V e t o 10 page

Она не пришла! Посмела не прийти! Посмела так поступить, так пренебречь всем… всем, что…. Он должен был снова схватить её за руку, снова почувствовать пульс под кожей, снова крепко вцепиться в её запястье. Ничего не значащее прикосновение стало наркотиком. И это была их возможность увидеться, а она нагло проигнорировала похороны его отца.

Белый дым, устремившийся в небо, привлекал внимание всех, кроме сына умершего. Этот сын старательно пытался скрыть свою раздраженность и злобу. На это уходило много усилий, и его нога нетерпеливо дергалась, старясь остановить его от резких движений.

Люциус был готов ткнуть кончик этой, проклятой белой невинной кожей Нарциссы, палочки прямо в горло Лестрэйнджа. Он был готов вытрясти из него всё, что тот знал об этой помолвке, о будущем мертвеце – женихе и о самой невесте, которая трусливо отсиживается дома.

Но Рудольфус ничего не знал. Фальшивые извинения Андромеды взорвались в его сознании, когда она объясняла, что её младшая сестра сегодня должна была узнать имя своего будущего супруга. Оказывается, было заключено какое – то серьезное соглашение, по условиям которого Нарцисса должна была узнать имя именно в этот день и, конечно же, только от своего отца. Поэтому, многоуважаемый мистер Малфой, старый друг вашего отца мистер Блэк и его дочь мисс Блэк приносят самые искренние извинения по поводу своего отсутствия на похоронах вашего отца. Свои соболезнования они передают вам в этом письме.

Пока Андромеда с кислой миной говорила всё это, Рудольфус покусывал свою жену за ушко и нашептывал ей всякие непристойности недостаточно тихо для того, чтобы их не услышали ни Люциус, ни сестра совсем не смутившейся от неприличных предложений жены. Мистер и миссис Лестрэйндж вовсе забыли высказать свои соболезнования. Правда, как – будто они были нужны Люциусу!

******
Магическое завещание поражало своей простотой. Все предельно ясно и троллю, единственный сын – единственный наследник.

Но вслед за завещанием мистер Бранч вынул из деревянного ящика еще один пергамент. И этот пергамент был длиннее, чем само завещания.

- Что это? – они были только вдвоем в кабинете отца, и Люциус мог спрашивать свободно.

- Мистер Малфой, прежде чем я расскажу вам, что это такое, я должен предупредить вас, - волшебник замялся и его плечи как - будто поникли и сжались, - что это было волей вашего отца. И этого никак не изменишь.

- Судя по последним словам, вы клоните к чему-нибудь неизбежному.

Мистер Бранч был ошеломлен спокойным голосом молодого человека. Он был наслышан об определенном нраве Люциуса Малфоя, хотя ничего не слышал о нём от Абкрасиса. Этого молодого человека остерегались, даже боялись, хотя он вовсе не производил устрашающего впечатления. Его тон был безобидным, а глаза были безразличными, что никак не могло служить признаком угрозы. Мистеру Бранчу было невдомек, что внутри, Люциус медленно умирал, отчаянно скрипя зубами и хватаясь ногтями за обрыв, который еще удерживал его от падения в пропасть. А пропасть, в виде средневековой традиции красть чужих, но желанных невест прямо перед свадьбой, пыталась затянуть его и обрыв, земля которого уже начала крошиться и исчезать из-под рук Люциуса, бессовестно помогал ей. Люциусу было совершенно всё равно, черт побери, что там придумал отец перед смертью.

- Это магический контракт, мистер Малфой. Он заключён между вашим отцом и… посмотрите сами, - он протянул ему пергамент. – Вы должны были узнать об этом только после окончании школы. Но по условиям контракта, в случаи смерти одного из… подписавших этот документ до вашего окончании школы, о его существовании узнают оба … «субъекта», то есть… оба так называемые участники контракта. Он скреплен кровью, а раз это и ваша кровь тоже, то….

Дальнейших слов мистера Бранча Люциус уже не слышал.

