V e t o 8 page

Он нахмурился, когда заметил, что случайно запачкал руку об пепел.

***

Сотни идей могли прийти в голову Малфоя. Десятки планов он мог составить, и большинство прошли бы безупречно. Никаких особых усилий не требовалось для того, чтобы осуществить задуманное. Кроме одного.

И вот конкретно это усилие, по-видимому, уже не могло вернуться в полной мере к Люциусу. Да и не усилием это было, а лишь важной частью, без которой план мог бы - как это по - мягче сказать - полностью провалиться. И если выражаться точнее, план Люциуса в последствии провалился именно из-за этого.

Из-за отсутствия здравого смысла.

До её обморока и вытекающий из рта крови, Люциус как – то вовсе не задумывался о самой Нарциссе. Она была телом, которого ему хотелось, и сознанием этого тела, которым он тоже хотел обладать. И если до той минуты, ему казалось, что это всё страшная мука – хотеть, но не иметь, то после того как на его руках оказались размазанные капли крови, мукой просто само желание уже не казалось.

Когда Нарцисса убежала от него, всё это приняло уже по-настоящему серьезный, опасный оборот. И если она хотя бы имела название для этого в виде игр, то он не знал как назвать это.

Нарцисса была единственным человеком, которому он позволял, все, что мог позволить. Она грубила ему (безнаказанно), игнорировала его (мучительно), заставляла его убивать (невольно), ей было позволено давать ему пощечину одну за другой, не отвечать на его вопросы, владеть его палочкой, унижать его и прожигать ему кожу, даже не соображая, что это делает с ним.

И почему-то Люциусу казалось, что это неплохая идея и сносный план – окончательно добиться своего опять в темном коридоре. Используя уже не деревянную палочку.

Что ж, теперь абсолютно официально известно – разума Люциус Малфой лишился окончательно.

Всё это случилось у библиотеки, на третьем этаже. Существовали и свидетели – три картины, среди которых был портрет ненормального рыцаря, портрет большой, шумящей семьи и пейзаж, изображающий то ли поле, то ли луг под звездным небом.

Нарцисса услышала шорох и, не оборачиваясь, сделала еще пару шагов. Урсула должна быть здесь с минуты на минуту. Но минуты пробегали, а однокурсницы всё не было.

Прошло еще десять минут, и Нарцисса пошла в сторону лестницы. Несколько мелких шагов и единственное, что она смогла разглядеть - это вспышку света и полную тьму.

Потом свет зажегся прямо рядом с ней. Тусклый огонёк приближался к ней, значит и человек тоже. То есть Малфой, поправила себя Нарцисса.

Они молчали, но у Нарциссы всегда было больше терпения, чем у Люциуса.

- Дежа вю, не правда ли?

- Кто это? – наигранно-дрожащим голосом спросила она, и Люциус рассмеялся.

- А у тебя хорошее настроение, Блэк.

- Сейчас станет еще лучше, - она достала палочку – и свет заискрился рядом со светом палочки Люциуса.

- Малфой, давай чётко и по делу. Я спешу.
- Чётко, - Люциус выбил ее палочку, и руки Нарциссы оказались зажатыми в его одной руке, - и по делу.

- Зачем ты это всё делаешь? – то же самое спрашивал у себя и Малфой, и, кажется…

- Сейчас я сделаю одну вещь, Нарцисса, - она, не мигая, смотрела на него, но слова Люциусу давались на удивление легко.- И ты… - вот тут начались проблемы; руки не слушались, и язык неестественно заплетался, - и ты…просто…

- Малфой, что ты…? Что ты?! Ты… что…

Его пальцы запутывались в ткани, ее руки царапали, ударяли всё: лицо, шею, пытались отыскать открытую кожу и на груди; ноги ударяли куда попало. А его пальцы все равно пробирались, резко хватая кожу, грубо стискивая руки, и в темноте он попал в щеку, а не в губы. Но всё равно - всё равно - губы обжигали кожу, безудержно исследуя лицо, а пальцы почти что…

- Малфой, да ты… Мал…убери…

Губы опустились на шею, и язык не удержался, накидываясь и отчаянно пытаясь попробовать.

