Москва, примерно полгода назад

Когда через несколько месяцев весы показали минус пятнадцать килограммов, Таня поняла, что ее старания и ограничения не прошли зря. Правда, гардероб стал великоват, а поменять его было не на что, – почти все деньги она отдавала за свои новые занятия. «Вот закрою в следующем месяце кредит и тогда позволю себе», – думала она, ушивая на руках старые вещи. Если бы не увеличившаяся в размерах одежда, то аскезы своей она бы, возможно, и не заметила, из‑за слишком уж плотного графика работы. Французский она учила в любую свободную минуту: в магазине, когда не было покупателей, в метро, на ходу с плеером, куда закачала не только уроки, но и песни – особенно понравившиеся она распечатывала с переводом и пела, пока не запоминала наизусть. Через полгода Таня вполне сносно переписывалась с Максом, не говоря уж о том, что его письма понимала легко. Со словарем, конечно, но логическую связь в предложениях установить могла. К тому же в эпистолярном жанре Макс явно не преуспел. Послания его не отличались красноречивостью и экспрессией, да и поубавилось их в последнее время, от чего Таня слегка заскучала. Она тренировала свой письменный французский пару раз в неделю уж точно, подробно описывая все, что происходит у нее в жизни, за исключением материальных сложностей. Он же писал короткие записки, что скучает, что побыстрее хочет ее увидеть и какая она молодец, что занимается спортом и языком, но просил сильно не худеть. При этом никаких действий, чтобы ее увидеть, не предпринимал. Ей жутко хотелось узнать, чем он занимается и кто его родители, но она стеснялась об этом спросить, боялась, что он ее заподозрит в корысти. А ей действительно от него ничего не нужно, просто повидаться, и все. Ну может быть, чуть побольше. Она намекала, что ей очень хочется увидеть Париж, а он отвечал, да, Париж обязательно надо увидеть. Она писала, как ей нравится французское вино и еда, которую она тоже изучала, и что хочется попробовать все это на его родине, он отвечал, что когда они увидятся, она непременно все попробует. Она писала, что хотела бы проверить свои новые знания с настоящим погружением, а он отвечал, чем же плохо проверять знания, переписываясь с ним. Через полгода Таня сникла. Она не понимала, почему он продолжает вести с ней эту вялотекущую переписку и не предпринимает никаких действий. «Может, ему просто неудобно меня послать, а у самого есть и жена, и ребенок». С другой стороны, она уговаривала себя, что решиться на такой шаг, а именно пригласить подругу аж из России в свой дом – сложно. Еще одна фантазия не давала ей покоя: «Вдруг он какой‑нибудь миллионер и проверяет, действительно ли я его люблю. Вот он попроверяет, попроверяет меня и поймет, что я – его вторая бескорыстная половина, и сделает мне предложение». И терпеливо ждала. Хотя ответы стали приходить все реже и реже. Таня даже подумывала бросить занятия языком. А что, сумма не маленькая, она упахивается в двух местах. Ради чего? И ответила: ради себя. Ну бросит она все, оставит вторую работу, и что тогда? Снова найдет себе какого‑нибудь невнятного персонажа и станет ради него всем жертвовать и по нему страдать. Нет, если уж мучиться, то только из‑за красивого и недосягаемого француза, который еще и существует на самом деле, и даже иногда присылает ей письма. Когда она отдала последний взнос за кредит, то на следующую зарплату пошла и купила себе модные джинсы, приталенную рубашку в сине‑красную клетку и жокейские сапоги – пора завязывать с нарядами тетечки! И пошла в салон, но косу отрезать не решилась, сделала только маникюр. На следующий день она нарядилась в обновы, заплела косу набок, вытащив по бокам пряди и, когда Алена ее увидела, то только и смогла выдавить:

– Офигеть!

Таня и сама себе нравилась.

– Ален, а сфоткай меня на телефон. Я французу отошлю.

Они называли его между собой «француз», без имени. Алена постоянно недоумевала, чего же он телится, никак не приглашает Таню, и считала это подозрительным. Предположение о наличии семьи Таня с ней обсуждала, но мысль про миллионера не озвучивала.

Во время обеда они спустились в супермаркет за едой. Таня и так все время экономила, а новая одежда снова подкосила ее бюджет. Алена иногда ее поддерживала, но в основном предпочитала обедать в общепите с другими коллегами. Сейчас же, увидев подругу, она решила, что ей самой срочно надо садиться на диету, и пошла за кефиром.

