Битва. Акты первый, второй и третий – заключительный

Они странно смотрелись вместе.

Бурхан – корявый и косолапый, двух с половиной метров ростом, одетый в короткий тулуп, обшитый медной чешуей, и короткие, чуть ниже колен полосатые гарусовые штаны; на макушке у него каким‑то чудом держался драный волчий малахай, левый чувяк постоянно слетал, из носа текло, а зеленоватая шкура от холода стала почти серой. Он постоянно чесался, потел в подмышках, шмыгал носом и что‑то украдкой торопливо жевал.

Ульхан – тощий и угловатый, затянутый в старую, но идеально надраенную кольчугу, то и дело поправлял длинные острые уши, придавленные низким шлемом‑мисюркой. Шальвары из тонкого шанжана, всегда без единого пятнышка, как и щегольские желтые козловые сапоги. Его короткой кривой саблей можно было побриться в темноте, да только на свинцовой тусклой шкуре не росло ни единого волоса, ни на голове, ни ниже оной.

Курбан – маленький и толстый, доспехов не носил, а обувь традиционно презирал. Одетый в длиннополый мелкостеганый халат зеленого сукна, белейшую хлопковую рубаху и коричневые саржевые штаны, в крошечной, шитой бисером тюбетейке на бритой головенке, с вечной своей кривой трубочкой в зубах, он казался воплощенным символом солдатского комфорта, живым напоминанием о домашнем очаге.

Они смотрелись рядом нелепо, но все знали, что таких неразлучных друзей ищи – не найдешь во всей Синей Орде. На перекочевках их юрты завсегда стояли рядышком, а сердобольные жены Ульхана и Курбана втихаря подкармливали молодого, неженатого и вечно голодного Бурхана. Вот и на это поле они вышли вместе и стояли в ряд, поеживаясь от утреннего морозца. Орк, гуль и хоббит. Заряжающий, наводчик и командир орудия. Первое отделение первого взвода штурмовой батареи баллист Джанибек‑Мюрида. Элита монгольской осадной артиллерии.

Нойон, завершая объезд, придержал норовистого скакуна рядом с ними, ткнул плеткой:

– Настоящие снежные барсы, а?

– Просто львы, – согласился Хаким‑хаджи. – Особенно вот этот, сопливый. Что едим, багатур?

– Козу, ваша милость, – охотно рявкнул Бурхан, выворачивая грудь колесом.

– Какую козу?..

– Копченую, ваша милость! С чесноком и травами.

– И откуда взялась коза?

– Моя, ваша милость, – откликнулся Курбан. – Жены в дорожку дали. Кормлю вот его, ненасытного. Гулям[88]должен идти в бой сытым и веселым!

– Лучший расчет баллист, – усмехнулся Джанибек. – Два золотых дракона и восемь циклопов на боевом счету. Семь прицельных выстрелов в минуту. И бьют без промаха, за триста шагов виверну на лету сбивают. Не подведите сегодня, багатуры!

– Не подведем, мой эмир, – рявкнул Ульхан, сверкнув кривыми клыками.

Командующий взмахнул плетью, и золотисто‑рыжий конь рывком вынес его на вершину пологого холма, где стоял шатер. Хаким на своей гнедой кобыле рысью подъехал следом. Спешились, отдали поводья гномам‑конюхам. Джанибек, шурша лакированными пластинами хатанги‑дегиля, принялся нервно расхаживать перед шатром, постукивая по бедру кривым мечом в богатых ножнах. Хаким‑хаджи, весь в белом, уселся на складной стульчик и, вытянув руку куда‑то вбок, лениво пошевелил пальцами. Старый гном поставил перед господином кальян.

– Ни зги не видно, – пожаловался Джанибек. – Все понимаю, маскировка необходима, а все равно какая‑то мерзость душу сосет. Артиллеристу тяжело без обзора.

– «Кого Всевышний желает наградить добром, тому он посылает испытания»,[89]– промолвил Хаким.

Стоящий рядом с ним на низком столике хрустальный шар ожил, засветился радужными сполохами и родил в своей глубине светлый лик Камиль‑хана.

– Началось, эмиры, – сказал хан. – Альянс поднял люфтваффе. Гарпии грядут на нас, и нет им числа.

Холодный рваный ветер разгонял грязные хлопья серых зимних облаков, и под его напором над полем таяли остатки Вуалей Тьмы. Строй безжалостных скелетов‑воинов замер неподвижно, под остроконечными шлемами их пустые глазницы бесстрастно взирали на видневшийся в тысяче шагов перед ними грозный порядок противника, позади которого воздух колыхался и дрожал наподобие водной глади. За ровными, отливающими синью доспехов рядами скелетов Альянса бесформенной массой топтались построенные для атаки зомби, рычали, переминаясь с ноги на ногу и ворочая в руках свои двусторонние клевцы, которыми им было способно доставать врага, закрытого броней. Еще дальше, полуохватывая авангард нежити, в кольчужных рубахах мелкой вязки, с круглыми щитами и длинными копьями в руках, клешнястые, страхолюдные, заросшие диким волосом, изготовились к битве тысячи лешаков, диковинных юнитов, выведенных талантливыми княжескими ведьмами. Тут и там над их рядами колыхались хоругви с изображенным на них горделивым и стройным благородным оленем – символом клана русов. За двумя плотно сомкнутыми шеренгами копейщиков стояли солдаты с кистенями и палицами, готовые пробивать шлемы и крушить черепа врагов.

Наместник взмахом руки отпустил гарпию, взлетевшую на полмили вверх для разведки, и повернулся к Молоту, гарцевавшему рядом на белоснежном иноходце.

– Все становится понятно. Впереди, как мы и думали, мертвечина, слева – два хирда норгов, позади которых конница монголов и стрелки. – Его каркающий голос против желания выдавал сильное волнение. – Князь, моей свинье под огнем стрелков тяжело придется против норгов. Это наихудший для нас вариант.

– Элегантная погодка для боя, как сказал один мошенник, – князь оживленно оскалил зубы. – А что, скажите на милость, за зеркальный воздух у них над нежитью? И почему Вуаль на правом фланге не рассеивается?

– Конспирашки, – буркнул Наместник.

– Вуаль на подпитке у магов, я чувствую, – резко бросила Анна.

– Они что, совсем спятили? Предпочитают воевать с завязанными глазами? Бред какой‑то, – князь уже находился в боевом возбуждении в предвкушении битвы. – Погодите‑ка… Кажется, я понял… Их правый фланг силен, так? По центру вообще собрана вся некротика, так? Они намекают нам, что справа нас ждет еще какой‑то неприятный сюрприз. Так вот – справа пустое место, закрытое тьмой. Им тупо не хватило сил, и они решили нас обхитрить, заставить атаковать арийским кланом норгские хирды. Хирд против хирда, до чего же эффектно… Но не эффективно! Так, решено, переводим наш дальнобойный полк Правой руки на левый фланг. В промежутке между Сторожевым и Большим полком как раз хватит на это места. После чего, Наместник, разворачивайте свою свинью и бейте наискосок, прямо в Вуаль Тьмы. Опрокиньте все, что в ней прячется, – а там либо ничего нет, либо минимум, потом следуйте рейдом в тыл их основных сил. Начинайте охват. После того как вы пройдете, я двину вперед Сторожевой полк, и лучники начнут бой со своими визави, чтобы их повязать хотя бы на время. Вернее, начнут бой с тем, что к тому времени от этих стрелков останется, потому что сначала в дело пойдет люфтваффе.

– На правом фланге у Союза зверье, – проскрипел Наместник. – Негуманоиды. Сильные, но разношерстные. Один только Браги накопил три сотни мантикор, а кельты всегда были сильны василисками, вивернами и прочей лесной пакостью. Я не вижу хваленых Мразей Мак‑Гира. Вот там они и стоят, причем стоят, не смешиваясь, иначе просто порвут друг друга. Поэтому их и прячут. Курфюрст, работа как раз для нашего боевого клина. И снимите наконец свой дурацкий монокль! Вы что, так и собираетесь рубиться?

– Он мне не мешает, – отрезал Кляйст, с лязгом опуская забрало черного хундсгугеля. – У меня слабое зрение. Бессонные ночи над картами, знаете ли.

Глава вермахта отсалютовал закованной в сталь рукой и дал трензеля. Его огромный вороной жеребец в стальных наглазниках, в тяжелой броне, похожий на ископаемого ящера, гулко фыркнул и начал неторопливый разбег. Тяжко били в мерзлую землю шипастые подковы. Развевался на ветру белый парчовый плащ со свастикой и роскошный страусовый плюмаж. Манфред был великолепен.