- Не надо! - пальцы не могли остановиться, теперь остался всего лишь один кусок ткани. - Прошу, не надо! - до исступления доводили ее жалкие попытки сжать бедра и шея под его губами уже успела и ослепить и оглушить, - не надо, умоляю, пожалуйста.

Слышала ли она как дышит ему в плечо? Понимала ли что «прошу» и «не надо» делает с ним? Пальцы уже отодвинули ткань, и … Нарцисса закричала. Ткань вернулась обратно, но губы попытались заглушить крик.

- Я… умоляю… тебя…пожалуйста, - она перестала кричать, и сказанные шепотом слова разнеслись по всеми коридору. Люциусу показалось, что они смешались с его кровью и повторялись уже изнутри него самого.

- Пожалуйста…
Не проси меня, потому что я сумею тогда остановиться. Зубы почти прокусили кожу на шее.

- Не надо, - Нарцисса не плакала, в ее голосе звучала истерика и отчаянье.

Не умоляй меня, иначе я действительно послушаюсь тебя. Дыхание замерло на ключице, и губы просто прикоснулись к коже.

- Пожалуйста…

Когда Люциус отпустил её руки, она с такой силой ударила его, что он чуть не пошатнулся. Нарцисса ударяла и ударяла, а он стоял на месте и не двигался. Люциус слышал ее крики, её сбившееся дыхание и в каждом ее ударе было столько боли и обиды, что Люциус просто не мог поверить в то, что он сделал. Было очень легко оттого, что Нарцисса не убежала, а обрушилась на него со своими кулаками. Потому что, в противном случае…

Её слова запомнились ему навсегда. Это было страшнее вида крови из её рта, страшнее полного игнорирования и страшнее, всего, что он испытывал в своей жизни:

- Ты только что чуть не изнасиловал меня. Ты, наверное, доволен, Малфой. Ты наверное на седьмом небе от счастья оттого, что я унижена, что я умоляла тебя, как самая… как самая… Если до этого это были игры, то теперь… Забудь, я никому об этом не скажу. Ты больше никогда не коснешься меня. Никогда! Никак! Потому что… потому что я уеду из Хогвартса, как только ты приблизишься ко мне на шаг!

Нарцисса убежала, забыв свою палочку на полу. Люциус поднял её и включил свет.

Обычный хогвартский коридор, с потухшими факелами и картинами на стенах. Позади – библиотека, впереди – лестница.

В руках у него вертится короткая палочка. Стена за спиной совсем холодная. Позади – ад, впереди - …

Люциус медленно поднялся и пошел к лестнице.
Утром к Нарциссе прилетела сова с её палочкой. Андромеда принялась расспрашивать сестру, но Нарцисса ни слова не сказала. Пытаясь разрядить обстановку, Андромеда начала рассказывать что-нибудь веселое. Нарцисса пару раз рассмеялась и Андромеда успокоилась. Она никогда не распознавала ложь и обман.

К Нарциссе подошел Главный Староста и сообщил, что собрание переносится на следующий понедельник, потому что… В общем, почему оно переносится, узнала только Андромеда, потому что Нарцисса не слышала о чем говорил Тонкс.

Она видела Малфоя всего четыре раза за три недели. Он пропускал собрания старост, он перестал питаться в Большом зале и редко бывал в гостиной.

Когда Люциус попался ей на глаза в первый раз после произошедшего, Нарцисса не могла скрыть презрения. Всеми фибрами души Нарцисса ненавидела его. И это не было пустыми словами, потому что ее трясло от одних только воспоминаний.

Она умоляла его, а он, наверное, смеялся. Нарцисса не слышала собственных слов, когда она произносила их. Грубые пальцы навсегда оставили отпечаток на ее коже.

Она ненавидела его не за попытку изнасилования. Она ненавидела его не за то, что он сделал, а за то, что он делал, что творил с ней.

