Капитул Дюны 29 page

Одраде неприятно поразило то, что все оформление корабля говорило о черствости и расчетливости: скромная свита, чтобы не раздражать Досточтимых Матрон и в случае гибели делегации не понести больших убытков.

– Ты распаковала все мои вещи, Суиполь?

– Да, Верховная Мать. – В ответе прозвучала гордость за то, что именно ее избрали для выполнения столь важного задания. Осознание этой важности сквозило даже в походке.

Есть вещи, которые ты не сможешь распаковать, Суиполь. Эти вещи я ношу в своей голове.

Еще никто из воспитанниц Бене Гессерит не покидал Капитул с веским багажом шовинизма Сестер. Ни одно другое место на свете не могло сравниться с Капитулом по спокойствию, красоте и удобству.

Но здесь мы имеем Капитул таким, каков он есть без прикрас.

В пустынной трансформации планеты был один аспект, который ранее никогда не приходил в голову Одраде. Капитул уничтожал сам себя. Он уходил, чтобы никогда не вернуться, во всяком случае, во время жизни тех, кто знает его теперь. Это было похоже на потерю возлюбленных родителей. Навсегда и очень болезненно.

Ты больше не нужна мне, дитя мое.

Каждая, кто становилась Преподобной Матерью, с младых ногтей усваивала, что на самом тяжком пути существуют возможности для отдыха. Одраде решила в полной мере воспользоваться этим преимуществом путешествия и сразу же после еды сказала своим попутчикам:

– Сохраните для меня подробности.

Суиполь была послана за Тамалейн. Одраде говорила с ней в свойственной для Там смиренной манере.

– Позаботься о переоборудовании и докладывай мне о его ходе. Приведи Дортуйлу.

– У нее светлая голова. – Это была наивысшая похвала в устах Там.

– Когда будем на месте, постарайся как можно лучше изолировать меня.

Часть пути Одраде провела на лежанке, занимая себя мыслями о том, как надо будет собрать свою волю, чтобы сформулировать то, что она называла последней волей и завещанием.

Кто будет исполнять обязанности?

Мурбелла была ее личным выбором, особенно после того, что она узнала о бывшей Досточтимой Матроне после передачи памяти. Однако… сорванец Дюны, Шиана, оставалась весьма вероятным кандидатом, особенно если провалится атака на Джанкшн.

Некоторые думают, что с постом Верховной может справиться любая Преподобная Мать, если ответственность падет на нее, но в такие времена это не так. Не при расставленных повсюду ловушках. Вряд ли, правда, и Досточтимые Матроны сумеют избежать расставленных для них силков.

Если мы правильно судим о них. Но данные Мурбеллы говорят, что мы сделали все, что было в наших силах. Ворота в мышеловку для Досточтимых Матрон открыты, и, о Боже, как аппетитно будет выглядеть приманка! Они не увидят фатального исхода до того момента, когда войдут в смертельный лабиринт, но будет поздно!

Но что, если мы ошиблись?

Оставшиеся в живых (если такие найдутся, привлекут Одраде к суду)…

Я часто чувствовала себя ущемленной и униженной, но никогда не была объектом расследования. Хотя иногда я принимала решения, которые отвергались многими Сестрами. По крайней мере я никогда не делала исключений… даже для тех, с кем делила память. Они знают, что моя ответственность начинается на заре человечества, уходит корнями к первым дням его существования. Каждая из нас может творить бесполезные и даже глупые вещи. Но мой план может принести нам победу. Мы не просто «выживем». Наш Грааль требует того, чтобы мы выстояли вместе. Мы нужны людям! Иногда им нужны религии. Иногда им просто достаточно знать, что их верования столь же пусты, как и надежды на благородство. Мы – их последний ресурс. После того как все маски сорваны, остается только это: Наша Ниша.

Она чувствовала, что корабль несет ее в ловушку. Все ближе и ближе становится ужасная угроза.

Я сама иду навстречу казнящему топору.

Не было никаких мыслей об уничтожении противника. Это стало возможным только после того, как Рассеяние неимоверно увеличило численность населения мира. Это изъян в схеме Досточтимых Матрон.

