Президента Российской Федерации

О введении чрезвычайного положения в городе Москве

Требование Совета Министров — Правительства Российской Федерации и правительства Москвы не организованному освобождению Дома Советов не выполнено...

Преступные элементы, подстрекаемые из Дома Советов, развязали вооруженные столкновения в центре Москвы. Создалась чрезвычайная обстановка. В районе Краснопресненской набережной и Арбата захватываются и поджигаются автомашины, избиваются сотрудники милиции, предпринят штурм здания московской мэрии. «Боевики» ведут стрельбу из автоматического оружия, организуют боевые отряды и очаги массовых беспорядков в других районах столицы России....постановляю:

1. Ввести в соответствии со статьями 3, 4, 6 и 9 Закона Российской Федерации «О чрезвычайном положении» в городе Москве с 16 часов 00 минут 3 октября 1993 г. чрезвычайное положение до 16 часов 00 минут 10 октября 1993 года.

4. Указ вступает в силу с момента его подписания.

Президент Российской Федерации

Б. Ельцин

Москва, Кремль

Октября 1993 г. 16.00

№1575

Беспристрастный анализ этого тщательно подготовленного документа (в том числе и «выношенных» в недрах филатовского аппарата 2-го и 3-го его пунктов) показывает, что по кремлевскому плану 3 октября должна была лишь имитироваться попытка штурма мэрии (судя по тексту — безуспешного), после чего неизвестным «боевикам» было предписано устроить в различных районах города перестрелки из автоматического оружия (что Кремлю организовать вообще не удалось). В связи с вышеперечисленным с нашей стороны есть серьезные вопросы как к Руцкому (ведь Федоров его предупреждал!), так и к Хасбулатову.

Допустив непростительную оплошность, Ельцин уже в своих октябрьских мемуарах попытался дезавуировать ключевые положения собственного указа и пошел на прямой подлог фактов: «По спецсвязи позвонил Михаил Барсуков... Он докладывал подробности —...об идущем в эти секунды штурме мэрии... Сразу же после звонка Барсукова связался со своими помощниками для немедленной подготовки указа о введении чрезвычайного положения в Москве. В шесть часов вечера указ был подписан.»

ОБРАЩЕНИЕ МЭРИИ МОСКВЫ

Уважаемые москвичи!

3 октября несанкционированные действия вооруженных бандитских групп, прикрывающихся митинговыми лозунгами, привели к выстрелам в городе и человеческим жертвам. Подстрекаемые провокационными призывами «Белого Дома», эти группы продолжают попытки дестабилизировать, обстановку о городе и создают угрозу жизни многих людей.

Мэрия Москвы контролирует ситуацию в городе, делает все необходимое для обеспечения его нормальной жизнедеятельности. Мэрия Москвы призывает москвичей сохранять спокойствие.

Всенародно избранный Президент России Б. Н. Ельцин. Правительство РФ, Мэрия г. Москвы предпринимают конкретные, необходимые меры к наведению порядка.

К сожалению, в сложившейся ситуации они должны и используют свои полномочия по пресечению действий бандитских групп, в т. ч. и силовыми методами. Уже пролита кровь наших сограждан, нужны решительные меры и ваша моральная поддержка для защиты демократии в нашем Отечестве.

Мэрия Москвы призывает Вас, дорогие москвичи, выразить свое отношение к происходящим событиям и прийти на Тверскую улицу к памятнику Юрию Долгорукому!

Впервые со времен «красного террора» из уст кремлевского властителя прозвучали казалось бы навсегда забытые слова о «революционной целесообразности». В указе №1575 (п. 3) они были даны Ельциным в новой редакции: «...использует право отступления от обязательств по Пакту лишь в такой степени, в какой требуется остротой положения.»

Не менее интересно и обращение мэрии Москвы, которое в соответствии с планом воскресной провокации было заранее подготовлено и размножено в достаточном количестве. В документе Лужкова даже намека нет на то, что мэрия Москвы во время упоминающихся «несанкционированных действий вооруженных бандитских групп», которые «привели к выстрелам в городе...», могла быть и была взята!

...В холле в окружении нескольких запыхавшихся охранников на душегубов матерится бледный и заведенный Руцкой, только что сам побывавший под обстрелом. Его помощник Андрей Федоров, шедший с радиостанцией от «Октябрьской» вместе с демонстрантами, что-то пытается ему втолковать. Слышны обрывки фраз: «По радиоперехвату... Сознательно выманивают!..». Ачалов обменивается с Руцким короткими замечаниями. Мы пробегаем мимо и из штаба направляемся в 14-й подъезд, куда с улицы подошла основная колонна.

Кстати, когда мы все попадали, видно было, что три-четыре человека (из РНЕ, с оружием в руках) не залегли и пошли на пулемет. Среди них был Петрович.

МЭРИЯ

Время от этих автоматных и пулеметных очередей до взятия мэрии и ухода автоколонны на «Останкино» занимает не более 45 минут, хотя в горячке мне показалось и того меньше. В этот период вместилось много событий: краткий митинг, приказ Руцкого, построение колонн, новый автоматно-пулеметный обстрел из мэрии и гостиницы «Мир», взятие за 5 минут мэрии, выход на балкон лужковской вотчины группы Макашова, его короткое слово к собравшимся и наш стремительный выезд в телецентр.

...Из парадного холла «Белого дома» бегом добежали до штаба. Вскоре раздается приказ сопровождать Ачалова к 14-му подъезду на митинговый балкон. Владислав Алексеевич велел немедленно передать на всех каналах приказ: «Ответный огонь ни в коем случае не открывать! На провокацию не поддаваться! Занять оборону согласно боевых расчетов.»

Вылетаем в холл и бежим по лестнице на третий этаж, ребята одновременно передают по всем своим радиостанциям приказ министра обороны. В запале они кричат в эфир слишком громко, при этом мы мчимся, не разбирая дороги, с нашего пути в стороны отскакивают многочисленные журналисты.

Добежали до митингового балкона, где уже кто-то выступает. Мы перемешались с группой охраны генерал-полковника Макашова и зеваками. Саша-морпех заслонял Ачалова слева. В смешавшуюся группу охраны умудрились вклиниться несколько журналистов, в том числе одна неприятная дама.

Мегафона вначале не было. Шеф зычно бросает несколько приветственных слов, снизу их встречают криками «ура!». Через минуту-другую на балкон влетел Руцкой с охраной. На балконе от исполняющего обязанности всех оттеснил его коренастый широкоплечий охранник с товарищами, молча подмигнув в извинение за такой нахрапистый натиск.

Мы тогда не знали, что наша судьба уже предопределена и предстоящий массовый расстрел тысяч людей уже дело решенное, подписанное Ериным (в 15.00) и Ельциным (в 16.00).