Он не был попросту сильнее физически, и не был попросту сильнее морально. У него в руках была власть над ней. И ни у одного человека на свете этого не было.

Только Андромеда немного приблизилась к этому. Только одна ее сестра хоть как-то влияла на нее.

Но, оказалось, что нет.

Оказалось, что одному человеку достаточно сжать твои руки, провести языком по твоей шее и попытаться изнасиловать тебя, чтобы получить это.

Зависимость замечаешь не сразу. Она, как ты сама - медленна и никуда не спешит. И неделя за неделей, и ты только начинаешь искать глазами того, чьи пальцы пытались осквернить тебя, и чьи губы насильно целовали твою шею.

Это поразительно, но отвращение и испуг превращается именно в зависимость. И, конечно же, дежурный презрительный взгляд отправляется в его сторону и снова, снова его пустые глаза – отражение его души. Ты знаешь, что она прячется, когда опасность совсем близко.

Малфой пытался просто залезть тебе под юбку? Забавлялся, чего-то добивался, издевался, развлекался или просто убивал на тебя время – вот этого ты не знаешь.

Но он потерял к тебе интерес, это известно точно. Такое впечатление, что Малфой вовсе исчез из мира, и только лишь его привидение тебя посещает иногда.

***

- Ты отчислен из команды.

- Что?! – Булстроуд отбросил метлу и бросился к Малфою. Их сразу же окружили другие слизеринцы – игроки.

- Ты отчислен из команды.

Булстроуд кинулся на Малфоя, но вратарь и защитник придержали его.

- Какого хрена ты делаешь, Малфой?

- Ты пропустил три тренировки. Два раза ты пришел пьяным. Я заменяю тебя.

- Ты сам отменил две тренировки!

- Ты не пришел на другие, Булстроуд. Правила есть правила.

- Ты совсем съехал с катушек, Малфой. Все знают, что ты обезумел. Ты не можешь быть капитаном!

Люциус обернулся, резко схватил Булстроуда за квиддичную форму и отбросил на землю.

- Закрой рот.

- Все считают, что тебя надо переизбрать. Ты стал ненормальным! Скажите ему! – он кричал остальным, но никто из участников даже звука не издал.

- Капитаны не переизбираются, - процедил Малфой и отбросил метлу Булстроуда в сторону. – Еще одно слово обо мне и ты знаешь, что тебе придется пожалеть, Пирс.

Люциус уже отошел на приличное расстояние, когда Пирс поднялся и закричал:

- Всё из-за того, что какая-та…

Пьюси закрыл его рот рукой, и когда Люциус уже обернулся, Пирс валялся на земле. Быстрым шагом Малфой пересек поле и зашел в замок. У входа он замер. Перед ним стояла Нарцисса, поглаживая сову, которая умостилась на ее руке.

Нарцисса заметила его лишь через минуту, и сова быстро слетела с руки.

- Сегодня собрание старост, и ты должен быть там.

У Люциуса пересохло во рту, а тело напряглось, как перед каким-то резким движением.

- Приди, пожалуйста.

Резкого движения не состоялось, потому что сердце пропустило удар, и его легкие замерли.

Нарцисса Блэк обращалась к нему, первоначально отыскав его и дождавшись конца тренировки. Глаза Нарциссы Блэк смотрели на него, правда, с непривычной отчужденностью, но упрямое выражение лица оставалось прежним. Ее губы двигались, обращаясь к нему.

Если ад был позади, то впереди его ждал рай.
Люциус кивнул и последовал за ней. Его руки были крепко сцеплены за спиной.
*- Желающий (от лат.)

Глава 7 Vane*

" Был он ревнивым, тревожным и нежным,
Как Божие солнце, меня любил,
А чтобы она не запела о прежнем,
он белую птицу мою убил."

Движения темной мантии перед ним заставляли кровь вскипать. Ткань колыхалась туда - сюда, иногда натягиваясь, иногда морщась от резкого движения. Пальцы за спиной были сцеплены между собой, но вовсе не от этого по его руке струился пот.

