Предварительные замечания

1. Идеализм выражен уже в нашем первом основоположении. Ибо поскольку Я есть непосредственно в силу того, что оно мыслит себя (ведь оно не что иное, как мышление самого себя), то положение Я=Я равно положению: я существую, тогда как положение А = А означает только: если положено А, то оно положено равным самому себе. Вопрос, положено ли оно, применительно к Я невозможен. Если положение «я существую» является принципом всякой философии, то не может быть никакой реальности, кроме той, которая равна реальности этого положения.

Однако это положение не означает, что я существую для чего то вне меня, а означает только, что я существую для себя самого. Следовательно, все то, что вообще существует, может существовать только для Я, никакой другой реальности вообще быть не может.

2. Таким образом, самым общим доказательством общей идеальности знания следует считать то, которое проводится в наукоучение с помощью непосредственных выводов из

положения я существую. Но возможно и иное, фактическое доказательство этого, которое в самой системе трансцендентального идеализма достигается тем, что вся система знания действительно выводится из этого принципа. Поскольку здесь речь идет не о наукоучение, а о самой системе знания в соответствии с основоположениям странсцендентального идеализма, то достаточно привести лишь общий результат наукоучение, чтобы, отправляясь от определенных им положений, приступить к нашей дедукции упомянутой системы знания.

3. Мы сразу же перешли бы к построению теоретической и практической философии, если бы само это деление не должно было быть выведено сначала наукоучением, которое по своей природе не является ни чисто теоретическим, ни чисто практическим, но тем и другим одновременно. Поэтому нам надлежит сначала, как это делается в наукоучение, доказать необходимость противоположности между теоретической и практической философиями, доказать, что они друг друга предполагают, что одна невозможна без другой, и основываясь на этих всеобщих принципах, построить систему обеих философий.

Доказательство того, что все знание должно быть выведено из Я и что нет другого основания реальности знания, не дает еще ответ на вопрос: каким же образом вся система знания (например, объективный мир со всеми его определениями, история и т. д.) полагается посредством Я. Даже самому закоренелому догматику можно доказать, что существует только в представлениях, однако полная убедительность достигается лишь в том случае, если будет полностью гуэказан механизм возникновения мира из внутреннего принципа духовной действительности; ("ЯД' ли найдется человек, который, увидев, как объективный мир со всеми его определениями развертывается без какого либо аффинирования извне из чистого самосознания, сочтет необходимым существование еще одного, независимого от самосознания мира; в этом, по-видимому, и состоит мнение, основанное на плохо понятом учении Лейбница

о предустановленное! гармонии *. Однако, прежде чем мы приступим к выведению этого механизма, следует ответить на вопрос, что дает нам основание вообще допустить наличие подобного механизма. В ходе этого выведения мы рассматриваем Я как совершенно слепую деятельность. Мы знаем, что изначально Я только деятельность; но почему мы полагаем Я как слепую деятельность? Это определение будет, очевидно, лишь привходящим по отношению к понятию деятельности. Ссылаться на чувство принужденности в нашем теоретическом знании и затем умозаключать, что поскольку Я изначально есть только деятельность, то эту принужденность можно понять только как слепую (механическую) деятельность,— такая ссылка на факт в науке, подобно нашей, недопустима; наоборот, наличие этой принужденности должно быть сначала дедуцировано из природы самого Я; к тому же вопрос об основании упомянутой принужденности предполагает изначально свободную деятельность, составляющую единство с деятельностью связанной. Так оно и есть. Свобода является единственным принципом, который лежит в основе всего, и в объективном мире мы не видим ничего вне нас существующего, а только внутреннюю ограниченность нашей собственной свободной деятельности. Бытие вообще есть лишь выражение заторможенной свободы. Следовательно, в знании скована наша свободная деятельность. Однако вместе с тем у нас не было бы понятия ограниченной деятельности, если бы в нас одновременно не было деятельности неограниченной. Это необходимое сосуществование в одном и том же тождественном субъекте деятельности свободной, но ограниченной и деятельности, не допускающей ограничения, должно быть, если оно вообще есть, необходимым, и дедуцировать эту необходимость надлежит высшей философии, являющейся теоретической и практической одновременно. Если, таким образом, сама система философии распадается на теоретическую и практическую, то должно быть вообще возможно доказать, что Я уже изначально и в силу своего понятия не может быть ограниченной (хотя и свободной) деятельностью, не будучи одновременно неограниченной деятельностью, и наоборот. Это доказательство

* Согласно этому учению, каждая отдельная монада производит мир из самой себя, но вместе с тем мир существует и независимо от представлений; тем не менее Лейбниц сам говорит, что мир, поскольку он реален, в свою очередь состоит из монад. Таким образом, всякая реальность в конечном счете все же основана на способности представления.

должно предшествовать теоретической и практической философии.