– Я не пойму, а где однопроцентный?

– Да купи обычный. Мне одна девчонка в Греции рассказывала, что в однопроцентный остатки с чанов соскребают. Она менеджером на молокозаводе работает.

– Ага, купи обычный и стань коровой.

– Да ладно, ты чего говоришь‑то? Во‑первых, ты никогда коровой не станешь, а во‑вторых, сколько тебе его для этого выпить надо?

– Девушки, вам помочь? – услышали они рядом мужской голос и обернулись.

– Нет, спасибо, – сказала Таня.

– Отчего же нет, помогите, – возразила Алена и многозначительно посмотрела на подругу. Молодой человек и впрямь был хорош собой, высок и одет очень даже стильно. – А вы кто?

– Заведую полочками, – усмехнулся он. – Новенький. Вот как раз вместе с вами и попрактикуюсь. Алексей. – Протянул он руку. Алена раскраснелась.

В итоге допомогались до того, что обменялись телефонами и договорились созвониться и встретиться.

– Слушай, у меня с мужем чего‑то последнее время нелады. А Леша такой симпати‑и‑ичный. Он с другом, сказал, придет. Тоже в нашем магазе работает. А что, удобно, все наши в сборе. Забежал, глянул, как они там, носы подтер, и дальше на пост. Ну, Тань, ну, пожалуйста, давай встретимся с ними. Твой француз явление из разряда виртуальных, а ты такая красотка стала, надо найти тебе нормального парня. Из Москвы. С квартирой. Кстати, я узнала, мой – москвич.

– И когда ты успела?

– Опыт. Как говорится, сын ошибок трудных.

– Кто это сказал?

– Какая разница. Писатель какой‑то.

– Не пойду.

– Ну Тань, ну вот чего ты кобенишься? Ну ради меня. А я Сережке скажу, что с тобой куда‑нибудь выползем, а потом типа у тебя заночуем. Ну Та‑а‑ань. Я же тебя никогда не просила. Мы же подруги, как никак. Выручи. К тому же парни приглашают.

Честно говоря, Таня так устала от своего построенного режимно‑вымуштранного образа жизни, что ей очень хотелось повеселиться и расслабиться. С учетом того, что человек, ради которого она себя муштровала, почти совсем исчез с ее горизонта. Нет, ей, конечно, все нравилось, и она только поражалась, глядя на результаты своего труда, но перезагруз нужен явно. И она согласилась. В конце концов, это ее ни к чему не обязывает. Ну просто очень хотелось, чтобы какой‑нибудь представитель противоположного пола оценил ее результаты.

– А друг‑то симпатичный?

– Спрашиваешь? Красивые парни с уродами не дружат. Им самоутверждаться за счет других не надо. Ну правда же, Лешка красивый?

– Правда, правда.

Свиданку назначили на субботу. В аккурат у памятника писателю, из‑под пера которого вышла бессмертная фраза про опыт – сын ошибок трудных. Алена заметила Лешку издалека и переключила внимание на стоящего рядом с ним парня.

– Слушай, ну чистый Ди Каприо! Я же тебе говорила.

– Ален, подожди!

– Ну что? – Девушки остановились в сторонке за экскурсионной толпой, разглядывая кавалеров. Гид в мегафон увлеченно рассказывала о поэте.

– Какие‑то у него джинсы короткие. И рубашка заправлена. А белые носки?!

– Ой, с каких это пор мы стали интересоваться модой?

– Ален, ну мне он чего‑то не очень. Честное слово. – Светлая косая челка почти закрывала парню один глаз, и он явно пытался косить под известного артиста в молодые его годы.

– Тебя что, кто‑то спать с ним заставляет? Посидите с нами, и все! – Алена явно злилась и нервничала, что подруга сорвет ей вечеринку. – Все, пошли! – И она потащила Таню за руку, на ходу приговаривая: – Встречают, конечно, по одежке, но вдруг он интересным человеком окажется, к тому же ну правда ведь похож на Ди Каприо.

– Ладно, уговорила. – А что Тане еще оставалось ответить, когда они уже стояли рядом с парнями.

Незнакомые познакомились.

