Глава 5. Пока думаешь, что сказать, делай реверанс

Пока думаешь, что сказать, делай реверанс. Это экономит время.

Л. Кэрролл

Прошло несколько дней. Жизнь входила в колею.

По утрам, после наших ночей, ужасно не хотелось вылезать из тёплой кровати, пропитанной запахом мужа и нашей любви. Но дни были прекрасны не менее, чем ночи, хотя и по-другому.

Я снова могла магичить, причём как! Мне удалось подлечить локоть Кирвану, я повесила на всякий случай маяк на Винту, нашла хитрое заклинание и вывела все одуванчики в саду за домом, что сразу сделало меня любимицей Катарины. Магии было больше, чем я могла потратить, — я бродила по особняку и прикидывала — что бы ещё этакое сотворить?

Синева на спине Рейна планомерно сходила на нет, и — совершенно неожиданно — обнаружился новый скачок его способностей. Разбирая книги в кабинете, муж уронил с полки гримуар своей матери, ньеры Иоланды, тот раскрылся…

— Сита!!!

— Да, Рейн? — оторвала я голову от бумаг.

— Смотри! Это — гримуар моей матери. Прежде для меня он был пуст. Но теперь я вижу записи на страницах!

Ух ты! Подскочив со стула, подбежала к Рейну, заглянула через его плечо — увы, для меня листы выглядели чистыми. Но если он видит, то сможет читать мне вслух, а вместе мы скопируем всё новое и интересное. Кстати, у магинь был шанс приобщиться к семейной мудрости своих мужей, магов. Только для этого нужен был ребёнок в животе, причём на позднем сроке беременности. Дитя общей крови служило как бы пропуском.

— Рейн, ты прочтёшь мне его?

Муж чуть иронично взглянул на меня:

— Пока разобрать и правильно выговорить эти кракозямблы мне не по зубам. Но… — прищурился, — я вижу, что перед каждым заклинанием есть небольшая, написанная человеческим языком преамбула, что оно делает и зачем, вообще, нужно. Давай я полистаю на ночь, почитаю тебе, а ты скажешь, чего хочешь? Не смогу разобрать ваш магический, так тупо перерисую, как дикарь.

Я кивнула и вернулась к бумагам.

Коробки с грузовыми декларациями столичного порта приволок нам Брайт. Он и Сания приехали в Лорецию раньше нас, и я ужасно обрадовалась их визиту. Пожениться они ещё не успели, но было видно, что до брака там остался маленький шажок — Брай и Сани косились друг на дружку также, как мы с Рейном, и всё время по-дурацки улыбались. Сани обещала показать мне столицу — самые интересные, по её мнению, места. А Брая Рейн немедленно припахал к работе. Первым плодом сотрудничества стали те самые коробки с бумагами, которые, замаскировав моим «отводом глаз», прикрытые этим же заклинанием мужчины перетаскали в дом. А если кто и видел, что перед нашим особняком целый час стояла пустая карета, — так что с того?

Сания тоже считала, что Соль очень выросла, и вообще, красивее и смышлёнее ребёнка на свете не найти. И пока Брай сидел с нами за бумагами, старательно баловала мою дочку. Я не возражала — с маленькими надо как можно больше возиться и говорить, а меня не хватало на всё…

Сания уже побывала в королевском дворце на балу и была представлена ко Двору. Ей понравилось. Но, рассказывая, она неожиданно прыснула, причём объяснять, в чём дело, не захотела:

— Ты удивишься! Это забавно…

Ну ладно. Буду морально готова позабавиться. Рейн сказал, что два заказанных платья обещали закончить к концу недели — вот тогда он поведёт меня на встречу с сюзереном и главой рода. Сначала я замандражировала — всё же король! — а потом подумала, что лично мне ничего от этого Риналдо не нужно, всё потребное у меня уже есть, — и успокоилась.