Высокий звук сигнала и оранжевые огоньки на панели возвестили о прибытии к месту назначения. Одраде отвлеклась от своих дум. Она освободилась от ремней подвесной лежанки и в сопровождении Дортуйлы, Там и послушницы направилась к выходному люку, где ошвартовался местный лихтер. Одраде посмотрела на лихтер, видимый на экране следящего монитора. Он невероятно мал!

«Зазор времени составит около девятнадцати часов, – говорил Дункан. – Но ближе мы не смогли подогнать корабль‑невидимку. Мы уверены, что их сенсоры свернутого пространства расположены очень близко к Джанкшн».

Белл на этот раз согласилась с Айдахо. Не стоит рисковать кораблем. Он должен обеспечить наружную оборону и принять твои сообщения, а не только доставить на место Верховную Мать. Лихтер был первым сенсором, который передал сигнал о встрече с кораблем‑невидимкой.

Я – передовой сенсор, хрупкое тело, снабженное тонким инструментом.

На стене возле люка виднелись указательные стрелки. Одраде шла впереди, показывая дорогу. Они прошли по трубе, соединяющей корабли. Неожиданно для себя Одраде оказалась в очень богато обставленной каюте. Суиполь, шедшая сзади, тотчас же узнала обстановку, поставив точку в размышлениях Одраде.

– Это был корабль контрабандистов.

В каюте их ожидал один человек, по запаху мужчина, хотя капюшон и соединительные трубки полностью скрывали его лицо.

– Всем пристегнуться.

Голос тоже был мужским.

Его выбрал Тег, значит, этот один из лучших.

Одраде села в кресло, из подлокотников которого выползла металлическая рейка, опутанная пристяжными ремнями. Все сопровождавшие Одраде выполнили команду вслед за Верховной Матерью.

– Все пристегнулись? Оставайтесь пристегнутыми впредь до следующего распоряжения. Голос командира прозвучал из кабины пилотов, из динамика, установленного над панелью управления.

С щелкающим звуком распался соединительный фал. Одраде почувствовала, что корабль мягко пришел в движение, хотя корабль‑невидимка отступал во тьму с поразительной скоростью. Скоро он исчез из поля зрения.

Он отвалил, чтобы его не обнаружили раньше времени.

Лихтер между тем развил удивительную скорость. Сканеры показывали, что они находятся от Джанкшн на расстоянии восемнадцати с половиной часов, но мелькавшие по бокам станции и линии барьеров говорили о том, что их видно только вследствие усиления воспринимающих приборов.

Чувство движения исчезло, хотя глаза говорили о том, что полет продолжается. Подвесная полевая система. Последнее иксианское изобретение. Для такого маленького суденышка. Где Тег ухитрился его раздобыть?

Мне совершенно необязательно об этом знать. Разве надо докладывать Верховной Матери, где растет каждый дуб в ее лесу?

Она заметила, что начался сенсорный контакт, и возблагодарила хитрость Айдахо.

Мы начинаем кое‑что узнавать об этих Досточтимых Матронах.

Система обороны Джанкшн была ясна теперь даже без сканеров. Перекрывающиеся плоскости, как и предсказывал Тег! Зная, как расположены барьеры, Тег и его люди смогут плотно окружить планету и создать вокруг нее сферу нужного диаметра.

Конечно, это не так‑то просто.

Неужели Досточтимые Матроны настолько уверены в своей силе, что пренебрегают элементарными мерами предосторожности?

Планетарная Станция Слежения Четыре отреагировала на их присутствие, когда они были на расстоянии трех часов пути.

– Назовите себя!

Одраде послышалось, что в оклике прозвучало: «Или иначе идентифицируйте себя».

Видимо, ответ пилота смутил наблюдателя.

– Вы летите в корабле контрабандистов?

Итак, они опознали его. Тег еще раз оказался прав.

– Я готов сжечь сенсорное оборудование, это даст нам дополнительное ускорение при посадке. Проследите, чтобы все были надежно пристегнуты.

Станция слежения отреагировала мгновенно.

– Почему вы увеличиваете скорость?

Одраде подалась вперед:

– Повтори сигнал и скажи, что наша группа очень устала от длительного пребывания в тесном помещении. Добавь также, что на мне находится замаскированный датчик, который немедленно сообщит моему народу о моей смерти.

Они не найдут зашифрованный передатчик. Как умно придумал Дункан. И как удивилась Белл, когда узнала, что именно он спрятал в системах корабля. «Побольше романтики!»