– Ну чего, девчонки, может, по шампусику? – Зашли в кафе, выпили шампанского. Расплачивался Алексей. «Ди Каприо» пока все больше молчал. Разговор шел на двоих, потому что Таня Алексея не интересовала. Да и он ее.

– Слушайте, может, погуляем. Погода хорошая. Чего в помещении сидеть? – наконец заявил о себе Володя, так звали Лешиного друга. Вышли. – Пиво будете? – Взяли пиво, пошли гулять по бульвару, разделившись на пары. С «артистом» надо было о чем‑то общаться.

– А вы чем занимаетесь? – спросила Таня.

– Я в мясном. А ты?

– В промтоварном. – От скуки она не заметила, как допила бутылку пива. А пара впереди захлебывалась от смеха. Дошли до «Боровицкой».

– Девчонки, а давайте ко мне. Пару остановок на метро.

– Ой, нет, я, наверное, домой, – отказалась Таня.

– Минуточку, мальчики, – кокетливо сказала Алена и отвела Таню в сторону. – Ты что? Ты куда? Сережка мой думает, что мы вместе. А если он позвонит, проверит? Кого я к трубке предъявлю? Тань, ну ты чего? Нечестно вообще‑то так с подружками поступать.

– Ладно.

– Поехали, мальчики! У Тани просто мама строгая. Пришлось поуговаривать, – сказала Алена парням.

Таня в подтверждение мотнула головой.

Пару остановок на метро дополнились еще несколькими на автобусе. После некоторых размышлений Леша взял такси. Самым большим сюрпризом для Алены оказалось то, что когда он открыл дверь в квартиру, попросил их не шуметь, потому что мама спит. Алена сникла. Мало того, что это оказалась малогабаритная двухкомнатная хрущевка у муньки в заду, еще и надо тихушничать. А в случае если парень приглашает, она была к этому не готова. Закрылись на кухне. Обстановку разбавил вынутый из шкафа коньяк. Даже молчаливый «Ди Каприо» начал петушиться и клеиться к Тане. Ей он тоже вроде показался вполне симпатичным. Особенно когда снял рубашку и надел Лешину модную майку. Парочка вскоре отвалилась, и они остались на кухне одни.

– А ты вообще прикольная! Выпить бы еще. Нету? – Он подошел к Тане, моющей посуду, и обнял ее за талию. Она вывернулась.

– Коньяк закончился. – И показала ему пустую бутылку. – А что ты делаешь в мясном? – От первой новости парень сник, но все же ответил.

– Мясо продаю. У нас с Полинкой всегда есть чего пожрать.

– А Полинка это кто?

– Да девушка моя. Только ее родители чего‑то против, что я у нее живу. Каждый вечер мясо мое жрут, а все им мало. Олигарха хотят. Вообще никакого уважения к кормильцу. А что? Одному недовесил, другому – за ужин голова не болит. – И он снова потянул к ней руки. – Полинка‑то знаешь как меня любит. Никого не слушает. А ты где живешь? С Москвы сама‑то?

Таня снова вывернулась. Едва подступивший флер очарования испарился, и ей стало тошно.

– А давай я схожу, куплю чего‑нибудь, – предложила она.

– Слушай. – Он посмотрел на нее с прищуром, явно достигнутым долгими тренировками у зеркала, на который, скорее всего, и повелась наивная Полинка. – А ты клевая! Возьми водочки. – Он полез в барсетку за кошельком. Пошарил по нему. Таня заранее знала, что он скажет, но ждала. – Только я поистратился совсем. Деньги чего‑то закончились. – Он снова привстал и со слащавой улыбкой направился к ней. – А я думаю так, пусть Полинка не зазнается, на мне все девчонки виснут, говорят, что я на Ди Каприо похож.

– А кто это? – отодвинула его от себя в очередной раз Таня. – У меня есть деньги, я схожу.

– А ты непростая девчонка‑то! – Пока она надевала сапоги, красавчик стоял в коридоре, оперевшись вытянутой рукой о стену, и снова многозначительно смотрел. – Вернешься, поговорим!