Я отписала с нового адреса Вильке, ньеру Расселу и Бетани. И долго раздумывала, писать ли, и если писать — то что? — моей тёте Леонелле. Наконец, посоветовавшись с Рейном, округло сформулировала, что у меня всё в порядке, малышка растёт, муж меня любит, но где именно мы будем жить — пока не совсем понятно. И вложила послание в конверт, адресованный учителю, с просьбой отправить тёте из Виэнии. Лучше так, чем поутру увидеть на пороге прекрасного Андреаса, который решит, что можно что-нибудь стрясти с хорошо пристроившейся бывшей супруги.

Рейн, кстати, навёл по своим каналам справки об экс-гаде. Тот действительно перебрался в Лорецию, остановился в небогатом квартале, но потратил кучу денег на новые наряды и взятки. Плакали огрызки наследства моей мамы… Денег у меня сейчас хватало, но всё равно было жутко обидно. Интересно, а что с Орсеттой?

— А это важно? — пожал плечами Рейн.

Я подумала-подумала — и согласилась с точкой зрения мужа — совершенно неважно.

Пришло известие из Сафрины — там неожиданно объявился пропавший ньер Бернали. Выяснилось, что всё произошло примерно так, как предполагал Рейн. Бернали, защищая какую-то девушку на улице, убил одного из ловцов. После чего вынужден был бежать — иначе сам бы стал трупом, ведь именно страх и сознание того, что сопротивление бесполезно, были сильнейшим оружием работорговцев Сафрины. Но я была рада услышать, что хороший человек остался жив. Вспомнив, что ньер Бернали вроде неженат, заинтересовалась девушкой. Муж ответа на мой вопрос не знал. Но, хмыкнув, пообещал разузнать, раз мне любопытно.

В самой Сафрине, как и грозился муж, не остался неперевернутым ни один камень. Многие полицейские и городские чины потеряли не только должности, но и г о ловы. Ну, и неправедно нажитое в придачу. В банке Равсела были арестованы счета всех замазанных, и жирный след оттуда тянулся в столичный Большой Корабельный.

Вот только кто всё это организовал — по-прежнему оставалось загадкой.

Рейн повесил в кабинете два больших листа. Один — со своей паутиной. Второй — с развесистым родословным древом Райнесан. Правда, утешил меня, что по старинному соглашению после шестого колена отпрыски королевской семьи наследниками не считаются. Уже хорошо — выходит, их всё же счётное количество. По ходу дела я обогатилась ценным знанием, чей внук идущий следом за Рейном десятилетний Отавио и что один из потомков плодовитой Урсулы отплыл в нежном возрасте за море, и след его утерян. Но если он жив, то сейчас ему тридцать пять лет.

Всё путанее и путанее…

Окончательно меня добило пришедшее из Салерано известие о том, что два дня назад стал жертвой уличного ограбления и погиб ньер Дайрини, который по последним подсчётам числился одиннадцатым.

Кажется, я зарычала. С ума спятить — кто-то запланировал отправить в могилу два десятка человек, расчищая себе путь к трону. И, самое поганое, выходило, что в списке потенциальных клиентов похоронного бюро значится и мой муж. Чтобы заговор удался — Рейна обязаны будут убрать. В этом свете покушение в Салерано переставало быть просто попыткой заткнуть рот сыщику, сунувшему нос куда не следует…

Вечером Рейн растянулся рядом со мной на постели с гримуаром матери в руках. Я, щёлкнув пальцами, повесила за его плечом жёлтый светлячок — так удобнее, чем маяться со свечами. Уютно. Соль, наползавшись и навоевавшись, уже уснула. Сытая Ссэнасс, опять на шести лапах, мерно урчала под кроватью.

Придвинувшись к мужу, положила голову ему на плечо и запустила пальцы в распущенные чёрные волосы.

— Не отвлекай, — фыркнул Рейн.