Пилот передал слова Одраде. Пришел ответ:

– Уменьшите скорость и придерживайтесь следующих координат для приземления. С этого момента мы поведем вас.

Пилот коснулся желтой панели на приборной доске.

– Башар предупреждал о таком маневре противника. – В голосе пилота слышалось торжество. Он откинул капюшон и повернулся лицом к пассажирам.

Одраде была потрясена.

Киборг!

Лицом оказалась металлическая маска с блестящими шарами вместо глаз.

Мы вступаем на опасную почву.

– Разве вас не предупредили? – спросил пилот. – Не стоит выражать сочувствие. Я был мертв, но это дало мне жизнь. Это Кэйрби, Верховная Мать. Если же я погибну в этот раз, то стану гхола.

Проклятие! Мы начинаем торговать с помощью монет, которые могут смести нас самих. Слишком поздно давать сдачу. И это план Тега. Но… Кэйрби?

Лихтер приземлился с мягкостью, много говорившей о мастерстве специалистов со станции слежения. Одраде поняла, что они сели только потому, что ухоженный ландшафт, видимый в сканере, перестал двигаться. Нулевое поле отключилось, и Одраде ощутила силу тяжести. Люк впереди открылся. Воздух был приятным и теплым. Снаружи доносился шум. Дети, играющие в какую‑то игру?

Багаж плавно двигался сзади. Одраде встала на краю выходного лаза люка перед низким трапом и увидела, что шум действительно производят дети. Несколько девочек постарше пятнадцати лет играли в мяч, громко крича от восторга.

Постановка в честь нашего приезда?

Одраде сочла это весьма вероятным. На поле было построено около двух тысяч молодых женщин.

Смотрите, сколько рекрутов мы выставили!

Ее никто не приветствовал, но Верховная увидела знакомую картину слева на мощеной дорожке. Это старое сооружение времен Гильдии, за последнее время к нему добавили только вышку. Она сказала о вышке, чтобы Тег получил сообщение и внес коррективы в свой план. Однако никто, кто хотя бы один раз видел сооружения Гильдии, не мог спутать их с чем‑то другим.

Итак, все здесь устроено так же, как на других планетах Объединения. Несомненно, в реестрах Гильдии у этой планеты был свой номер по каталогу и шифр. Гильдия так долго контролировала эту планету, что всякий прибывающий, как только обретал под ногами чувство почвы, тотчас узнавал дух Гильдии в окружающем ландшафте. Даже игровое поле было типичным сооружением, предназначенным для встреч навигаторов, которые прибывали сюда в своих огромных контейнерах, наполненных меланжевым газом.

Дух Гильдии: это было воплощением иксианской технологии и навигаторского дизайна – здания были расставлены вокруг летного поля так, чтобы максимально сохранять энергию. Улицы прямы, как натянутые струны. Тротуаров немного. Они были практически никому не нужны – ими пользовались только те, на кого действовала сила притяжения. У взлетной площадки никаких цветов и иных зеленых насаждений. Эти нежные растения могли погибнуть от случайной катастрофы на взлете или при посадке. Все постройки однотонного серого цвета, не серебристого, а серого, тусклого, как кожа тлейлаксианца.

Здание слева представляло собой сооружение с многочисленными выступами – часть остроконечные, часть закругленные. Здесь, конечно, не могло быть обычных гостиниц, но это здание, видимо, предназначалось для чрезвычайно высоких персон – начальствующего состава Гильдии навигаторов.

И опять Тег оказался прав. Досточтимые Матроны оставили все в неприкосновенности, произведя минимальные изменения. Башня!

Немного подумав, Одраде напомнила себе: Это не только другой мир, но это другое общество со своей социальной спайкой. Она знала об этом, разделив память с Мурбеллой, но не могла допустить и мысли о том, что проникла в тайну социальной организации, удерживающей монолит общества Досточтимых Матрон. Этой спайкой, конечно же, не было вожделение власти.

– Мы пойдем пешком, – сказала она и по мощеной дорожке направилась к стоявшему впереди зданию.

Прощай, Клэйрби. Взорви корабль как можно быстрее. Пусть это будет наш первый большой сюрприз для Досточтимых Матрон.

