Новая волна

Я пою в казино. – Моя «Метелица». – Отбор на «Новую волну». – Конфликт характеров. – Конкурс начинается за кулисами. – Юрмала. – Экскурсии и муштра. – Отработка номера и тайный поход на пляж. – «Ну как вам Дима?»

Моё первое выступление под патронажем Юрия Шмильевича состоялось в игорном зале небезызвестного казино «Голден Палас».

Помещение казино было весьма компактным, поэтому слушателей ожидалось немного. После меня должна была выступать группа «Динамит». Да, вы все верно поняли. Поскольку я только начал работу с продюсером, каким бы он ни был известным, меня сперва нужно было представить широкой публике. Все, конечно, ждали популярных «Динамитов», а я шел «на разогреве». Ведущий меня так и объявил: «А теперь разрешите представить молодого, но многообещающего певца Диму Билана!». Публика вежливо поаплодировала, причем некоторые сделали это, не отрываясь от игры.

Юрий Шмильевич сидел в самом дальнем углу от сцены. Я вышел на помост и тут же нашел его глазами. Он одобрительно кивнул, музыканты заиграли «Бум», и я запел.

Я выступал по меньшей мере сотню раз до этого, и уж чего-чего, а уверенности на сцене мне хватало в избытке. Но в тот раз я разволновался, будто дебютант. Я держал микрофон, а у самого руки были влажными и чуть подрагивали. Думал – не дай бог сорвусь! Я чувствовал себя неуютно не столько перед слушателями, сколько перед самим Айзеншписом. Нельзя было ударить в грязь лицом на первом же концерте.

Юрий Шмильевич сразу заметил моё напряжение. Он стал жестами показывать, что надо делать. Мол, пройдись по сцене, улыбайся… Я смотрел на продюсера и следовал его указаниям, двигаясь, как во сне. Допев вторую песню, я с облегчением сошел вниз в игорный зал. Кажется, всё прошло удачно.

– Ну, хорошо, хорошо, – сказал Айзеншпис. – Вполне прилично. Надо будет еще кое над чем поработать. И готовиться к Юрмале.

Он твердо решил, что я должен поехать на вновь открывшийся конкурс «Новая волна» - его совместно организовывали Игорь Крутой и Раймонд Паулс. Вы наверняка знаете: этот эпохальный конкурс был закрыт после распада Союза. Теперь же была предпринята первая попытка воссоздать его на качественно новом уровне.

* * *

Есть такое место… Ах, да, в связи с запретом всех казино в черте города оно теперь имеет совсем другой вид… Тогда так: было такое место под названием «Метелица». Оно было для меня магическим, не меньше. Ибо я проводил там немало времени, постигая секреты своей профессии. Именно там я учился завоевывать зрителя.

Вы думаете, у артиста нет проблем? Есть! Одна из них - как бы выспаться...

«Метелица», поймите меня правильно, была эдаким сгустком пороков. Там жители столицы (да и приезжие) могли дать волю своим скрытым желаниям, выплеснуть их наружу. Этот ночной клуб-казино по праву мог называться концентрированным шоу-бизнесом во всех его проявлениях. В эпоху своего расцвета «Метелица» была центром свободомыслия в широком смысле слова: там позволялось всё – только плати деньги.

Впрочем, как представитель сферы обслуживания, я стоял по ту сторону баррикад. К тому же я был очень молод и еще не мог толком понять прелесть того, что называется интересной работой. А потому я смотрел на клиентов развлекательного комплекса с легкой грустью. Даже с тенью зависти.

Отбор на конкурс «Новая волна» проходил, как вы уже догадались, именно в «Метелице». Я хорошо помню, как шел туда из Гнесинки: меня переполняли чувства, вполне гармонировавшие с дождливой погодой на улице. В голове крутились слова Айзеншписа: «Дима, ты должен их заинтересовать. Сейчас всё зависит только от тебя!». Попасть на этот конкурс, возрожденный после десяти лет молчания, тогда было довольно трудно. В силу обстоятельств он одновременно был и модной новинкой, и проверенным временем мероприятием.