– Пора и нам. В Ставку! – Князь рывком сильной руки развернул жеребца и нетерпеливо погнал его к командному шатру.

Спешившись, Молот почти подбежал к своим воеводам и, яростно жестикулируя, начал отдавать приказы. Бьющая из него фонтаном энергия захлестывала дружинников. Воеводы кивали, топорщили бороды, похлопывали по бедрам боевыми перстатыми рукавицами. Анна с отстраненным видом курила тонкую сигариллу в длинном мундштуке, о чем‑то напряженно размышляла.

– Со‑альянсеры, так их, – вполголоса хмуро буркнул Наместник. – Былинные герои. Победители. Что ж, Лотта, вымостим витязям дорогу к победе белыми арийскими костями?

Суровая ведьма в мифриловом панцире, Лотта фон Солинген, преемница Кикиморы, холодно взглянула из‑под полумаски.

– Мы выполним свой долг, Наместник. Еще никто не мог упрекнуть нас в малодушии. А что касается костей, так это будут скандинавские кости. С нами Бог!

– Надеюсь, Лотта, искренне надеюсь, ибо «Бог – есть надежда для храброго, а не оправдание для малодушного».[90]– Наместник махнул рукой, отпуская ведьму.

Через десять минут из леса позади Ставки раздался истошный, раздирающий уши визг, перекрывающий хлопанье тысяч крыльев. Грязно‑коричневая туча тяжело взлетела в небо и начала подниматься в низкие облака.

– Ласточки смерти. Внушительное зрелище. – Анна подошла к одиноко стоящему арию. – Небеса сегодня наши, как вы полагаете?

– У Союза сильные стрелки, – осторожно заметил глава арийского клана. – Будут потери.

И как в воду глядел. Над полем разнесся стон, потом из‑за полчищ нежити в небо с шелестом метнулось черное марево стрел. Снова запели тетивы луков.

– Мощно, – кивнула Анна. – Двенадцать выстрелов в минуту. Монголы?

– Вряд ли, – качнул головой Молот, размашисто шагая к ним. – Конницу они явно держат в резерве, в тылу. Лично я поступил бы так. У норгов и чертовых кельтов наверняка полно дриад.

– И не только дриад, – мрачно проворчал Наместник.

Над зеркальным маревом поднималось желто‑зеленое облако, и оно было не меньше, чем люфтваффе.

– Стрекозы? Похоже, первый боевой контакт пройдет под облаками. – Князь посмотрел на ария.

Наместник проворчал что‑то неразборчивое, покрутил пальцами мельницу, прищурился и, глядя вдаль, напряженно кивнул:

– Насекомые. Мерзкие, вонючие, неуправляемые насекомые.

– Ломай головы! – Нейл приветствовал Хельги традиционным кельтским гайрмом[91]и отсалютовал поднятым кулаком.

– Рот фронт, – отозвался разведчик, занимая свое место перед строем стрелкового полка. – А также над всей Испанией безоблачное небо. Пиво будешь?

– Я уже сто грамм принял. Хватит, наркомовскую норму выбрал.

– Ну как знаешь. – Хельги поставил на землю высокую корзину с двумя сотнями стрел, отцепил с пояса кожаную баклагу и присосался к горлу.

Нейл покрутил головой, оглядываясь. Для него это было первое сражение большого масштаба, и кельта слегка потряхивало. Он завидовал Викингу со стальными нервами, не подозревая, что разведчика тоже колотит нервный озноб.

Слева от них в абсолютной тишине стояли высокие тощие мертвецы в темных балахонах, с посохами в костлявых руках, с осанкой древних царей и манерами восточных деспотов. Личи Силы, мертвые маги. Их командир, возвышающийся посреди строя на серо‑желтой мумии боевого мамонта, заметил взгляд кельта и поднял свой посох в салюте. Агравейн Проклятый. Изгой. Убийца.

За редким строем личей раскинулся хаос гигантских коленчатых лап, воздетых к небесам, раскоряченных деревянных станин и начищенных медных труб. Тут и там возвышались холмы из булыжников и целых валунов, составленные в пирамиды оперенные копья и пузатые железные цистерны. Здоровенные огры переминались с ноги на ногу, орки и гули невозмутимо сидели вокруг костерков на корточках, хоббиты суетились вокруг механизмов. Выглядела монгольская артиллерия, как и положено, – пестро, но внушительно.

Справа волновалось море лошадиных голов и грив, реяли бунчуки, посверкивало оружие. Монгольская конница перетекала, как ртуть, с места на место, не давая коням застаиваться. За ними топорщили крылья и хвосты рыжие мантикоры, там иногда кто‑то басовито взрыкивал, порываясь попробовать лошадей на вкус. Сзади подрагивала земля – кто‑то могучий и тяжелый маршировал в ногу.

– Хирды выдвигаются, – заметил женский голос.

Нейл обернулся и увидел Выкуси. Принцесса была в легких золотистых латах и длинной кольчужной юбке, ноги прикрывали обшитые металлической чешуей сапожки. Голову венчала странной формы диадема белого металла, сплетенная из полос разной ширины. При попытке разобрать узор у Нейла заслезились глаза. На груди воительницы лежала широкая пектораль из красных и зеленых пятиугольников. От диадемы и ожерелья дохнуло такой мощью, что кельт пошатнулся.

– Прикрывать меня явилась, – недовольно проворчал Хельги.

– Сволочь ты неблагодарная, – ласково отозвалась Выкуси. – Где восторженные вопли при виде любимой? Где мощное сюсюканье? Где комплименты моей девичьей красе, в конце концов.

– Прекрасно выглядишь, хищница.

– Уже лучше.

– А прикрывать меня все равно не надо. Не мальчик.

– Но и на девочку не похож. Сдается мне, соратники, что тут будет весьма хлопотно. По генеральной диспозиции наших мудрых вождей вам положено усиление. Вот и усиливаю как умею. А мне не рады.

– Рады, рады, – заверил Нейл. – Очень впечатляющая подмога.

– Пытаюсь соответствовать, – усмехнулась Выкуси. – Эй, Браги, старый медведь, здорово!

– И тебе не кашлять, конфетка, – рявкнул ярл. – Бара Волдин, союзники! – и, повернувшись к строю, громыхнул: – Живее работаем булками, продери вас всех понос!!! Жабье отродье!!!

Он размашисто шагал во главе хирда. Стена щитов и лес гигантских копий. Над щитами поблескивали низкие шлемы, из‑под них глазели матерые орки, радостные от предвкушения славной драки. Вторым рядом высились скалоподобные тролли по уши в железе, с титаническими топорами и боевыми молотами. За ними мелькали корявые дендроиды, тупые, как заготовки для Буратино, и абсолютно нечувствительные к боли. Строй шел железным клином, классической свиньей, прототипом которой и являлся в Реальной истории. Только в свинье не умели так слаженно менять бойцов в самом пекле сражения и всегда держать в первых рядах свежую смену. Никто никогда не мог добиться столь слаженной работы щитоносцев и копейщиков. Это высокое искусство достигалось годами тренировок и высочайшим духом военного братства. Хирд можно было вырезать под корень, но пробить его строй или заставить отступить без приказа не удавалось никому.

Следом шел второй, легкий хирд – матерые гномищи с бородами, заплетенными в косы, коротконогие и плечистые, с неизменными топорами и копьями, окованными сталью вдоль древка. С какого перепоя их обозвали легким хирдом, неведомо. Под их сапогами тряслась земля, и мыши в норах умирали от инфарктов. В центре высились Игроки, кто‑то из них лихо свистнул, приветствуя стрелков. Выкуси помахала рукой, Хельги поднял лук.

– Хирд не сломить, – с гордостью сказал норг.

И в этот момент небо лопнуло.

Зеркальная дрожащая пелена с треском разошлась, и союзники увидели неисчислимые войска Альянса во всей красе. Они подобно монолитной стальной грозовой туче надвинулись на разрозненные порядки Союзников.

– «Какова бы ни была наша судьба, нас все равно запомнят. Мы – свободные люди, и мы идем на битву!»[92]– провозгласил Нейл. Хирды радостно заревели и перешли на рысь. С неба кто‑то истошно, разрывая душу, завизжал.

– Люфтваффе атакует, – прорычал кельт. – Стрелки, готовьсь!

Викинг достал из корзины первую стрелу и наложил на тетиву.

– Далеко, – сказал Нейл. – Не трать зря силы или… хочешь ли ты сказать…

– Не хочу, – Хельги одним плавным движением поднял лук, натягивая тремя пальцами тетиву до самого уха и с фыркающим звуком выпуская стрелу. – Не хочу ничего сказать. Просто сделаю.