Здание Гильдии росло в размерах и нависало над маленькой процессией по мере приближения к нему.

Самым удивительным для Одраде во всех сооружениях такого рода было то обстоятельство, что их тщательно планировали перед постройкой. Деталь, которой хотели добиться какого‑то эффекта, не была видна сразу, и для того, чтобы ее обнаружить, требовалось какое‑то время. Смета диктовалась соображениями экономии. Красоту приносили в жертву целесообразности, роскошь – долговечности. Это был компромисс, и как всякий компромисс, он не устраивал ни одну сторону. Контролеры Гильдии, несомненно, жаловались на дороговизну, постояльцы кляли неудобства. Это не имело никакого значения. Эта вещь была вполне осязаемой и реальной. Она была построена сейчас и должна была эксплуатироваться сегодня. Еще один компромисс.

Вестибюль оказался меньше, чем она ожидала. В типичную картину интерьера внесены незначительные изменения. В длину шесть метров и в ширину не более четырех. Окошко администратора располагалось справа. Одраде послала Суиполь зарегистрироваться и сказать, что остальные находятся на улице, на почтительном расстоянии друг от друга, поскольку не исключаются провокации.

Дортуйла ожидала именно такого приема и не скрывала своего возмущения.

Одраде оглядела вестибюль и вслух прокомментировала его особенности. Кругом полно видеокамер, но в остальном…

Каждый раз, попадая в такие места, Одраде чувствовала себя, словно В музее. Другая Память подсказывала, что гостиницы такого типа не менялись на протяжении целых эпох. Прототипы можно было найти на заре письменной истории человечества. Налет прошлого проглядывал в канделябрах, подставках для свечей. Правда, вместо них в гнездах горели шарообразные плавающие светильники. Два таких светильника висели под потолком, имитируя идущие во всем своем великолепии на посадку космические корабли.

Были и другие свидетельства старины, которые могли ускользнуть от взгляда современного человека. Окошко администратора за решеткой, зал ожидания, лишенный элементарных удобств и нормального освещения, указатели на стенах с обозначением размещения ресторанов, курилен, баров, плавательных бассейнов и других спортивных сооружений, комнат самомассажа и прочее в том же роде было древним, как сам мир. Только язык был современным – это единственное, что изменилось с древних времен. Если исключить знание языка, то знаки должны были быть понятными людям, жившим в докосмическую эру. Перед ними было временное пристанище на долгом пути.

Масса приспособлений для обеспечения безопасности. Некоторые из них были плодом изобретательности людей Рассеяния. Иксианцы и Гильд‑навигаторы не стали бы тратить время и деньги на видеокамеры и сенсоры.

Лихорадочная суета в регистрационном зале. Роботы‑слуги мельтешат с необычайной скоростью – убирают мусор, чистят пол, провожают прибывших. Впереди Суиполь к окошку регистрации подошли четыре иксианца. Одраде внимательно присмотрелась к ним. На лицах написано осознание собственной важности, но во всем облике сквозит страх.

Своим наметанным взглядом воспитанницы Бене Гессерит Одраде могла узнать иксианца всегда, какую бы маску тот ни надел. Основные структуры их сообщества окрашивали в одинаковые тона индивидуальность каждого из них. Иксианцы испытывали религиозное преклонение перед своей наукой. Они восхищались политической системой, которая разрешала науку в определенных рамках. Это говорило о том, что невинное простодушие иксианской социальной мечты стало реальностью бюрократического централизма – новой аристократии. Они клонились к упадку, который нельзя было остановить никакими соглашениями с Досточтимыми Матронами.

Не важно, каким будет исход нашего столкновения, Икс все равно обречен на гибель. Он умирает. Свидетельство тому: ни одного значительного нового изобретения на протяжении последних нескольких столетий.

Вернулась Суиполь.

– Они просят подождать сопровождающих.

Одраде решила начать немедленно, воспользовавшись невинной с виду болтовней с Суиполь, рассчитанной на видеокамеры и на слушателей в корабле‑невидимке.

– Суиполь, ты заметила иксианцев, которые высадились перед нами?

– Да, Верховная Мать.

– Хорошенько посмотри на них. Они – продукты умирающего общества. Наивно ожидать, что бюрократия сможет дать миру блистательные инновации и использовать их с благими целями. Бюрократия задает другие вопросы. Ты знаешь, какие?