Когда она открыла дверь и чуть задержала руку на ней, его пальцы не смогли удержаться от прикосновения.

Нарцисса вздрогнула, и быстро забрала руку.

Люциус готов был зарычать от вида легкого испуга, который она не смогла скрыть и замешательства, написанного у нее на лице.

Ни одного взгляда за всё собрание. Не говоря, уже и о слове или обращении к нему. Когда все уходили, она кинула на него испепеляющий взгляд, и Люциус чуть не ринулся на нее.

Прийти к нему, разговаривать с ним, звать его куда-то и потом делать вот это?! Честно признаться, всё это было просто наградой, после всех этих долгих недель пустоты, но Люциусу, как всегда, хотелось всё и сразу. Он должен и за испепеляющий взгляд благодарить.

На следующий день Люциус пришел на завтрак. Забини хмыкнул, Андромеда манерно поджала губы, остальные то ли сделали вид, что не заметили его, то ли действительно не заметили его. Нарцисса Блэк явно была в числе первых, причем делать вид ей было все сложнее и сложнее.

Люциус слышал каждое слово, которое сестра говорила Нарциссе. Маленькая мисс Блэк очень редко проявляла чувства на людях, и у Люциуса было подозрение, что все те, эмоции Нарциссы, которые он видел по отношению к сестре, так и остаются единственным проявлением чувств сестринской любви. Средняя сестра много значила для неё, он был уверен в этом.

Андромеда же не ценила доверие сестры, это он тоже видел. Она иногда крутила и вертела Нарциссой как хотела, и Люциусу было ясно, что младшая сестра прекрасно догадывается об этом.

Но в общем, Люциус Андромеду терпеть не мог. Если рядом была сестра, Нарцисса всегда смотрела только на нее и слушала только её. Поэтому, он был не против того, чтобы Тед Тонкс подошел к девушкам.

Тонкс был готов кончить от одного лишь смеха Андромеды, это у него было написано поперек лица. У слизеринки было заинтересованное выражение лица, и она всегда слушала старосту чрезвычайно внимательно. Нарцисса же чувствовала себя третьей лишней.

Люциус очень был против того, чтобы Нарцисса отвечала, когда Эстер задала свой глупый вопрос. Кубок сжимался в руке, когда Блэк скользнула по нему неприятным взглядом и, выждав для вида пару минут, быстро поднялась.

Вы можете представить, какая понадобилась ему выдержка, чтобы не последовать за ней?

Но теперь никаких замкнутых пространств, где они только вдвоем. Люциус и сам не знал, что стоит на кону, но он точно дождется момента, когда Нарцисса будем умолять его не о том, чтобы он отпустил ее.

***

«Никаких замкнутых пространств» было, мягко говоря, трудной задачей. Потому что помимо того, что очень хотелось эти «замкнутые пространства» создать самому, случай сам сталкивал их постоянно в каком-нибудь тёмном коридоре или пустом классе.

Но теперь Люциус уже не избегал Нарциссу, а лишь старался не рисковать, соблазняя себя всякими закоулками, где мог бы пройти очередной обмен «доверием».

Но вот молчать никогда не было так трудно. Очередные семь дней воздержания от обращений к ней сделали из него еще более молчаливого человека. Зачем что-то говорить самому, если тот, кто нужен, не хочет слышать?

Потом заговорила она:

- Малфой, ты ничего не хочешь сказать? – поражающий своим безразличием голос. Что-то было явно не так. И, наверное, все в комнате смотрели на них, но Люциус этого не заметил.

Он пристально посмотрел на нее. Нарцисса невозмутимо спросила его еще раз, как - будто он не услышал ее до этого:

- Малфой, ничего не хочешь сказать?

- По поводу чего?

- По тому поводу, что мы сейчас обсуждаем?

- Мы сейчас об…

- Так хочешь или нет? – она перебила Тонкса.

- Если ты скажешь, о чем шла речь, наверное, захочу.

- Ты не слушал?

Люциус подвинулся к столу и ухмыльнулся:

- Нет, не слушал.