Таня выскочила во двор и быстро пошла по направлению к улице, но потом притормозила и села на лавочку у другого подъезда. Что делать? Возвращаться к этому возомнившему о себе убожеству совершенно не хотелось, ей там от него даже запереться некуда. А он точно начнет распускать свои ручонки, думая, что она об этом мечтает. С другой стороны, как оставить Алену одну? У нее два варианта, либо сидеть здесь до утра, либо пешком домой. Денег на такси в другой конец города у нее не наберется. Если только часть пути проехать. Она обогнула дом, вычислила квартиру. Свет на кухне горел. Да вроде этот Леша безопасный, к тому же там мама. С Аленой точно ничего не случится, но обида будет смертельная, особенно если Сережка позвонит, а Тани рядом не окажется. «Если ты к этому готова, отправляйся домой. Если нет – придется возвращаться или полночи сидеть в подъезде, – думала Таня, задрав голову вверх. – А ведь раньше я бы с радостью там осталась, и водки бы купила, и закуски, и счастлива была бы, что на меня такой симпатичный парень внимание обратил. Скажу так, – вдруг решила она, – вернулась из магазина, стучала, стучала тихонечко, никто не открывает. Маму будить побоялась и пошла домой». Высшим пилотажем было бы еще и обидеться, но Таня пока не освоила данной ступени актерского ремесла. По пустым улицам она добралась до метро. Благо, дорогой ехали не запутанной, и она глядела в окно такси. На большой трассе удалось остановить частника. Денег хватило до центра. Она вышла там, где вся компания несколько часов назад загрузились в метро. Поднялась вверх к Тверской, свернула налево. Вначале она чувствовала себя довольно бодро и удивленно думала, кому все это надо. «Тоже мне, отдохнула от трудовых будней. Столько времени зря потеряла, да еще и ночью теперь идти домой приходится. Пригласили парни! А все из‑за того, что не могла отказать Алене. Ну а как же? Работают вместе, отношения портить нельзя». Таня понимала, что срабатывает давняя ее зависимость от подруги, прежнего пиетета она к Алене давно не испытывала. Собственно, с тех пор, как занялась по‑серьезному собой. Ей становилось неприятно от мысли, что через какое‑то время раздастся телефонный звонок и строгий голос в трубке начнет ее отчитывать. Таня шла и думала о том, что она стала совершенно другой. Старые привычки еще тянули к себе, заставляли испытывать чувство вины и разные комплексы. Но новые уже крепли и требовали свободы и независимости. «Да пусть звонит, собственно. Чего я так боюсь? Уж место продавца в каком‑нибудь другом магазине я себе всегда найду. – Вот так как‑то враз искренне решила Таня, и еще один старый предрассудок, не успев ухватиться за голенище сапога, свалился на асфальт. – А вообще хорошо, что так получилось. Как‑то у меня и времени никогда не оставалось переосмыслить то, что произошло за эти несколько месяцев. А ведь все круто изменилось!» – Она улыбнулась, приостановилась вдохнуть воздуха уходящей ночи, и зашагала дальше, но вдруг почувствовала, что один сапог натирает ногу. – Вот, черт. – Она сняла его, и, прыгая на одной ноге, поразглядывала внутри – вроде ничего не мешает. Пожала удивленно плечами. Однако идти оказалось больно, но сидеть до утра на лавочке смысла не было, и она пошла, прихрамывая. Чтобы отвлечься, вставила в уши плеер и сформулировала для себя еще один жизнеутверждающий постулат. «Буду учить французский, даже если Макс не то что меня не пригласит, а вообще больше никогда не напишет мне ни строчки». – Она включила Эдит Пиаф и, напевая под нос «ни о чем не жалея», со стороны выглядя просто‑таки раненой французской революционеркой, стойко двинулась вперед.

Пела она все же не так тихо, как ей казалось, и не заметила шуршащую рядом машину, водитель которой сначала крался за Таней, наблюдая и радостно улыбаясь, а потом остановился, вышел из машины и, подойдя тихонечко, чтобы сильно не напугать, дотронулся до ее руки. Таня резко развернулась и чуть не завопила, как обычная трусливая девчонка. Но только выдохнула облегченно, поняв, что никто не собирается на нее нападать. Вытащила из ушей наушники.

– Девушка, знаете, что вы прекрасны?

– Господи, вы меня чуть не напугали, – от смущения и неожиданности Таня не нашла ответа получше.

– Вы знаете французский?

– Активно учу.

– И много выучили?

– Достаточно.

– А кем работаете?

– Странные вопросы какие‑то. Ну продавцом в магазине одежды.

– Слушайте, это просто счастье, что я вас нашел. Вы далеко живете? Давайте я вас подвезу, к тому же у вас, похоже, с ногой проблемы.