Я вошел в комплекс и сразу увидел главных людей «Новой волны» – Крутого, Матецкого, Ревзина и представителей каналов. Надо ли говорить о моем состоянии? Да меня колбасило похлеще, чем на экзаменах в училище!.. В смысле я заметно нервничал.

Игорь Крутой, продюсер, бизнесмен:

Такие конкурсы, как «Новая волна» - это возможность для продюсеров увидеть новых артистов, а для артистов – показаться продюсерам. И если в этот момент звезды правильно сошлись, то авторы заметят нужных исполнителей своего творчества, а артисты познакомятся со своими будущими продюсерами… – найдут точки соприкосновения и в итоге станут популярными. Моя старшая дочь Вика сразу сказала о Диме: «Он будет звездой». Через год она снялась в клипе «Я так люблю тебя» - и свободой ее поведения в кадре были ошарашены все, включая Кобзона. Когда мне показали этот материал, я решил, что он уже органично сделан, и все должно остаться как есть.

Я помню самую первую церемонию премии Муз-ТВ – огромный «Олимпийский», аншлаг. Дима в то время еще только начинал. Но так получилось, что он шел немного позади меня и Айзеншписа, и мы все вместе выходили сбоку от трибун, чтобы пройти за кулисы. Я обернулся и увидел, как Дима заигрывает с публикой, машет зрителям. С трибун засвистели, стали ему аплодировать, а он явно примерил на себя этот «костюмчик», вообразив, что все знают, кто такой Дима Билан. В этот момент я увидел его лицо. Оно действительно было озарено звездной энергетикой, оно источало харизму!.. То есть всё это было в нем даже тогда, когда Дима не был настолько известен.

Бесталанный артист не станет звездой. Он может лишь дойти до определенного уровня – у таких артистов есть свой потолок. Потому подобные проекты всегда плохо заканчиваются. А Дима несомненно талантлив.

Уже есть уверенность, что его творчество нравится людям, что оно востребовано. И это ощущается даже по его походке – по тому, как он выходит на сцену, по его общению со зрителями между песнями. Видно, что это его публика и его стихия – на сцене он чувствует себя лучше, чем дома. Он – артист, который способен своей энергетикой зажигать и удерживать дворцы спорта. Так что я могу только пожелать ему, чтобы это продлилось подольше. Это уже зависит от репертуара; кроме того, важно не допускать ошибок…

Юрий Шмильевич представил меня присутствующим, и в этот момент я вдруг обнаружил в себе такое чувство… как бы зернышко неприязни к Айзеншпису. Почему я почувствовал подобное к своему благодетелю? Очень просто: я заметил, что он, по-видимому, не первый день расхваливал меня этим людям. И, как всегда бывает в таких случаях, у них начался своего рода регресс – переход к негативу. Все уже до такой степени наелись рассказами обо мне, что и видеть меня не желали. Что ж, моё появление всегда отчасти компенсировало накопившийся негатив.

Вообще характер Юрия Шмильевича был таков, что он постоянно говорил о своем артисте и зачастую не знал меры. Я же, напротив, всегда был склонен к тому, чтобы делать все без лишних слов – молча доказывать свою состоятельность одними поступками, и тем самым профессионально расти. Это качество вступало в неразрешимое противоречие с принципами работы моего продюсера. Но артист, как мне кажется, по-настоящему начинается лишь тогда, когда происходил некий надлом в мировосприятии человека. Такой надлом постепенно формировался по мере моего погружения в недра шоу-бизнеса.

Я вышел на сцену, уже загруженный закулисной болтовней о том, что всё давно решено и победители известны. Это Марина Челло (вокал которой в то время завораживал), популярная группа «Smash!» (быть популярным – не запрещено правилами конкурса) и, конечно же, гость из какой-нибудь далёкой страны. Причем эти сведения передавались из уст в уста с такой уверенностью, что я добрался до сцены полностью опустошенным. Знаете, как трудно на что-то надеяться, невзирая на слухи? Безусловно, все конкурсы насыщены подобными сплетнями, и не всегда они подтверждаются, но осадок все равно остается.

Посему вывод: любой конкурс начинается за кулисами – с психологического противостояния. Я справился, достойно исполнив заготовленные вещи: «Fever» Элвиса Пресли, «Я не забуду никогда» и «Звездочка моя ясная» в оригинальном ключе. Отзывы были очень неплохими. Меня особенно обрадовали одобрительные слова большого музыковеда Владимира Матецкого.