- Нарцисса, объясни ему, - не выдержала Главная Староста девочек.

- Если ты не слушаешь, значит, тебе это не нужно.

- Говори, Блэк.

Нарцисса повернула голову, не желая смотреть на него.

- Мы должны что-то решить, это не просто…

- О чем речь? – руки Люциуса упирались в стол, и он смотрел только на Нарциссу.

- Малфой, мы должны ввести дополнительное патрулирование. Если ты еще не слышал - позавчера кто-то изнасиловал пятикурсницу из Гриффиндора.

Люциус резко откинулся на спинку стула.

Она выпрямилась и встретилась с его взглядом. Уши заложило, вместо звуков – приглушенный, нарастающий гул, и подлокотники сейчас разлетятся на куски.

Глаза Нарциссы Блэк ненавидели его. Если все остальное её тело никак не отреагировало, то глаза оглушительно вопили о своей ненависти. Её маленькая рука замерла над пергаментами, и перо в руке подрагивало.

Он внезапно встал, и всё, кроме Нарциссы, подняли на него головы.

- Когда это случилось?

- Я же сказал - позав…

- Время!

Карлотта обратилась к нему:

- Люциус, сядь пож…

- Время! – он практически кричал, и все замерли. Нарцисса, чтобы не привлекать внимания, приподняла голову и его как - будто окунули в ледяную воду.

- Ночью. То есть почти ночью. Прямо перед библиотекой, она возвр…

- Какие – нибудь приметы?

- Она не видела. Говорит, что голос взрослый.

Люциус выхватил перо из руки Нарциссы. Она неубедительно проигнорировала это резкое движение, просто складывая пергаменты на столе.

Он быстро написал что-то на клочке пергамента. Все смотрели на него, стараясь понять причину его реакции и действий.

Люциус быстро положил клочок в карман мантии. Он бросил перо Нарциссе, не отблагодарив её, вообще не сказав ни слова.

Собрание закончилось, когда Малфой стремительно вышел. Тед хотел переговорить с Нарциссой, но она тоже быстро покинула кабинет.

Нарцисса, стараясь не спешить, шла к гостиной. Всё вокруг превратилось в одноцветную, слившуюся массу, но все же она разбирала дорогу. Коридоры все не кончались, лестницы медлили, передвигаясь, как назло, безопасно, а подземелья и вовсе удлинили ее путь вдвое.

Единственным человеком, которого она хотела видеть сейчас, была ее сестра. Когда дверной проем открылся, Нарцисса оглянула гостиную в поисках Андромеды. Но девушки здесь не было, и она направилась к спальням, чтобы проверить комнату сестры.

Андромеды там тоже не оказалось. Нарцисса и сама не знала, что будет говорить сестре, но ей очень хотелось с ней повидаться. Просто поболтать, раствориться в её искренней улыбке и почувствовать легкий, почти снисходительный поцелуй на лбу.

Андромеда, наверное, пошла на вечеринку к Слахгорну. Профессор давно перестал приглашать Нарциссу, несмотря на то, что ее результаты в зельях и Чарах были все также впечатляющими.

В гостиную зашла Урсула и Каллидора. Нарцисса видела по глазам Урсулы, что та рада её видеть. Слизеринка улыбнулась и подошла к однокурсницам.

- Урсула, мне надо спуститься к Слахгорну. Не пойдешь со мной?

Её однокурсница кивнула, и, оставив учебники Каллидоре, последовала за Нарциссой.

Они тихо переговаривались, пока спускались вниз. Оставалось пройти еще один коридор, чтобы оказать у кабинета Слахгорна.

Звон разбившейся бутылки заставил их замереть на месте. Кто-то чертыхнулся, и послышался опять неприятный звук. В коридоре было очень темно, и Нарцисса выключила свет своей палочки. Легонько потянув Урсулу за рукав, Нарцисса постаралась преодолеть расстояние до следующего поворота на цыпочках. Урсула тихонько следовала за ней.

