Тема 7. Характеристика неэкспериментальных методов исследования 8 page

Преимущества применения техники этим не исчерпываются. В актив следует отнести также «развязывание рук» интервьюеру, освобождающее его от непосредственных записей. Он может лучше сосредоточиться на процессе беседы и уделить больше внимания партнеру. Кроме того, материалы технической записи на стадии обработки и интерпретации могут многократно изучаться разными специалистами, что весьма полезно для выработки окончательных выводов по проводимому исследованию. Однако есть и ряд противопоказаний к применению техники в интервью, особенно в психологическом интервью. Главный недостаток, по мнению большинства специалистов, заключается в том, что микрофон, а тем более видеокамера стесняют респондента, а это отрицательно сказывается на качестве его информации и контактах с интервьюером [218, 428]. К тому же технические средства «засвечивают» респондента, что нежелательно при анонимных опросах. Кроме того, возможны и технические огрехи. Например, искажения или потеря информации от неудачного расположения аппаратуры или неполадок в ней.

Требования к интервьюеру

К интервьюеру приложимы все общие требования, предъявляемые к ведущему беседу и опрос. О них уже было сказано. Но есть и специфические качества, которыми должен обладать квалифицированный интервьюер. Эти качества должны обеспечивать выполнение двух обязательных условий интервьюирования: исключить (или хотя бы минимизировать) влияние интервьюера на содержание ответов опрашиваемого и способствовать созданию благоприятной ауры их общения. Совмещение этих условий от личает интервью от беседы и анкетирования. Для беседы обязательным является только второе условие, в то время как первое – не обязательно. В некоторых случаях воздействие специалиста является даже целью собеседования (например, при клинической беседе). Для анкетирования, наоборот, обязательно соблюдение первого условия, но не второго. Их взаимоотношения – дело десятое. Главное, чтобы анкетируемый не уклонился от опроса и отвечал предельно откровенно. А это обычно достигается больше деловитостью обстановки и анонимностью опроса, нежели влиянием исследователя.

В предельно лаконичном виде требование к личности интервьюера формулируется так: он должен быть «общительным педантом». В педантизме олицетворяются способности строго следовать намеченному плану исследования, добиваться от респондента необходимой информации, доводить дело до конца. Общительность позволяет успешно взаимодействовать с опрашиваемым. Но в отличие от беседы в интервью не следует доводить общение до уровня эмпатии, а тем более идентификации. Как говорилось, оценки и мнения интервьюера могут относиться только к факту высказывания респондента, но не к содержанию его ответов, отражающих его мысли, чувства, установки. А эмпатическое общение со всей очевидностью демонстрирует позицию ведущего и поощряет или затрудняет проявление тех или иных переживаний ведомого.

Кстати, повышенная эмоциональность – не лучшее свойство интервьюера. Люди импульсивные обычно так «выкладываются» и привносят в ход опроса столько эмоций, что легко отклоняются от заданного плана, незаметно для себя вдаются в несущественные, а то и посторонние для исследования проблемы, могут даже «пойти на поводу» у респондента. Поэтому наиболее приемлем интервьюер уравновешенный и спокойный.

Еще одно качество желательно иметь интервьюеру как субъекту общения: умение противостоять стереотипизации образа партнера. Хотя стереотипы восприятия людей – явление естественное для любого процесса общения, все же в интервью требуется максимум непредвзятости к личности собеседника.

Понятно, что для интервьюера совершенно нежелательны дефекты дикции. Они могут повлечь сложности в контакте с респондентом на уровне и восприятия, и понимания, и эмоциональных отношений. Эти дефекты могут вызвать ошибки при регистрации реплик интервьюера ассистентом или их неразборчивость при звукозаписи.

Как свидетельствует практика опросов, на контактах с респондентами благотворно сказывается высокий уровень культуры и образования опрашивающего. Интервьюер с высшим образованием и широким кругозором скорее и легче вызовет у опрашиваемых уважение и доверие, чем менее образованные или узкопрофильные специалисты. Не последнюю роль играет внешний вид берущего интервью. Признаки нездоровья, неаккуратность, безвкусица в одежде – все это осложняет контакт с респондентом и понижает эффективность беседы.