«… ибо кровь отца – кровь и сына…»
«… ибо кровь отца – кровь и дочери…»
«… что мой единственный сын – Люциус Абраксис Малфой…»
«… что моя младшая дочь Нарцисса Блэк …»
«… возьмет в жены…»
«… станет женой…»
«… достигшую полных семнадцати лет…»
«… по исполнении ей полных семнадцати лет…»
«… Нарциссу Блэк.»
«… Люциуса Абраксиса Малфоя.»
«… ибо воля родителей – это воля детей…»
«… ибо воля детей – это воля родителей…»
«… и посему мы закрепляем эту волю своей кровью...»
«… дабы избежать невыполнения её.»

Люциус хотел украсть Нарциссу, чтобы… поиметь её. Теперь, он привязан к ней на всю жизнь.

Пергамент в его руках был подтверждением естественного права Люциуса Абраксиса Малфоя на Нарциссу Блэк.

Несмотря на всё это, Люциус не улыбался. И не радовался.

***
Нарцисса улыбалась. Ах, наверное, ничто в жизни не удавалось ей лучше. Затем Нарцисса чуть нахмурилась (отец отвернулся к окну), вспомнив, что лучше всего ей всегда удавалось злить одного выдержанного мальчика. Но лгать себе – это так подходит её характеру и поэтому Нарцисса снова улыбается. Да, её губы - вовсе не для любовных поцелуев; улыбка, холодная и лживая - вот их предназначение.

До этого момента безвольность и слабохарактерность были очень выгодными качествами. Это так упрощало «необыкновенную» жизнь Нарциссы, что она и не знала, когда вообще проявляла «эту» волю.

Но беспощадные, не оставляющие ни малейшей надежды, слова до сих пор звенели у неё в ушах.

«…закрепляем эту волю своей кровью…»

Так вот значит, где «эта воля». Именно та воля, которую Нарцисса всегда избегала. Теперь, она, Нарцисса Блэк, вроде как должна стать еще более безвольной марионеткой.

Но только в одном, Нарцисса не могла не проявлять своего характера и не могла забыть о своей воле. Только в одном случаи, её рот с большим трудом растягивался в этой холодной, бездушной улыбке. Только в одном случаи, она не собиралась сдаваться и предоставлять возможность управлять ею.

Она будет изводить его. Если хватит сил, она будет ненавидеть его. Нарцисса медленно шагает по лестнице, и из-под темно-фиолетовой мантии виднеются серебристые туфельки. Она сможет достать его, сможет заставить его лезть на стенку даже от её мелких выходок. Нарцисса открывает дверь в свою комнату и, сделав три коротких шага, присаживается на кровать. Через несколько секунд её лицо закрыто ладонями, но она не плачет. Нарциссе всегда было тяжело даже выпустить слезу, она сумела выдавить одну лишь на похоронах матери.

Беллатрикс звонко рассмеялась, когда узнала.

- Он вытрахает все твои мозги за один раз, - не постеснялась она бросить Нарциссе это в доме родителей. Такого даже она здесь раньше не смела говорить.

- Но… это не так уж плохо, - она подошла к зеркалу и медленно провела по нему рукой, - пойду, скажу, Рудольфусу.

- Где Андромеда?

Беллатрикс не ответила, хотя ясно дала понять, что вопрос расслышала. Она, не спеша, двигалась к двери, и когда выходила из комнаты, оставила одну створку открытой.

- Цисса? Цисса! Ну, кто это?! Отец не захотел говорить мне, - на лице появилась смешная гримаса, но Нарциссу это вовсе не рассмешило.

- Это кто-то совсем… совсем…Нар...

- Это Малфой.

Андромеда опустилась на кровать рядом с сестрой. Нарцисса не очень-то хотела смотреть на выражение её лица.

- Ты, наверное, ненавидишь меня.
Нарцисса встала с кровати и подошла к своему письменному столу. Она была единственной дочерью Сигнуса Блэка, у которой не было собственного кабинета. Вместо него, ей поставили стол прямо в комнате, которая, по размеру превосходила комнаты каждой из её сестер.
- Ты ни в чем не виновата, Андромеда.