– Нет, Верховная Мать. – При этом девушка внимательно и испытующе оглядела помещение.

Она все знает! Но она поняла, что я делаю. Что мы здесь имеем? Я неверно оценила эту послушницу.

– Вот их типичные вопросы, Суиполь: кто получит кредит? кто понесет наказание, если возникнут проблемы? не произойдет ли кадровых перестановок, которые будут стоить нам карьеры? не станет ли более важным какой‑либо из субсидируемых департаментов?

Суиполь кивала, прекрасно поняв намек, хотя ее наигранная наивность и слишком подчеркнутая готовность слушать могли внушить некоторые подозрения наблюдателям, сидящим у видеокамер. Но ничего, это не помешает.

– Это политические вопросы, – продолжала Одраде. – Они ясно показывают, что мотивы бюрократии прямо противоположны нуждам приспособления к изменениям. Способность к адаптации – это первое требование к способности организма к выживанию.

Настало время прямого разговора с нашими хозяевами.

Одраде подняла голову и посмотрела на один из канделябров, прямо в глазок видеокамеры.

– Посмотрите на этих иксианцев. Их «сознание детерминированной вселенной» дало свободу «сознанию неограниченной вселенной», где может произойти все, что угодно. Это творческая анархия, которая одна является дорогой к выживанию в этой вселенной.

– Спасибо за урок, Верховная Мать.

Будь благословенна, Суиполь.

– После всего, что они о нас узнали, у них вряд ли могут возникнуть какие‑то сомнения относительно нашей верности друг другу, – сказала Суиполь.

Да хранит тебя судьба! Эта девочка созрела для испытания, но может никогда не пройти его.

Одраде оставалось только согласиться с выводом послушницы. Подчинение правилам Бене Гессерит шло изнутри, от тех деталей поведения, которые поддерживали порядок в их собственном доме. Это был не философский, но прагматический взгляд на свободу воли. Любое заявление, которое могла бы сделать Община Сестер для прокладывания собственного пути во враждебной вселенной, покоилось на неукоснительной приверженности взаимной верности, соглашению, которое выковывалось в огне испытания Пряностью. Капитул и те немногие, кто оставался в его подчинении, были хранителями порядка, основанного на разделении забот и передаче памяти. Эта верность не была основана на невинности. Это было давно утрачено. Верность основывалась на политическом сознании и на взгляде на историю, свободном от других законов и установлений.

– Мы не машины, – сказала Одраде, оглядев автоматы, окружавшие их в вестибюле. – Мы всегда полагаемся только на личные отношения, никогда не зная, куда они могут нас завести.

Подошла Тамалейн и встала рядом с Верховной Матерью.

– Тебе не кажется, что они могли бы послать нам какое‑нибудь сообщение?

– Они уже послали его, Там, приняв нас во второсортной гостинице. И я им ответила.

***

В конечном итоге вы что‑то знаете только потому, что хотите верить, что знаете.

Правила Дзенсунни

Тег глубоко вздохнул. Гамму появилась точно впереди, там, где она и должна была оказаться по уверениям навигаторов, после выхода корабля из свернутого пространства. Майлс стоял рядом со Стрегги, которая внимательно следила за происходящим на дисплее командного пункта флагманского корабля.

Стрегги очень не нравилось, что Тег стоит на своих ногах, а не сидит у нее на плечах. Она чувствовала себя совершенно лишней среди всего этого воинского железа. Взгляд ее блуждал по картам диспозиции, светившимся на мониторах командного пункта. С деловым видом входили и выходили адъютанты, увешанные каким‑то оружием. Все они знали, что от них требуется и зачем они здесь находятся. Стрегги могла только догадываться о задачах этих суровых людей.

Пульт, с помощью которого Тег передавал приказы, находился под его ладонью, подвешенный на специальной подвеске. Подковообразный передатчик, связывающий командующего с силами вторжения, висел на его левом плече. Это чувство тяжести было знакомым, хотя раздражало несоответствие размеров приспособления его маленькому, детскому росту. В прежние времена такого несоответствия не было.

Никто вокруг уже не удивлялся тому, что старый башар командует ими в таком странном обличье. Команды выполнялись четко и без промедления.