В известных пределах интервьюер должен обладать артистическими качествами, чтобы сыграть успешно свою роль интересующегося проблемами партнера. Однако он ни в коем случае не должен подыгрывать ему. «Ни одеждой, ни манерой разговора не следует подлаживаться под опрашиваемого: надо держаться спокойно и уверенно» [428, с. 159]. Еще хуже, если интервьюер пытается «произвести впечатление», «подать себя». Его энергия должна быть направлена не на воздействие, а на наблюдение. Не следует прибегать к каким-то специальным ухищрениям, чтобы показать и доказать свое участие в партнере. «Лучшая уловка – это избегать всяких уловок, относиться к опрашиваемому с истинным человеколюбием, с не наигранным, а подлинным интересом» [262, с. 196]. И уж совершенно недопустимо интервьюеру в момент ведения беседы размышлять о своих делах, витать в своих мыслях, интеллектуально и эмоционально «отсутствовать».

Заключить обзор необходимых интервьюеру качеств можно его портретом, обрисованным Э. Ноэль: он «должен выглядеть здоровым, спокойным, уверенным, внушать доверие, быть искренним, веселым, проявлять интерес к беседе, быть опрятно одетым, ухоженным» [262, с. 196].

Виды интервью

Обычно разновидности интервью различают по степени его формализации: а) стандартизированное, или формализованное, в котором формулировки вопросов и их последовательность определены заранее; б) нестандартизированное, или свободное, где интервьюер руководствуется лишь общим планом и задачей исследования, а вопросы задаются в соответствии с ситуацией; в) полустандартизированное, или фокусированное, в котором используется так называемый «путеводитель» интервью с перечнем как строго необходимых, так и возможных вопросов.

Достоинства стандартизированного интервью: 1) сравнимость данных разных респондентов; 2) высокая надежность данных. Повторные интервью с тем же респондентом обычно дают совпадаюшие результаты; 3) отточенность вопросов минимизирует ошибки их «перевода» и «формулировки»; 4) доступность интервьюеру невысокой квалификации.

Нестандартизированное интервью позволяет в наибольшей степени добиться хороших контактов с опрашиваемым, так как в силу своей гибкости способствует созданию наиболее естественной и непринужденной обстановки, позволяет следить за ходом мысли респондента, задавать ему дополнительные вопросы на темы, не имеющие прямого отношения к изучаемой проблеме, но интересные для него [336]. Преимущества нестандартизиро-ванного интервью: 1) ближе к беседе, что способствует созданию более естественной обстановки и получению более естественных ответов; 2) более ситуативно, что дает возможность легче управлять беседой с учетом складывающихся обстоятельств; 3) дает более глубокую информацию, 4) более широкий диапазон используемых слов с эквивалентным значением для разных респондентов. Иначе говоря, дает возможность стандартизировать смысл вопросов, не привязываясь к строгому значению слов. А это расширяет возможности общения с интервьюируемым.

Полустандартизированный вариант, естественно, совмещает достоинства и недостатки каждого их двух смежных видов интервью.

Стандартизированный вариант выгоден при большом количестве респондентов, данные которых необходимо сравнить и обобщить. Свободное интервью применяется обычно для немассового опроса с целью ориентировки в проблеме, отработки вопросника, контроля и дополнения массовых данных. Полустандартизированное интервью применяется с одинаковым успехом и в том и в другом случае.

В зависимости от уровня исследования интервью делят на предварительные, основные и контрольные. Первый вид позволяет произвести разведку проблемы, уточнить гипотезу, сформулировать задачи последующих опросов массового характера. Наиболее подходящий для этих целей нестандартизированный или полустандартизированный вариант. Особо специфический случай предварительного интервьюирования – это проверка вопросника. Такая шлифовка вопросника совершенно необходима при последующих массовых опросах с помощью формализованного интервью или анкеты. Здесь проверяется адекватность вопросов изучаемой проблеме, их ясность для опрашиваемых, уточняется наиболее приемлемая последовательность и расположение отдельных вопросов и их блоков, вскрываются упущения в тематике, устанавливается степень соответствия вопросника тем или иным контингентам опрашиваемых.