Темноволосая девушка вдруг метнулась к ней и сильно встряхнула её. Нарцисса никак не отреагировала на этот безумный жест.

- Что с тобой?! ЧТО С ТОБОЙ?! Это МАЛФОЙ! МАЛФОЙ! – она снова затрясла сестру, еще сильнее и быстрее. – Это МАЛФОЙ!!

- Я знаю.

Андромеда отступила назад. Со стороны казалось, что у нее кружится голова и ей трудно удержаться на ногах. Нарцисса робко протянула руку, но так и не коснулась сестры.

Андромеда попятилась. Ее глаза, безумные и совершенно бесслезные, смотрели куда-угодно, но только не на Нарциссу.

- Малфой, Малфой, Малфой, - шепотом повторяла она, как заведенная и когда, наконец, ее глаза поднялись на светловолосую девушку, застывшую у широкого деревянного стола, она выбежала из комнаты.

Андромеда бежала по коридорам, поднималась и спускалась по маленьким лестницам, пересекала разноцветные гостиные и, увидев заветную дверь, так и не смогла потянуться к вычурной ручке и опустить её, открывая дверь.
Она едва слышно прошептала то, что билось в ее голове еще во время разговора с отцом.

- Это должна была быть я. Это должна была быть я.

Древние стены слушали её сбившийся шепот, повторяемый страдающими сердцами на протяжении многих веков. Но больше никогда прочные, непроницаемые стены не услышат таких слов. Андромеде Блэк удастся разорвать цепь, длиною в века, и хоть эхо несчастных голосов еще долго будет раздаваться тут, в древнем нерушимом доме семейства Блэков, ничье сердце больше не будет так болеть и страдать.

Дом еще очень долго будет скрываться в тени могучих дубов. Почти вечно его фундамент будет существовать, даже без стен и крыши сможет он жить. Только вот опустеет он очень скоро. Не будет ни приглушенного шепота, ни тихих коротких вздохов, ни полубезумного хохота и ни громких, пробирающих тебя до глубины души стонов.

Все уж так устроено. Дом может жить, даже если он уже давно опустел.

И человек может жить, хоть и внутри - пустота.

***

- Я никогда не брошу тебя. Никогда, никогда! И он не посмеет ничего сделать тебе. Я всегда буду рядом, сестрёнка.

Короткие пальцы перебирали её светлые волосы, которые уже с возрастом начали терять свой красивый медовой оттенок, превращаясь в просто очень светлые, однотонные пряди. Нарцисса блаженно закрыла глаза, чувствуя, как пальцы мягко поглаживают её лицо. Легкие, едва ощутимые прикосновения, как – будто это невесомым перышком поглаживают её щеки, лоб и нос. Она аккуратно повернула голову, стараясь не прекращать прикосновение теплых пальцев, и посмотрела на Андромеду.

Сестра заговорила первой:

- Почему ты не плачешь, Нарцисса?

- Мне не хочется. Тем более, что это изменит?

Пальцы снова касались её волос. Нарцисса почему-то вспомнила другое, жестокое прикосновение –«… Люциус еще больше сжал ее голову пальцами, цепляясь за медовые волосы…». Она немного отдвинулась, но Андромеда даже не обратила на это внимание.

- Ты так спокойна. Ты не боишься?

- Кого? Малфоя? – Нарцисса привычно улыбнулась и отодвинулась еще дальше, оказавшись на другой половине кровати. – Ничего нового не случиться. Я его уже ненавижу, так что в нашем браке не стоит даже надеться на что-нибудь другое.
- Цисса, - позвала её Андромеда, как – будто её сестра не лежала тут, рядышком, и не дышала прямо ей в лицо. – Тебе придется спать с ним. Тебе придется и слушаться его.

Нарцисса ничего не ответила. Её бескровные губы слегка подрагивали, но она не плакала. Андромеда продолжала гладить её по голове.