Система, которую им предстояло поразить, выглядела буднично: солнце и обращающиеся вокруг него планеты. Однако Гамму не была обычной планетой. Там родился Айдахо, там прошли годы его учения, там восстанавливалась его исходная память.

Там изменился и я.

Тег не мог словами объяснить, что именно он пережил на Гамму во время борьбы за свою жизнь. Там он приобрел способность передвигаться с немыслимой скоростью, которая утомляла его плоть, там научился видеть корабли‑невидимки, которые отпечатывались в его мозгу, как сгустки материи на фоне космического поля.

Он подозревал, что это дикие всходы посева генов Атрейдесов. Маркерные клетки были известны, неизвестной оставалась цель, заложенная в них. Именно с этим наследием много тысячелетий возились специалисты по селекции Бене Гессерит. Не приходилось сомневаться, что эти способности они будут рассматривать, как потенциально опасные для себя. Они, конечно, постараются воспользоваться ими, но за жизнь Тегу придется платить свободой.

Он отбросил эти невеселые раздумья.

– Высылайте завесу!

Пли!

Тег почувствовал себя в своей стихии. Планирование и подготовка закончены, по спине бежал бодрящий холодок неизбежного действия. Репетиции закончены, актеров просят на сцену. Теории высказаны, варианты тщательно просчитаны, подчиненные проинструктированы, приказы отданы. В памяти командиров атакующих подразделений Гамму была запечатлена вся до мельчайших подробностей. Командиры знали, где может понадобиться помощь диверсионных отрядов, где действиям помогут складки местности, а где у противника наиболее уязвимые места обороны. Тег особо предупредил командиров о футарах. Нельзя было исключить, что эти гуманоидные звери смогут стать союзниками. Повстанцы, которые помогли гхола Айдахо бежать с Гамму, утверждали, что футаров вывели специально для того, чтобы охотиться за Досточтимыми Матронами и убивать их. Судя по тому, что рассказывала Дортуйла и другие, Досточтимых Матрон можно было бы пожалеть, если бы были достойны жалости те, кто никогда не проявляет ее по отношению к другим.

Атака вступила в решающую стадию. Была установлена завеса, и тяжелые носители вышли на ударные позиции. Тег стал «орудием своего орудия». Стало трудно отличать командиров от подчиненных.

Наступила самая ответственная часть операции.

Опасаться надо лишь неизвестного. Это должен твердо знать каждый хороший командир. На войне всюду подстерегают неожиданности.

Обманные завесы приблизились к периметру обороны противника. Тег видел корабли‑невидимки и сенсоры свернутого пространства Досточтимых Матрон – светящиеся точки, закружившиеся перед глазами. Тег наложил их расположение на дислокацию своих сил. Каждый приказ должен исходить из обстановки, которую они оценили вместе с другими командирами. Каждый солдат должен знать свой маневр.

Он чувствовал облегчение от того, что Мурбелла не отправилась в эту экспедицию. Каждая Преподобная Мать способна распознать его возможное предательство, но ни одна из них ни разу не позволила себе критического замечания по поводу того, что по приказу Одраде Мурбелла осталась в безопасном тылу.

«Она – потенциальная Верховная Мать. Ее надо беречь».

Ложные цели начали взрываться в случайном порядке, покрывая периметр обороны вспышками огня. Тег подался вперед, глядя на экран проектора.

– Ясная картина!

Никакой картины не было, но слова командующего создали веру, пульс у Майлса участился, глаза блестели. Никто больше не сомневался, что их башар ясно видит слабые места в обороне противника. Рука нажимала сенсоры на панели управления, посылая корабли вперед, в пятна разрывов, за которыми были видны обломки оборонительных сооружений.

– Все верно, теперь вперед!

Курс флагмана был выбран, корабль понесся вперед, по направлению к планете. Вокруг появились огненные вспышки разрывов, корабль вошел в пояс противоракетной обороны врага.

– Еще ложные цели! – скомандовал Тег.

На проекционном поле замелькали белесые облака новых взрывов.

Все внимание военных на командном пункте было приковано к дисплеям, а не к башару. Этого не ожидал никто! Тег, славившийся своим искусством неожиданного нападения, блестяще подтвердил свою репутацию.

– Я нахожу это до странности романтичным, – сказала вдруг Стрегги.

