Глава 18. Не так уж многим людям приходится выслушивать вдохновляющие речи от демонов

Не так уж многим людям приходится выслушивать вдохновляющие речи от демонов. Ник в этом случае посчитал себя счастливчиком. Или проклятым.

«Давай, Ник», — сказал он сам себе. — «Соберись».

У него, вероятно, были эти непонятные силы, которые только и ждали, чтобы проявиться. Пришло время изучить их.

Примерно час назад нашли еще одного четырнадцатилетнего подростка примерно в трех кварталах от «Убежища», убитого тем же способом, со странным символом, нарисованным вокруг тела.

Его тренер собирался отдать их души своему хозяину, как вишенку на сливочном мороженом залитым шоколадным сиропом, и тогда Девюс сможет продолжать свои нападения снова и снова.

Ну, Ник Готье не был вишенкой и уж точно не был дураком.

Если честно, он уже и не знал, кем был, но он не мог остаться в стороне и позволить кому-то умереть или стать жертвой. Особенно, если он мог помочь. Настало время сражаться, а битвы — это то, в чем он разбирался.

«Ты сможешь,» — он крепко сжал цепочку в кулаке и начал думать о нужном изо всех сил.

Бесполезно. Уроки Грима больше злили, чем помогали. Разочарованный, он было начал опускать руки, как почувствовал тепло чьего-то присутствия рядом. Комната купалась в мягком сиянии, которое напоминало чувство материнской любви и привязанности. Оно было таким приятным, что он захотел потеряться в нем.

Рядом появилась Коди, она сидела, подобрав ноги под себя.

— Ты можешь, Ник, — она улыбнулась ему, и все внутри него бросилось в пляс. Черт побери, если она не была самой красивой девчонкой из всех кого он видел. Она всегда выглядела такой милой и доброжелательной.

— Привет, — прошептал он, немного боясь, что он спал, и она приснилась ему.

Ее улыбка стала шире.

— Привет.

Коди знала свое дело. Не дать Нику сойти с пути или принести его голову, силам, управляющим ею. Но каждый раз, когда она смотрела в эти голубые глаза, она теряла в них часть себя.

Часть себя ради него.

Его тяжело было не любить. Все эти силы были сосредоточены в теле того, кто был не уверен в себе и уязвим. Того, кто ставил нужды других выше своих. Он не стал бы изучать свои силы ради себя. Он сидел здесь такой расстроенный, из-за того, что не мог защитить других.

Она накрыла его руки своими.

— Ты прикладываешь слишком много силы.

— Мне нужно заставить это работать. Нет времени на всякую фигню.

Она сердито посмотрела на него. Ее братья были похожи на него, слепо следовали по своему маршруту, даже если он вел не в ту сторону.

И видите, куда это их привело.

Она подавила боль внутри себя. Дело было не в них, а их глупости, которая подвела их обоих и разрушила им жизни. Глупость, которая едва не уничтожила мир.

Дело было в Нике и его идиотизме.

— А если ты строишь книжный шкаф и ломаешь гвоздь пополам, потому что он не забивается так, как тебе надо, что в итоге ты получишь?

— Обломки.

Она улыбнулась.

— Точно.

Ник задрожал, когда она наклонилась к нему и взяла его руки в свои. У нее была самая нежная кожа, из всех, которые он трогал. Будто теплый вельвет.

— У тебя получается что-нибудь?

Ну да, но не то, что он хотел.

— Я никогда с этим не справлюсь.

Она расцепила их руки и взяла гематит, оценивая его вес.

— Может маятник не для тебя.

— Ты о чем?

— Все мы разные. То, что подходит одному, не подходит другому, — она вытянула руки перед собой и сложила в форме чаши. Затем что-то зашептала на красивом языке, который он не узнавал. Но он мог слушать его целый день. Особенно эти нежные музыкальные нотки в ее голосе.

Пока он наблюдал, в ее руках засветился странный синий свет. Он пульсировал, как электричество, затем закрутился, формируя фигуру. Через минуту туман стал темно — серым, почти черным, похожим на зеркало. Но поверхность не была стеклянной. Она казалась более переливчатой и жидкой.