Что это доказательство необходимого сосуществования в Я той и другой деятельности является одновременно общим доказательством трансцендентального идеализма вообще, станет ясно из самого хода аргументации.

Общее доказательство трансцендентального идеализма выводится исключительно из дедуцированного нами выше положения: посредством акта самосознания Я становится объектом для самого себя.

В этом положении можно сразу обнаружить два других. Я вообще есть объект только для самого себя, следовательно, ни для чего внешнего. Если допустить воздействие на Я извне, то Я должно было бы быть объектом для чего то внешнего. Между тем для всего внешнего Я ничто. Следовательно, на Я в качестве Я ничто внешнее воздействовать не может.

1) Я становится объектом, следовательно, оно не есть объект изначально. Остановимся на этом положении, что бы, отправляясь от него, сделать дальнейшие заключения.

a) Если Я не есть объект изначально, то оно есть нечто противоположное объекту. Но все объективное является чем то покоящимся, фиксированным, неспособным само к какимлибо действиям, является лишь объектом действования. Следовательно, изначально Я — только деятель ность. Далее, в понятии объекта мыслится понятие чего то ограниченного или замкнутого в определенных пределах. Все объективное именно потому, что оно становится объектом, конечно. Следовательно, Я изначально (вне той объективности, которая привносится в него самосознанием) бесконечно,— следовательно, оно есть бесконечная деятельность. **.

b) Если Я изначально есть бесконечная деятельность, то оно есть также основание и средоточие всей реальности. Ибо если бы основание какой либо реальности находилось вне его, то его бесконечная деятельность была бы изначально ограничена.

c) Предпосылка самосознания состоит в том, чтобы эта изначально 1 бесконечная деятельность (это средоточие всей реальности) Ста От" объектом для самой себя, следовательно, конечной и ограниченной, Вопрос в том, как это мыслимо.

Я есть изначально чистое, уходящее в бесконечность продуцирование, посредством одного этого продуцирования Я никогда не стало бы продуктом. Следовательно, для того чтобы возникнуть для самого себя (чтобы быть не только

производящим, но одновременно и произведенном, как это происходит в самосознании), Я должно положить границы своему продуцированию.

d) Однако Я не может ограничить свое продуцирование, великолепно полагая себе что либо.

Доказательство. Ограничивая себя в качестве продуцирования, Я становится чем то для самого себя, т. е. полагает самого себя. Но полагание всегда определенно. Всякое же определение предполагает нечто абсолютно неопределенное (например, каждая геометрическая фигура предполагает бесконечное пространство), каждое определение является, следовательно, снятием абсолютной реальности, т. е. отрицанием.

Однако отрицание положительного может быть осуществлено не просто посредством устранения чего то, но только посредством реального противоположения (например, 1 + 0 = 1, 11 0).

Таким образом, в понятии полагание необходимо мыслится и понятие противоположения, следовательно, в акте самополагания мыслится также полагание чего то противоположного Я, и только поэтому акт самополагания является одновременно актом отождествления и синтетическим актом.

Это нечто, первоначально противоположное Я, возникает, однако, только посредством действия самополагания и, будучи абстрагированным от этого акта, есть просто ничто.

Я — это совершенно замкнутый в себе мир, монада, которая не может выйти из своих пределов, но в которую также ничто не может проникнуть извне. Следовательно, в нее никогда не попало бы ничего противоположного (объективного), если бы оно не было положено изначальным актом самополагания.

Следовательно, это противоположное (неЯ) не может служить основанием для объяснения действия, посредством которого Я становится для самого себя конечным. Догматик объясняет конечность Я непосредственно его ограниченностью объективным; идеалист же, следуя своему принципу, должен дать обратное объяснение. Объяснение догматика не выполняет обещанного. Если бы, как он предполагает, Я и объективное изначально как бы разделились в реальности, то Я не было бы изначально бесконечным, каково оно есть, ибо конечным оно становится лишь посредством акта самосознания. Поскольку самосознание постижимо только как акт, оно не может быть объяснено на основании чегото, что способно объяснить

лишь пассивность. Оставляя в стороне, что объективное возникает для меня только посредством становления конечности, что Я открывается объективности лишь через акт самосознания, что Я и объект друг другу противоположны, подобно положительной и отрицательной величинам, что, следовательно, объекту может быть присуща только та реальность, которая снята в Я, догматик объясняет ограниченность Я только так, как может быть объяснена ограниченность объекта, т. е. как ограниченность саму по себе, а не как знание о ней. Между тем Я в качестве Я ограничено лишь тем, что оно созерцает себя таковым, ибо Я есть вообще лишь то, что оно есть для самого себя. Объяснение догматика доходит до объяснения ограниченности, но не достигает объяснения самосозерцания в ней. Я должно быть ограничено, не переставая быть Я, т. е. не для созерцающего извне, а для самого себя. Что же такое это Я, для которого должно быть ограничено другое Я? Без сомнения, нечто неограниченное; следовательно, Я должно быть ограничено, не переставая быть неограниченным. Спрашивается, как же это мыслимо?

