Глава 17. Абигейл не могла поверить тому, как изменилось к ней отношение членов клана с тех пор, как они узнали об ее глухоте

Абигейл не могла поверить тому, как изменилось к ней отношение членов клана с тех пор, как они узнали об ее глухоте.

Ей больше не приходилось постоянно поворачиваться, стараясь увидеть лица людей. Зная, что она читает по губам, люди сами старались обращаться к ней лицом, когда говорили с ней. Никто не выказывал раздражения, когда им приходилось повторять что-то дважды, и Абигейл теперь смело могла попросить их об этом. Они старались лично рассказывать ей все новости.

Абигейл понимала, что происходящее вокруг было чем-то новым, ранее ей не доступным. И это было великолепно. Она чувствовала, на самом деле чувствовала свое значение, чувствовала, что наконец-то нашла свое место в этом мире.

Каждый день этой новой, лучшей жизни, Абигейл все больше расслаблялась. Она пробовала что-то новое, отваживаясь, путешествовать за пределы замка все дальше, навещая тех членов клана, что редко посещали крепость. Гуайэр был постоянным ее спутником, но ей очень не хватало дружбы Найэла. Нельзя сказать, что она его не видела. Вместе с невероятно любопытным Ирком, он часто сопровождал их с Гуайэром в их поездках к пастухам, и к тем, кто жил довольно далеко от замка.

Но Найэл сопровождал их в молчании, редко обращаясь к Абигейл и Гуайэру, пресекая любые проявления дружбы хмурым жестким взглядом.

Уна также вернулась к прежнему холодному и вызывающему поведению по отношению к жене лэрда. Абигейл пыталась выяснить у других женщин причину её пренебрежения к ней, но экономка отрицала какие-либо негативные чувства. Но, скрыто или явно, Уна ясно дала понять, что предпочла бы, чтобы Абигейл не вмешивалась в домашнюю работу и оставила эти обязанности ей.

Тем не менее, Абигейл отказалась уступить ей свое законное место хозяйки замка. Она была женой Талорка, и ни за что не позволит другой женщине заставить ее чувствовать себя не соответствующей этой роли. Независимо от того, какое недовольство Уна испытывает к ней, Абигейл по-прежнему будет ее госпожой и хозяйкой в замке. И точка!

Хотя у нее и не было намерения использовать своё положение госпожи над другими людьми, как это делала ее мать, но Абигейл не собиралась позволять, чтобы об нее вытирали ноги. Таким образом, каждый день она постепенно вступала в свои права, все больше забирая «командование» под свой единоличный контроль. Она установила за правило лично руководить женщинами, помогавшими Уне в приготовлении еды, уборке и стирке для Талорка и его элитных воинов.

И, продолжая свою кампанию по приведению главного зала и остального замка, в более жилой и уютный вид, Абигейл проинструктировала Уну о дальнейших изменениях и дополнениях, которые она хотела бы видеть.

Теперь возле камина стояли удобные кресла, а свежие цветы украшали столы. Длинный плед, около четырёх футов в ширину, висел, ниспадая на стене позади стола, за которым во время трапезы всегда сидели Абигейл, Талорк и его лучшие воины. На куске голубого шелка, который Абигейл привезла с собой из Англии, она вышивала чёрными нитками герб Синклеров, и собиралась пришить его прямо в центре вывешенного пледа.

Уна сопротивлялась изменениям, жалуясь другим о том, что свежие цветы лишние в главном зала, а дополнительная мебель только собирает пыль. Когда она была уверенна, что это может сойти ей с рук, то, отменяла распоряжения Абигейл другим женщинам.

Работая в уже разросшемся саду с травами, Абигейл думала, что ей с этим делать. Несмотря на то, что вдова так плохо к ней относилась, Абигейл не хотела убирать Уну с ее должности. Она не оставляла надежды, что Уна будет уважать ее, как свою госпожу, и начнет вести себя соответственно.

И Абигейл знала, что этим она очень отличалась от своей матери. За такое поведение, Сибил бы уже давно вышвырнула женщину не только из замка, но и с земли мужа. В этом не было никаких сомнений.