– Попадание… – изумился Нейл. – Изрядный агрегат у тебя в руках, викинг.

Вторая стрела ушла в небо через пять секунд после первой, третья – через пять секунд после второй. Высший стандарт лучника – двенадцать стрел в минуту, и без промаха. Так дружинники русов в Реальности выкашивали византийские легионы. Так тургауды Бату и Субудая сметали бесстрашную чешскую пехоту и тяжелую немецкую конницу. Так английские крестьяне положили втрое превосходящее в числе великолепное французское рыцарство. Но никто из них за восемь сотен метров не выбивал с небес быстро летящие цели. В Реальности такое попросту невозможно. Да и для Мира это было уникально.

– Одиссей покидает Итаку, – с восхищением сказал кельт.

Выкуси подняла руки к туче гарпий и зашевелила пальцами. В небе вспухли Огненные Шары, на головы скелетам Мак‑Гира посыпались опаленные туши, несмотря на внушительную дистанцию, запахло горелым. Мантикоры с завистью наблюдали за дождем из еды.

– Дистанция – триста шагов, – бросил Нейл. – Стрелы на тетиву! Целься! Залп!

За спиной Хельги застонало, словно титану рвали зуб.

– Целься! Залп! Залп!

Сзади родился и начал нарастать какой‑то неясный шелест. Нейл приложил руки ко рту рупором и скомандовал:

– Стрелки, стрельба по готовности! Верней прицеливай! Своих не накрывай!

Хельги прервал расстрел и обернулся. На коричневую тучу наползала другая, желто‑зеленая. Визжащие коричневые столкнулись с шуршащими желтыми, и визг стал просто нестерпимым. Выкуси опустила руки, Хельги снова взялся за лук.

Небо кипело и плакало кровью. Два воздушных вихря, встретившись, смешались. Стрекозы рвали гарпий ядовитыми клыками, те драли исполинских насекомых в клочья кривыми когтями и оглушали крыльями, в облаке перьев ничего разглядеть не представлялось возможным. Тупая, дикая злоба тех и других были равны. Красная кровь и желтая гемолимфа лились дождем на равнодушную мертвечину, стоящую внизу. Струился, устилая равнину, белоснежный водопад из перьев. Постепенно у тех и у других выработались тактики боя. Стрекозы стремились вчетвером, впятером впиться в крылья гарпиям, чтобы те потеряли возможность держаться в воздухе, и над самой землей разжимали челюсти, отлетали в стороны и оставляли на промерзлой траве изломанное ударом о землю тело. Гарпии орудовали своими когтями, словно ножницами, перекусывая пополам пару атакующих их насекомых, после чего срывались вниз, облепленные ими. Часть гарпий, явно выполняя приказ Лотты, вдруг вырвалась из боя и попыталась по дуге зайти к артиллерии противника. Личи дружно вскинули посохи, и атакующие утонули в зеленых клубах дыма. На мерзлую почву обрушился град скрюченных тушек.

– Им не прорваться, – мрачно констатировал Наместник. – Я даю команду отхода.

Молот кивнул. Над сигнальщиками поднялся красно‑белый флаг на длинном шесте.

– Упорные какие твари, не отпускают наших, – заметила Анна.

– Магам приготовиться поддержать огнем люфтваффе! – решительно распорядился Молот.

Стрекозы и в самом деле не унимались, так и висли на плечах откатывающихся назад гарпий. Как только небесная круговерть оказалась на директрисе зоны действия магов Альянса, пришел их черед. В небе зазмеились молнии, кромсая желтую тучу, как кухонный комбайн, сверкнули какие‑то серебристые полотнища. Горизонт затянуло вспышками заклинаний – более сотни Игроков пришли на помощь истекающим последними каплями крови силам арийских разведчиков. Через десяток минут первый раунд битвы завершился ничьей. Чуть более сотни израненных гарпий в изнеможении рухнули на опушку позади Ставки. Несколько десятков стрекоз, удирая из‑под магического удара, рассеялись в воздухе.

– Люфтваффе больше не существует, – с горечью констатировал Наместник.

– Они сделали свое дело, – отозвался князь.

На холм, яростно нахлестывая коня, взлетела Лотта.

– Наместник, гарпии доложили о том, что Союз прятал за маревом!

– И что же?

– Там артиллерия. Осадные машины стоят сразу за порядками нежити. Не менее тысячи стволов. Они прямо сейчас разворачиваются на наш правый фланг! Прислуга изготовилась к бомбардировке. Наш клин просто сметут залпом. Нужно срочно остановить…

Наместник выхватил из воздуха хрустальный шар и рявкнул:

– Курфюрст, стойте! Назад, Манфред!

– Поздно, – горько сказала Анна.

Как они красиво шли!.. Неудержимо и стремительно, словно горная лавина. Развевались на ветру штандарты, гулко топотали панцирные тролли, рычали закованные в броню орки, горделиво вздымали копья эльфы, нарядные, как райские птицы, мощно перли на угольно‑черных фризах блистательные маги во всем великолепии благородного рыцарства, легко скользили по флангам быстроногие дриады стрелкового прикрытия. Весь клан ариев, спаянный железной дисциплиной и собранный в единый сокрушающий кулак. Идеально ровное поле давало возможность для разгона, и ничто не могло их остановить.

– Два градуса выше, – сказал Курбан. – Берем жирного из первого ряда, пятый с головы.

– Готов, – Бурхан чуть крутнул лебедку вертикальной наводки.

– Пли! – гаркнул Ульхан, и вокруг взревело. Скрежетали рычаги и блоки, гудели басом тетивы баллист и скорпионов, тонны камней и сотни копий многотонным смертельным грузом ушли к разогнавшейся свинье. Голова ее – тяжелые доспешные тролли – рухнула под ноги и копыта. Хищный треугольный брусок арийского строя начал распухать, превращаясь в месиво, по которому так удобно кидать чем‑нибудь увесистым.

– Готов, – прокряхтел Бурхан, опуская толстый окованный кол в желоб.

– Пять градусов право!

– Готов!

– Артиллерия, стрельба по готовности!

Взвыло.

– Заряжай!

– Шевелись, косорукие! Уходят, дети шайтана! Уйдут же!!!

– Готов!

– Восемь градусов вправо, четыре вверх!

– Готов!

– Пли!

– Тысячу скорпионов им в печень! Уходят, дети ослиц!

Ушли. Через минуту после первого залпа ушли.

Молот взглянул на Наместника и с участием покачал головой. Наместник в остервенении кусал нижнюю губу. Свинья перестраивалась. Кляйст из шара докладывал о потерях.

– Артиллерию надо подавить любой ценой, – сказала Анна.

– Вот вам ваш обоз, – угрюмо заметил князь. – Не кручинься, мы все‑таки с ним рассчитались.

Его догнали под Богоявлением. Прижали к болотистой низине, расстреляли эльфов конвоя, ранили коня. Людвиг не пожелал умирать в стылой жиже и спрыгнул на твердую землю. Русы, не торопясь, подъехали ближе, впереди Гридя с четырьмя Игроками.

– Абие пойдешь с нами по добру, кромольник? Аще будешь живота лихован![93]

Шпеер молча вынул из ножен тяжелый фальшион[94]со скошенным тыльем.

– Не срядились, стало быть. Ано, как знаешь. – Воевода спешился, достал широкий кончар и скомандовал покрученникам: – Искромсать в стерво отметника!

И Шпеер рванулся вперед. На двух русов, стоявших слева. Из его левой ладони в глаза воеводе метнулось темное пламя, тот сделал шаг назад, а Людвиг с немыслимой для доспешного легкостью нырнул под коня, вспарывая ему брюхо, и вогнал клинок в бок пластуну. Второй на заваливающемся жеребце развернул корпус и со всей мощью рубанул ария чеканом из‑за левого плеча. Шпеер поймал топор в захват крестовины, закрутил, левой швырнул в распахнутый рот Ледяную Стрелу. Из‑под конского крупа вынырнул Гридя, Людвиг прыгнул на него, демонстрируя прекрасную скандинавскую технику, рус присел, крутнулся и встретил его хитрым выпадом вверх. В Реальности таких приемов не знали, там не нужно было встречать мечом крылатую смерть. Шпеер чудом парировал укол кованым наколенником, приземлился и обрушил на воеводу шквал прямых ударов немыслимой силы. Гридя подался назад, с трудом отбиваясь, сзади на ария налетел четвертый Игрок, с седла шарахнул кистенем. Людвиг подставил левую руку, цепь намоталась на предплечье. Рывком выдернул дружинника из седла и принялся, не ослабляя напора на воеводу, мозжить упавшему лицо железным сапогом. Последний рус ударил его копьем промеж лопаток, славная нюрнбергская сталь выдержала, Шпеера бросило на Гридю. Арий кинул левой рукой комок плазмы, воевода был вынужден закрыться. Беглец нырнул под копье, занесенное для удара, быстро ткнул витязя мечом в подмышку и, пробегая мимо, добавил косым сверху по бедру. Игрок захрипел, изо рта у него хлынула черная кровь. Снова из‑за коня выскочил Гридя, распахнул рот, и в Шпеера полетела ярко‑красная Огненная Стрела. Людвиг присел – и напоролся подбородком на острие кончара. Кольчужная бармица лопнула, Гридя со скрежетом вырвал тяжелую саблю, зажатую горжетом, и вогнал ее в прорезь похожего на ведро шлема.