С помощью основных интервью осуществляется сбор главного множества сведений в массовых опросах. Обычно это уже стандартизированные формы. Контрольные интервью нацелены на проверку спорных или сомнительных данных, а также на заполнение информационных лакун, обнаруженных при обработке и интерпретации основных данных. Контрольные интервью выполняются в любой форме стандартизации.

По числу участников интервью делятся на индивидуальные, групповые и массовые. Индивидуальное интервью есть работа с одним опрашиваемым. Групповое – с несколькими одновременно. При этом могут быть подварианты: собственно групповая форма (без взаимовлияний респондентов в группе) и коллективная форма (связи не только интервьюера с каждым из респондентов, но и между ними). Массовое интервью – это опрос больших популяций (сотни и тысячи человек). Этот вариант характерен для социально-психологических и особенно для социологических опросов.

Другой аспект индивидуально-группового критерия – это число интервьюеров, участвующих в одном исследовании. Аналогию находим в делении метода наблюдения по числу наблюдателей. Правда, с этой точки зрения вариант группового интервью для опросов явление не типичное. Несколько интервьюеров одновременно на одного или группу опрашиваемых – большая редкость в практике опросов, тем более психологических опросов. А вот массовый опрос обычно предполагает работу множества интервьюеров со множеством респондентов. Но, как правило, эта работа каждым из интервьюеров ведется самостоятельно, отдельно от других. Объединяющими факторами здесь выступают единство программы и общий руководитель или координатор-исследователь. Каждая же отдельная акция интервьюирования – это индивидуальная процедура. Поэтому эпитет «массовый» следует скорее адресовать виду опроса в целом, а не интервью как конкретному способу его реализации. В зарубежной науке массовые опросы населения с помощью интервью называют иногда «демоскопическими интервью» [262].

В терапевтической практике различают диагностическое и клиническое интервью, которые по своему характеру совмещают элементы опроса и беседы. Диагностическое интервью направлено на получение информации о свойствах личности. Оно обычно применяется на ранних этапах психотерапии и служит средством установления тесного личного контакта с собеседником и способом проникновения в его внутренний мир. В структуру этого интервью часто включаются тестовые методики обследования. Клиническое интервью нацелено на оказание помощи пациенту в осознании им своих внутренних затруднений, конфликтов, скрытых мотивов поведения. Оно ведется в предельно свободной форме. Психолог в этих интервью-беседах интересуется не только (а иногда и не столько) содержанием ответов, но и их невербальным сопровождением (тон, мимика, жестикуляция, запинки и т. п.). Стратегия и ход клинического интервью строятся на предварительных данных диагноза. Клиническое интервью на практике трудноотличимо от психотерапевтической беседы.

Подобно беседе интервью можно подразделять на управляемое и неуправляемое. Основная масса устных опросов, конечно, проводится в форме управляемого интервью, где ведущий является более активной стороной. Но изредка по тем же причинам, что и в беседе, требуется уступить активную позицию опрашиваемому, которому необходимо «излить душу». Такие интервью-исповеди обычно называют ненаправленными.

Известно выделение таких форм интервью как интенсивное и фокусированное [428]. Первое трактуется как продолжительное и глубинное исследование, нацеленное на изучение направленности личности, чем сближается с клиническим интервью. Второе – более скоротечное и узкое, применяется для получения информации по более или менее частным аспектам взаимодействия человека со средой. Например, выясняются реакции респондентов на различные компоненты той или иной информации, поступающей через средства массовой коммуникации.

Наконец, возможно осуществление интервью через технические средства связи. Главным образом это телефон. Такой вид интервью резко сужает поле непосредственного контакта и, предельно ограничивая управляющие возможности ведущего, уже мало чем отличается от телефонного анкетирования. В последнее время в связи с массовым внедрением во все сферы жизни электронной техники изредка можно наблюдать ее применение в практике интервьюирования. Правда, это относится не столько к психологическим исследованиям, сколько к социологическим.