Романтичным? Нет в этом никакой романтики! Время романтиков ушло в прошлое, но новое еще не наступило. Планы насилия, может быть, и окружены некой романтической аурой. Это Тег был готов признать. Историки создают свою разукрашенную версию насилия. Но то, что происходит сейчас? Это время выделять адреналин! Романтика отвлекает от конкретных дел. Надо быть холодным изнутри, проведя четкую разграничительную линию между чувствами и умом.

Руки Тега автоматически нажимали сенсоры на панели управления, и в этот момент он понял, что двигало Стрегги. В смерти есть что‑то первобытно‑притягательное. Это момент, вырванный из обычного размеренного миропорядка. Волнующий переход к древним племенным нравам.

Она чувствовала глухие удары сердца, звучавшие в унисон с неотвязной мыслью: «Убей! Убей! Убей!»

Стрегги видела, как в панике спасались бегством экипажи взорванных кораблей противника.

Отлично! Паника ослабляет силы врага.

– Это Барония.

Айдахо применил старое название, данное старыми Харконненами этому огромному городу из угловатых конструкций черного пластила.

– Мы приземлимся на Северной Полосе!

Слова существовали отдельно от команд, которые Тег отдавал руками.

Теперь живо!

В короткие мгновения высадки десанта корабли‑невидимки становятся видимыми и уязвимыми. В сенсорах пульта сейчас сосредоточилась тяжкая ответственность за все силы вторжения.

– Это только отвлекающий маневр. Мы высадимся, нанесем урон противнику и тотчас уберемся отсюда. Настоящая цель – Джанкшн!

В памяти Тега прозвучало прощальное напутствие Одраде.

– Досточтимые Матроны должны получить беспримерный урок. Нападите на нас, и мы причиним вам страшный урон. Надавите на нас, и вы испытаете ни с чем не сравнимую боль. Они слышали о системе наказаний Бене Гессерит. Мы славимся умением наказывать. Понятно, что Королева Пауков гнусно хихикает над этим. Ты должен загнать этот смех ей в глотку!

– Покинуть корабль!

Это был самый уязвимый момент. Небо над ними было чистым, но с востока противник открыл огонь. С этим стрелки Тега могут справиться довольно легко. Тег должен был решить, не вернутся ли корабли‑невидимки противника для нанесения самоубийственного удара? Разведка доносила, что из укрытий поднялись транспортные и боевые машины. Однако войска охранения уже блокировали периметр обороны.

Принесли походные видеокамеры, чтобы расширить обзор и наблюдать подробности развернувшегося сражения. Видны были сцены кровавых стычек и разрушений.

– Все чисто!

Сигнал был принят командным пунктом.

Корабль поднялся над площадкой и вновь стал невидимым. Теперь только передатчик мог раскрыть противнику местоположение командного пункта, но он был замаскирован реле, расположенными в завесах.

На проекторе возникло изображение древней Цитадели Харконненов. Это был прямоугольный блок поглощающего свет металла, в подвалах которого держали рабов. Элита населяла сады на крыше здания. Досточтимые Матроны вернули постройке ее прежнее назначение, сделав символом угнетения.

В поле зрения проектора появились три ударных корабля.

– Очистить крышу вот того здания! – приказал Тег. – Выметите с крыши все живое, но постарайтесь не повредить здание. – Я жду доклада! – скомандовал Тег.

С подковы на плече потекла информация. Он сбрасывал ее на вторичные носители. На экранах было видно, что его войска очищают от противника периметр обороны. Битва шла в небе и на земле в радиусе по крайней мере пятидесяти переходов. Все идет даже лучше, чем он ожидал. Значит, Досточтимые Матроны держали свои главные силы не здесь, видимо, не ожидая столь дерзкой атаки. Это обычное дело, но Тег был благодарен Айдахо за то, что тот предвидел именно такой поворот событий.

Они ослеплены сознанием своей силы. Они полагают, что тяжелое вооружение нужно только в космосе, а на суше можно обойтись легкими подвижными соединениями. Тяжелые вооружения доставляются на землю из космоса только в случаях необходимости. Нет смысла держать их на планете, это неоправданно высокий расход энергии. Кроме того, сознание того, что в небесах полно оружия, оказывало нужный психологический эффект на угнетенное население.

Date: 2015-07-17; view: 311; Нарушение авторских прав