– Добрый харалуг,[95]выдержал, – с уважением брякнул он, рассматривая меч. – Ломовой гарип бяше.[96]

Один из Игроков с раздробленным лицом дрожащими руками опрокидывал на себя зелья, другой уже отлечился и в шоке глядел на двух других, дергавших ногами в смертельной агонии.

– Учитесь, кмети, как рубиться потребно.

Над Ставкой Альянса взмыл флажок и гулко заколотили барабаны. Толпы нежити дрогнули и шагнули вперед. Точно такие же барабаны отозвались далеко впереди, заныла боевая свирель, полчища Мак‑Гира уверенно двинулись навстречу. Сшиблись с таким треском, что в лесу с дубов посыпалась мертвая листва. Лешие, невнятно лопоча, начали обтекать мертвечину справа и слева, свирель завела что‑то совсем южноамериканское, и бароновы зомби стройными квадратами пошли на перехват. Над полками взмыли колоссальные булыжники и грянули оземь, выкашивая целые ряды легкой пехоты русов.

Еще флажок – и снова дрогнула земля. Большой полк начал разгон. Издалека он выглядел сплошным океаном рогов, голов и копий, над которым реяли хоругви и вымпелы. Между ним и лешими вклинивался полк Левой руки, мерно шагали кряжистые циклопы, волоча на цепях колоссальные авоськи с грудами булыжников, величественно двигались похожие на осадные башни титаны. Шесть десятков титанов. Обтекая ступни исполинов, разливалось половодье легких стрелков‑кентавров, за ними струились дриады, шли, сверкая мифрилом доспехов, эльфийские сотни.

Один из титанов покачнулся, из его головы выметнулся фонтан крови и мозгов. Рядом рухнули три циклопа, пробитые насквозь оперенными копьями. Еще один титан, получив булыжник в колено, нелепо взмахнул руками, тут же в него ударил дымный шар, и великана мгновенно охватило чадное пламя. Титан с разрывающим уши ревом покатился по земле, раскатывая в кашу легких стрелков. Пять циклопов легли. Еще два. Передний титан тоскливо завыл, выдирая из глазниц толстые дротики.

– И пытаться немыслимо атаковать их строй под таким огнем, – значительно произнесла Анна.

– Это пора остановить. – Голос князя дрожал от бешенства. – Поднимаем в воздух Засадный полк. Пусть сровняют там все с землей. Одновременно, с десятиминутной задержкой, атакуем обоими флангами.

– Наконец‑то, – выдохнул Наместник и скомандовал в шар: – Кляйст, выходите на исходную. Через десять минут про артиллерию можете забыть.

– Ва‑банк? – усмехнулась Анна.

Титаны и циклопы продолжали валиться, как спелые колосья, – их то и дело окутывали зеленые облака. Вразнобой, как растревоженная пасека, загудели луки – два стрелковых полка начали дуэль. Исполины в ярости стали швырять камни и комья плазмы.

Обломок скалы распорол дерн в метре от Хельги. Выкуси обернулась и недовольно покачала головой: хоть лучники и стояли редко, из‑за плотного огня потери становились критическими.

– Нейл!

Кельт обернулся.

– Я ставлю завесу! Кричи своим: бить залпами, по команде голосом.

– Понял! – оскалился кельт, вытаскивая из бедра длинную стрелу с белым оперением. – Лучники, слушай все! Стрельба только по команде, залпами! …Товьсь… залп!

Стрелы со свистом ушли по дуге. Сразу за ними небо затянуло серое марево Ледяной Крепости, расцветившееся огненными точками и пятнами, – там, снаружи, в заклинании сгорали снаряды русов.

– …Товьсь… Залп! …Товьсь… Залп!

– Полегче стало. – Хельги довольно хмыкнул и воскликнул: – Подносчик, двухголовую змею тебе в зад! Где мои стрелы?

– Капитально нас накрыли. Еще бы немного – и конец, – проворчал Нейл, откусывая пробку на фляге с исцеляющим отваром.

Выкуси кивнула, продолжая шевелить пальцами. Стрелки поймали ритм и били через равные промежутки, точно в разрывы завесы. Слева личи хлестали эликсиры маны и продолжали метать заклятия – магии Смерти завеса не мешала.

– Теперь мы их сделаем, – уверенно заявил Хельги, нагибаясь за стрелой к новой корзине.

И тут небо взревело. Выкуси страшно, матерно выругалась. Кельт невнятно засипел. Разведчик поднял голову – и обмер. Над полем медленно поднимались драконы. Сотни драконов – могучие, черные, иммунные ко всем заклинаниям, стремительные и яростные Золотые, смертоносные Хрустальные, не считая многочисленной красной и зеленой драконьей молоди. Тень от надвигающейся чудовищной силы закрыла вуалью ужаса все поле брани. Гибель всего живого возвещали их разверстые пасти. Не существовало силы, способной сдержать их напор.

– Мои стойкие гулямы! – Голос Джанибека, усиленный магической раковиной, дрожал от напряжения. – От нас зависит судьба этого сражения, судьба будущего Мира! Если арийский клин или лешие прорвутся – это конец! И остановить их можем только мы! Поэтому я не приказываю, я прошу вас, дети мои, – не прекращать огня ни на секунду! Даже если вас будут рвать на части в этот миг – сделайте еще один выстрел! Каждый ваш камень спасает жизни десятка пехотинцев! Вас прикроют баллисты и скорпионы, вас прикрою я сам! Не прекращайте огня!

И они не прекратили.

Бурхан рывком поднял на плечи переднюю часть станины. Шагнул чуть влево.

– Два градуса ниже!

– Готов…

Копье сорвалось с желоба и по пологой дуге влетело в глотку дракона, некстати решившего зареветь где‑то за триста шагов, в полете. Дракон нелепо взмахнул крыльями и кувыркнулся с небес, таких надежных секунду назад. Черный матерый исполин.

– Сто баранов и коня каждому! – вскричал Джанибек, стоявший в трех десятках шагов от них. – Собьете еще двоих, и просите что хотите!

Ульхан, занявший место заряжающего, защелкнул тетиву в замке.

– Троллиху‑рабыню, – выдохнул он, кладя стрелу в желоб. – Готов!

– Восемнадцать градусов право! Восемнадцать, дубина! Два вершка ниже!

– Триста динаров на калым, – сладострастно простонал Бурхан, послушно сгибая колени.

Хоббит дернул рычаг, и второй дракон рухнул с копьем под крылом. Огр мечтательно причмокнул губами.

– Дойную бегемотиху… И самца на племя…

Сзади хлопнуло и зашипело. Краем глаза Ульхан увидел пять титанических башен, выраставших с невероятной скоростью.

– Что угодно повелителю? – Пять громовых голосов слились в один.

– Всех убить. – Хаким указал на драконов.

– Слушаем и повинуемся…

Исполины величественно поплыли навстречу атакующим. Их обгоняли другие, помельче, вперемешку с вивернами, горящими фениксами, какими‑то колоссальными нетопырями и разноцветными драконами – стоящие в тылу маги прикрывали артиллеристов. В воздухе замельтешили сгустки огня, блеснули молнии, выбивая красных и зеленых тварей.

– Сегодня день нашей славы, мой друг. – Джанибек вынул меч из ножен. – Пророк улыбается, глядя на нас, и гурии ждут.

Хаким медленно поднял руки вверх, тихо запел и начал кружиться волчком.

Третьего черного Курбан снял почти в упор, уже у самой земли.