Послышалось нецензурное выражение, затем стук, который не прекращался долгое время. Девушки почти дошли до конца коридора, когда зажегся свет. Они бесшумно прибавили ходу, и когда до поворота оставалось всего шаг, рука схватила Урсулу за плечо и отбросила к стене.

Через мгновенье Нарцисса оказалась тоже отброшенной к стене. Она вдруг ощутила запах алкоголя, и поняла, что человек находится совсем рядом. Рука резко потянула её за мантию, и свет вспыхнул прямо перед её лицом.

Нарцисса зажмурилась, и когда она открыла глаза, уже пожалела, что сделала это.

***

- Accio Огневиски!

Люциусу казалось, что он уже пьян. Голова, правда, не кружилась как при опьянении, но всё вокруг было каким-то незнакомым и странным. Послышался приглушенный звук, и Люциус резко обернулся.

Бутылка как-то неуверенно была сжата в его руке. Попытался сделать три глотка подряд, но первых двух уже было достаточно для того, чтобы сильно обжечь горло.

Пятикурсница. Из Гриффиндора. Возле библиотеки. Ночью. Голос взрослый. В горле уже болезненно першило, и Люциус судорожно закашлялся.

Пятикурсница. Из Слизерина. Черт побери, возле библиотеки. Еще пару обжигающих глотков и бутылка сама выскользнула из его рук. Ночью. Мысли не путались, нет, но перед глазами всё потемнело. Голос взрослый, да, он сильно закашлялся. Палочка полетела вслед за бутылкой, свет исчез, и Люциус чуть не упал, пытаясь отыскать её на полу.

- Accio Огневиски!

- Accio Огневиски!!!

Алкоголь больше не обжигал горло, потому что Люциус перестал чувствовать его. И тело перестал чувствовать, и бурлящую, шипящую злость на все вокруг, и боль после удара под дых, которая оказалась лишь неизвестной болью несправедливости.

«…глаза оглушительно вопили о своей ненависти…»

Решила, что это – он. Конечно же, какие еще выводы могла сделать Нарцисса Блэк, которую он пытался изнасиловать почти ночью возле библиотеки? Других умозаключений в голову не приходит. Черт, бутылка опять выскользнула из руки.

Люциус попытался присесть, голова резко закружилась, и он сделал шаг вперед. Под ногами видимо были осколки, потому что Люциус вроде как слышал шум. Или не шум, а всего лишь его шаги. Он снова попытался найти свою палочку, и когда пальцы, наконец, нащупали её, Люциус отчетливо услышал шаги.

Он замер. Покачнувшись, он теперь попытался встать, и чуть не потеряв равновесие, быстро сделал несколько больших шагов. Люциус не знал куда идет, потому что ему слышался гул вместо каких-то звуков, и впереди не было ничего кроме непроглядной тьмы.

Следующие два шаги дались с большой сложностью и у Люциус возникла поразительная мысль (прежде всего впечатляющая тем, что она вообще возникла) – что это за, черт побери, пойло было вместо Огневиски?

Он пошатнулся и протянул руку в поисках стены. Вместо этого Люциус нащупал чье-то плечо. Он, не сумев сразу сообразить, что находится под его рукой, слегка сжал его в попытке найти опору. Всего несколько секунд – и мозг обожгла мысль похуже выпитой бутылки Огневиски.

Люциус в темном коридоре, почти ночью, и его руки сжимают чье-то плечо. Он совершенно пьян, и он в…

Владелец плеча издал писк. И Люциус инстинктивно отбросил его. Писк был определенно женским. Он находится в невменяемом состоянии, причем наедине с девушкой в темном коридоре.

«…маленькая рука замерла над пергаментами, и перо в руке подрагивало…»

Люциус в отчаянье метнулся вперед. Может с легкостью совершить это, и таким образом отбросить любые сомнения На-р-циссы. Тогда, он не будет писать невообразимую чушь на пергаментах, и перо предательски не будет подрагивать в ее руке. Надо сделать это, чтобы реакция голубых глаз была справедливой. Дать ей шанс ненавидеть за что-то. Дать ей шанс чувствовать к нему хоть что-то.