Она протянула его ему.

— Это зеркало вроде магического кристалла. Возьми его.

Все еще сомневаясь, он взял его в руки.

— И что я с ним должен делать?

— Это окно во вселенную. Очисти свой разум и посмотри в него. Оно покажет тебе все, что тебе нужно знать и все, что ты ищешь.

С его то удачей, оно лишь покажет, что что-то застряло у него между зубов.

Или еще что похуже. Что-то, свисающее с его носа.

Борясь с любопытством и ужасом, он сделал, как она сказала. В то же мгновение, он увидел, как зеркало затуманилось. Он попытался бросить его, но Коди не позволила.

— Все нормально, Ник. Смотри.

Его недоверие исчезло, когда в нем начали появляться фигуры и двигаться. Вначале, он не мог их распознать, но затем, одна за одной они прояснились, и он услышал голоса в своей голове. Ух ты, это как смотреть телевизор или просматривать в камере записанное видео. Он увидел знакомых и незнакомых людей. Одна сцена так быстро сменялась другой, что от этого даже кружилась голова.

— На что я смотрю?

— На твой предмет, — она накрыла изображение руками. — Тот, с которым ты справляешься лучше всего. Тот, который говорит в тот момент, как ты прикоснешься к нему. Твое предназначение ясновидение, а не прорицание.

Наконец-то он узнал, что же действительно может делать. Уроки Грима заставили чувствовать себя ущербным и неправильным.

Но это…

Это он понимал. Это было похоже на то, что он видел в стекле машины Кириана.

Свет в комнате становился ярче.

Нахмурившись, он встретился взглядом с Коди.

— Почему комната стала светлее?

— Это мое поле вокруг нас. Так как раньше ты не использовал их, то теперь каждый раз, когда прибегаешь к ним, то посылаешь запах бекона подобным тебе. Вот почему Калеб запихал тебя в шкафчик. Из-за твоей силы сверхъестественных существ притягивает к тебе. Но пока ты не можешь ни защитить себя, ни бороться с ними. И это означает, что сейчас ты лакомство. Если они убьют тебя, пока ты слаб, то смогут поглотить твои силы и использовать их для себя.

Прекрасно.

— Это было бы плохо.

— Очень плохо, но зависит от того, кто убьет тебя.

Эти слова снова оглушили его, и он почувствовал беззащитность.

«Я не готов к этому…»

Он посмотрел на нее и признался в том, в чем никогда не признавался ни единой душе.

— Мне страшно, Коди.

— И так и должно быть. Но в то же время у тебя есть я, Калеб и Сими, которые сделают все, чтобы помочь тебе. Мы не позволим причинить тебе вред.

Если бы он сам так в это верил. Более того, он не знал, кому может доверять. Каждый говорил ему доверять кому-нибудь еще. А его нутро подсказывало иначе.

И все это сбивало его с толку.

— Как мне все это выдержать? — спросил он ее, желая узнать, сколько времени нужно, чтобы он смог снова стать нормальным.

— Я родилась, зная, кто я такая, и что должна сделать. Ты же как младенец, который только начал осознавать себя. Хотя ты уже ходишь и разговариваешь, но еще не знаешь, что ожог может оставить шрам, а нож порез. Мы должны научить тебя остерегаться опасностей этого мира. О хищниках и змеях, которые затаились, выжидая, чтобы вонзить клыки в тебя, — она положила обе руки на зеркало. — Ты сильнее чем все, кого я знала когда-либо, Ник. И я верю в тебя.

Когда она так говорила, он почти что сам верил в себя.

Сжав ее руку, он забрал у нее зеркало и начал снова в него смотреть. Вначале он видел свое отражение, а потом снова вернулись картинки. Они были мутными и непонятными. Затем более четкими, более ясными.

Через минуту он понял, что смотрит в прошлое. Как и сказала Коди, он словно смотрел в окно или что-то подобное, висящее на стене.