Огромные коты, угольно‑черные и толстые, как медведи, вырвались вперед и неудержимо перли на северную стену. Давно знакомое и до сих пор не забытое зрелище. Это уже было раньше, под Хахалами. Тролли заревели – половина из них прошла через ту мясорубку и теперь приветствовала старых врагов. Среди орков ветеранов почти не осталось, но они были наслышаны о происходившем и горели жаждой мести. Хирд перешел на бег. Первого баюна Браги отшвырнул на пять шагов пинком, как тряпичную куклу. Второго располовинил в полете мечом, одновременно дробя щитом череп третьего. Сзади и с боков творилось то же самое – ярл традиционно шел во главе клина, не оборачиваясь, не останавливаясь и не сменяясь. Через десять секунд коты кончились, пошли огромные трехголовые собаки. Потом кончились и церберы. На половине минотавров Браги перешел на шаг, бежать по окровавленным скользким трупам было рискованно. Коты и псы обложили легкий хирд, часть минотавров рванула к стрелкам Нейла. Тяжелая латная конница не стала бросаться на копья и благоразумно пошла в обход. Все как и положено. Обычное окружение, обычное соотношение сил – пять на одного. Браги финтом закрутил тяжелый критский топор, пинком разнес рогатую башку и запел Сагу Великого Скальда. Викинги подхватили нестройным ревом – в школьный хор никто из них не ходил. Они были в своей стихии. Они были довольны.

Хельги рвал тетиву в сумасшедшем темпе – две секунды на выстрел. Подносчик поменял уже третью корзину. Продырявленный как сито золотой дракон рухнул рядом со строем личей.

– Четвертый… – констатировал Нейл.

Тетива со звоном лопнула, по щеке викинга пролегла кровавая полоса. Уже вторая. Хельги стряхнул обрывки тетивы и вынул из поясной сумки запасной шнур.

– Не смеют крылья черные над Родиной летать…

Сквозь защитную завесу начали проникать первые десятки дриад – маги русов драли в клочья защиту Выкуси. Драконы напали на артиллерию. Личи дружно повернулись налево и мерным шагом пошли в ближний бой. Им было все равно – стрельба или рукопашная. Мамонт Агравейна поднял сморщенный хобот и пронзительно засвистел. Над головами стрелков, испуская курлыкающие стоны, с шорохом летели мантикоры. Вдалеке раскатывалось: «Хурра… хурра!..» – монголы выстраивали карусель вокруг эльфов Большого полка.

– Стоим крепко, ребята! – гаркнул Нейл. – Сейчас полезут всем зоопарком!

Ящеры зашипели в ответ.

– Против минотавров нам не выстоять, – заметил Хельги. – Нужна тяжелая пехота.

– Будет вам тяжелая пехота. – Выкуси глотнула эликсира из узкого стеклянного флакона и начала медленно, с усилием разводить руки в стороны. – Хэй, викинг, как у тебя с маной? Не подкинешь малость?

Перед ними, полыхая жаром, стали распахиваться врата Инферно. Очень вовремя – завеса лопнула окончательно, и стрелки увидели минотавров.

Хаким пел и крутился. Крутился и пел. Красных и зеленых драконов сминало и плющило, но черные и золотые разносили орудия вдребезги. По земле катались клубки сплетенных тел, мантикоры налетали вдесятером на одного и рвали жертвы в клочья, после чего сами разлетались красными комьями. Джанибек яростно рубился с огромным черным драконом, чудом уходя от ударов хвоста и крыльев. Бурхан рывком развернул станину, рывком натянул тетиву. Руками. Копье легло в желоб, чтобы тут же сорваться и прошить красного дракона, увлеченно крушившего сифонофор в десяти шагах от них. Кряхтя, огр снова взялся за тетиву.

– Юрту белого войлока, – мычал он. – Новую арбу, молодого верблюда и новый казан…

Сзади бухнуло. Курбан обернулся. Над ним выгибала шею для удара переливчатая туша, составленная из граненых кристаллов. Курбан вздохнул, вынул кинжал и шагнул навстречу смерти. Ульхан с мечом встал справа, Бурхан с копьем наперевес – слева. Хрустальный дракон не спеша распахнул пасть.

Тускло‑черная громадина пала с небес, сминая Хрустального и раздирая его шею гигантскими клыками. Переливчатая глыба с неожиданно тонким звоном покрылась сетью мелких трещин и рассыпалась на груду сверкающих кристаллов. Неизвестный черный дракон встал на задние лапы и торжествующе затрубил. Отделение метнулось к баллисте.

Они ничего не понимали, но действовали на автомате. Изготовка к стрельбе заняла пять секунд вместо штатных девяти. Вполне достаточно, чтобы умереть от безжалостных клыков. Но черный не атаковал.

Таких громадин они еще не видели. Даже не слышали о таких. Истинный дракон во всем величии сидел в десяти шагах от них и, склонив голову набок, смотрел с любопытством.

– Я – Зигфрид, – рыкнул он неожиданно. – Вассал Браги‑ярла и комендант крепости Зомберг. Я убийца драконов.

– Мы тоже, – пропищал Курбан.

– Что – тоже?

– Тоже убийцы… Драконов…

– Так убивайте, дети порока! Убивайте, а не стойте, разинув хлебальники! Артиллерия гибнет!

Черный рывком взмыл, подняв пыльную бурю, и через сотню шагов обрушился на золотого, рвущего требучет.

– Что это было? – сипло спросил Бурхан.

Ему ответил рассудительный Ульхан:

– Союзник, видать…

Сверху рыкнуло, ударила тугая струя багрового пламени, и отделение скатилось в узкий окопчик, отрытый накануне.

Барон сидел на загривке Хладного ящера. Отличная позиция, и обзор на редкость хорош. Поэтому он прекрасно видел, как стремительно шел на убыль артиллерийский парк. Как развоплощались личи, спасая правый фланг Джанибека. Как догрызали мантикор, как пали последние разноцветные драконы, а оставшиеся черные и Хрустальные, игнорируя удары магов, крушили «скорпионы», в упор продолжавшие выкашивать леших и русскую нежить. Видел, как редкая цепочка магов вынула прямо из воздуха оружие и пошла на драконов в ближний бой. Чтобы спасти хоть часть артиллерии. Чтобы эта часть спасла его, барона Мак‑Гира.

Барон достал из седельной сумки длинный футляр, открыл, вынул серебряную флейту и поднес к губам. Тоскливая мелодия, почти неразличимая среди грохота и воя, поплыла над полем. Но кому надо – услышали.

Дракон неуклюже скакал, волоча сломанное крыло. Плевал остатками огня, резко крутил головой, но проклятый маг был слишком быстр. Его посох бил с силой крепостного тарана и скоростью ветра. Дракон понимал, что умирает, но сдаваться не хотел. Он полностью сосредоточился на ритме движений человека, пытаясь вычислить, где он окажется в следующий миг. И поэтому не увидел, как сбоку вынырнул второй, в красном пластинчатом доспехе до колен, похожем на халат. Красный прыгнул ему на спину, и тяжелый кривой меч, проламывая каменно‑твердую чешую и круша ребра, взрезал сердце дракона.

– Ты слишком увлекся этой дохлятиной, друг. – Джанибек спрыгнул на землю.

– Как умею, так и воюю, – Странник вытер посох пучком жухлой травы. – Я Погружающий, не мое дело махать железом. А за помощь спасибо.

– Тебе спасибо, эмир. За мантикор твоих спасибо. Я у тебя в долгу.

– Сначала дело сделаем, – отмахнулся норг, – а потом будем долгами считаться. Этих тварей еще слишком много.

– Левый фланг гибнет… – вздохнул Джанибек. – Мы слишком далеко…

– Есть кое‑кто поближе, – усмехнулся Странник.

Из леса выкатывалась лавина темной нежити. Мерно перебирая суставчатыми лапами, плавно неслись десятиметровые многоножки из мертвой плоти и металла, на спинах которых виднелись торсы орков‑арбалетчиков. Драконьи големы Оттара, самая мощная ударная нежить мира. Целых шестьдесят. Низко стлались над желтой травой ядовитые сколопендры Мак‑Гира, почти неуязвимые и смертельно опасные. Еле угадывались змеиные тела Костяной Погибели, реяли рваные крылья высших вампиров. Мерно рассекали воздух серые плащи духов. Нежить накатывала стремительным цунами, равнодушная и смертоносная.

Оставшиеся от Засадного полка полторы сотни драконов, крушивших левый фланг артиллерии, развернулись навстречу мертвым.

– Барон спас моих гулямов, – тихо сказал Джанибек.

– Барон спас себя.

Требучеты, брошенные драконами, заработали с удвоенной частотой. Поредевшие ряды скелетов и зомби, гнущиеся перед лавиной леших, начали уступать и наконец встали.

Хаким‑хаджи разорвал ткань между мирами, и из Инферно полезли ифриты.