Анкетирование

Анкетирование – это опрос с помощью анкеты. Анкета (или опросный лист) – это специально оформленный список вопросов, обращенных к определенной категории респондентов.

Считается, что первым анкетирование как научный метод при- менил Ф. Гальтон в своих психодиагностических исследованиях»;

Специфика анкетирования как опросного метода

Анкетирование – типично опросный метод. Если интервью: сближается с беседой, а иногда от нее даже неотличимо, то анкетирование таким грехом не страдает. Элемент непосредственного общения и разговора исследователя (анкетера) с исследуемым (анкетируемым) сведен здесь к минимуму.

По-видимому, эта особенность анкетирования позволяет некоторым исследователям утверждать, что «анкетирование трудно отнести к собственно психологическим исследовательским методам. Информация, получаемая с помощью анкеты, является декларативной и не может считаться надежной и достоверной даже при полной искренности испытуемого. Каждый психолог, знает, как на содержание высказываний испытуемого влияют неосознаваемая мотивация и установка. Поэтому есть смысл считать анкетирование непсихологическим методом, который, однако, может использоваться в психологическом исследовании как дополнительный, в частности при проведении социально-психологических исследований» [120, с. 51].

Согласиться с такой оценкой анкетирования совершенно невозможно. Во-первых, анкетирование в психологии нацелено главным образом на получение психологической информации. Сведения социологического, демографического, экономического и иного характера являются вспомогательными, дополняющими психологическую картину и способствующими интерпретации психологических данных. Во-вторых, процедура анкетирования, хотя и сводит к минимуму непосредственное общение респондента с исследователем, тем не менее представляет собой, образно выражаясь, дуэль между ними. Составитель анкеты идет на массу ухищрений, чтобы чисто психологически воздействовать на отвечающего и добиться от него искомой психологической ин- 5 формации. Фактически именно на это направлено все таинство, конструирования анкеты (о чем говорилось выше при освещении правил составления опросников) и вся экспрессия оформления анкеты (о чем будет сказано ниже). Поддержать это психологическое воздействие исследователя в очном опросе призван и непосредственный анкетер-исполнитель, главной обязанностью которого является побуждение респондента к точному выполнению предусмотренных исследователем действий при заполнении анкеты. В-третьих, упрек в ненадежности и недостоверности получаемой от анкетируемого информации в силу влияния на его ответы неосознаваемой мотивации и установки с таким же успехом можно адресовать практически любому субъективному эмпирическому методу вплоть до лабораторного эксперимента с ответами испытуемого оценочного характера. Да и в так называемых объективных методах куда деться от факторов мотивации и установки? Есть у испытуемого интерес (в том числе актуально неосознаваемый) к тестированию собственной персоны – будут предельно быстро и правильно сложены матрицы Равена, пройдены лабиринты Векслера, начерчены змейки Озерецкого и т. д. Нет интереса, а тем более и установки, – нет и «хороших» объективных показателей. Кстати сказать, вряд ли кто решится личностные опросники отнести к непсихологическим методам. Но чем они принципиально отличаются от анкеты, а тестирование с их помощью – от анкетирования? Наконец, если даже считать, что анкетирование (как и опрос в целом) «пришло» в психологию из других наук (социологических?), то со времен Ф. Гальтона этот метод прошел такой путь адаптации к психологической проблематике, что уже стал неотделим от всего семейства психологических методов. Кроме того, подобные методические заимствования – неотъемлемая часть истории психологической науки, обогатившейся методами сопряженных с нею наук (особенно естественных) и, в свою очередь, обогатившей своими методическими идеями и разработками другие науки. Ну и в конце концов, анкетирование как разновидность опроса – это метод общенаучного характера и общенаучного значения. Поэтому говорить о нем как о непсихологическом методе в контексте интересов психологии также некорректно, как об эксперименте или наблюдении. Все эти методы при их использовании в психологии становятся «психологическими».