Я может быть не только ограниченным, но и созерцающим себя таковым или, ограничиваясь, оставаться в то же время неограниченным лишь в том случае, если оно само себя полагает ограниченным, само создает ограничение. Я само создает ограничение — это означает: Я снимает самого себя в качестве абсолютной деятельности, т. е. вообще снимает себя. Но это — противоречие, которое требует своего разрешения, так как в противном случае философия окажется противоречивой уже в своих первых принципах.

e) Что изначально бесконечная деятельность Я ограничивает саму себя, т. е. превращает в конечную (в само сознание), постижимо лишь в том случае, если можно

доказать, что Я в качестве Я может быть неограниченным, лишь поскольку оно ограничено, и, наоборот, что оно в качестве Я ограничено, лишь поскольку оно не ограничено.

f) В этом положении заключены два других.

А. Я в качестве Я не ограничено лишь постольку, поскольку оно ограничивается.

Спрашивается, как это мыслимо.

аа) Я есть все, что оно есть, только для самого себя. Следовательно, утверждение «Я бесконечно» означает, что оно бесконечно для самого себя. Предположим на мгновение, что Я бесконечно, не будучи таковым для самого себя; тогда у нас была бы бесконечность, но эта бесконечность не была бы Я. (Это можно наглядно представить себе в виде

бесконечного пространства, которое есть бесконечность, не будучи Я, и являет собой как бы растворившееся Я, Я без рефлексии.)

bb) Утверждение «Я бесконечно для самого себя» означает: оно бесконечно для своего самосозерцания. Но, созерцая себя, Я становится конечным. Это противоречие может быть разрешено только тем, что Я в этой конечности становится для себя бесконечным, т. е. что оно созерцает себя в качестве бесконечного становления.

ее) Но становление может быть мыслимо лишь при условии, что существует ограничение. Представим себе бесконечно производящую деятельность в качестве расширяющейся без каких либо препятствий; она будет производить с бесконечной быстротой, и продуктом ее будет бытие, а не становление. Условием всякого становления является, следовательно, ограничение, или предел.

dd) Однако Я должно быть не просто становлением, а бесконечным становлением. Для того чтобы оно было становлением, оно должно быть ограничено. Для того чтобы оно было бесконечным становлением, предел должен быть снят. (Если производящая деятельность не стремится преступить границы своего продукта (свой предел), то этот продукт не продуктивен, т. е. не есть становление. Если же продуцирование в какой либо определенной точке завершено, следовательно, если предел снят (ибо предел существует лишь в противоположность деятельности, которая стремится его преодолеть), то это означает, что производящая деятельность не была бесконечной.) Таким образом, предел должен быть снят и одновременно не снят. Снят, чтобы становление было бесконечным, не снят, чтобы оно никогда не переставало быть становлением.

ее) Это противоречие может быть разрешено лишь посредством промежуточного понятия бесконечного расширения предела. Для каждой определенной точки предел снимается, но снимается не абсолютно, а лишь отодвигается в бесконечность. (Отодвигаемое в бесконечность) ограничение является, следовательно, единственным условием, при котором Я только и может быть бесконечным в качестве Я.

Следовательно, ограничение этого бесконечного положено непосредственно самой сущностью Я (Ichheit), т. е. тем, что оно есть не только нечто бесконечное, но одновременно есть и Я, т. е. бесконечное для самого себя.

В. Я ограничено лишь благодаря тому, что оно не ограничено. Допустим, что Я положена граница без его

содействия. Пусть эта граница приходится на любую точку, скажем С. Если деятельность Я не доходит до этой точки или доходит только до этой точки, то она не является границей для Я. Однако даже для того, чтобы деятельность Я достигала только точки С, необходимо предположить, что Я изначально действовало, уходя в неопределенность, т. е. что оно бесконечно деятельно. Следовательно, для самого Я точка С существует лишь в силу того, что оно стремится выйти за ее пределы, но по ту сторону точки простирается бесконечность, ибо между Я и бесконечностью нет ничего, кроме этой точки. Тем самым бесконечное стремление Я само является условием, при котором оно ограничивается, т. е. его неограниченность является условием его ограниченности.

g) Из положений А и В делаются следующие выводы:

аа) Дедуцировать ограниченность Я мы могли только в качестве условия его неограниченности. Однако предел является условием неограниченности лишь в силу того, что он отодвигается в бесконечность. Но Я не может отодвинуть предел, не воздействуя на него, и не может воздействовать на него, если он не существует независимо от этого воздействия. Таким образом, предел становится реальным только под натиском Я. Если бы Я не направляло на него свою деятельность, он не был бы пределом для Я, т. е. (поскольку он может быть положен лишь отрицательно, лишь по отношению к Я) его бы вообще не было.