Перед Странником и Джанибеком, вздымая пыльное облако, пал Хрустальный дракон. Взревел. Игроки, не сговариваясь, шагнули в разные стороны, обходя монстра.

Бурхан натянул‑таки новую тетиву взамен сгоревшей. Ульхан закрепил запасной ворот.

– К стрельбе готовы.

Обгоревшая станина развернулась, копье ушло в цель.

– И миску пилава с эмирского стола каждый день, – присовокупил Бурхан.

Стрелковый полк Союза медленно попятился назад, продолжая опустошать колчаны.

На левом фланге, напротив Вуали Тьмы, разворачивался для новой атаки клан ариев.

С момента ввода в бой Засадного полка русов прошло пятнадцать минут. Битва под Шонихой только разгоралась.

– Я рад бы забыть про артиллерию, как советовал Наместник, – прорычал Манфред Кляйст. – Да что‑то не получается пока.

Они шли под огнем редких требучетов, теряя юнитов и скорость. Но шли. Курфюрст прекрасно понимал разницу между этой стрельбой и теми убийственными залпами, под которые он угодил совсем недавно. Понимал и то, что ему необходимо как можно скорее вклиниться в боевые порядки норгов. Орудийные расчеты монголов хороши, но действительно классных наводчиков среди них немного. И далеко не все рискнут продолжать стрельбу, опасаясь попасть по своим. А значит, сосредоточатся на лешаках и нежити русов. Значит, выкосят их, дав ариям шанс на равных говорить с русами после победы.

Вуаль разорвалась, и передовые тролли, оставшиеся в живых после первой атаки, с треском вломились в стену окованных железом боевых возов. Над высокими бортами взметнулись шипастые цепы и принялись молотить с ужасающей скоростью.

– Вы спятили, Манфред, – холодно сказал Наместник. – Какие, к черту, гуситы?

– Радикальные, – отозвался Кляйст. – Табориты‑молотильщики. Смотрите сами.

Глава вермахта повернул кристалл, и Наместник увидел. Ряды возов, скованных цепями по всем правилам – правое переднее колесо с левым задним. Белые крыши‑подзоры, опущенные на борта и прорезанные вертикальными широкими бойницами. Лес хоругвей с уткой и чашей над ними. Мерно машущих цепами псоглавцев‑гноллов и корявых гоблинов, в упор разряжающих арбалеты в конных эльфов. Услышал гнусавые псалмы на вульгарной латыни. И вспомнил, что ни один крестовый поход против гуситов не увенчался успехом. Ни одна битва немецким рыцарством не была выиграна. Табор погубило предательство умеренной Горы.

Вожди Союза сыграли славную шутку с вермахтом. Откровенно говоря, они просто издевались.

– Стрелков вперед, – хрипло сказал угрюмый подросток. – Выбивайте их стрелами. Бросайте пехоту, дьявол вас побери! Магов! Отводите конницу, ее просто перемолотят!

– Уже делаю, – огрызнулся Кляйст.

В поле зрения кристалла грохнулся валун, размолотив троих конных.

– А это что такое? – рявкнул Наместник.

– Циклопы.

– Какие циклопы?

– Здоровые такие, знаете ли. С одним глазом во лбу. Очень далеко и метко швыряют камни. Ими сейчас занимается Пильхе.

– И откуда взялись циклопы?

– Оттуда же, откуда и титаны. А вот почему я про них узнал только что, мне и самому любопытно.

– Шпеер, – вздохнул Наместник. – Шпеер саботировал работу абвера. Не давал ложной информации, просто ни черта не делал.

– И как он это объясняет?

– Уже никак. Полчаса назад вернулся Гридя. Людвиг сегодня на рассвете убит при задержании. Думаю, он не согласился с политикой Старейшин.

– Ненавижу политику, – рыкнул Кляйст. – Я, с позволения Наместника, прерву беседу. У меня тут, представьте себе, война.

Наместник скривился. Он давно перестал укорачивать ядовитый язык главы вермахта – в конце концов, именно курфюрст частенько проливал кровь, выполняя директивы Имперского Совета. И всегда выполнял их в точности, несмотря на личное мнение. Потому и имел право его высказывать.

Кляйст разделил силы. Передал командование у Табора Адольфу Пильхе, оставив ему всех орков и дриад, а из Игроков – всю Ветвь Магов. Сам строил свинью из того, на что мог рассчитывать. Во главу клина снова поставил троллей – их осталось чуть больше сотни, мало для взлома многорядного Табора, но вполне достаточно, чтобы составить ударное острие. Сразу за ними шли офицеры вермахта, краса и гордость клана. Фланги прикрывали наги, стремительные многорукие убийцы. Основную массу клина, создающую давление и необходимую для тарана инерцию, составили троглодиты, тупые осклизлые твари из карстовых пещер, почти слепые, но страшные своим презрением к гибели. Они сжигали заживо на алтарях увечных и слабых младенцев, пожирали стариков в голодные годы и поклонялись чистой физической силе. Эти не дрогнут.

Гнусаво завыли рога, и свинья начала разбег. Она целилась в брешь между монгольской артиллерией и Табором, туда, где стояли редкая цепочка уцелевших после магического удара циклопов и одинокий титан. Кляйст вполне резонно рассчитывал воткнуться в узкую щель, смести проклятые требучеты и, развернувшись в тылу боевых возов, обрушить их и соединиться со второй половиной клана. А потом, перегруппировавшись, раздавить Мак‑Гира сзади.

Арии заходили по дуге длиной с километр, набирая нужную для тарана скорость. Камни, падающие с неба, они игнорировали. А остановить их было некому. Ударная нежить, стоявшая на этом фланге в резерве, смела драконов, понесла серьезные потери, но все‑таки нашла силы и врезалась в армаду леших, грозивших полностью уничтожить центр. У Союза резервов почти не осталось.

– Скальд?

Оттар отнял от губ свирель, выточенную из берцовой кости княжьего дружинника, убитого лично норгом в Круге на ярмарке и ритуально съеденного Хирдом Неживых на последующем пиру в Йотунсфьорде.

– Бард, – Оттар убрал свирель за пояс и вытащил бубен. Музыка не должна прерываться, самые сильные Холодные Пастыри Мира знали это. Знали и то, какую силу она имеет. Мак‑Гир огляделся по сторонам.

– Тяжело приходится левому флангу. К тому же стрелки ариев начали беспокоить наши порядки.

– Меня печалит биомасса полка Левой руки. Она пытается развоплотить моих Холодных навесной стрельбой. Я устал тратить на них свое внимание.

– Играй свою песню, Бард. Я посмотрю на биомассу поближе.

Норг кивнул, а барон снова взялся за свою флейту. Заунывная мелодия вплелась в барабанные синкопы адъютантов.

Оттар пробежал пальцами по гулкой татуированной коже, обрамленной золотистыми бубенцами. Драконовый голем прибавил шагу, мертвые торсы арбалетчиков увеличили скорость стрельбы на двенадцать процентов. Накопившие боезапас за последние десять минут Мрази плевками принялись расчищать дорогу колонне тяжелой нежити. С лешими воевать оказалось тяжело, и Ночной Скальд снова взялся за свирель.

Барон Мак‑Гир был абсолютно спокоен за свой участок. Центр он удержит. А если получится, сделает и еще больше.

– Нам нужно десять минут, – повторил Странник. – Джанибек выводит всю легкую артиллерию на прямую наводку. Семьдесят баллист и скорпионов, тридцать огнеметов – все, что осталось. У нас есть шанс, но нет времени на передислокацию. Дайте его нам.

– На правом фланге ситуация точно такая же, только там артиллерию прикрывают легкие стрелки, – развел руками хан. – Точнее, то, что осталось от артиллерии, прикрывает то, что осталось от стрелков. Я не могу отозвать своих мергенов, они связали эльфов и вполне успешно держат крупную ударную группу врага.

– У меня есть резерв. – Бреган горько усмехнулся. – Его хватит, чтобы откинуть русов. Или дать время Джанибеку. Выбирайте, могучие.

– Арии страшнее, – заметил хан.

– Так тому и быть. – Фарелл сказал пару слов в кристалл.

– А кто прикроет Нейла и Хельги? – с тоской спросил Бармалей. – И мою дочь, кстати, тоже. Может, мне сходить?

– И выложить все козыри? – угрюмо поинтересовался Комтур.

– Можно бросить всех магов Ставки, – высказался бреган. – Всех, кроме вас троих. Я тоже пойду.

– Сидите уж, – проворчал Комтур. – Найдется, кому сходить.

– У вас есть скрытые резервы? – с интересом спросил Бармалей.

– У меня есть те, кому все равно, куда ходить. Лишь бы там драка была.