Но всё же я уходил оттуда не в лучшем расположении духа. Долго разговаривал по телефону с Юрием Шмильевичем – обсуждал прошедший отбор и просто делился впечатлениями.

Так или иначе, но 13 июля 2002 года мы погрузились в фирменный поезд Москва-Рига. Отправились, как бы это пафосно ни звучало, отстаивать честь России. Нас было трое: я, Денис Акифьев, который в то время занимался преимущественно группой «Динамит», и Юрий Шмильевич. Мы с Денисом ровесники, поэтому всю дорогу дурачились и смеялись – для нас эта поездка была скорее приключением: лето, море, другая страна… Денис надо мной всё время подтрунивал – мол, сейчас приедем, пойдем на пляж валяться, там толпы девчонок, весело! Я смеялся и поддакивал.

Юрий Шмильевич в нашу возню не встревал. Он, как генерал перед боем, обдумывал что-то своё, продюсерское. Айзеншпис ехал в отдельном купе. Иногда он заглядывал к нам – проверить, не слишком ли разошлись. Несмотря на то, что я фактически был у него на работе, я не воспринимал Азеншписа как своего работодателя. Он настолько органично сживался с каждым своим артистом, что его присутствие становилось таким же естественным, как явления природы. Дождь, ветер, раскаты грома, Айзеншпис… На самом деле, с Юрием Шмильевичем я чувствовал себя в полной безопасности. В поезде я ни о чем не волновался, ожидая, что конкурс запомнится мне скорее как увеселительная поездка. Ох, как я ошибался!..

По приезде мы с Денисом даже не успели толком посмотреть город… А в Юрмале есть, на что посмотреть. Это ухоженный зеленый курорт на берегу Рижского залива – аккуратные редкие домики перемежаются соснами, загораживающими от посторонних глаз песчаный пляж, где при известной доле везения можно найти настоящий янтарь…

Нас с Юрием Шмильевичем поселили в гостинице «Дзинтарс» рядом с концертным залом «Дзинтари» – каждый получил по номеру. Номера были небольшими, зато с отличным ремонтом и на этаже, отведенном организаторам мероприятия. На том же этаже поселили еще одну конкурсантку – Марину Челло из США. С первых дней она потрясала всех мощным вокалом – когда Марина распевалась, в гостинице дрожали стекла.

Да и в целом «Новая волна» того года поражала разнообразием участников и пестрела яркими личностями. Дуэт «Smash!», группа «Дважды два», Джей Стивер, выступивший от Латвии под псевдонимом Янис Стибелис, представители Казахстана, Эстонии, Грузии, Болгарии, Испании… Все они, к слову, жили этажом выше – в обычных номерах.

Только мы собрались отоспаться с дороги, как выяснилось, что ранним утром нам обязательно нужно быть на собрании. Мы втянулись в зал в числе других сонных конкурсантов, и Александр Ревзин, режиссер-постановщик «Новой волны», взял всех прибывших еще тепленькими.

– Если вы думаете, что приехали сюда отдохнуть и поразвлечься, - грозно говорил он, - то сильно ошибаетесь. Работа будет сложной, серьезной, и я сразу предупреждаю: буду строго спрашивать и много требовать. Кто не будет справляться, соберут вещи и уедут. Это касается и тех, кому просто не нравится то, что я сейчас сказал, – пожалуйста, на выход.

Зал притих. Ревзин продолжил:

– Сегодня сделаем прогон, посмотрим, кто что подготовил. С завтрашнего дня начинаем отрабатывать шоу. Прошу всех мобилизоваться – поблажек не будет. Всем всё ясно?

Всё было ясно. Народ покидал зал в тихой тревожной задумчивости. Настрой был задан четкий – все поняли, что от упорной и ударной работы им теперь никуда не деться. Я, правда, втайне питал иллюзии относительно отношения ко мне. Питомец известного продюсера мог рассчитывать на поблажки – так мне казалось.