Он видел Девюса в костюме викторианского стиля, сидящего за круглым столом, вроде бы в офисе, а вокруг над ним смеялись несколько человек.

— Ты всегда будешь вторым, Уолтер. Ты должен это принять.

Девюс усмехнулся.

— Уверяю тебя, Теодор, мы выиграем игру. Можешь поставить свои миллионы на это.

Теодор стряхнул пепел от сигары в сторону Девюса, насмешливо посмотрев на остальных.

— Ты всегда был мечтателем, мальчик мой. Всегда мечтателем, — старик встал и жестом указал всем следовать за ним. Что они и сделали. Это напомнило ему группу щенков, следующих за лидером. Девюс выглядел таким расстроенным, что, казалось, сейчас ударится в слезы. Неожиданно, он начал швырять вещи и переворачивать мебель в комнате. Он скидывал с полок книги в кожаных обложках и рвал на себе волосы.

— Я выиграю, — бормотал он сквозь сжатые зубы. — Даже если мне придется убить всех игроков в команде… я выиграю.

Когда он пошел разбить зеркало в комнате, то неожиданно замер. В нем отражался он сам, но со спокойным и не таким сумасшедшим, как было у него на самом деле, выражением лица.

— Ты уверен в том, что сказал? — спросило его отражение.

Тот уселся на мраморное пресс-папье, едва не раздавив его.

— В чем?

— Ты убьешь всех игроков ради победы?

Несколько секунд он что-то бессвязно бормотал, в его глазах плескалась настоящая паника.

— Кто ты?

— Я тот, кто может помочь этому случиться. Мне нужно знать, серьезен ли ты. Иначе, я просто теряю свое время, и я просто не стану это делать, — изображение начало таять.

— Нет! Подожди!

Лицо появилось снова, на этот раз приподняв бровь. Девюс облизал губы.

— Я…я… я это и подразумевал.

— Тогда докажи.

— Как?

— Если ты серьезно к этому относишься, то принеси мне сердце, только что вырезанное из тела четырнадцатилетнего ребенка.

Девюс в ужасе вздохнул.

— Нет. Я не могу.

— Ну, значит плохо. Радость победы почувствует другой, — изображение пропало.

— Вернись!

Но оно не вернулось.

Девюс сидел, тряся головой и трогая стекло, гадая, а не привиделось ли ему все.

«Я сошел с ума. Я знаю. Но все же…»

Ник видел, как в голове Девюса вращались шестеренки, пока он обдумывал это. Он не мог поверить, что тренер вообще думал об этом. Он сумасшедший?

Должно быть.

Зеркало провидения снова заволокло туманом, и появились новые картинки. Ужасные картины.

Ужасаясь и чувствуя тошноту Ник наблюдал, как тренер преследовал невинную девушку, которая возвращалась домой после работы на фабрике. На темной аллее в центре Атланты тренер задушил ее, а потом вырезал ее сердце.

Какое-то мгновение Ник думал, что его стошнит. Как можно быть таким хладнокровным? Таким жестоким? Все расположение, которое он возможно чувствовал к Девюсу испарилось, на смену ему пришло твердое и холодное осуждение.

Девюс забрал свою первую жизнь. Его безумие должно быть остановлено здесь и сейчас.

Коди наблюдала, как Ник боролся с тошнотой. Как он отворачивался от неприятных действий тренера. Это дало ей надежду. Он совсем не хотел научиться и не был заинтересован в жестокости. Ему было неприятно, как и любому нормальному человеку.

На самом деле он не смотрел, пока тренер не вернулся к зеркалу с сердцем девочки в деревянной коробке. И даже тогда Ник съежился.

«Пожалуйста, позволь мне спасти тебя, Ник. Оставайся таким же и мне не придется тебя убить».

У нее уже было достаточно крови на руках. Она не хотела больше.

Коди переключила внимание на тренера, который совершал сделку, которую не следовало бы совершать.