- Лучше я, чем ты.

Андромеда закрыла глаза и придвинулась к сестре. Обе знали, что она на гране слез, и если карие глаза распахнутся, то они будут с удивительным зеленым оттенком, как каждый раз, когда она плакала.

- Не говори так.

В тот вечер поднялся сильный ветер. Он не был холодным, но Нарцисса замерзла, особенно, когда оказалась возле последней беседки в саду. Беседку окружало множество разномастных цветов, но Нарцисса даже не знала, как они называются. Их было так много, и почти каждый принадлежал к какому-нибудь отдельному виду, а Нарцисса не знала ни одного названия. Вот если бы тут росли розы, лилии, гиацинты или какие-нибудь другие цветы, которые часто украшали ее любимую бежевую гостиную!

Нарцисса покинула беседку. Перед тем как выйти на широкую тропинку, ведущую прямо к дому, она в последний раз оглянулась на маленький цветник, окружающий беседку. Новый сильный порыв ветра заставил девушку опустить голову, избегая маленьких песчинок, которые могли попасть в ее глаза. Нарцисса присела, чтобы рассмотреть маленький сиреневый цветок слегка придавленный её туфелькой. К сожалению, он оказался уже оторванным, и Нарцисса поднялась с ним в руках.

И к еще большему сожалению крошечный цветок был забыт Нарциссой на одной из тумбочек, стоявшей возле большого зеркала. Эльфы – домовики, даже не раздумывая, выбросили цветок, как только нашли. Правда, к тому времени он уже практически иссох, и представлял собой непривлекательное зрелище. В скрюченном, сухом цветке с четко выраженной трубкой, которая сохранилась значительно лучше лепестков и стебля, никак нельзя было узнать редкий вид нарцисса.

***

Она всё ждала, когда отец скажет это. Весь ужин все трое ожидали этого. Но никто не нарушил молчание, пока дело не подошло к десерту. Нарцисса апатично поглощала пирог, когда отец совершенно спокойно обратился к ней:

- Я думаю, это очевидно, что мы должны объявить о помолвке в ближайшее время. Впереди август, ты можешь выбрать время, какое пожелаешь, дочка, - Сигнус был так почтителен и вежлив, как – будто они не ужинали в семейном кругу, а были на приеме у Министра. Андромеда заерзала на стуле, и умудрилась смахнуть ножик (которым она, кстати, совершенно безрассудно не пользовалась). Отец даже не посмотрел в её сторону.

- Папа, мы могли бы объявить о помолвке на приеме у мистера и миссис Розье.

- Нарцисса, ты прекрасно знаешь, что намного благоразумнее самим устроить званный вечер. Тем более, мистер Малфой определенно захочет этого.

«…Малфой определенно захочет этого…»

Значит, ему определенно точно не видать этого званного вечера.

- Мне кажется, Беллатрикс будет неприятно, что по поводу моей помолвке устраивают прием, а по поводу её… - Сигнус перевел взгляд от младшей дочери к Андромеде, взгляд которой красноречиво говорил насколько миссис Лестрэйндж (в девичестве Блэк) будет неприятно.

- И, папа, у нас остается так мало времени на подготовку. Вам же не хочется, чтобы мы подстраивались под единственно – реальную дату – конец августа. А на приеме у мистера и мисси…

-Хорошо, хорошо, Нарцисса, - отец встал и бросил салфетку на стол. - Ты права, тем более Мариус – брат…брат Друэллы.

Несмотря на свои года, Сигнус так стремительно покинул столовую, что ему мог позавидовать Малфой и даже сам Тед Тонкс, который передвигался в основном очень быстрым шагом. Во всяком случаи, двум сестрам, оставшимся в столовой для поглощения десерта в куда более веселой обстановке, пришли в голову именно такие сравнения. Каждой – своё. Или, выражаясь точнее, каждой – свой.