– Я далеко живу. И денег у меня нет. И я вас не знаю.

– А таксиста, на котором бы вы так поздно поехали, если бы были деньги, знаете?

Таня немного постояла в раздумье.

– Я понимаю, что сесть ночью в машину к незнакомцу, да еще на главной улице города, это сомнительный поступок, – иронизировал парень. – Кстати, я Андрей.

– Таня. – Нога болела сильно, а человек, с первого взгляда по крайней мере, на маньяка не походил. И они поехали. Мягкое кожаное сиденье поглотило уставшую девушку и усыпило ее бдительность.

– Извини, можно я сразу на ты? – И, не дождавшись ответа, продолжил: – Тут такое дело. Я открываю сеть французских магазинов. Там и одежда, и сумки‑ботинки всякие, и товары для дома, а потом, может, еще и продукты. Ну, в общем, слаб я до Франции, хочу всю Москву заполонить французскими товарами, и нужен хороший человек хотя бы в один магазин для начала, а потом, если дело пойдет, он будет управлять всей сетью. Ты мне подходишь.

Таня даже приподнялась.

– Вы уверены?

– На сто процентов! Ты знаешь французский…

– Плохо еще…

– Но ты учишь… Кстати, а почему французский?

– Ну‑у‑у, просто нравится.

– Значит, любишь, что очень важно. Это раз. Два – ты продавец. Три – ты очень привлекательная и не похожа на распальцованных, надменных вешалок, которые приходят на собеседования. Они молодцы, конечно, очень хорошо выглядят. Но такие одинаковые, блин, все. И денег слишком хотят. За что, правда, непонятно. А я первое время не могу столько платить. Развиться надо. Эй, ты не заснула?

– Нет.

– Давай завтра приходи в офис на собеседование. Ты мне очень, вот просто очень понравилась. Мне кажется, ты хороший человек. Чего молчишь‑то?

– Перевариваю.

– А! Ну подумай. Я на полном серьезе. Смотри, язык, как родной, от тебя требовать никто не будет. Просто нужен хороший бытовой. Как у тебя с этим?

– Вроде ничего. Приехали почти.

У Таниного дома женщина в навигаторе велела остановиться.

– Набери мне. – Андрей продиктовал свой номер. Таня набрала. – Завтра в три на Китай‑городе, сможешь? Чисто формально. Адрес эсэмэской пришлю.

– Смогу. – Большего количества слов Таня найти не смогла. Она смотрела в след отъезжающему «Пежо» и не могла поверить в то, что случилось. Просто сказка какая‑то. «Наверное, сегодня, уйдя из квартиры этого Лешки, я впервые сделала так, как хотела сама, а не как хотят другие, отказалась от знакомства, которое только бы разрушило меня, не принеся никакой радости. А раньше я ведь сама за такие цеплялась. И вот не побоялась. Может быть, это награда? – Она все стояла у подъезда. – Хотя неизвестно, что будет завтра. А вдруг Андрей не напишет, и все останется так, как было. Нет, так как было, точно не будет!» – сказала себе Таня и пошла спать. А утром пришла эсэмэска с адресом от Андрея, и ей впервые пришлось отпроситься с работы, сославшись на головную боль…

После собеседования она даже не успела дойти до метро, как позвонил новый работодатель и сообщил, что Таня ужасно всем понравилась.

– Через две недели, столько же нужно, чтобы уволиться, мы тебя ждем. Прощайся с торговым центром и налегай на французский.

Таня положила трубку и едва сдержалась, чтобы не закружиться по улице от радости.

– Да! Да! Да! Спасибо! Спасибо! Спасибо! – неимоверно счастливая твердила она всю дорогу и беспрерывно слушала уроки французского. Небольшие сомнения, а вдруг за это время Андрей передумает, Таня безжалостно давила в себе, как тараканов. И даже не стала отвечать на Аленин звонок, пропущенный во время собеседования. Обманутый муж не звонил, значит, подругу она, как и обещала, не подвела. До остального ей не было дела. Она сразу же поехала на работу писать заявление об уходе. На следующий день Андрей позвонил справиться, уволилась ли она. А после этого Таня обнаружила в почте послание от Макса. Он писал, что жутко по ней соскучился и отправил ей приглашение, которое она буквально на днях должна получить.