Первая же репетиция привела меня в состояние полной прострации. Я вышел петь «Звездочка моя ясная». Я был собран, серьезен и преисполнен чувства собственного достоинства. Взяв микрофон, я принял академическую позу и запел так, словно у меня бенефис в Большом театре, а я перед роялем. С каменным лицом.

Ревзин даже не дослушал.

– Стоп, стоп, остановите песню! – вскричал он. – Не нужно стоять на сцене просто так! Я не понимаю, ты для чего сюда приехал? Стоять приехал?!

Увидев, что я растерялся, он добавил значительно мягче:

– О зрителях надо думать, о зрителях! Где шоу, где твоя энергетика? Где эмоции? Ты, если так стоять будешь, можешь вообще отсюда уходить – мне такого не надо! Всё, иди репетируй!

Поникший и понурый, я спустился со сцены.

Юрий Шмильевич всё это время сидел в зале и слушал, опустив голову. Вмешаться он не мог, хотя в другой обстановке Айзеншпис за своего артиста порвал бы глотку любому – некоторым в переносном, а кому-то и в буквальном смысле.

Мы уныло молчали до самой гостиницы.

– Я прямо не знаю даже… - наконец сказал Юрий Шмильевич. – Ты, Дима, постарайся, ладно?

– Угу, – буркнул я.

Было чертовски обидно. Я ведь уже постарался, всю душу вложил!.. Да за кого они меня держат?!..

Айзеншпису тоже было не по себе. Критикуя его артиста, режиссер-постановщик критиковал его самого. Выходило, что он привез воспитанника, который не в состоянии себя подать.

Еще пару дней я получал тычки от организаторов, пока Юрию Шмильевичу всё это не надоело. И он взялся за меня всерьез, со свойственным ему напором.

– Витя, ну делай хоть что-нибудь!!! Вспомни «Динамитов», вспомни, как они ведут себя на сцене! Как двигаются, куда руки девают! Просто бери пример с других!.. Вот с этого, как его… да с кого угодно!.. Все, будем репетировать в номере!

Я и моя постоянная группа поддержки в лице Дениса – все это время он был единственным человеком, с которым я мог нормально общаться, – получили задание купить какой-нибудь простенький музыкальный центр. Искомое мы приобрели в первом попавшемся магазине аудиотехники. Центр состоял из проигрывателя и колонок – тогда подобные магнитофоны уже называли бумбоксами. Мы принесли его в номер, включили минусовку «Звездочки» и принялись репетировать. Юрий Шмильевич водил руками, а Денис управлял аппаратурой – перематывал музыку.

– Помнишь, что говорил Ревзин? – инструктировал Айзеншпис по ходу. – Вот когда поешь слова «звездочка моя ясная», ты рукой так вверх показывай, будто за звездой тянешься… Руку вверх поднимай, говорю!.. Во-от, будет некий посыл к небу. А потом, на словах «как ты от меня далека», наоборот – руку вниз и голову вниз… Голову вниз! Что – почему?.. Грустно тебе! Прекратил улыбаться!..

Каждую строчку «Звездочки» мы отработали именно так – разложив всю песню на движения. В определенный момент я должен был пройтись по сцене, в нужном месте песни опуститься на колено, обвести рукой зал, наклонить голову, поднять голову, опустить руку, поднять руку… – и так далее. Это был мой первый постановочный номер, исполнить его следовало без запинки.

Чтобы я ничего не забыл, на конкурсных репетициях передо мной сидел либо Денис, либо Юрий Шмильевич – они подсказывали нужные движения. Как следствие, замечаний от режиссера стало меньше. Он даже показался мне мягче и добрее.

– Уже лучше, – комментировал он. – Но вот смотри, ты в некоторых местах совсем замыкаешься, не обращаешь внимания на зал… Улыбайся!..