Девюс открыл крышку, чтобы продемонстрировать своему одержимому зеркалу, что он сделал. Невозможно было не заметить гордый блеск в его глазах. Это гордая манера, с которой держится человек, готовый получить то, что нужно любой ценой.

Изображение в зеркале улыбнулось.

— Отлично. Лучше, чем я наделся.

— Скажи, что я должен сделать для победы?

— Тебя нужно собрать очень личные вещи от всех игроков, — изображение протянуло Девюсу красную вельветовую сумку. — Затем сложи их сюда.

Девюс взял ее и кивнул, а рука скрылась в зеркале.

— А потом?

— Ты сожжешь полынь и мышьяк, смешанные с базиликом и кедром. Положи пепел в сумку с личными вещами игроков, а в три часа дня, когда вы будете играть, развей его над сердцем жертвы. Пока ты носишь коробку с собой, ты будешь неуязвим. Ничто не сможет навредить тебе, и неудачи не настигнут тебя. Твоя команда будет играть, как никогда раньше, и вы станете победителями.

— Клянешься?

— Да, но не радуйся заранее, тренер. Всему своя цена.

Девюс в замешательстве нахмурился.

— Я уже убил девочку. Что еще?

Изображение цыкнуло на него.

— Сердце лишь поможет твоим игрокам играть изо всех сил. Оно не имеет никакого отношения к плате за это.

Он затрепетал.

— И плата?

— Твоя жизнь.

Его лицо побелело.

— Что?

— У тебя будет слава, Тренер. Как ты и хотел. Восхитительная победа над соперником. Я даже буду добрым и позволю тебе погреться в лучах этой победы. Но в обед следующего дня ты и твои игроки должны умереть вместе. Представь себе заголовки новостей на следующий день. Ох, трагедия — чемпионы умирают на вершине славы. Ты станешь легендой. Снова и снова.

Девюс шумно вздохнул.

— Это не то, что я хочу. Я на это не подписывался.

В глазах отражения жалости не было.

— Да, подписывался. Нужно было спрашивать условия, прежде чем заключать контракт. Тебе кто-нибудь говорил читать мелкий шрифт?

Руки Девюса неконтролируемо затряслись.

— Так не честно.

— А жизнь такая. Но не отчаивайся. В отличие от остальных игроков, ты умрешь не навсегда.

— О чем ты?

— Это твоя сделка, Уолтер. Пока ты будешь собирать для меня души, я не заберу твою. Но, если ты не доставишь мне команду победителей до обеда, ты будешь страдать от невероятных пыток до конца вечности. Понимаешь?

Он кивнул.

— Хорошо. А теперь, будь послушным мальчиком и не потеряй сердце.

* * *

Ник отодвинулся от зеркала, его желудок сжался, а в душе полыхала ярость. Как смел тренер заключать подобную сделку… И ради чего?

Ради гордыни?

Он никогда этого не понимал.

Коди вздохнула, привлекая внимание к себе.

— Ну, теперь мы знаем, как это все началось.

Ник открыл рот, чтобы ответить, но прежде чем успел это сделать, в его голове появились картинки. Они мелькали так же быстро, как и в зеркале. И как в случае с зеркалом, он не мог ими управлять. От этого у него закружилась голова и его затошнило.

И, боль….

Задыхаясь, он лежал на полу, прижимая руки к глазам, пытаясь смягчить ее. Такое ощущение, что его мозг взорвался в буквальном смысле.

— Ник? — Коди резко вздохнула, наблюдая за его конвульсиями на полу.

Что происходило? Что ей делать?

Она не чувствовала, что его атакуют, но он вел себя словно это было так. Неужели она нечаянно выпустила какие-то из его сил? Эта мысль пугала ее.

— Ник? — она попыталась снова.

И снова он не ответил.

На всякий случай она усилила защиту в комнате. Она стала настолько сильной, что ничто не могло пробить ее. Она положила голову Ника на колени и держала его, надеясь, что то, что он испытывает, его отпустит.