Бармалей понял и усмехнулся.

Хирды встали, получив сигнал от командира. Каждый хирдман сделал «поворот кругом» через левое плечо и мерным шагом попер назад. Перестраивались на ходу, превращая тупую пятку в острие.

– Скорее, багатуры, скорее! Аллах с нами!

Они рвали жилы, волоча тяжкие орудия через исковерканное поле, обходя гигантские туши драконов и спихивая в сторону трупы братьев по оружию. Циклопы оставили позиции, волоча телеги с запасом копий. Мамонт Агравейна вез целый состав из десятка возов с запчастями к баллистам. Гордый Джанибеков скакун тащил цистерну с греческим огнем. Оставшиеся в живых маги вытащили из окрестных лесов самых невообразимых монстров – рядом с Бурханом лямку тянули два полупьяных сатира, пузатые лепреконы оттаскивали трупы с дороги, феи волокли копья – трое одно. Над полем стояли хриплая ругань, вой и стоны. А мимо текли колонны белоснежных горделивых единорогов и угрюмых василисков, мягко покачивались колесницы с нарядными возницами, стрелками в ярких килтах и копейщиками с пучками тонких дротиков. Лошадей украшали пестрые ленточки и колокольцы, собачьи морды гноллов разрисовали ритуальной синей краской, щиты пестрели, как весенняя поляна. Хорошо идут, как на праздник. Обливающиеся потом, измотанные до отупения артиллеристы провожали их глазами, полными надежды. Последние резервы лесного народа шли умирать. Чтобы дать им время закрепиться на позициях.

Джелаль‑эддин, горяча коня, подскакал к стене щитов. Мергены свиты в упор выбивали каких‑то похожих на медведей уродов.

– Помощь нужна?

– Нужна тем, к кому идем! – рявкнул Браги. – Что твои эльфы?

– Испражняются кипящей желчью! Я смог выкружить половину своей тьмы, остальные добьют остроухих.

– Сколько вас?

– Три полные сотни, все ветераны. Колчаны полные, хан перебросил два воза. Телепортом.

– Дорогу подчистить можете? Совсем не надо, просто проредить!

– Сделаем! Хайя!

Монголы плотным клином рванули вперед, с немыслимой скоростью опустошая саадаки.

Теперь запели даже тролли.

Барон поднес флейту к губам и заиграл «Одинокого пастуха». Нежить уперлась и встала. Потом все дружно сделали шаг вперед. Потом еще один. Никто не мог сопротивляться музыке, только мертвые. Леших было намного больше, но они были живыми. И потому попятились.

Они походили на морскую волну – зеленую с белой вершиной. Стремительные и неудержимые. Клин василисков с единорогами во главе шел наперерез арийской свинье в лобовую атаку. За ними широко, вольным строем, разворачивались колесницы, чтобы смерчем пройти по левому флангу ариев и сдавить их, вытолкнуть под шквалом стрел и отравленных дротиков на возы гуситского Табора. Заставить потерять темп, смешаться и подставиться под кинжальный огонь развернувшихся баллист. Сказочная по красоте встречная атака приковывала к себе взгляды. Видели ее и те, против кого они шли. И просто наблюдать не собирались.

Арийские маги ударили всей своей мощью. В атакующей свинье шли те, кто прокачивал в первую очередь Боевые Искусства, но и они умели многое.

Последние демоны падали под тяжелыми ударами критских лабрусов. Хоббит‑подносчик, хватая воздух потрескавшимся ртом, водрузил перед Хельги шестую корзину со стрелами. Перчатка из шкуры василиска оказалась изодрана в клочья, викинг начал терзать собственную кожу. Три пальца на правой руке давно свело судорогой, эликсиры помогали только на пару минут. До первых рядов атакующих осталось не больше полусотни шагов. Ящеры и кентавры били в упор, громоздя валы из громадных краснокожих тел. Дриад в строю почти не осталось – не такие живучие, они полегли раньше всех. Выкуси жадно припала к фляге – опять для подпитки: маны катастрофически не хватало. А за стеной минотавров маячили какие‑то исполины, идущие сомкнутым строем.

Хельги стиснул зубы и снял очередного рогатого воина. Он уже решил: никакого бегства в Реальность. Стоять надо до конца. Сила на стороне Альянса – что ж, они расшибутся о другую силу. Намного превосходящую, несокрушимую силу духа.

Дети войны зачаты на румах драккаров смоленых.

Мы рождены, чтоб твердо стоять на хребтах побежденных.

Северный ветер нам пел колыбельные песни ночами.

Грозен и светел, Тор простирает свой молот над нами.

Хельги пел, рвал тетиву, и мелкие рубиновые капли веером слетали с его пальцев. Он чувствовал, как восторг пьянящей волной наполняет его тело и делает руки легкими и невероятно сильными. Он уже не чувствовал боли. Он слышал, как ему подпевают хриплые могучие глотки товарищей по оружию…

…но ящеры не могли знать этой песни. Ее сочинил Асмунд на попойке после тинга, и она стала народным гимном клана.

Пели гиганты, идущие на викинга неудержимо, как норвежский глетчер.

Черным веслом мы пишем судьбу на кровавой воде.

Силой и злом нас не сломить никому и нигде!

Хельги захохотал, отшвырнул лук, вынул из воздуха копье и в прыжке вскрыл минотавра от ключицы до промежности. Ему навстречу рванулся яростный беловолосый бородач, и они заплясали вдвоем, словно полжизни рубились бок о бок. Минотавры в ужасе разбегались. Величественный, как ледокол, хирд окончательно разорвал боевые порядки атакующих и встал в десятке шагов от редких цепей воинов – немногих оставшихся в живых из всего стрелкового полка.

Разбрасывая на поле белые и зеленые точки павших, клин лесного народа начал плавно забирать правее. Нет, они не прервали атаку. Просто идти в лоб, на пламя и лед магов, было чистым самоубийством. Они бы просто не дошли – легли сами и никого не спасли. И единороги сделали единственное, что могли, – с истошным визгом врубились во фланг свиньи почти на границе досягаемости убийственных заклинаний и вскрыли ее бронированный бок. За ними в прорыв хлынули василиски, отсекая добрую половину вермахта. Колесницы шквалом прошли мимо головы, навалились на отсеченную арьергардную часть, останавливая ее посреди поля. Окруженные арии смешались, начали перестраиваться.

Но голова жила. И шла в атаку. Даже отполовиненная, она была невероятно сильна. В ней находились сильнейшие бойцы клана, а у Союза больше не было ударных отрядов, чтобы задержать их порыв.

– Расчет к стрельбе готов.

– Батарея к стрельбе готова!

– Стрельба только залпом! – Джанибек оглянулся.

Добрая половина баллист еще только выходила на огневую.

А остановить ариев можно только единым ударом. Бить кулаком, а не растопыренными пальцами.

– Мы не успеваем, – буркнул он.

– Будем драться тем, что есть, – отозвался Странник.

– Само собой. Я открываю огонь через три минуты.

Ингрид, сдувая с лица обгоревшую прядь, встала рядом с мужем. Кольчужная юбка порвана, нагрудник заляпан черной драконьей кровью. Два десятка магов прикрытия, оставшиеся в живых, занимали позиции между баллистами. Тяжело дыша, подтягивались циклопы. Полтора десятка личей, все таких же бесстрастных, разворачивались в редкую цепь. В центр опустились Золотой дракон и три виверны.

– Мы их не остановим, – горько сказал Джанибек.

До свиньи оставалось три сотни метров.

К магам подъехал Агравейн. Его мамонт потерял в огне почти половину шерсти, глаза лопнули, на правом боку из рваной дыры торчали ребра. Лич, не отрываясь, смотрел на сверкающий арийский клин.

– Я дам вам пять минут, – глухо произнес он.

– Что? – не понял Джанибек.

– Постарайтесь успеть! – Агравейн достал из складок мантии хрустальный шар и, глянув в него, сказал: – Простите, барон, вам придется искать мне замену.

Тронул макушку мамонта посохом, и мертвый колосс, набирая скорость с каждой секундой, пошел навстречу арийским троллям. Посох начал выписывать над головой Агравейна причудливые фигуры, формируя стремительно растущий зеленый смерч.

– Самоубийство, – выдохнул Странник. – Маги его снимут на подходе…

– Маги? – громыхнуло над головой командиров. – Это как раз по моей части.

