Роль сексуальной потребности в жизни человека

Из сказанного можно сделать вывод, что сексуальная потребность, вероятнее всего, сама по себе не играет в жизни человека столь принципиальной роли, как это ут­верждают сторонники фрейдизма а представители широко распространенного взгляда, приписывающего мо­гущественную силу «романтической лю^ви», а также «сексуальному влечению», особенно у мужчин. История говорит о том, что в определенные эпохи половая любовь имела очень небольшое значение в сравнении с такими ценностями, как социальное положение или родовая со­лидарность. Интересы рода, племени были в те времена личными интересами индивида. Только в эпохи упадка, в старых культурах, клонящихся к закату, в политиче­ских системах, которые утратили спартанскую суровость, по мере роста индивидуализма возрастало значение по­ловой любви. Но и тогда половая любовь в строгом смы­сле слова часто уступала место какому-то восхищению бесполой красотой. «А для классического поэта древности, воспевавшего любовь, старого Анакреонта, половая лю­бовь в нашем смысле была настолько безразлична, что для него безразличен был даже пол любимого сущест­ва», — замечает с иронией Энгельс (К. Маркс и Ф. Эн­гельс, Соч., т. 21, стр. 79).

Тем не менее факты свидетельствуют о большом зна­чении, которое в жизни отдельных индивидов и целых общественных групп играют сексуальные ценности. Мо­жно привести ряд таких фактов. Прежде всего обраща­ет на себя внимание то, что тысячелетиями человеческие общества окружали удовлетворение сексуальной потреб­ности множеством запретов, предписаний и предрассуд­ков, не встречающихся в отношении к другим потребно­стям. Уже одно это указывало на исключительное зна­чение сексуальных вопросов. Клиника неврозов, несом­ненно, также подтверждает, что во многих случаях в ос­нове нарушений лежат половые фрустрации и трав­мы. И наконец, сам факт столь широкого распростра­нения фрейдовской теории, подчеркивающей роль сек­суальности в жизни человека, свидетельствует о том, что концепция всемогущего «либидо» отвечает в какой-то мере обиходной оценке значения сексуальных вопросов в жизни человека, может быть, как теорети­ческая основа бунта против лицемерных ритуалов ме­щанской морали, а может быть, и по другим причинам.

Против фактов трудно возражать, однако психолог дол­жен их интерпретировать, ибо сами по себе они являются только сырым материалом, который может иметь разное значение, так же как рассмотренные перед этим «аргу­менты», якобы говорящие в пользу теории сублимации.

Попытаемся интерпретировать эти факты. Существо­вание множества норм и общественных обычаев, которые регулируют удовлетворение сексуальной потребности, вообще не доказывает какого-либо особого значения этой потребности в жизни человека, но свидетельствует лишь о том, что удовлетворение ее связано (исключая уже упо­мянутое ранее отделение биологической функции от на­слаждения) с появлением на свет потомства, с функцией, которую в обществе выполняет семья, а также с относя­щимися к семье имущественными проблемами, такими, как наследство, приданое и т. д. Ясно, что эти вопросы представляют существенный интерес для общества и по­этому требуют законодательного закрепления, писаных и-неписаных норм. Стоит при этом обратить внимание на то, что там, где экономические проблемы семьи упроща­ются, где наследство, приданое, увеличение капитала те­ряют свое значение, упрощаются также общественные нормы, связанные с удовлетворением сексуальной по­требности. Дочери и сыновья пользуются большей свобо­дой полового выбора, а их родители реже стремятся к не­узаконенным связям.

Тот факт, что половые проблемы играют достаточно большую роль в клинике неврозов, также не говорит о том, что они должны играть ту же самую роль в жизни людей хорошо приспособленных. Ведь изменения иерар­хии жизненных ценностей и смещение значений разных потребностей являются, вообще говоря, чаще всего след­ствием и признаком болезни. Как показывает практика, сексуальные нарушения чрезвычайно часто выступают как побочное явление нарушения вегетативной регуляции при неврозах, причины которых могут не иметь ничего общего с сексом. Но поскольку сексуальная жизнь имеет нередко большое значение для индивида, сексуальные расстройства могут преобладать среди указываемых боль­ным симптомов, дезориентируя недостаточно опытного диагноста. Болезнь может быть ошибочно признана по­ловым неврозом, тогда как точный диагноз должен осно­вываться на причинах болезни. Наконец, даже наиболее правильные выводы из наблюдений над психическими нарушениями нельзя механически переносить на психи­ку здорового человека. Даже при высшей осторожности и при большом опыте это является трудным и часто рис­кованным делом, что неоднократно подчеркивалось в со­временной науке о человеке.