В голове Ник слышал голос девочки. Джулианны… Она говорила с ним тоном, схожим с тоном младшего брата Мадуга. Писклявым и вызывающим боль.

Освободи меня, молила она. Пожалуйста. Я больше не хочу никому вредить. Я хочу обрести покой, чтобы от меня отстали. Почему он не уйдет? Прошло уже столько времени, и я устала.

Это была девочка, убитая Девюсом. Она…

Что-то густое и теплое потекло по его венам. Это было не так, как в прошлые разы, когда его сила наполняла его. Это было иначе. Впервые, он чувствовал, что может контролировать ее. Как будто он мог ее направить.

Закрыв глаза, он попытался сосредоточиться.

Коди резко втянула воздух и отстранилась, когда увидела, как оранжевая аура покрыла все тело Ника. Это было демонической составляющей, и волоски на ее шее встали дыбом. Когда он открыл глаза, чтобы посмотреть на нее, они больше не были голубыми. Они стали лавандовыми. Не обычными для человека.

— Ты должна научить меня поднимать мертвых, — его голос был низким и глубоким, и был не похож на голос Ника, что она знала

Она дважды моргнула, пытаясь осознать его просьбу.

— Это запрещено.

Его голос стал нормальным и он наклонился, чтобы встретиться с ней лицом.

Нет, не правда. Это нежелательно. Но это единственный способ остановить все, позволить девочке отомстить убийце. Она хочет свободы, и я думаю, мы должны дать ей ее.

Коди покачала головой.

— Мы не можем, Ник. Ты недостаточно силен, и не знаешь, какие двери откроешь. Двери, что обычно не так-то легко закрыть.

«Она тебе врет».

Ник застонал, когда незнакомый голос зазвучал в его голове.

— Кто ты?

Ответа не было.

Но он его чувствовал, и если честно, ему уже надоело, что в его голове топтались все, кому не лень. Люди, вещи, животные. Пошли вон! Закрыто на ремонт. Иди куда-нибудь еще.

Коди положила руку ему на лоб, проверяя температуру.

— Я Коди. С тобой все нормально?

Он раздраженно посмотрел на нее.

— Я не с тобой говорю. Я слышал голоса в голове.

— На что они были похожи?

Он покрутил пальцем в ухе, пытаясь избавиться от них.

— Не могу в точности объяснить. Я… Мои силы зашевелились. Я могу их чувствовать. Они… — его слова прервал стон из-за того, что все внутри него закрутилось, и он не мог дышать.

Коди запаниковала, когда увидела, что его глаза снова поменяли цвет. Его кожа светилась и шевелилась. Ей нужно было сделать что-то быстро, чтобы не потерять его.

— Посмотри на меня, Ник!

Он проигнорировал ее.

Ей нужно было успокоиться и заставить эти силы отступить. Заставить его сосредоточиться на чем-то, помимо боли. Не долго думая, она поцеловала его.

От ощущения губ Коди Ник дернулся. А когда он распробовал их нежный вкус, спокойствие неожиданно накрыло все его существо. Ему казалось, что он парил. Сжав ее лицо руками, он позволил теплу ее губ смягчить его, пока он не смог снова думать нормально.

Одним поступком она изгнала его головную боль и вернула его к реальности.

Отодвинувшись, он посмотрел на нее.

— Спасибо.

Она кивнула.

— Обращайся еще. А теперь можешь объяснить мне то, что я услышала.

— Нет. Не совсем. Первой убитой была девочка Джулианна.

Это ее не убедило.

— Уверен, что это была она?

— О чем ты?

— Демону очень легко притвориться мертвым человеком. Это отнимает немного энергии, и так легко заставить людей делать что-либо. Если появиться перед кем-либо в образе любимого или ребенка, и они сделают все, что попросишь. Подумай об этом, как об обмане.

Ник и не подумал об этом, но по крайней мере сейчас он понял, о чем она говорила.

— Ты права. Она может врать. Но я так не думаю. В своей жизни я выучил одну вещь. Ничто не получится легко. И зеркало предупреждало Девюса не потерять сердце девочки. Говорю тебе, Коди. Ключ — девочка с которой все началось.