Они не заметили, откуда он прилетел и как подошел к ним вплотную. А когда заметили – ничего не успели ответить. Распахнулись черные полотнища, и тридцатиметровое тело рывком поднялось сразу на полсотни шагов. Еще через пять секунд Истинный Черный дракон, абсолютно иммунный к любой магии, рухнул на рыцарей вермахта. Минутой позже зеленое облако накрыло вырвавшихся вперед троллей, и мамонт врезался в их строй, расшвыривая ариев, как кегли.

– Откуда он взялся? – выдохнул оторопевший Странник.

Ему ответил Ульхан, стоявший в пяти шагах.

– Его зовут Зигфрид. Он убийца драконов, – помолчал и добавил: – и магов тоже.

Они дали артиллерии восемь минут. А потом та ударила почти в упор.

Стрелковый полк отдыхал. Русы откатились почти на километр, собирая разрозненные отряды в кулак. В хирдах сопели, чесались и погромыхивали железом. Ощутимо тянуло пивом.

Браги, Выкуси, Хельги и Нейл наблюдали за перестроениями противника. Принцесса, поднеся к уху кристалл, слушала отца.

– Минут через десять они снова полезут, – сказал Нейл.

– Обязательно, – хмыкнув, кивнул ярл. – Их до сих пор преизрядно. Но здесь они не пройдут, жилы порвут.

Подлетел на распаленном коне Джелаль‑эддин, бросил:

– Центр устоял! Даже, хвала Пророку, чуть подался вперед.

– На левом фланге плохо. – Выкуси оторвалась от кристалла. – Арии перемалывают артиллерию, Табор едва держится.

– Там вся наша молодежь! – простонал Нейл. – Все молодые ведьмы Союза!

– Там Рагнейд, – выдохнул Браги.

– А мы еще не видели княжью дружину, – напомнил нойон.

– Значит, надо заставить их показаться, – голос Хельги был тверд. – Кто у нас ближе всех к Табору?

– Барон, – удивленно отозвался Браги. – А при чем тут княжья дружина?

– Нужна хорошая провокация, – разведчик криво усмехнулся. – Русы выжидают, смотрят, выбирают, куда лучше ударить. Ну так поможем им определиться! Браги, твой тяжелый хирд бьет в левый фланг лешим, опрокидывает их и дает возможность барону сомкнуться с Табором в единый фронт. Если повезет, они не только остановят Кляйста, но откинут его. Мы в это время пытаемся удержаться. Угадайте с трех раз, куда ударит Молот?

– Только без фанатизма, – прогудел ярл. – Если запахнет керосином…

– Мы бросим спичку и убежим. Гномов нам оставишь?

– А куда я денусь?

В Реальной истории никто и никогда не взламывал вагенбург таборитов. Но в Реальности не было боевых магов. И поэтому бой шел уже за третий ряд возов, третий из четырех.

Вожди Союза с изумлением смотрели на самоубийственную атаку двух берсерков на ядро арийского клана.

– Я не надеялся увидеть такую силу духа собственными глазами. – Бармалей покачал головой.

– Драконы – самые гордые создания Мира, – негромко заметил бреган.

– А Агравейн? – Камиль поцокал языком. – Нет, если он выживет и мы победим, такой багатур достоин помилования и полного отпущения грехов!

– Думаю, не за помилованием он идет, – усмехнулся Комтур. – Я бы сказал так: не для чего, а потому что. Издревле люди приносили себя в жертву великой идее. Почему?

– Потому, что так было нужно, – кивнул Камиль.

Арии перли неудержимой лавиной. Тролли, наги, рыцари в покореженных огнем доспехах, визжащие троглодиты… Никто уже не вспоминал о равнении, о суровой дисциплине боевых построений, о дистанции, потребной для копейного и клинкового удара. Клан толкала волна дикой ненависти к недомеркам, раз за разом каким‑то чудом наносившим убийственные уколы и упорно не желавшим умирать. В тылу бесчинствовали колоссальный мохнатый мамонт‑зомби и черный неуязвимый исполин, в загривки ариев мертвой хваткой вцепились василиски, но передние ряды жаждали только одного – разметать остатки ненавистной артиллерии. Пронзаемые по трое тяжелыми оперенными копьями, разрываемые Цепными Молниями и булыжниками циклопов, задыхающиеся в облаках зеленого ядовитого газа, ревущие арии все‑таки сумели пройти последние сто метров и сокрушающим цунами затопили баллисты.

Бурхан швырнул сломанное копье в ноги арийскому коню, как городошник биту. Конь тяжело рухнул и закричал так, что кровь стыла. Арийский рыцарь клубком прокатился по земле, мигом распрямился, как пружина, и атаковал из невозможной позиции. Ульхан еле ушел от прямого укола вольтом, успел краем глаза заметить крадущегося с кинжалом Курбана – и тут мимо грозного воина пролетел красный смерч. Стальная фигура лязгнула, пошатнулась и начала распадаться на две половины, верхнюю и нижнюю. Смерч на мгновение остановился, превратившись в Джанибека, ринулся на выросшего рядом тролля. Тролль взревел, исторг из себя потроха и рухнул, колотясь о стылую землю.

– Ложитесь, дурачье! – закричал эмир. – Вам не справиться с ними в рукопашной! Прячьтесь!

Он крутился вокруг баллисты, раскидывая атакующих кровавыми ошметками. Бурхан обрушился на троглодита, придавил к земле, откручивая голову, и плачущим голосом завопил:

– Мой эмир!..

– Ложитесь! – снова заревел Джанибек. – Сдохнуть хотите?! А кто за вас крылатую нечисть с неба выбивать будет? Кто молодежь стрелять научит?! Я вам приказываю остаться в живых!

Курбан взрезал печень троглодита, заплакал и лег на ломкую траву, прикрываясь телом пещерного жителя.

На правом фланге заныли боевые горны, и даже сквозь лязг и вопли Странник за полтора километра услышал гулкий удар.

– Хирд опять атакует, – усмехнулся он.

– Но ты слишком далеко. – Манфред Кляйст вонзил кривые иглы шпор между пластин конского доспеха и опустил копье. Странник развел руки, корежа ткань Мира, и демонический жеребец ария со стоном начал дрожать и плавиться, как восковой. Курфюрст быстро спрыгнул на землю, отбросив бесполезное теперь длинное копье в сторону. Погружающий норгов вытянул руки вперед, взявшись правой за запястье левой, и тонко, переливчато засвистел. За спиной командующего вермахтом в месиве дерущихся начала шириться просека.

– Впечатляет, – холодно заметил Кляйст. – Но не меня.

И достал меч.

Князь смотрел в огромное, в рост человека, зеркало на причудливой треноге. Внутри литой бронзовой рамы полированное серебро делилось на несколько движущихся картин, и каждая рисовала торжество смерти.

– Удивлен. – Молот нервно постукивал ножнами по бедру. – Центр мы не прорвали, артиллерию полностью не уничтожили, левый фланг вообще пришлось отвести на перегруппировку. С недоумением замечу, что лишь ариям удалось реализовать первоначальную задачу. И это будучи самой малочисленной группировкой, не в обиду вам будет сказано, Наместник!

– Правда не может обидеть, князь, – усмехнулся арий. – Все дело в моральном настрое, ваша светлость. Мы вышли на поле, сжигаемые жаждой мести.

– А мы шли как на парад. – Княгиня глубоко затянулась и выпустила плоскую струю дыма сквозь поджатые губы. – Покрасоваться и поиграть мускулатурой. А они, – сигарилла обвела в воздухе отражение барона с флейтой в руках, – они пришли умирать. И для них нет разницы, в Мире или в Реальности. Они полягут все, но не сдадутся. Для нас страшнее их духовное превосходство, потому что «Упавший духом всегда гибнет раньше срока».[97]

Князь хмуро кивнул.

– Всех ведьм резерва – в центр и на левый фланг, – буркнул он. – Пусть устроят крепкую моральную накачку нашим оболтусам. Через десять минут Большой полк должен быть готов к атаке, и плевать я хотел на хирды! Арии, полагаю, в подпитке не нуждаются?

– Вы проницательны, князь. – Наместник отвесил изящный полупоклон. Его настроение улучшалось с каждой минутой. – Я верю в Манфреда и его рыцарей.

– А на хирды наплевать не получится, – вздохнула Анна. – Вы только посмотрите, что творят эти безумцы!

Браги, как и положено юнглингу и герою, первым врубился в густую толпу леших. Тролли шагнули в глубину строя, такой напор был тяжек даже для них. Орки на щитах менялись каждую минуту. Вперед вышли викинги и корявые дендроиды.

– Вся надежда на барона. – Фарелл не отрывался от кристалла. – Он не отвечает на вызов, видно, держит постоянный канал связи с Оттаром

Date: 2015-07-11; view: 341; Нарушение авторских прав