Но вернемся к специфике анкетного опроса в психологии. Главный компонент этого метода, от которого зависит львиная доля успеха или неуспеха опроса, – анкета. Отсюда вытекает и предельная акцентуация методических черт, общих для метода опроса в целом. Это – опосредованность, целенаправленность, асимметричность позиций исследователя и респондента и массовость.

Если в интервью посредническая миссия вопросов замаскирована непосредственным контактом партнеров по опросу, то анкета выполняет роль посредника со всей очевидностью. «Анкета – это однонаправленный канал, опосредующий общение» [289, с. 33]. В заочных же видах опроса анкета вообще является единственным представителем исследователя и единственным связующим звеном в его отношениях с респондентом.

Целенаправленность ужесточается по сравнению с интервьюпутем максимальной формализации анкетного опроса. Его в этом отношении можно сравнить разве что с предельно стандартизированным интервью, которое нередко даже отождествляется санкетированием [314, с. 22]. Строгая регламентация процедуры»вопрос – ответ» и системы вопросов (а в большинстве случаев и системы ответов), не допуская никакой «отсебятины» со стороны анкетера, жестко направляет весь ход опроса по намеченному пути, не позволяя уклониться от намеченной цели.

Предельно ясно обозначены и позиции партнеров. Исследователь только задает вопросы, а опрашиваемый только отвечает. Это уже практически допрос. Отвечающему нет никакой возможности и надежды перехватить инициативу. Она целиком и полностью за опрашивающим.

Что касается массовости, то анкетирование в этом отношении уникальный способ сбора данных. Никакой другой метод психологии, включая интервью, не может с ним сравниться в возможностях охвата огромных масс людей в ограниченное время. Ярким примером сверхмассового анкетирования являются всенародные референдумы и выборы уполномоченных властью всех уровней (депутатов, мэров, председателей, президентов и т. д.). В этих акциях участвуют миллионы людей, отвечающих определенным образом на определенные вопросы анкеты, именуемой обычно бюллетенем для голосования. Хотя психологические исследования, конечно, уступают по масштабам исследованиям социологическим и демографическим, но и они, используя метод анкетирования, способны охватить многие сотни людей. В связи с массовым характером анкетных опросов заостряется проблема репрезентативности выборки и как следствие из этого проблема отбора респондентов, соответствующих намеченной выборке. Эта проблема решается как на подготовительном, так и на основном этапах исследования. На подготовительном этапе очерчивается возможный контингент в целом и определяется его ориентировочный состав. Иногда осуществляется предварительное уведомление или даже согласование потенциальных респондентов. На основном этапе осуществляется текущая коррекция состава опрашиваемых. Ведется работа как с уже намеченными «жертвами», так и с новыми, определяемыми анкетером по ситуации.

Кроме усиления общих для опросного метода черт анкетирование характеризуется и рядом специфических особенностей, отличающих его от интервью. Во-первых, это уже отмеченная высшая ступень формализации. Достигается она благодаря письменной форме речевого общения исследователя с исследуемым. Все вопросы и ответы заносятся на специальный бланк – опросный лист. Последовательность и формулировки вопросов строго определены заранее при разработке анкеты. По ходу опроса их невозможно изменить, что вполне возможно сделать в процессе интервьюирования, даже стандартизованного. Эти принципиальные признаки формализации сопровождаются и рядом вспомогательных приемов строгой организации анкетного опроса как письменного общения. Сюда надо отнести внешнее оформление анкеты, ограничивающее произвольность поведения опрашиваемого. Ему отводятся определенные места для ответов на каждый вопрос, ограничивается пространство для их изложения. Системой специальных указателей и полиграфических средств (тип шрифта, цвет, расположение текста на формате листа, таблицы) регулируются его внимание и восприятие. Ограничивают действия респондентов и всевозможные пояснения и предписания по заполнению анкеты. На ужесточение стандартизации процедуры работает и использование закрытых вопросов: большая часть анкет, используемых в массовых опросах, носит закрытый характер.