Он увидел сомнение в ее глазах еще прежде чем она озвучила это.

— Ты прав. Чтобы изменить что-то нужно идти к самому началу. Но…

— Но что?

— Ты говоришь о некромантии, Ник. С этим не играют, и невозможно ей научиться за несколько часов или дней. Некромантов воспитывают совершенно иначе.

— Как?

— За то, что они делают, каждый раз они теряют часть своей души. Сейчас ты говоришь о самом темном зле. Когда ты заставляешь тело двигаться снова, ты не просто восстанавливаешь сосуд. Тебе нужно вернуть туда и душу, а значит выдернуть ее оттуда, куда она ушла. А если она уже переродилась… Я думаю, никто и ничто не имеет права трогать ее. Но опять же, не уверена. Я так далеко не заходила. Из хороших побуждений.

Его глаза умоляли ее.

— Но ты знаешь кого-то, кто заходил…

Она вложила всю уверенность в свои слова, чтобы предотвратить катастрофу.

— Нет, не знаю.

— Но ты знаешь кого-нибудь, кто знает.

Его настойчивость была живой и милой, но раздражала. Уф! Поезд слетел с тормозов и она никак не могла остановить это.

Она точно знала, что Ник был упрям. Она никак не могла отговорить его от этого.

— Мы оба знаем кое-кого. Давай, бери свою куртку и пошли к Калебу.

* * *

Войдя в огромное мраморное фойе, по сравнению с которым фойе Кириана выглядело нищим, Калеб уставился на Ника и Коди.

— Вы совсем сошли со своего коллективного ума? Клянусь, я не могу оставить вас двоих даже на три секунды, чтобы вы не попали в переделку и не навредили себе, — он посмотрел на Ника сузившимися глазами. — От тебя я ожидал глупостей, но… — Он повернулся к Коди: —Тебе виднее.

Она беспомощно пожала плечами.

— Я пыталась ему сказать. Он не станет меня слушать. Подключайся.

Он указал жестом на Коди, глядя на Ника.

— Послушай ее, Ник.

Ник не пытался создать проблемы. Вовсе нет. Он понимал их панику и тревогу, и был за них благодарен. Но он знал, что видел и чувствовал.

— Вы оба хоть однажды прислушайтесь ко мне. Может у меня не так много опыта в этом, как у вас, но я знаю, что видел. Вы оба и все остальные повторяете мне, что я должен познать свои силы…познать свои силы… — он изобразил попугая, прежде чем продолжил нормальным тоном. — И когда я пытаюсь это сделать, вы говорите мне, что я не знаю, о чем прошу.

Он махнул руками в стороны.

— Отлично. Вы победили. Я сдаюсь. Сами разбирайтесь. Я иду домой. Собирать мои вещички, и когда ты, Калеб, умрешь, потому что у тренера есть твой спортивный инвентарь, который украл, если не я, то кто-либо еще, то не зови меня. С меня хватит, я собираюсь спрятаться в каком-нибудь бункере, пока все это не закончится, — он пошел к двери, но когда подошел к ней, она захлопнулась перед его носом.

— Я тебя ненавижу, Ник, — медленно произнес Калеб.

— Взаимно, Демон.

Раздраженно выдохнув, Калеб повернулся к Коди.

— Ты думаешь, что это разумно?

— Вовсе нет. Но у меня нет идеи получше. А у тебя?

— Мне кажется, я готов присоединиться к Монти Пайтон[24], — пробормотал Калеб и достал телефон, а затем набрал на нем номер. Пока раздавались гудки, он буравил их взглядом.

Скорчив рожицу из-за необходимости ожидания, Ник посмотрел на Коди.

— У некромантов нет голосовой почты?

Она пожала плечами.

— Привет, — наконец сказал Калеб. — Это Малфас… Ага, давненько не общались, и мне нужна твоя помощь. Ты далеко от Нового Орлеана?

На другой стороне линии Ник слышал глубокий голос, но не мог разобрать ни слова.