Деятельность, направленная на предел, является в соответствии с доказательством В не чем иным, как изначально уходящей в бесконечность деятельностью Я, т. е. той единственной деятельностью, которая присуща Я по ту сторону самосознания.

bb) Но, объясняя, как предел становится реальным, эта изначально бесконечная деятельность не объясняет, как он становится также идеальным, т. е. она объясняет, правда, ограниченность Я вообще, но не его знание об этой ограниченности или его ограниченность для самого себя.

ее) Однако предел должен быть одновременно реальным и идеальным. Реальным, т. е. независимым от Я,— ибо в противном случае Я не будет действительно ограничено; идеальным, зависимым от Я,— ибо в противном случае Я не полагает самого себя, не созерцает себя в качестве ограниченного. Оба утверждения: и то, что предел реален, и то, что он только идеален,— должны быть дедуцированы из самосознания. Самосознание утверждает, что Я ограничено для самого себя; для того чтобы оно было ограничено,

предел должен быть независим от ограниченной деятельности, тем самым ограниченным для самого себя, зависимым от Я. Противоречивость этих утверждений может быть устранена лишь посредством противоположности, присущей самому самосознанию. Утверждение «предел зависим от Я» означает: в Я помимо ограничиваемой деятельности есть и другая деятельность, которая должна быть независима от нее. Следовательно, кроме той уходящей в бесконечность деятельности, которую, поскольку только она может быть реально ограничена, мы назовем реальной, в Я должна быть и другая деятельность, которую можно назвать идеальной. Предел реален для деятельности, уходящей в бесконечность, или — поскольку именно эта бесконечная деятельность должна быть ограничена в самосознании — для объективной деятельности Я; идеален он, следовательно, для противоположной, необъективной, самой по себе не допускающей ограничения деятельности, которую нам теперь надлежит охарактеризовать более подробно.

dd) Других факторов самосознания, кроме этих двух деятельностей, одну из которых мы сначала лишь постулировали в качестве необходимой для объяснения ограниченности Я, не дано. Следовательно, вторая, идеальная, или необъективная, деятельность должна быть такой, чтобы ею было одновременно дано основание для ограничения объективной деятельности и знания об этом ограничении. Так как идеальная деятельность изначально положена только в качестве созерцающей (субъективной) объективную деятельность, чтобы с ее помощью объяснить ограниченность Я в качестве Я, то для второй, объективной, деятельности ее созерцание и ограничение должны быть одним и тем же. Объяснять это следует исходя из основного свойства Я. Для того чтобы быть деятельностью Я, вторая деятельность должна одновременно ограничиваться и созерцаться в качестве ограниченной, ибо именно в этой тождественности созерцания себя и бытия состоит природа Я. Вследствие того, что реальная деятельность ограничивается, она должна также созерцаться, а посредством того, что она созерцается, также ограничиваться. То и другое должно составлять абсолютное единство.

ее) Эти деятельности, идеальная и реальная, предполагают друг друга. Реальная деятельность, которая изначально стремится в бесконечность, но для самосознания должна быть ограничена,— ничто без идеальной деятельности, для которой она в своей ограниченности бесконечна (согласно

dd). В свою очередь идеальная деятельность — ничто без деятельности созерцаемой, ограничиваемой и именно поэтому реальной.

Из этой взаимной обусловленности этих деятельностей, необходимой для самосознания, будет выведен весь механизм Я.

ff) Так же как предполагают друг друга эти деятельности, предполагают друг друга идеализм и реализм. Если я подвергаю рефлексии только идеальную деятельность, то я становлюсь на точку зрения идеализма, или утверждаю, что предел положен только самим Я. Если же рефлексии подвергается только реальная деятельность, то я становлюсь на точку зрения реализма, или утверждаю, что предел независим от Я. Если же рефлексии подвергаются обе деятельности одновременно, то возникает нечто третье, что можно назвать идеал реализмом или что мы до сих пор именовали трансцендентальным идеализмом.

gg) В теоретической философии объясняется идеальность предела (или то, как ограниченность, изначально существующая только для свободного действования, становится ограниченностью для знания). В задачу практической философии входит объяснить реальность предела (или то, каким образом ограниченность, изначально только субъективная, становится объективной). Следовательно, теоретическая философия является идеализмом, практическая философия — реализмом, и только обе вместе составляют завершенную систему трансцендентального идеализма.

Так же как идеализм и реализм предполагают друг друга, предполагают друг друга теоретическая и практическая философии, и в самом Я изначально едино и связано то, что мы для построения нашей системы вынуждены здесь разделять.

Date: 2015-07-02; view: 333; Нарушение авторских прав