***

Желания имеют множество особенностей, впрочем, как и всё слабости человека. И одной из особенностей желания является такая неприятная вещь – они прекращают свою силу, как только человек достигает их. И неважно, что ты сделал для осуществления желания, и неважно, сколько времени жаждал достигнуть цели – желание и с ч е з н е т.

Какая горькая истина, не правда ли? Все об этом знают, но упрямая природа человека берет свое и столетиями человек ставит цель, достигает ёё и благополучно забывает о ней через энное количество времени. Желания утоляешь, и тут же хочется чего-нибудь нового, неизведанного. А если желание еще было запретным, и тебе казалось, что единственным стоящим стимулом в его достижении была недоступность…

Шлюха практически самостоятельно двигалась на Люциусе. Иногда он слегка приподнимал бедра, и она издавала что-то похожее на стон. Люциус оторвал голову от подушки и открыл глаза, пытаясь воскресить в памяти её внешность. И снова откинулся назад, прикрывая глаза.

Она начала двигаться быстрее, он – тоже. Шлюха, трясся копной темных, коротких волос, попыталась положить ему руки на грудь. Люциус переместил их по бокам от себя. Одной рукой он схватил её за бедро, стараясь замедлить темп, но она неправильно истолковала его движение и нагнулась так, что он мог ощутить её дыхание на его лице.

Она дрожала от страха, а не от удовольствия или неземного блаженства. Она не удивилась тому, что он практически не прикоснулся к ней, и лишь неприятно поморщилась, когда принимала его в себя. Было чуть больно, как всегда, при новом партнере, да еще, если так нервничать… Она просто тряслась, но не от его безразличности, а от пустоты в его глазах, когда он на пару мгновений приоткрывал их. Клиент был как из камня, и не только по телосложению, но и по поведению. Кажется, она не слышала его дыхания. И его пустые, мертвые глаза были страшнее всего, что она видела в своей жизни. Она мечтала, чтобы все это закончилось побыстрее и эта угроза куда-нибудь исчезла.

Люциус открыл глаза, и рука непроизвольно сжала её бедро. Глаза, которые он запомнил карими, превратились в голубые.

- Оборотное Зелье?

Она заметила, что теперь он немного интенсивнее двигался в ней, и глаза его впервые за двадцать минут размеренного секса не напоминали глаза мертвеца.

- Вы же сами просили… - ее голос звучал испуганно потому что … В общем потому что все шлюхи побаивались работать в Малфое – Мэноре, и только она знала, что Малфоя – ст, известного своими безжалостными извращениями, уже нет в живых. И, хоть никто никогда не обслуживал Малфоя – мл, она согласилась на работу, надеясь, что молодой Люциус еще не успел превратиться в такого монстра как его отец.

Он заказал брюнетку с короткой стрижкой и темными глазами. И, по-видимому, действие Оборотного Зелья перестало действовать. Она постаралась не паниковать.

Люциус перевернул ее на спину и начал двигаться намного интенсивнее. Девушка успела заметить, что он смотрит не на нее, а на ее волосы, уже полностью вернувшиеся к своей длине и цвету.

Ему понадобилось меньше минуты минуты, чтобы восстановить силы после оргазма, и он тут же встал с кровати.

- Твои услуги больше не нужны. И чтобы больше такого, - он даже не обернулся, - не было. Впрочем…

- Передай миссис Моунинг, что я больше не обращусь к ней.

Если бы Люциус обернулся, он бы увидел, как задрожала девушка, длинные светлые волосы которой колыхались от того, что она так быстро пыталась застегнуть полупрозрачную мантию.

О чем мы с вами говорили прежде? Ах, да, о желании и его мгновенном исчезновении в связи с его же удовлетворением!

Так почему же Люциус Малфой, который по счастливой случайности заимел все права на Нарциссу Блэк, не мог успокоить свою растерзанную душу? Он мог стать таким мужем, каким еще не был один мужчина на земле. Даже самый жестокий и безжалостный. Даже самый равнодушный. Ведь мог, поверьте, но...