— Ладно. Увидимся, — Калеб повесил трубку и продолжил злобно глядеть на них.

— Он будет тут через несколько часов.

— Откуда он приедет? — спросил Ник.

— Он не скажет, и я знаю, что лучше не спрашивать, — он потер бровь. — Вам обоим лучше быть уверенными в том, что собираетесь сделать.

Коди повернулась к Нику.

— На всякий случай, Ник. Работа с зеркалом не должна пугать тебя. А это должно.

— Прекрати жаловаться, — сказал Ник. — Я уверен, ладно? Я или совершу большую ошибку, или покончу со всем этим. Вместо того, чтобы тратить нашу энергию на негатив, давайте сделаем что-нибудь позитивное?

— Например? Потянем Ника за руки, пока он не разревется, как девчонка?

Коди засмеялась.

Не нужно говорить, что Ник не оценил сарказм Калеба.

— Спасибо, что оставила меня на его милость, — сказал он Коди.

Она остудила его:

— Я пока этого не сделала. Но ночь только началась.

И им нужно в школу завтра. Ник посмотрел на часы.

— Черт. Мне нужно домой.

Калеб возразил ему:

— Не думаю, что это хорошая идея. Есть вариант, что мама отпустит тебя ночью из дома?

— Если я скажу, что мы будет учиться, то возможно.

Калеб усмехнулся.

— Мы и так учимся. Способом выживания в ближайшие несколько часов. Это тоже очень важно.

Ник не мог не согласиться. Он достал телефон и позвонил маме, которая все еще была на смене в «Убежище».

— Привет малыш, что хотел?

— А можно мне переночевать у Калеба? Мы вместе работаем над проектом и нужно больше времени.

— Ник, — ее голос был подозрительным и раздраженным. — Ты знаешь, я не люблю, когда ты так поступаешь, когда на следующий день надо идти в школу.

— Знаю, мам. Я бы не спрашивал, если бы это не было очень-очень важно. Пожалуйста?

Она издала раздраженный звук.

— Ладно. Не забудь почистить зубы.

— Хорошо.

— Позвони, если понадоблюсь.

— Хорошо.

— Ладно, скажи, что любишь меня, и я тебя отпущу.

Его лицо стало ярко — красным, и он повернулся к Коди и Калебу спиной.

— Я тебя люблю, — прошептал он.

Она чмокнула трубку и прервала звонок.

Он угрюмо посмотрел на Калеба.

— Чтоб я не слышал ни единого слова.

— Не мечтай. И хочу сказать, я впечатлен.

— Чем?

— Твоя мама не распекала нас в этот раз.

Ник фыркнул.

— Потому что она уже так поступала, и ты выжил. Будь благодарен.

Коди махала руками взад и вперед, будто пыталась ими похлопать.

— Итак, джентльмены. Что мы будем делать следующие несколько часов?

Ник улыбнулся, так как у него появилась отличная идея.

— Эй, Калеб, а нет ли у тебя где-нибудь в твоем ветхом особняке приставки с видео играми?

— Ты же знаешь. Назови что-нибудь, и оно у меня будет.

* * *

Ник обыгрывал Калеба в трехтысячный раз, когда неожиданно зазвенел дверной звонок. Все трое едва из кожи не выпрыгнули.

Коди прижала руку к сердцу.

— Думаю, это твой друг.

Калеб воспользовался своей силой, чтобы телепортироваться вниз и впустить его.

Ник воспользовался человеческим способом и прогулялся по дому до лестницы, ведущей вниз. Из-за того, как относились Калеб и Коди к происходящему, он ожидал, что появится монстрообразная человеческая гора в длинном плаще.

Но парень, стоящий внизу, был совершенно иным.

Одетый в широкие штаны с карманами оливкового цвета и тонкую черную футболку, он казался абсолютно обычным. Его волосы были чуть длиннее обычного и были очень взъерошены, но благодаря кудрям и обесцвеченным прядям прическа казалась достаточно модной. Он держал руки в карманах, большая темно-коричневая сумка была перекинута через плечо.