И наконец, важность сексуальной потребности не под­тверждается также и популярностью психоанализа. Ско­рее наоборот, теория Фрейда была одним из факторов, не­сущих вину за переоценку роли сексуальности нашими современниками. Фрейд непомерно раздул значение сексу­альной потребности и заставил миллионы людей пове­рить, что она могущественна и непобедима, как многогла­вый дракон или волшебник, который, будучи изгнанным в облике обольстительной женщины, возвращается как старый мудрец-психотерапевт. Взгляды Фрейда получи­ли широкое распространение главным образом среди по-луинтеллитенции, которая была наиболее падка к пи­кантной стороне психоанализа.

Тезису о преобладающем значении пола в человече­ской жизни необходимо, как нам кажется, противопоста­вить другое понимание этого вопроса. Можно предполо­жить, что половая потребность, которая сама по себе не должна иметь большого влияния на отношения индивида со средой и на процессы саморегуляции, может приобре­сти такое влияние и фактически часто получает его бла­годаря особым обстоятельствам. Постараюсь рассмотреть некоторые из них, не пытаясь полностью охватить эту большую тему, которая должна стать предметом отдель­ной научно-исследовательской работы.

Одним из факторов, благоприятствующих усилению сексуальных напряжений, является окружение «этих во­просов» ореолом таинственности. Тем самым искусствен­но поддерживается интерес к ним, особенно у молодых людей, которые начинают верить в какое-то особое зна­чение их в жизни человека. К этому присоединяются, кроме того, различные ограничения, придающие сексу­альной деятельности вкус запретного плода и искусствен­но усиливающие ее привлекательность до такой степени, что удовлетворение этой потребности может стать (как у пациентов Фрейда) необходимым для поддержания внутреннего равновесия. Нельзя не упомянуть также осо­бый, характерный для нашей эпохи стиль жизни с его постоянным подчеркиванием сексуальных проблем. Вер­но подметил это один американский карикатурист: на рисунке "изображен кабинет психоаналитика, в котором на кушетке лицом к окну лежит пациент. За окном на небоскребе висит огромная реклама с полуголой девицей. Врач сидит возле пациента и, глядя в блокнот, спрашива­ет: «А теперь прошу сказать мне первую мысль, которая приходит вам в голову».

Поддержание сексуальных напряжений весьма распро­странено в современной западной культуре и объясняет­ся в числе прочего жаждой финансовых прибылей. До­ступность фильмов и книг с сексуальной тематикой, навя­зывание ее с помощью рекламы является известным де­лом. Участие в фильме одной секс-бомбы может принести большую прибыль, чем несколько автомобильных заво­дов. В этой ситуации сексуальные напряжения, постоян­но культивируемые, растут, и по мере их роста увели­чивается доля «сексуальной тематики в кино, литера­туре и рекламе, что снова усиливает сексуальные напря­жения и так далее, в результате чего возникает пороч­ный круг причин и следствий. Не приходится удивляться большой интенсивности сексуальности в таких условиях.

Далее следует помнить о том, что нормальная половая потребность удовлетворяется посредством полового сно­шения, которое является общественным актом, происхо­дящим между двумя лицами, и, как я уже упоминал, име­ет определенные общественные последствия. Сексуальные особенности индивидов, как, например, половая сила, им­потенция, считаются окружающими общественными до­стоинствами или недостатками, как, скажем, храбрость или трусость, правдивость или лживость, а не просто оп­ределенными физическими чертами, подобными остроте зрения или болезням типа туберкулеза или астмы. Этим объясняется стремление человека к приобретению сексу­альных достоинств или хотя бы к созданию у окружаю­щих впечатления, что он таковыми обладает для повы­шения своего социального престижа. Множество связей сексуального характера среди подрастающей молодежи имеет свой источник в желании казаться взрослым; мно­гие донжуаны — это импотенты, которые заинтересованы в том, чтобы их считали «стопроцентными мужчинами»; не одна женщина-соблазнительница становится таковой потому, что, собирая вокруг себя мужское общество, она пытается компенсировать тем самым свои подлинные или мнимые недостатки. Большой заслугой Адлера было то, что он отвел сексуальной потребности подобающее ей мес­то в иерархии человеческих потребностей и признал в противовес Фрейду, что человек является не «сексуаль­ным существом», а социальным. Именно Адлер сформу­лировал мысль, что способ, которым человек удовлетво­ряет свои сексуальные потребности, определяется стилем его жизни, а не наоборот. Общественная обусловленность сексуальной потребности и связь ее с другими потребно­стями приводят к тому, что сексуальная деятельность ча­ще всего служит каким-либо другим потребностям и целям. Для людей примитивных, лишенных способности воспри­нимать все богатство впечатлений, связанных с искусст­вом, с научным познанием и т. д., так же как и для людей односторонне развитых, эта деятельность может стать единственным источником сильных ощущений, единст­венной ситуацией, в которой они чувствуют себя нужны­ми и могущими иметь какое-то общественное значение.