Второй специфический признак анкетирования – это значительно меньшая, чем в интервью, роль исследователя (анкетера) в процессе опроса. Его функции по ходу анкетирования носят ярко выраженный исполнительский характер, что дает повод говорить о них как о служебных обязанностях [55]. Некоторый элемент творчества присутствует лишь в самом начале опроса, когда необходимо завязать знакомство и установить первый контакт с респондентом, когда надо склонить его к сотрудничеству и убедить ответить на вопросы анкеты. На этом этапе от анкетера требуются определенные знания, умения и навыки общения. Но требования к ним и к личностным качествам, обеспечивающим эффективное общение, здесь значительно ниже, чем в интервью. Дело в том, что при анкетировании вполне достаточно наладить взаимодействие и совсем не обязательно, а часто и нежелательно выходить в общении на уровень межличностных отношений. Здесь неуместно сочувствие, не требуется эмоциональных проявлений, не нужен богатый арсенал знаков и приемов, подчеркивающих соучастие анкетера. Влияние личности анкетера на респондента и его ответы должно быть сведено к минимуму миниморуму. Именно в анкетном опросе идеал ведущего приближается к упомянутому ранее «техническому ассистенту». При установлении контакта анкетер, как и интервьюер, должен представиться и сообщить о целях опроса. Дальнейшие его обязанности сводятся к чисто технологическим действиям: объяснить правила заполнения анкеты, проконтролировать их соблюдение респондентом и принять от него готовый опросный лист.

Третья характерная особенность анкетирования – его анонимность. Практически все анкетные опросы, проводимые с научно-исследовательскими целями, безымянны. Необходимость идентификации анкеты с конкретным субъектом может возникнуть лишь при диагностических обследованиях с целью оказания дальнейшей психологической, медицинской или социальной помощи этому человеку. Подобные случаи возможны при индивидуальных обследованиях, но совершенно не характерны для массовых опросов. А именно с ними обычно ассоциируется анкетирование как научный метод.

Анкетирование отличается от интервью еще и тем, что фиксация опроса, по сути дела, осуществляется не ведущим, а отвечающим. Он сам вписывает свои ответы в опросный лист. Конечно, анкетер в некоторых случаях может делать необходимые пометки и записи о личности респондента и ходе опроса. Но, во-первых, это не всеобщее и не обязательное правило, а во-вторых, информация анкетера носит дополняющий, но никак не основной характер. Главные сведения об изучаемом объекте заключены в ответах анкетируемого. Выбраковка анкет на основании наблюдений анкетера – явление исключительное.

Из инициативы респондента в заполнении анкеты вытекают еще две особенности анкетирования. Во-первых, это возможность ознакомления опрашиваемого сразу со всей совокупностью предлагаемых вопросов, что может повлечь выработку у него целостной установки на опрос. И тогда «эффект излучения», т. е. взаимообусловленность ответов на комплекс вопросов, может проявиться во всей своей полноте. Снять его не помогут никакие ухищрения, предусмотренные на этапе конструирования анкеты. Тогда буферные вопросы будут уже холостым выстрелом, не дающим ожидаемого результата.

Вторым следствием указанной свободы респондента является возможность отвечать не по порядку, предусмотренному анкетой, а в любой удобной для него последовательности. Не исключены возвраты к предыдущим ответам и сознательное согласование с ними ответов последующих. А это может свести на нет действие предусмотренных составителями анкеты уловок, направленных на повышение эффективности опроса. Например, «эффект воронки» будет нейтрализован. Предотвратить подобные действия опрашиваемого в заочном анкетировании невозможно. Остается рассчитывать только на склонность людей к упорядочиванию своей деятельности по принципу «начинать с начала» и на непроизвольное воздействие на респондента предложенного анкетой порядка. Изредка в пояснениях к заполнению анкеты дается предписание отвечать, сообразуясь с последовательностью предлагаемых вопросов. Насколько соблюдается это указание в заочном опросе проконтролировать невозможно. При очном опросе анкетер в принципе может, если это необходимо, руководить действиями опрашиваемого. Но, во-первых, это сложно осуществить в групповых вариантах опроса при работе сразу с несколькими респондентами. А во-вторых, даже в индивидуальных формах практически невозможно ограничить поле восприятия одним вопросом. Обычно весь анкетный лист находится перед глазами отвечающего целиком. А усиленное напоминание о строгой последовательности ответов вызывает искушение заглянуть вперед: «запретный плод сладок!».