Но мысли, образы, ж е л а н и я путались в голове. И они до странности походили на прежние, правда, еще не утоленные, желания. Только теперь Люциус смог взглянуть на них с другой стороны.

Он сел на кровать и его внезапно затошнило. От самого себя, от собственной истинной ничтожности и слабости. Люциусу хотелось вырвать всё, что копилось годами, и всё сдерживалось вот этим одним светловолосым ж е л а н и е м.

Страх, низменный, самый типичный страх человека наполнял его, пока он просто сидел на свой кровати в имении, которое теперь полностью принадлежало ему.

Страх от того, чем он будет жить, если это ж е л а н и е пройдет.

И еще больший страх от того, что с ним случится, если это ж е л а н и е только усилится.

Последний эпизод доказал, что голод только усиливается. Люциус считал бы это нормой, так как по сути он еще не получил то, что хотел, если бы… Если бы он не знал Нарциссу.

Своим страхом он расплачивался за свою недальновидность. Вот если бы он сам предложил замужество, если бы сам был инициатором, если бы сам все решил как-то до этого, если бы сам… сам… сам…

А теперь её заставляют… И сейчас она проклинает его, злиться на него, ненавидит его, но повинуется воли отца. И ее легкие наполняются фальшивым воздухом, полным вежливых слов, а в ее медленных, как всегда продуманных, движениях скользит фальшивое спокойствие.

Она будет его женой, и он, наконец, получит то, что хотел. Малфою как всегда повезло, вместе с обязательством брака он получил удовольствие, о котором он мечтал… страшно подумать сколько. Поразительно, как можно совместить такое полезное с таким приятным. И по закону жанра, он – Малфой должен взять то, что ему нужно силой, даже если она и должна быть его женой.

Только вот всё почему-то происходит ни по какому-то глупому закону и никак всё должно быть у Малфоя.

Вот она будет такой, как он был сейчас – неспособной почувствовать, неспособной ответить и неспособной утолить его. Осознание этого трансформировало его в глыбу льда,напрочно застывшую на одном месте. И не было этого глупого – я заставлю её хотеть, заставлю силой; и не было этого бездумного – а будь, что будет, я должен получить, прожить это.

Люциус знал Нарциссу, он попробовал её на вкус… Чуть-чуть. Раздразнил в себе всё, что можно было раздразнить, и занёс в кровь неизлечимый вирус. Попробовать еще, еще, еще, еще, еще, Нарцисса. Попробовать, потому что он еще не может полноценно пробовать без того, чтобы не погибнуть навсегда.

Почему-то казалось, что хуже поворота в отношениях Нарциссы и Люциуса и быть не могло.

Да, некоторые браки действительно свершаются на небесах.

Глава 10

Извините, что так задержала продолжение! И простте, что не отвечаю на ваши отзывы - времени вообще нет... Флэшик, как только будет свободный денек - я вас выловлю и помучаю по-французски! Ибо я переводила ваше послание такими усилиями... Но приятно жутко, очень благодарна вам, найду обязательно.

Глава 9

«Мы не встречаться больше научились,

Не подымаем друг на друга глаз,

Но даже сами бы не поручились

За то, что с нами будет через час.» **

Наверняка в жизни найдутся вещи, выполнение которых будет вызывать больше трудностей, чем решение пригласить Нарциссу Блэк на танец. Но это в том случаи, если вы не Люциус Малфой – её жених, которого она ненавидит, и от которого она натерпелась всякого за последние годы.

Лицо Люциуса было непроницаемо. И за весь вечер он улыбнулся только ей:

- Мисс Блэк, позволите? – издевательски изображая вопросительную интонацию, Люциус протянул ей руку. Нарцисса улыбнулась, и его пальцы незаметно и больно сжали ее ладонь. В который раз. Казалось, их руки всегда живут отдельной жизнью, когда они встречаются.

В первую очередь, оттого что они никак не могли позволить себе большего.

- Вы наслаждаетесь каникулами, мистер Малфой? – если бы он не был занят попытками не вцепиться в её талию и не прижать её, черт побери, к себе поближе, он бы точно уловил сарказм в сказанном.