Словом, нам таки удалось дожить до открытия конкурса, но какой ценой! Мы были измучены, выжаты, мы потеряли интерес к происходящему. Какой там на пляж, какие, к чертовой бабушке, девчонки!.. Выспаться! Крепкий длительный сон без посторонних – вот самая распространенная эротическая фантазия молодых артистов… Мы использовали пляж по назначению всего однажды – во время жеребьевки. Каждый участник нырял за своим номером – и всю эту водную процедуру снимали для телеканала. Вероятно, зрителю должно было передаться ощущение легкости и непринужденности конкурса «Новая волна». Да и с названием это барахтанье котят вполне рифмовалось…

Еще организаторы регулярно устраивали участникам экскурсии. Мы осматривали достопримечательности, пляж тоже осматривали, ибо он превратился для нас во что-то типа природного памятника. Также нас водили по центральной улице Йомас, где мы заглядывали в каждый магазинчик, но ничего не покупали. Ни я, ни Денис тогда не могли похвастаться большими зарплатами.

Перед началом конкурса к нам приехал Дима Бушуев. Он был концертным директором Юрия Шмильевича, и перед Юрмалой ездил на гастроли с «Динамитами».

Дима явился в расслабленном и приподнятом настроении.

– Ну что, на пляж? – предложил он нам с Денисом.

Увидев наши напуганные физиономии, он удивился.

– Что не так?

– Да репетировать надо… – уныло ответил Денис. – Если мы сейчас пойдем на пляж, а Шмильич узнает, нам достанется, это точно.

– Да ладно тебе! – заулыбался Дима. – Мы на минуточку, только окунемся пару раз. Что ж это такое, приехали летом к морю и не искупались? Ребят, вы чего?!

И мы украдкой – не дай бог Айзеншпис узнает! – побежали на пляж, где буквально на пару минут запрыгнули в воду, выбежали, высохли… И, поминутно озираясь, но все же с чувством выполненного долга – вернулись в гостиницу.

Было еще кое-что, что меня напрягало. Если помните, незадолго до Юрмалы мы сняли клип «Бум». А волосы, которые мне за бешеные деньги нарастили для этого ролика чуть ли не до плеч, решили оставить. Юрию Шмильевичу нравился такой образ – он утверждал, что это стильно, интересно, модно. Может, оно и было модно, зато очень неудобно. Во-первых, нарощенные волосы на заклепках невозможно было как следует вымыть. Во-вторых, на солнце клепки нагревались, и от них жутко зудела кожа головы и шеи. Я ходил, как грязный хиппи – постоянно почесываясь. От этих манипуляций некоторые пряди вылетали. В моих руках то и дело оставался клок волос, который я тут же прятал в карман или за спину – лишь бы Айзеншпис не заметил.

Я мужественно терпел почти до самого начала конкурса. Потом собрался с духом и все-таки обратился к продюсеру.

– Юрий Шмильевич, а можно мы эту мочалку с моей головы снимем? – сказал я и, видя, как меняется его лицо, торопливо добавил: - Ну, представьте, выхожу я на сцену и вместо того, чтобы петь, начинаю чесаться! Мне эти волосы дико мешают!

Айзеншпис сдался и скрепя сердце вызвал парикмахера-стилиста. Прямо в ванной гостиничного номера стилист открепил от моей головы чужеродные локоны и сделал мне новую стрижку, которую я по окончании процедуры торжественно расчесал.

…Вот так, брильянтовые мои, и выглядят будни артиста при ближайшем рассмотрении. Редкие моменты триумфа уравновешиваются постоянными неудобствами, среди которых накладные волосы – смешная мелочь. Приходится терпеть и не такое, а что делать-то?!

Зато когда конкурс начался, я мог не отвлекаться на это физическое неудобство. Мне и без того приходилось делать непривычные вещи. А именно, я должен был не только следить за своим вокалом, но и поглядывать на Дениса и Юрия Шмильевича, выступавших в роли суфлеров, – только подсказывали они не текст, а те или иные сценические движения. К тому времени я уже и сам их запомнил, но все равно опасался ошибиться.

Конкурсанты выступали очень сильно. Особенно отличился дуэт «Smash!» - с самого начала парни были признаны безоговорочными фаворитами. За ними таскались толпы репортеров, их постоянно снимали и, в общем-то, ни у кого не было сомнений, что они победят.

Если честно, это слегка деморализовало и меня, и Юрия Шмильевича. Чтобы разрядить ситуацию и сгладить эффект безнадежности наших усилий, Айзеншпис неустанно знакомил меня со звездами, приехавшими на «Новую волну». Он давал им послушать мои записи и спрашивал, какого они мнения о моем выступлении. Влиятельные фигуры музыкального Олимпа в дни конкурса слышали от него один неизменный вопрос: «Ну как вам Дима?». Отзывы были самые разные. Многим понравились мои песни, но некоторые сочли их слишком сложными для раскрутки.