Да, он во второй раз отбросил ее к стене. Очередная попытка удержать равновесие. Всё будет очень просто, всего какая-та девка…

Люциус не знал, каким образом он умудрился прошептать «Люмос».

Но он знал, почему его рука вцепилась именно в мантию Нарциссы Блэк.

***

Нарцисса зажмурилась, и когда она открыла глаза, уже пожалела, что сделала это.

Безумные глаза принадлежали Люциусу Малфою, и именно его рука сейчас натягивала ткань её мантии. По-видимому, он пытался что-то прохрипеть, но она ничего не поняла, и, не теряя времени, попыталась выбить палочку из его руки.

Он был так пьян, что еле держался на ногах. Нарцисса честно не понимала, как можно было так опьянеть за такое короткое время. Он ушел с собрания минут пятнадцать тому назад, и Нар…

Палочка сама выпала из его руки. Нарцисса открыла рот, чтобы закричать, но голос пропал, потому что.… Потому что тяжелое дыхание замерло на её шее, и губы резко впились в кожу.

«…его пальцы все равно пробирались, резко хватая кожу, грубо стискивая руки, и в темноте он попал в щеку, а не в губы. Но всё равно, всё равно, губы обжигали кожу, безудержно исследуя лицо, а пальцы почти что…»

Теперь, Нарцисса поняла, нас колько он был пьян. Губы не остановились на шеё или ключице, зубы пытались прокусить кожу груди через мантию, а руки, наверное, пытались сломать ей ребра.

Она потянула ткань мантии на его спине. Он замер всего лишь на миг, и с такой силой прижал её к стене, что Нарцисса закричал от боли.

Никто из них не вспомнил об Урсуле, которая вполне могла потерять сознание от удара или, что еще хуже, отправиться за помощью.

Люциус перестал шататься, и губы вернулись к её шее. Его руки в странной ласке обхватили её запястья, и каждое резкое движение его языка сопровождалось очень сильным стискиванием её рук.

Нарцисса резко выдохнула, когда его оторвали от неё. Она боялась пошевельнуться, потому что кто-то со светом на конце палочки оттащил Люциуса. Она увидела Урсулу, которая со слезами на глазах бежала к ней и Забини крепко державшего Люциуса.

Налитые кровью глаза Малфоя не просили у неё прощения. Они устало закрылись и когда распахнулись снова, то приказывали просто поверить ему.

- Идем, Люциус, идем, – тихо говорил Забини, крепко придерживая его.

Люциусу даже в невменяемом состоянии не понадобилось много усилий, чтобы вырваться. Он быстро отошел к другой стене и остался стоять там спиной ко всем.

- Урсула, забери Нарциссу, – приказал Забини, окидывая жертву пристальным взглядом.

- Пошли вон, - почти что прорычал Люциус.

- Хорошо. Уходим, - Забини подошел к Нарциссе, которая, не двигаясь, стояла у противоположной стены.

- Ты и эта – пошли вон. Блэк остается, - старшекурсник - слизеринец кивнул Урсуле, как бы говоря, что они с Нарциссой могут идти.

Люциус резко обернулся. Забини стоял прямо за его спиной, скрестив руки за спиной.

- Я подожду, пока ты отрезвеешь. Насколько я помню, ты приходишь в себя быстрее всех остальных.

Налитые кровью глаза смотрели в пустоту за плечом слизеринца. Тот вздохнул:

- Давно хочу спросить, у тебя есть милая черная штучка на левом предплечье?

- Нет, - отрезал Малфой.

- Как и у меня, - Забини прошел вперед, оставляя Малфоя позади. – Всё очень просто, Люциус, - он продолжал идти, - всего один еще такой эпизод, и она у тебя будет.

Люциус громко, неестественно рассмеялся. Отрезвление еще полностью не наступило, но он уже мог ясно видеть и слышать.

- О чем ты?