Абигейл иногда задавалась вопросом, а не было ли то, что она дала Уне так много свободы и была к ней снисходительна, следствием того, что она не хотела проявлять твердость, как её мать. Была ли ее мягкость полезной для клана, закладывая примеры терпимости? Или же ее нежелание принимать строгие меры ослабляло ее позиции в качестве хозяйки, и, ухудшало стабильность в клане?

Она не могла найти ответы на эти вопросы, и жалела, что нет рядом сестры, чтобы можно было посоветоваться с ней, как поступить. Так она и размышляла, когда движение, пойманное боковым зрением, привлекло ее внимание. Она повернулась, чтобы посмотреть, что происходит, и замерла от потрясения.

По двору шли Талорк с Барром, а рядом с ними шел большой, черноволосый воин, одетый в сине-зелено-желтый плед. Рукой он крепко, но нежно, обнимал маленькую, по сравнению с ним, женщину, в руках которой был ребёнок.

Абигейл протерла глаза, желая убедиться, что они не обманывали ее, но то же самое чудесное видение снова предстало перед ней. Ее мозг мог бы обманывать ее, когда она думала, что слышит голос мужа, но это должно было быть реальным. Она так сильно этого хотела!

Абигейл радостно закричала, когда узнала обрамленное золотисто-каштановыми локонами лицо любимой сестры.

– Эмили!

Вскочив на ноги, она бросилась к сестре, заставляя свои юбки взметнуться вихрем вокруг ног. Эмили тоже побежала, и на ее лице было такое же выражение восторга и счастья, что и на лице Абигейл. Подбежав к Эмили, Абигейл обняла одновременно и сестру, и ее сверсток.

Поцелуй в щеку и нежные объятья сказали ей о том, что это была правда. Ее сестра на самом деле была здесь. Слезы счастья струились по их щекам, когда они, улыбаясь, смотрели друг на друга.

– Я боялась, что больше никогда тебя не увижу, – проговорила Абигейл, приглушенным от эмоций, голосом.

– А я знала, что Господь не может быть таким жестоким, но я никогда не думала, что он выберет Талорка Синклера как того, кто вернет тебя мне.

Абигейл нервно бросила взгляд на мужа, чтобы посмотреть, как он отреагирует на слова сестры. Хотя они и достигли некоторого восстановления отношений, и их занятия любовью были страстными, как никогда, он не признал открыто её любви, хотя она каждую ночь говорила ему о ней, и, по крайней мере, один раз в течение дня. Это не радовало, не говоря уж о том, что сам он ни разу не ответил ей признанием в любви в ответ.

Они никогда не обсуждали то, что она хотела использовать его, чтобы добраться до сестры, но знание этого стояло невидимой стеной между ними. Невидимой, но все равно ощутимой.

Тем не менее, сейчас на его лице не было ничего, кроме снисходительного удовлетворения.

С благодарностью за понимание, Абигейл улыбнулась ему, делясь своей радостью:

– Моя сестра здесь.

– Я заметил, – улыбнулся он в ответ одним уголком губ.

Эмили коснулся щеки Абигейл в таком знакомом жесте, привлекая ее внимание:

– Он пригласил нас в гости.

– Ох… – Абигейл снова посмотрела на Талорка полными счастливых слёз глазами. – Ты слишком добр ко мне.

Талорк наклонился и нежно поцеловал ее. Тут же, перед ее сестрой и зятем. И не в щеку, а в губы.

– Я и не собирался держать тебя вдали от семьи.

Ошеломленная его поцелуем, Абигейл повернулась к сестре с, без сомнения, глупой улыбкой на губах:

– Разве он не замечательный?

– Я готова признать, что он не козел, – поддразнила Эмили с округлившимися глазами.

Её муж откинул голову назад, очевидно, засмеявшись.

Талорк нахмурился, с неодобрением посмотрел на Эмили, но искры смеха в его голубых глазах противоречили этому притворному гневу.

– Понадобилось много времени, чтобы ты признала правду.