Пока Ник спускался, он заметил на парне пару поношенных шлепанцев Birkenstocks[25] и тонкий ножной браслет, сделанный из зеленых и черных ниток.

А еще у него было неплохое телосложение, хотя он был скорее худой, чем крепкий. Но в целом, он был обычным тридцатилетним парнем, с зеркальными очками, непритязательного вида.

Пока Ник не приблизился. Тогда все изменилось. Можно было ощутить, как от него, словно от заряженной батарейки, исходила сила. Ник мог поклясться, что слышал, как он гудит. Но не только это могло заставить убежать даже храброго. Он был покрыт шрамами, ожогами и татуировками. Как ветеран войны, которого пытали враги.

Ник засомневался.

Калеб прокашлялся и представил:

— Ксенон, познакомься с Ником Готье.

Ник сморщился.

— Ксенон? Что это за имечко такое?

— Я только на него откликаюсь, — у него был глубокий и низкий голос, как будто он им не часто пользовался. И когда Ник приблизился, Ксенон хмуро посмотрел на него. Он пробежался по нему взглядом от головы до пят. Не грубо, но все равно неприятно. — А ты та самая головоломка, завернутая в сплошные противоречия.

Калеб фыркнул.

— Не ешь нашу помощь Экс. Он нам нужен.

— Жаль, — Ксенон снял очки и положил их в чехол из сумки. Когда он сделал это, Ник разглядел татуировки на его руке. На каждой костяшке его левой руки было по букве, которые формировали слово «Легко». На правой было «Трудно».

Ник рассмеялся.

— Клевые тату. А у них есть особое значение?

— Молись, чтобы ты никогда не узнал, — игнорируя Ника, он переключил внимание на Калеба: — В чем дело?

Ник переместился к Коди, которая стояла у подножия лестницы. Она скрестила руки на груди, показывая ему, насколько ей здесь некомфортно. Она не произнесла этого, но об этом четко и громко говорил язык тела.

«Он меня пугает».

— И сколько это займет времени? — спросил Калеб.

— Два дня.

— У тебя один.

— Ты не можешь торопить меня, Малфас. Это скорее искусство, чем наука. И если я что-либо испорчу… ты знаешь последствия.

— Ага. Воспоминания еще свежы.

— Воспоминания? Да я все еще хожу к психологу, — тон Ксенона был спокойным и сухим. — И где я должен это сделать?

Калеб провел его в студию, справа от главного входа.

Пока они что-то там делали, Ник посмотрел на Коди.

— Мы… А кто мы друг для друга?

Она вопросительно приподняла бровь.

— Кто это мы?

— Ты и я. Что между нами происходит?

Несколько минут она молчала, будто обдумывая.

— Если честно, не знаю. Ты мне нравишься. Очень.

Было приятно осознавать.

— Но? — он страшился ее ответа так же, как и хотел его.

— Но нельзя так сближаться.

— Это ты меня вечно целуешь.

Она покраснела.

— Знаю. Мне надо прекратить спотыкаться и падать на твои губы.

— А… так вот, что это было.

Она сморщила нос.

— Конечно, так и было.

Своими словами она уничтожила его.

— Рад, что сказала. Теперь понял.

И начал уходить от нее, но она потянула его назад.

— Давай жить одним днем, ладно? Посмотрим, куда это заведет нас.

— Я молод. У меня это хорошо получается, — он упал на колени и начал изображать рыдания. — Я умру старым и одиноким. У любого неудачника в школе есть девушка, но не у меня. Почему? Почему?

— Ты перестал принимать свои лекарства?

Ник подмигнул ей и встал.

— Наверное, ведь я вечно ошибаюсь.

Она покачала головой и уставилась на него. И только она сделала шаг, как кто-то начал тарабанить в дверь.

Они хмуро переглянулись, а Калеб вышел из студии, чтобы ответить на стук.

И в этот момент дверь распахнулась, ворвалась толпа демонов и атаковала.