Наконец, специфической чертой анкетного опроса, вытекающей из его опосредованности анкетой, выступает повышение уровня требований к качеству опросника. Это выливается в организацию специального большого предварительного этапа по разработке или, как часто говорят, конструированию анкеты.

Анкета

Анкета или опросный лист «представляет собой нечто большее, чем просто сумму отдельных вопросов. Не вызывает сомнений у исследователей и то, что компоновать его необходимо, руководствуясь психологическими, а не предметно-логическими соображениями» [389, с. 280].

Обычно анкета состоит из трех разделов. Первый, вводный, включает данные об организаторе опроса (учреждение, общественная организация, группа лиц), обращение к опрашиваемому, описание целей опроса, пояснения по заполнению анкеты. Здесь же следует заверить испытуемого (анкетируемого) об анонимности опроса. Вступление должно быть лаконичным и вежливым. Основная часть состоит из вопросов и места для ответов. При закрытых вопросах здесь же приводятся предлагаемые варианты ответов. Заключительная часть анкеты содержит выражение благодарности опрашиваемому, а иногда и приглашение к дальнейшему сотрудничеству.

При разработке анкеты предельно тщательно учитываются изложенные ранее требования к вопроснику, поскольку в процессе анкетирования уже нет возможности внести какие-либо коррективы, чего не исключает интервью. Некоторые из этих требований применительно к анкетированию даже возводятся в ранг принципов построения анкеты [428]. Повторим наиболее важные из них – это логика и надежность. Логика подразумевает адекватность программных вопросов задаче исследования и их грамотный «перевод» в анкетные вопросы, которые формулируются таким образом, чтобы получить адекватные ответы. Надежность обеспечивается понятностью вопросов респондентам и использованием в оптимальной комбинации разных типов вопросов.

Еще одно требование к вопроснику, приобретающее для анкетных опросов статус принципа, – это учет специфики культуры, опыта, образовательного уровня опрашиваемого контингента. Стилистика вопросов и общая структура анкеты должны соответствовать потенциальной аудитории. Поскольку психологические анкеты базируются на самонаблюдении и самоотчете, то анкетный метод не применим к детям и к обследуемым с низким культурным уровнем [213, с. 36]. Частным проявлением этого принципа выступает требование учета так называемого «стиля респондента». Под стилем респондента подразумеваются «индивидуально-психологические особенности человека, проявляющиеся в его ответах на анкетные вопросы и не имеющие непосредственного отношения к их содержанию» [55, с, 137].

Опыт научных опросов позволяет выделить несколько типичных стилей, препятствующих опросу и получению адекватных ответов: 1) отказ от участия, 2) «да»-тенденция, 3) случайность ответа, 4) неявное уклонение, 5) категоричность суждений, 6) неправда. Нейтрализации первого стиля помогает четкая формулировка цели опроса, качественное внешнее оформление анкеты, удачный выбор места и времени анкетирования. Тенденция к выражению согласия, присущая многим людям, сглаживается более развернутыми вопросами. Случайный характер ответов, зависящий от свойств личности респондента, преодолеть в анкетировании трудно. Но случайность может провоцироваться и самим опросом – его сложностью, монотонностью, скукой. Здесь могут помочь более приемлемые формулировки вопроса и привлекательный вид анкеты. Скрытая уклончивость выражается в обилии неопределенных ответов типа «не знаю», «трудно сказать». Ее преодолению способствует конкретизация вопросов. Категоричность суждений, помогают смягчить скрытые в вопросах подсказки или применение закрытых вопросов с набором не слишком категоричных ответов. Возможно снивелировать экстремумы ответов на стадии первичной обработки данных путем объединения резких оценок с близкими, но более мягкими. Лживые ответы, проистекающие как из боязни правды, так и из желания «услужить» исследователю, можно предупредить подчеркнутой анонимностью, благожелательной и деловой обстановкой опроса.