Абигейл покачала головой, чувствуя себя такой счастливой, как никогда в жизни.

Талорк погладил указательным пальцем кончик ее ушка, привлекая к себе внимание жены. С сияющей улыбкой, она обернулась к нему, полная внимания.

– Да?

– Жена, этот почти дряхлый воин тот, которого вместо меня предпочла твоя сестра, – он махнул рукой на мужчину, что стоял радом. – Лахлан, лэрд Балморал.

– Это большое удовольствие познакомиться с вами, – сказал Абигейл, приложив руку к горлу, чтобы убедиться, что голос был достаточно сильным, чтобы ее услышали. – Может это и эгоистично с моей стороны, но я искренне рада, что моя сестра вышла замуж за вас, а не за человека, которого выбрал ей король. Талорк принимает меня такой, какая я есть.

Даже если Лахлан и не понял, насколько важным и удивительным это было для Абигейл, то Эмили все прекрасно поняла.

– Я тоже рад тому, как все сложилось, – ответил большой воин, поблескивая темно-карими глазами. – Кто знал, что простое похищение могло иметь такие последствия?

– Эмили похитила вас? – спросила Абигейл с притворным удивлением.

Хотя ее сестра никогда полностью не рассказывала всех обстоятельств ее брака «не с тем» лэрдом, Абигейл никогда не верила, что встреча и любовь Эмили и Лахлана была чем-то легким и простым, а Талорк мирно отошел в сторонку, как писала Эмили в своих письмах.

Лахлан улыбнулся жене, а потом опять засмеялся. Если бы Абигейл не была уверена в обратном, то она бы подумала, что они общались как-то иначе. Язык их тел говорил об этом, хотя их губы даже не пошевелились.

Эмили мягко улыбнулась Абигейл:

– Мы оба с божьей помощью нашли наши счастливые дорожки друг к другу. И я не похищала своего мужа, хотя и приложила немало усилий, чтобы меня похитили вместе с Катрионой – подмигнула она.

– Я бы хотела послушать эту историю.

– Я расскажу тебе позже, – пообещала Эмили. Она посмотрела на мужа с озорством: – Во всех подробностях.

Лахлан испустил низкий протяжный стон.

Абигейл покачала головой и засмеялась.

– Я вижу, что он достойный противник для твоего юмора и остроумия.

– Да, – Эмили улыбнулась в блаженном удовлетворении. Потом она указала на девочку в ее руках:

– Это Абигейл Катриона, наша дочь.

Малышка с фиолетовыми, как драгоценности глазами матери и тёмными волосами отца потянулась к Абигейл.

Еще не оправившись от осознания того, что сестра назвала своего первого ребенка в ее честь, Абигейл протянула трясущиеся руки и взяла ребенка. Эмили с улыбкой передала дочь сестре.

Прижав к себе ребёнка, Абигейл благоговейно проговорила:

– Она прекрасна, – а потом наклонилась над сверстком и прошептала:

– Привет, моя сладкая. Я твоя тетя.

Ребенок протянул ручку и дотронулся до лица Абигейл.

– Мы называем ее Гейл, – сказала Эмили.

– О, это чудесно.

– Это всё её папочка. Он сказал, что имя Абигейл Катриона слишком длинное для такого маленького тела.

Абигейл засмеялась:

– О, я думаю, – проговорила она дрожащим от эмоций голосом.

Она посмотрела на Талорка, глазами говоря ему о своем желании иметь собственного ребёнка. Он ответил ей нежным взглядом, который отозвался трепетом в ее сердце.

Эмили смотрела на них обоих с явным удивлением.

– Никогда бы не могла подумать, что в Талорке это может быть.

– Что именно? – спросила Абигейл.

– Любовь.

Потом глаза Эмили расширили, и она бросила огорченный взгляд на мужа.

Вздохнув, она обернулась к Талорку и проговорила:

– Мне очень жаль, это было нехорошо с моей стороны. Дело в том, что, хотя в своем письме Абигейл писала, что она счастлива в этом клане, я и подумать не могла, что она будет чувствовать себя здесь, как дома. Мой собственный опыт не был настолько положительным, но нет никаких сомнений в том, что Абигейл счастлива. Она просто сияет.

