Главная Случайная страница


Полезное:

Как сделать разговор полезным и приятным Как сделать объемную звезду своими руками Как сделать то, что делать не хочется? Как сделать погремушку Как сделать так чтобы женщины сами знакомились с вами Как сделать идею коммерческой Как сделать хорошую растяжку ног? Как сделать наш разум здоровым? Как сделать, чтобы люди обманывали меньше Вопрос 4. Как сделать так, чтобы вас уважали и ценили? Как сделать лучше себе и другим людям Как сделать свидание интересным?


Категории:

АрхитектураАстрономияБиологияГеографияГеологияИнформатикаИскусствоИсторияКулинарияКультураМаркетингМатематикаМедицинаМенеджментОхрана трудаПравоПроизводствоПсихологияРелигияСоциологияСпортТехникаФизикаФилософияХимияЭкологияЭкономикаЭлектроника






Неладное





 

Мария Васильевна Корчагина учительствовала в селе Лубянском тридцать лет. Она пользовалась любовью учеников и уважением взрослых. В марте, когда появились первые признаки весны, с Марией Васильевной произошло что‑то неладное.

…Сухая, маленькая женщина пятидесяти трех лет, с добрым лицом в мелких морщинках сидела передо мной, сложив руки на коленях, как примерная ученица.

– Скажите, Мария Васильевна, почему после хорошей трудовой жизни вы решились на такой бесславный поступок? Разве вам не хочется жить?

– Напротив, я хочу жить. Виноваты эти, как их, чем зажигают… Ну?

– Спички?

– Да, спички, – обрадовалась Мария Васильевна.

– Расскажите подробнее.

Она всхлипнула, вытерла глаза платочком, опять села прямо и сказала:

– Жизнь у меня всегда была хорошая. Даже тогда, когда я осталась вдовой…

– В каком году это было?

– Не помню, – смутилась Мария Васильевна, – забыла… Потом вся жизнь заключалась в радостях и горестях этих маленьких существ, которые приходили в школу…

– Учеников? – подсказала я.

– Да, да. Они мне много дали хороших минут. Я вот все письма получаю. Леша стал летчиком, в Арктике летает; другой, Васютка Иванов, пучеглазенький такой, – инженер, метро строит; Саша с немцами и с японцами воевал, Герой Советского Союза… Вот они какие у меня! Мне бы жить да радоваться… А лихо тут как тут…

Я подробно расспросила ее о прошлой жизни.

Оказалось, что зимой она поскользнулась на улице и при падении сильно ушибла голову. Потом ее часто тошнило и кружилась голова. Вскоре после этого на уроке никак не могла вспомнить год смерти Пушкина. Волнуясь, она скомкала занятия и весь день горько плакала и говорила самой себе: «Какой стыд!»

Через несколько дней, придя в магазин за спичками, забыла как они называются. Память изменяла ей все чаще и чаще. Она не могла вспомнить название самых простых предметов, стала недоверчивой, необщительной, обидчивой. В случайном обращении товарищей, в каждой беседе с ними искала и находила намеки на свою никчемность, неполноценность, непригодность для школьной работы. В смятении иногда вновь и вновь ошибалась на уроках. Очень быстро утомлялась, а по ночам не могла спать. Ей казалось, что ее скоро уволят. Готовилась к этому, копила деньги «на черный день», стала чрезвычайно бережливой, почти скупой, ограничивала себя в самом необходимом, даже в еде. Сильно исхудала.

Как‑то вечером к ней пришла школьная уборщица и передала просьбу заведующего явиться утром за путевкой в санаторий. Мария Васильевна выслушала спокойно, но, оставшись одна, горько заплакала. Она решила, что ее обманывают. Завтра, думала она, заведующий объявит, что она не умеет преподавать, и предложит подать заявление об уходе.

Что ей делать дальше? Как жить без привычной, любимой работы, без товарищей, без ребят? Она провела ночь без сна, а на рассвете пыталась покончить с собой, но помешали соседи, заподозрившие неладное. Учительница была спасена, но спасителей встретила упреками: «Зачем помешали… Хотите объявить приговор? Выгнать из школы?»

Потом долго плакала и успокоить ее было нельзя. Она не верила, что ее действительно вызывали для вручения путевки. В таком состоянии ее привезли в больницу.

Теперь больная как будто успокоилась и мирно беседовала со мной.

Указывая на чернильницу, я спросила:

– Как это называется?

В глазах Марии Васильевны появилось выражение тревожной тоски и смущения.

– Сейчас вспомню… Одну минутку… Это куда наливают для того, чтобы писать.

– Чернила?

– Да, да… чернила.

– Ну, а куда наливают чернила?

– Вот сюда, – схитрила она, показав пальцем на чернильницу.

– А как это называется?

– Что вы, право, доктор… так расспрашиваете, – рассердилась она. – Надо о болезни, а вы о чернильнице… Ну, называется чернильница, – сердито добавила она.

– Вот и вспомнили! А теперь скажите, играете ли вы на рояле?

– Да, у нас в школе свое пианино. Дети любят, когда я играю…

Я предложила учительнице подойти к роялю.