Очевидно, и столь большая популярность фрейдовской теории «либидо» основывается не на чрезвычайной при­влекательности самих по себе сексуальных ценностей, ак­центированных ею, но на том, что она попала на какую-то благодарную почву. Как я уже упоминал, трудно ска­зать в двух словах, что содействовало этому успеху. От­вет на этот вопрос требовал бы специальных социологи­ческих исследований. Но нельзя забывать, что деятель­ность Фрейда совпала с последней фазой расцвета капи­тализма XIX века, которая оказала огромное влияние на жизнь европейских обществ. Небезоснователен тезис Шельского, объясняющего «эротизацию» супружеской любви специфической структурой отношений поздне-мещанского общества (Шельский, 1959, стр. 235). [22] В лю­бом случае энтузиазм, с которым мир принял концепцию Фрейда, требует объяснения, но не служит доказательст­вом большой роли сексуальной потребности в жизни че­ловека. Можно, правда, допустить, что сексуальные эле­менты теории Фрейда оказались в свое время столь ши­роко распространившимися по тем же самым причинам, по которым не известный сегодня никому Пшибышев-ский, высмеиваемый Вейнингер и попавший в списки «черной литературы» Шопенгауэр считались в свое время оракулами знания о жизни. Сегодня мы знаем одно. Пан-сексуализм вместе с «праличностью» и «правожделени-ем» минул так, как и возник — с людьми своей эпохи. Той эпохи, которая (став сегодня символом беззаботности и простого счастья) довела до абсурда пуританские прин­ципы промышленных конкистадоров и жадных до насла­ждений нуворишей начала XIX века.

Подводя итоги, можно сказать, что сексуальная по­требность, будучи, несомненно, потребностью аутентичной и естественной, не является необходимой для поддержа­ния жизни человека и поэтому не играет такой роли, как потребность саморегуляции. Если в некоторых случаях роль сексуальной потребности непомерно возрастает, объ­ясняется это связями сексуальности с другими потребно­стями индивида.

В то же время там, где приспособление человека благодаря всесторонности интересов достигает высокого уровня, характеризуясь общественной активностью, экст­рацентризмом, где оно не подвергается нарушениям вследствие существования различных комплексов, — там сексуальной потребности отводится соответствующая роль. Ее удовлетворение может дать людям в результате отделе­ния сексуального наслаждения от видовой цели прекрас­ные, бурные, тонкие ощущения, приятно окрашивающие борьбу за существование, или же вызвать у них отвраще­ние и нежелание — в зависимости от культуры, знаний и предшествующей обусловленности развития личности.

Множество недоразумений, связанных с сексуальной потребностью, и слишком часто встречающееся отно­шение к ней как центральной проблеме среди всех проблем связанных с приспособлением, коренятся в ее недостаточной теоретической разработке, с одной стороны, и в факте существования огромного числа псевдонаучных и даже мифических взглядов — с другой.

К тому же сексуальные вопросы относятся к тем не­счастным проблемам, по отношению к которым даже серь­езным исследователям редко удавалось сохранить объек­тивность и не впадать в крайности, подобно непосвя­щенным.

Будем надеяться, что более глубокое исследование ме­ханизмов сексуальности у человека позволит нам решить важные проблемы удовлетворения сексуальной потребно­сти соответствующим и более рациональным способом.

Date: 2015-07-17; view: 378; Нарушение авторских прав