- О том, что в этом мире всё очень просто, - Забини остановился. – Я знаю совсем немного о тебе, но мне достаточно этого, чтобы пон…

Люциус лишь махнул рукой, заворачивая за угол. Он не желала сейчас слушать никого. И видеть. И вообще думать.

- Ты никогда бы этого не сделал?

«…с такой силой прижал её к стене, что Нарцисса закричал от боли…»

Люциус так быстро оказался возле него, что Забини был вынужден отступить назад.

- Чего не сделал бы, Арктурус?

Слизеринец, медленно растягивая слова, произнес:

- Служил бы Темному Лорду? А ты о чем подумал?

- Я подумал ты о том, что я никогда бы снова не убил слизеринца. Да, Арктурус, я бы никогда, - он сделал длинную паузу, - не служил бы Темному Лорду.

Забини кивнул и жестом пригласил Люциуса идти дальше.

***

На завтраке Люциус нагло пялился на тот отрезок её шеи, где должны были быть засосы. Нарцисса непринужденно перекинула волосы с одной стороны на другую, прикрывая ими шею.

Он постукивал ножкой кубка об тарелку. Письмо в руке Нарциссы, казалось, было бесконечным, потому что читала она его с начала завтрака.

Наконец, она прочитала его. И вместо того, чтобы доставить Люциусу удовольствие в виде наблюдения за тем, как она ест, Нарцисса вышла из-за стола. Он поставил кубок на стол, задев тарелку.

Послезавтра начинаются каникулы. Почти все слизеринцы уезжают домой, поэтому в гостиной должно быть пусто. Люциус уже собрал вещи и хотел полетать, но начался сильный снегопад.

В гостиной оказался только один первокурсник. Он подошел к нему и увидел, что Снейп читает книгу. Малфой сел в кресло, которое было расположено напротив кресла Северуса.

- Зелья?

Снейп, на секунду оторвавшись от книги, кивнул. Они продолжили сидеть молча, только мальчик иногда бросал на Люциуса быстрые взгляды.

- Можно я кое-что покажу вам?

Он отстраненно кивнул.

Первокурсник быстро сбегал в свою комнату и через пару минут протягивал Малфою нож.

Люциус, застыв, глядел на запекшиеся капли крови.

- Я наложил заклинание, так что они не могут быть просто так стерты.

- Ты знаешь, чья это кровь, Снейп?

Первокурсник попытался что-то сказать, но получилось только промямлить. Он попытался во второй раз:

- Н…Нарциссы…Бл… Блэк.

- Что ты хочешь за это?

Северус непонимающе уставился на Люциуса. Он быстро сел в кресло и взял книгу, как бы продолжая её читать.

- Ты знаешь, что можно сделать, имея эту кровь?

Он кивнул, не отрываясь от чтения. Люциуса выхватил книгу и небрежно бросил ее на шахматный столик.

- Я спрашиваю еще раз, Снейп, ты знаешь, чья здесь кровь?

- Нарциссы Блэк… и… ваша.

- И ты хочешь сказать, что сразу сам решил отдать мне нож, или все-таки тебя надоумил кто – то?

Северус посмотрел прямо в глаза Люциусу и твердо сказал:

- Сам.

Взгляд Малфоя снова вернулся к ножу. Этот простой, совершенно не острый хогвартский нож Люциус желал уничтожить, как и уничтожить воспоминание о той минуте, когда он в последний раз держал его.

- Сними заклинание.

Снейп вытащил палочку и громким шепотом произнес заклинание. Никакой вспышки, никакого луча или признака того, что заклинание снято.

Люциус провел пальцами по поверхности ножа, стараясь стереть кровь, и ему с легкостью это удалось, потому что после действия заклинания, кровь стала свежей, как тогда, сразу после произошедшего в Зале.

Едва заметные красные следы остались на коже Малфоя. Он принялся их рассматривать, также внимательно, как и капли на ноже.

Люциус так и не уничтожил этот нож. Даже если следы крови были смыты оттуда, это вовсе не значило, что следов не осталось. И выбросив нож, он не избавится от воспоминаний.