– Они все знают о моем секрете, и по большей части, никого это не волнует. – Абигейл решила проигнорировать намеки сестры, что Талорк якобы любит ее. Она знала, что это не правда, но если бы она сказала это Эмили, то старшая сестра, несомненно, получила бы повод для беспокойства о ней. Абигейл не хотела, чтобы визит сестры был чем-то омрачен, не хотела, чтобы радость от встречи была чем-то омрачена.

– Мы гордимся ее умом, – сказал Ирк. Он находился с Абигейл, когда она работала в саду, и в этот раз мужественно терпел довольно долго, прежде чем, проявил своё обычное острое любопытство.

– Да, весь клан ею гордится, – подтвердил Талорк, видимо, так же, как и Абигейл, решив, игнорировать намек Эмили о его любви к жене.

Прекрасные фиалковые глаза Эмили снова затуманились слезами.

– Это настоящее чудо.

Абигейл точно знала, что она имела в виду: то, что клан принял ее, признав своей.

– Да.

Абигейл провела остаток дня, заново знакомя сестру с Синклерами, опять вспоминая ее движения, слова и… сердце. Эмили рассказала Абигейл о своей жизни среди Балморалов, и гораздо более подробно, чем делала это в своих письмах, зная, что они будут прочитаны не только Абигейл, но еще и отцом с матерью.

– Я так рада, что ты встретила девушку, которую можешь называть сестрой. Я так сильно по тебе скучала, но, по крайней мере, у меня была Джолента. Я молилась, чтобы ты нашла кого-то, кто мог бы заменить тебе меня, – проговорила Абигейл.

– Никто не сможет занять твое место в моем сердце, хотя Кейт мне тоже дорога. Она замечательная девушка. Я знаю, что она тебе тоже понравится, когда вы приедете в гости на остров Балморалов.

– Разве она не сестра Талорка?

– Да, сестра.

– А разве она не приедет сюда в гости?

Эмили закусила губу – явный признак того, что она не решалась говорить свободно.

– Просто скажи это, – настаивала Абигейл.

– Талорк пообещал не забирать маленького сына Кейт, но она опасается, что если она вместе с ним приедет сюда, то Талорк возможно посчитает, что он больше принадлежит Синклерам, нежели Балморалам.

– Почему?

– Потому, что отцом малыша был Шон, который до Барра был заместителем Талорка.

– Это старший брат Найэла и Барра? – спросил Абигейл в шоке. – Я знала, что они были женаты, но даже не догадывалась, что Катриона была беременна, когда он умер.

– Да. И она была на большом сроке беременности, когда Друстан решил оставить ее себе.

– Это та часть истории, которую ты должна мне рассказать, не так ли?

– Да, но это слишком длинная история, и я не успею все рассказать до того, как нам нужно будет возвратиться в главный зал на трапезу.

Ужин был настоящим праздником, который закончился тем, что оба лэрда настояли на том, чтобы проводить своих жен вверх по лестнице, в спальни. Абигейл не могла не заметить и обрадовалась тому факту, что Лахлан, также был обеспокоен по поводу безопасности хождения Эмили по узкой лестнице, как и Талорк о ней.

– Это тактическое преимущество, скажу тебе, – сказал Лахлан Талорку. – Но это не практично для лэрда, у которого есть семья.

Талорк посмотрел на лестницу, потом на спящего ребенка в руках Эмили и, наконец, на Абигейл, где его взгляд задержался надолго. – Я понимаю, о чем ты, – проговорил он, наконец, с выражением лица, которое Абигейл не смогла понять.

Хотя она без труда расшифровала сердитый взгляд Гуайэра, брошенный на другой край стола. Без сомнения, Осгард снова сказал что-то грубое. Игнорировать его становилось все труднее и труднее, но она не собиралась жаловаться Талорку, как избалованный ребенок. Она наслаждалась признанием своего клана, на что никогда даже не надеялась.