- Конечно же, На – р – цисса. И вы можете называть меня Люциусом.

- Я бы не была так уверена в этом, мистер Малфой. Надеюсь, вы не собираетесь нарушать правила этикета?

- О, нет, мисс Блэк, мы с вами не собираемся нарушать правила этикета. Только вот, - Люциус дышал ей прямо в волосы, и иногда дыхание касалось и ее уха, - просьба называть меня по имени не имеет ничего общего с этикетом.

- Значит, вы наслаждаетесь вашими каникулами?

- А как же. Я получил такую потрясающую новость. Признаюсь, такого сюрприза мне не преподносили уже давно.

- Признаюсь, такого неприятного сюрприза мне не преподносили никогда.

Люциус резко сжал пальцами её талию. Она попыталась сделать вид, что не обратила внимания на это, хотя кожа рук мгновенно покрылась мурашками.

- Какое чистосердечное признание, мисс Блэк. Я потрясен.

- Я тоже. Вы не будете наматывать мои волосы на ваши кулаки и резко отклонять мою непослушную голову? Что случилось с вашими привычками?

- Может мне воспроизвести другие мои…Например, вы не будете против того, чтобы оказаться прижатой к стене? – уже не пальцы, а руки сдавливали её мантию, и чтобы сделать это, Люциус отпустил её левую руку.

- Прекратите.

- Ах, этикет, мисс Блэк. Ненавижу, - Нарцисса задержала дыхание, потому что его губы легонько прикоснулись к её волосам. Он поднял свою руку, чтобы они смогли вернуться в прежнюю позицию для вальса, и Нарцисса осторожно вложила свою ладонь в его.

Это странное, неуместное слово в их светском разговоре повисло над ними, как рождественская омела, смущающая людей из-за древнего обычая целовать того, кто окажется с тобой под этим волшебным цветком. А может как острый топор над осужденным на казнь, когда он уже прощается с жизнью.

Затем Люциус ускорил темп, заставляя её уже не танцевать, а просто быстро двигаться вслед за ним. Его шаги были слишком широкими для танца, и со стороны их вальс выглядел вовсе не элегантным.

- Медленнее, мистер Малфой.

Он дернулся так, как – будто его поразили заклинанием. И еще ближе притянул Нарциссу.

- Немедленно, - она попыталась отодвинуться незаметно, - прекратите. На нас смотрят.

Они танцевали так быстро, что Нарцисса запыхалась. Вальс, естественно, надо было танцевать медленнее, более плавно, а Люциус все равно продолжал делать немного резкие повороты, и чертовы волосы, волосы, её волосы…запах… и пальцы впивались в плоть, сжимали её пальцы…и голова кружилась вовсе не от вальса. Голова вообще не кружилась, потому что Люциус стал сомневаться в её присутствии. Мысли как-то совсем его не посещали, а язык…

- Я знаю. Но если вы вдруг забыли, я всегда рад напомнить вам, что вы – моя невеста.

- К сожалению, ничто не заставит меня забыть об этом, - с откровенным презрением сказала Нарцисса, даже не замечая, как сильно впивается ногтями в его плечо.

- Это хорошо, - он странно кивнул и отодвинулся так, чтобы полностью видеть её лицо. Они снова двигались очень медленно. Люциус вёл в танце так, как мог вести только он – у Нарциссы перехватывало дух, но все равно ни в чьих руках ей не было бы так безопасно. Несмотря на то, что главное угроза в её жизни – это он.

- Вы танцуете только с отцом. Кроме меня, разумеется.

- Тогда вы не танцуете ни с кем, кроме меня и … миссис Розье.

- Я вообще не танцую, малявка.

- А как же сейчас… со мной? – очень глупо прозвучал этот вопрос, но разве кто-то из них обратил на это внимание?