Илья Бачурин, вице-президент MTV-Россия:

Я познакомился с Димой на «Новой волне». Айзеншпис принес мне стартовый материал, который был очень европейским, даже, я бы сказал, английским по саунду. Совершенно невероятное исполнение. Айзеншпис преподнес это так: «У меня артист новый, давай ты пойдешь, послушаешь». Я отнекивался, мол, физически не могу, но Юра настаивал: «Мы сейчас пойдем в номер, я тебе поставлю, ты всё услышишь. А потом беги, занимайся своими делами». В итоге все-таки затащил, посадил и включил. Вот это было моим первым знакомством с Биланом. Никто тогда не делал такую музыку, и у меня возникли претензии с точки зрения возможности поставить это в ротацию на MTV. Нашему каналу это просто не подходило… Дальше Айзеншпис давал материал тем медийным людям, чье мнение ему было важно и интересно. Каждому он пытался объяснить, что это бренд-нью. «Ты не понимаешь, чувак, всё получится. В это нужно просто поверить». Но поверить как-то не получалось, потому что музыка была очень сложной.

Через какое-то время после Юрмалы Айзеншпис стал приносить новые песни – по одной, невероятно ярко их предлагая. Но в следующий раз мы говорили о Билане уже серьезно. Я работал на MTV, это был 2003 год. Вот тогда стало ясно: то, что делает Дима, и то, что продюсирует Айзеншпис, – это круто. Димина открытость и естественность, его профессиональное и усердное отношение к работе – все это стало фундаментом для победы на первой премии MTV. Победы заслуженной. Впрочем, то же самое можно сказать обо всех его победах.

На момент, когда Дима делал первые шаги, конкуренция была по-настоящему жесткой – новые артисты лезли из всех щелей, миллионами. Занять свою нишу, быть оцененным – можно было только благодаря незаурядному таланту. Это и хорошо, и плохо. Плохо – по понятным причинам, хорошо – потому что в этой борьбе, в этом прохождении самого сложного участка, закаляется характер. И формируется профессиональное отношение к творчеству. А оно, в свою очередь, как помогало Диме побеждать во всех начинаниях, так и будет помогать в дальнейшем. Дима, при том, что он не спортсмен, очень азартный человек, ему важно быть лучшим во всяком деле. Он лучшим образом исполняет свои песни, он ищет лучший материал, выбирает лучший образ на сцене – ему важны все аспекты. Мне кажется, что наличие многочисленных соперников в начале, когда он доказывал своё право на публику, сыграло положительную роль.

Юрий Шмильевич собирал и принимал к сведению все замечания по поводу моей работы. Вспыльчивый и упрямый характер не мешал ему быть гениальным человеком. Он мог перепробовать огромное количество композиций, выбрать самую удачную – и заставить ее звучать в эфире. В итоге песня становилась хитом. Айзеншпис никогда не ошибался. Ну, почти никогда – он же был живым человеком из плоти и крови.

Так что он прекрасно понимал: первого места нам не видать. Однако мы могли рассчитывать на одно из призовых – второе или третье. Увы, не сложилось. Конкуренты были слишком сильны, а я вышел на большой конкурс пока лишь в качестве начинающего. Поэтому места совершенно справедливо распределились следующим образом: «Smash!» - первое, Марина Челло – второе, и, к вящей радости принимающей стороны, Янис Стибелис – третье. А я получил почетное четвертое место и колоссальную конкурсную школу. Нас так вымуштровали на «Новой волне», что значительную часть этих знаний и навыков я еще долго использовал в своих выступлениях.

Но не это главное. «Новую волну» показали по главному телеканалу страны, поэтому, несмотря на провал, я вернулся из Юрмалы известным артистом. Большой конкурс одним махом поднял меня вверх по карьерной лестнице. Началась моя активная концертная деятельность – в новом для меня амплуа самостоятельного сольного певца.

Date: 2015-07-17; view: 279; Нарушение авторских прав