Упорная неуступчивость и неприязнь одного человека не имела большого значения. Нет, даже если он нашел себе союзника в лице экономки замка.

Найэл, по крайней мере, никогда не выражал свое недовольство словами, и даже не пытался подорвать ее авторитет. Что бы между ними не происходило, Абигейл надеялась, что в один прекрасный день, они с Найэлом возобновят свою дружбу.

Следующая неделя была одной из самых радостных и счастливых в жизни Абигейл. Вместе с сестрой они работали в саду, в то время как Гейл спала в тени. Когда же ребенок просыпался, они играли с ней и проводили много времени, посещая членов клана.

Эмили снова и снова удивлялась, как в лучшую сторону изменилось к ней отношение Синклеров с тех пор, как она отвергла их лэрда, и вышла замуж за другого.

– Я могу только предположить, что причина такого изменения, в том, что я отказалась выйти замуж за их лэрда.

– Тот опыт с тобой научил их, и они сразу же определили мое положение в клане.

Эмили улыбнулась, и, как в большинстве дней, Абигейл поймала себя на том, что рассказывает сестре все о своей жизни в замке отца с тех пор, как Эмили уехала, и о своем новом опыте в роли молодой жены лэрда. Но вот о том, как Эмили вышла замуж за Лахлана, они еще так и не поговорили.

– Помнишь, я писала тебе письма. От тебя же я не получила ни строчки.

– Сэр Рубен не желал отправлять гонца на север, в Хайленд, с каким-то незначительным письмом. В отличие от Лахлана Балморала, у английского барона нет союзных кланов, которые могли бы передать письмо.

– У меня накопилось сотни вопросов, на которые нет ответов.

Абигейл сделала всё, что было в ее силах, чтобы ответить на все.

Они как раз расположились в спальне, которую занимали Эмили с Лахланом, пока гостили у Синклеров. Ребенок спал, а эскорт Абигейл ждал в коридоре, за дверью.

– Твой муж очень печется о твоей безопасности, – подметила Эмили.

– Осгард как-то сказал мне, что это только потому, что ни Талорк, ни члены клана не доверяют мне настолько, чтобы оставлять одну. И это потому, что я – англичанка.

– Но ты же не веришь ему, не так ли? – Эмили выглядела так, как будто была готова придушить старого воина. – Это же и дураку понятно, что клан доверяет тебе и любит тебя.

Абигейл кивнул в знак согласия.

– Даже после того, как они узнали о моем секрете.

– Это так отличается от положения в замке нашего отца, не правда ли?

– О, да. Я чувствую себя здесь свободной.

– И значимой.

При мысли об этом, Абигейл улыбнулась.

– Да. Долго время было только два человека, которые считали меня значимой – это ты, и аббатиса. Теперь, у меня есть целый клан.

Это, вероятно, будет удивлять ее до самой смерти, но она каждый день будет благодарить за это Бога.

– Это замечательно, – прослезилась Эмили. В последнее время ее глаза часто были на мокром месте.

Абигейл положила руку на живот Эмили.

– Сестричка, а ты уверена, что нет кое-чего, что ты хочешь мне сказать? Я не помню, чтобы тебя что-то могло довести до слёз, будь то счастье или горе.

– Это еще не точно. Прошло только чуть больше недели, когда должны были начаться мои ежемесячные недомогания. Но я уже могу чувствовать изменения в своем теле – иногда мне ужасно хочется кушать, а иногда меня тошнит от любимых блюд. Я еще не сказал Лахлану, хотя мне кажется, что он уже знает, – засмеялась Эмили, её радость была очевидна. – Я не хотела, чтобы он использовал это как предлог, чтобы прервать наш визит.

– Когда ребенок должен родиться?

– Если мои подсчеты верны, то ранней весной.

– Это такая замечательная новость.

– Спасибо. Я никак не ожидала, что у детей будет такая небольшая разница в возрасте. Гейл только восемь месяцев.

– Но они смогут играть вместе.

– Да, конечно, но я чувствую, что на этот раз будет мальчик.

