористическая часть, предназначенная главным образом для карательных операций.

[25] Кнехт (от нем. Knecht) – крепостной в средневековой Германии, наемный пехотинец незнатного происхождения в ряде стран средневековой Европы.

[26] Мизерикорда, мизерикордия, кинжал милосердия (от фр. misericorde – милосердие, пощада) – кинжал с узким трехгранным либо ромбовидным сечением клинка для проникновения между сочленениями рыцарских доспехов.

[27] Мантикор (лат. Manticora) – вымышленное существо, чудовище с телом красного льва, головой человека и хвостом скорпиона. Существо с рыжей гривой, имеет три ряда зубов и глаза, налитые кровью.

[28] Порфир – общее название минералов вулканического происхождения, в которых на фоне мелкозернистой массы темно‑красного цвета присутствуют крупные светлые включения кристаллов силикатов или кварца.

[29] Ортоклаз – широко распространенный породообразующий минерал из класса силикатов, одна из разновидностей полевых шпатов (калиевый полевой шпат).

[30] Салады – группа шлемов конца XIV – начала XVI века, ведущая свое происхождение от бацинетов, различных по форме (от похожих на каску до похожих на шляпу), но имеющих назатыльники.

[31] Капеллина или шапель – общее название наиболее простого вида шлемов в виде металлических колпаков с полями.

[32] Гамбезон – длинный (до колена) стеганый поддоспешник. Надевался под кольчугу, но бедными воинами мог использоваться и как отдельный доспех.

[33] Бригантина (от нем. Brigantine) – доспех из пластин, наклепанных под суконную или стеганую льняную основу.

[34] Фламберг (от нем. Flamme – пламя) – двуручный, реже – одноручный или полуторный меч с клинком волнистой (пламевидной) формы.

[35] Фрейр (др. – сканд. Freyr) – в германо‑скандинавской мифологии бог плодородия и лета. Происходит из рода ванов, сын вана Ньерда и великанши Скади.

[36] Кейли – общий термин для обозначения традиционных групповых танцев в Ирландии и Шотландии, а также в более широком смысле – музыки для этих танцев и вечеринок.

[37] Стойно (др. – славянск.) – исто, подобно, словно, будто.

[38] Бастард (англ. bastard‑sword) – полутораручный длинный меч, предназначенный для фехтования одной рукой.

[39] Хауберг (англ. Hauberk) – вид доспеха. Представлял собой кольчугу с капюшоном и рукавицами, Капюшон и рукавицы могли выполняться отдельно или составляли единое целое с кольчугой. Дополнялся кольчужными чулками.

[40] Бацинет (англ. Bascinet) – вид купола шлема XIV века с кольчужной бармицей (авентайлом). Бацинет появился в 1330–1340 годах и представлял собой полусферическую каску.

[41]Приказ понят. Так точно (нем.).

[42]Внимание отряду – через две минуты построение (нем.).

[43]Всем приготовиться. Отряд – в две колонны построиться. Отряд – вперед, марш! (нем.).

[44]Отряд, стой. Вольно (нем.).

[45] Пайцза, пайза, пайдза (кит.) – верительная бирка, металлическая или деревянная пластина с надписью, обычно символ власти.

[46] Саадак (сагайдак) – набор вооружения конного лучника. Состоял из лука в налуче и стрел в колчане (иначе в туле), а также чехла для колчана (тох‑туи).

[47] Куяк (монгольск.) – общее название восточных и русских доспехов бригантинного типа, а также бригантинных доспехов коренных жителей Аляски, имевших конструкцию, аналогичную доспехам коренных жителей Сибири.

[48] Тун – монгольская мужская традиционная одежда.

[49] Тургауд – телохранитель, обычно опытный воин, входящий в свиту высокопоставленного вельможи.

[50]Остановиться. В боевую линию – стройся! (Нем.)

[51] Ксифос (греч.) – прямой обоюдоострый меч длиной около 60 см. Острие ярко выраженное, клинок листообразный. Был распространен в основном у греков и спартанцев, правда, у вторых ксифосы делались намного короче.

[52] Букаул – должностное лицо в монгольском войске, обычно ведавшее отправлением войск, распределением отрядов, войсковым содержанием и довольствием.

[53]Конфуций.

[54] Мерген – тяжелый конный лучник в монгольском войске.

[55] Кешиктены – элитные воины монголов, в эти войска отбирали с детства наиболее крепких мальчиков.

[56]К бою! (нем.)

[57] Горжет – первоначально стальной воротник для защиты шеи и горла. Горжет был частью старинных доспехов и предназначался для защиты от мечей и других видов холодного оружия.

[58] Чинкуэда – итальянский прямой короткий меч с обоюдоострым клинком, очень широким у рукояти.

[59] Аят (арабск.) – мельчайшая структурная единица Корана, иногда понимаемая как стих, что неверно с точки зрения самого пророка, неоднократно подчеркивавшего удаленность своих проповедей от поэзии.

[60] Дуа (арабск. – мольба, просьба, молитва) – в хадисе говорится: «Дуа – это оружие мусульман».

[61] Бодог – излюбленное монгольское блюдо из тарбагана (сурка), обычно животное запекается в своей собственной шкуре.

[62] Онагр (лат. onagres) – позднеримская метательная машина торсионного типа, буквально название переводится как «дикий осел».

[63] Курфюрст (нем. Kurfurst, букв. – князь‑выборщик) – в Священной Римской империи – имперский князь.

[64] Фюрст (нем.) – аристократический титул Священной Римской империи, в русском языке соответствует княжескому.

[65] Ландграф (нем.) – титул владетельного князя в Священной Римской империи, точнее, титул графа, который пользовался в своих владениях высшей юрисдикцией и не был подчинен герцогу или князю.

[66] Протазан (от нем. Partisane) – колющее древковое холодное оружие, разновидность копья. Имеет длинный, широкий и плоский металлический наконечник, насаженный на длинное (2,5 м и более) древко.

[67] Гл е фа, гл е вия (фр. glaive) – вид древкового пехотного холодного оружия ближнего боя. Состоит из древка (1,2–1,5 м) и наконечника (40–60 см, ширина 5–7 см).

[68] Шуан, шуанфу (кит., буквально – парные топоры) – китайское холодное оружие. В классическом варианте представляет собой парные топоры с лезвиями полукруглой формы.

[69] Ассегай (порт. azagaia) – название разновидности копья, применявшегося у народов Южной и Юго‑Восточной Африки.

[70]Сенека Луций Анней.

[71]Квинт Гораций Флакк.

[72] Братт – обычный кельтский наряд, состоит из короткой туники, перехваченной на талии поясом.

[73] Мадарис – метательное оружие, представляющее собой копье, несколько уменьшенное и облегченное по сравнению с копьями для конного или рукопашного боя.

[74] Спата (спатха) – обоюдоострый меч. Изобретен кельтами. Использовался преимущественно как оружие пешего бойца, но позже стал использоваться и конницей галлов.

[75] Мормер – должность у кельтов, обычно наместник определенной области.

[76] Бреган – верховный вождь, лидер.

[77] Дунум, дурум (кельтск.) – замок, крепость, укрепленное поселение.