- Этикет, - он безуспешно пытался обмануть её. Звериный, практически дикий блеск его глаз заставил сделать Нарциссу шаг назад. Его рука потянула ткань мантии на её талии, но девушка выдернулась. Лицо Люциуса было так напряжено, что Нарцисса не знала, чего бояться больше: потемневших глаз или отсутствия даже намека на привычную снисходительную усмешку.

Танец закончился, и короткий кивок Малфоя на прощание разозлил Нарциссу больше всего.

Она раздраженно отдернула мантию и отправилась на поиски сестры.

Они должны объявить о помолвке через полчаса. Это должен сделать Сигнус Блэк, отец невесты. Люциус считал, что ему хватит выдержки просто постоять рядом с ней пару минут, небрежно поцеловать её руку и вежливо пригласить её на танец, от которого она откажется, сославшись на усталость. Это будет совершенно уместно, потому что, согласно правилам, довольно вульгарно жениху и невесте танцевать два раза за один вечер. И помимо этого, ни разу не поменять партнера, даже на родителей.

Люциусу хотелось, чтобы эти полчаса побыстрее прошли. И холодный взгляд, холодный поцелуй, оставленный на руке и Нарцисса Блэк, которая никак не холодит его кровь, особенно когда он оказывается так близко, что может коснуться её мантии.

И сейчас, Рудольфус Лестрэйндж, в очередной раз, набравшийся так, что темные глаза не могут сфокусироваться на чем-нибудь одном, пытается затянуть его на очередной вечер Темного Лорда.

- Идём, Люц. Идём. Весь этот вечер, - Рудольфус обвел пьяным взглядом пустой коридор, - только ширма для этого.

- Я сегодня объявляю о помолвке. И не намерен спускаться в какие-нибудь подземелья.

- А я говорю тебе, идём! Цисси тоже будет там.

Люциус резко остановился и медленно произнес:

- Что значит, Цисса тоже будет там?

- Конечно, Белла решила, что девочке уже пора…

Люциус молниеносно впечатал парня в стену и приподнял его в воздухе, отрывая от пола.

- Где жена? - Рудольфус отчаянно скреб носками ботинок по полу и что-то неразборчиво хрипел. – Где твоя чертова жена?

- Пошла за… ней. В…. Бальный Зал. Малфой… - прохрипел он, Люциус ослабил хватку, и Лестрэйндж свалился на пол. Темноволосый парень даже не пытался подняться, а лишь выплевывал какие-то пьяные ругательства вслед быстро удаляющемуся Малфою.

Люциусу хватило несколько минут для того, чтобы отыскать невысокую фигуру в темно-голубой мантии, рядом с которой оказалась и жена Рудольфуса.

Когда Малфой уже подошел к ним, к двум сестрам присоединились Андромеда, Рабастан и Макнайер. По – видимому, всей этой славной компанией они намеревались посетить знаменитые подземелья поместья Розье. Они могли спокойно отправлять хоть в ад все вместе, только без Нарциссы.

Люциус даже не поздоровался ни с кем.

- Мисс Блэк… - даже сейчас не мог не играть в их игры. Наверное, всё дело в возбуждении, которое управляет его мыслями и всем его поведением. Она медленно провела рукой по мантии, приглаживая материал в районе талии, а он уже чувствует сухость во рту и впопыхах отводит взгляд, потому что от одного вида серьезных синих глаз у него твердеет…

- Малфой, тебя как будущего родственника я рада видеть вдвойне, - немного скрипучий голос Беллатрикс сразу же обратил его внимание на то, ситуация тут накаляется по-другому. Нарцисса стоит за спинами сестер, в то время как она должна стоять возле него.– Решил все-таки присоединиться к нам?

- Нет. Нарци…

- Она идет с нами. Ей не нужно твое разрешение, - Беллатрикс пользовалась тем, что вокруг них множество волшебников, среди которых были и родственники, которые тут же отреагируют на её зов помощи. Она говорила тихо, но угрожающе, и определенно намеревалась затянуть младшую сестру в опасные игры, пока та не успела превратиться в миссис Малфой.