– Я уверена, что это не помешает им быть дружными.

– Ах, Абигейл, я так счастлива, что ты снова в моей жизни, – сказала Эмили, вздыхая.

– Я тоже. – Абигейл порывисто обняла сестру. – Как бы я хотела, чтобы вы побыли у нас подольше.

Эмили кивнула:

– Талорк обещал, что вы скоро приедете на остров Балморалов, к нам в гости.

– Да, и он держит свои обещания.

– Это хорошо, когда ты можешь доверять мужу в таких вещах.

– Это правда. – Абигейл взглянула на спящего ребенка, а затем снова посмотрела на сестру:

– Мм… есть кое-что, что я хотела бы обсудить с тобой. – Абигейл отчаянно нуждалась в мудром совете сестры.

Они уже успели поговорить о проблеме по имени «Уна», и Эмили твердо ответила, что эту женщину нужно было удалить. Абигейл была уверена, что Эмили, так же как и она не будет судить предвзято, хотя у ее сестры и было другое видение проблемы.

Абигейл обратилась с этим вопросом к Гуайэру, но он посоветовал ей обсудить это с мужем, поскольку, как лэрд он имеет право знать, что Уна вновь игнорирует Абигейл как новую госпожу клана Синклеров.

Но, как бы Уна её не разочаровала, она была не самой большой проблемой Абигейл.

– Что случилось? – спросила Эмили, когда молчание Абигейл затянулось.

– Ты помнишь, что говорили английские священники о глухоте?

– Что это происки демона? – нахмурилась Эмили. – Тьфу. Мы знаем, что это не так. Ты же не принимала этот бред близко к сердцу, не так ли?

– Я слышу голоса в своей голове, – прямо призналась Абигейл.

– Голоса? В твоей голове? – беспечно переспросила Эмили. На самом деле, если бы это не было таким невероятным, то Абигейл могла бы сказать, что сестра, казалось, была в восторге. – Что ты имеешь в виду?

– Когда мы с Талорком занимаемся любовью, мне кажется, что я слышу его голос, а раз я даже услышала вой волка. Иногда мне кажется, что это просто мое воображение, потому что я, та, что ничего не может слышать, так отчаянно хочу услышать его голос. Только это так реально, и Эмили… я не помню, как звучат другие звуки. Ни щебетание птиц, ни журчание ручейка или шум ветра в деревьях, и даже твой голос. Тем не менее, голос мужа я слышала так ясно. И насколько я помню, он не похож ни на один голос, который я слышала до потери слуха.

В широкой улыбке Эмили не было никакого смысла.

– Ты должна сказать об этом Талорку, хотя, я удивленна, что он до сих пор ничего не прояснил.

– Но я сказала ему.

Эмили нахмурилась:

– И что он ответил?

– Ничего.

– Ничего? – Она покачала головой. – Идиот.

– Мой муж не идиот. Он не осудил меня за эти голоса. Талорк сказал, что это его особо не беспокоит. – Вначале это усугубило ее страх того, что Талорк намерен избавиться от нее, но потом она решила, что его понимание было настоящим подарком.

– Конечно, он не беспокоится. Он точно знает, почему ты слышишь его голос и вой его волка в голове, – фиалковые глаза Эмили засверкали от раздражения.

– Его волка? – Абигейл была более чем просто растеряна. – Ты имеешь в виду большого серого волка, которого клан считает другом?

– Этот серый волк больше, чем просто друг, – проговорила Эмили и, вскочив на ноги, начала ходить по комнате.

– Ты тоже его видела? – спросила Абигейл.

– Только издалека.

– А я дважды видела его, и довольно с близкого расстояния. – Она рассказала сестре о прогулке по лесу с Найэлом, и о том, как на них с Талорком напал кабан. – Волк спас мне жизнь.

– Конечно, спас. Он же твой муж, твоя истинная пара.

– Эмили… Я не замужем за волком, – проговорила Абигейл, теперь больше беспокоясь о здравом уме сестры, чем о своем собственном.

Date: 2015-07-11; view: 281; Нарушение авторских прав