– Ох, доктор, не знаю. Давно не играла. Разве легкое что…

И Мария Васильевна нерешительно начала.

Проиграв несколько фраз мелодии Грига, она повторила их, потом снова и снова играла то же самое.

– Дальше…

– Дальше? Пожалуйста, – смущенно ответила она и снова несколько раз проиграла одно и то же.

В больнице Мария Васильевна была вялой, ничем не занималась. Всегда подтянутая, аккуратная, она и здесь старалась быть такой же, но порой не замечала, что платье надето неряшливо.

Иногда, сжавшись в комочек где‑нибудь в углу, она плакала. Ею овладевала тревога и тоска.

Однажды я видела, как она, стоя у подоконника, старалась разбить свое пенсне.

– Что вы делаете, Мария Васильевна? – спросила я, подойдя сзади.

Она смутилась, пыталась скрыть настоящую причину поступка. Но потом призналась, что делала это с целью проглотить осколки и умереть. Ее все время мучило сознание непригодности к работе.

Мне стало ясно, что надо прежде всего вызвать у нее новое отношение к своей болезни. С этой целью я исподволь, как можно доступнее, раскрывала перед Марией Васильевной картину и сущность ее болезни – сотрясения мозга. Когда учительнице стал понятен механизм заболевания, мне было нетрудно доказать необходимость длительного отдыха мозга от умственного напряжения. Но здесь возникла другая проблема: какого отдыха? Ведь нельзя же человека, долго и много трудившегося, перевести в условия полного безделья, искусственно созданного тепличного отдыха. Так, пожалуй, можно и совсем погубить человека, он почувствует себя лишним в жизни…

Изучив прошлое и характер Марии Васильевны, я пришла к выводу: ей надо перейти на более легкую работу в той же школе. Перед ней и была поставлена эта цель.

Если мы, психиатры, не находим такой цели для больных или не умеем ее внушить, то грош цена нашей психотерапии. Она теряет смысл, превращается в пустое говорение. Сам больной не всегда имеет в себе достаточно силы, чтобы найти цель и преодолеть затруднения на пути к ней. Сомнения же и неуверенность ведут его к новым неудачам.

Всякая физическая травма, например сотрясение мозга, особенно в пожилом возрасте, делает психику более ранимой, более податливой внешним воздействиям. Как правило, это сочетается с общим физическим ослаблением организма.

Мария Васильевна не составляла исключения. Необходимо было, следовательно, установить для нее такой лечебный режим, который физически укрепил бы ее и тем улучшил психическое состояние. Это и было сделано.

Санитарки внимательно следили за учительницей и заставляли ее регулярно съедать всю порцию пищи. Ей неустанно напоминали о необходимости систематически гулять в саду, на свежем воздухе. Она понемногу играла на рояле и ежедневно занималась рукоделием. В палату к ней я поместила выздоравливающую от послеродового психоза молодую веселую женщину – мать троих детей. Мария Васильевна подружилась с ней, давала разумные советы, как правильно воспитывать детей.

Все это укрепляло в ней уверенность в своих силах, убеждало в том, что она сможет принести пользу, оставаясь в близком ей коллективе.

Кроме хорошего питания, больную лечили водными процедурами, под кожу вводили кислород, инсулин. Все это как бы омолаживало стареющий организм.

Учительницу часто навещал заведующий школой. Он был искренне огорчен и болезнью Марии Васильевны, и тем, что из трудового строя выбыл ценный человек. Нередко привозил теплые товарищеские письма от сослуживцев. Заботливое отношение благотворно действовало на больную.

– Доктор! Как бы сделать так, чтобы переход на другую работу был наименее болезненным? – озабоченно спросил однажды меня заведующий школой.

– Этим я все время занимаюсь, – ответила я. – А вы подготовьте ей работу делопроизводителя или технического секретаря.

В результате лечения больная стала чувствовать себя значительно лучше. Она даже слегка пополнела. Я не замечала в ней ни тревоги, ни подозрительности. Она теперь хорошо сознавала, что люди о ней заботятся, что ее будущее обеспечено и не предвещает никаких тревог. Назначенная ей пенсия, маленькая работа среди близких людей, забота о ее здоровье – все это явилось хорошим стимулом к жизни.

Еще через некоторое время, когда несколько укрепилась и память, Марию Васильевну уже можно было выписать. Всплакнув при расставании, она уехала в свое село в бодром настроении. Сопровождала ее молодая учительница, ее бывшая ученица.

Недавно пришло письмо от заведующего школой. Он писал, что Мария Васильевна Корчагина работает делопроизводителем, очень старательна, все записывает, чтобы ничего не забыть. «Самое главное в том, – писал он, – что она сознает себя членом коллектива, который делает большое, почетное дело. Мы все теперь довольны».

Я тоже была довольна. Удалось вернуть к трудовой жизни человека – добрую, милую труженицу.

 

Date: 2015-07-02; view: 229; Нарушение авторских прав; Помощь в написании работы --> СЮДА...



mydocx.ru - 2015-2024 year. (0.006 sec.) Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав - Пожаловаться на публикацию