Мне немедленно захотелось отвлечь его ещё сильнее. Но так и быть, потерплю. Пусть читает…

Мы просмотрели примерно треть записей. Большую часть заклинаний я знала. Но одно… Услышав его, я напряглась, как собака, сделавшая стойку на дичь. И Рейн, Рейн среагировал тоже. Такого раньше я не видела и не встречала. И даже не слышала ни о чём подобном. Но, оказывается, при помощи магии можно было установить между двумя людьми кровную связь. Сделать их родственниками по-настоящему.

Я уставилась на мужа. Обернулась к колыбели дочки. Потом снова посмотрела на мужа… Кто, как не он, настоящий отец моего ребёнка? Кто принял новорождённую Соль на руки, возится с ней, как только выпадает свободная минута, готов вырастить дочь как свою и обеспечить её в будущем? Но захочет ли Рейн этого?

— Захочу. И сочту радостью и честью. Но Сита, не горячись. Я вижу как минимум два минуса. Послушай меня и не торопись с решением, подумай о том, что лучше для дочки. Первое: она станет истинной Райнесан. И её дети, если окажутся мальчиками, будут втянуты в историю с наследованием, вот как мы сейчас.

— А второе?

— Второе? — Рейн прищурился и хмыкнул. — Ты ж уже поняла, что вытянутые физиономии Райнесан, это у нас тоже наследственное? Ко всем нашим достоинствам прилагаются длинные носы. А твой бывший весьма хорош собой, голубоглазый блондин. Так не лучше ли девочке унаследовать его черты, чем мои? Посмотри, я — сероглазый брюнет, ты — тоже сероглазая тёмная шатенка. Выходит, тогда и Сонеали вряд ли будет золотоволосой и голубоглазой. Не спеши, поразмысли спокойно. А любить Соль я буду так и эдак. Уже люблю.

Я задумалась. Быть красивой для девушки — очень хорошо. Но зато Рейн — умён. А Андреас — хитёр, но при том недалёк и ленив. Наверное, такое тоже может передаться по наследству? Так что выбрать? Что лучше для Соль?

— Время терпит, — улыбнулся муж. — А вот моё терпение… — перевёл взгляд с моего лица на грудь, — … уже на исходе. Гаси свой светлячок! Или хочешь на меня смотреть?

* * *

— Посоветуй мне кое-что, — попросил Рейн утром четвёртого дня. — Надо было бы приступить к допросам тех, кого доставили в королевскую тюрьму из Салерано и Паэньи. Нужно найти пиратский перевалочный порт и выяснить, кто сажал в города продажных чиновников. Но есть дурное предчувствие, что как только мы начнём задавать вопросы — выдадим себя нашему врагу. И тому тут же станет известно, какой информацией мы владеем. Чем это обернётся, предположить не могу.

Я уже знала от Брая, что полдюжины привезённых в столицу арестованных неожиданно скончались от отравления тюремной пищей, после чего остальных спешно перевели в королевскую темницу, где за ними был пристальный присмотр и где были запрещены любые посещения.

М-да, как-то всё это нехорошо. Будто кто-то следит за тобой из тени и ждёт — когда ты отвернёшься, чтобы ударить в неожиданный момент…

Эх, было бы заклинание, чтоб допросил — а потом стёр воспоминание о допросе! Но я таких не знала. Вообще, если вспомнить, что магией можно лечить даже катаракту, наверняка должны были существовать способы воздействия на мозг — так почему же о них нигде нет ни слова? Написать ньеру Расселу, поинтересоваться?

А как вывернуться без допроса? Задумалась — может, что-то из того, что я знаю, сгодится?

Допустим, удастся вычислить пару шхун, замешанных в нелегальном промысле. А дальше как? Почесала нос. Подёргала локон. Начала теребить цепочку висящего на груди платинового амулета… Вот!!!

— Рейн, знаю!

— Сита, что?

— Нам надо отыскать два-три судна из тех, что перевозят пиратскую добычу. А потом исхитриться пробраться на них, чтобы я могла поставить на каждый маяк! Моих сил сейчас, думаю, хватит отследить их до Закатного океана. Даже если я не смогу определить точное расстояние, направление засеку.

— Сита, умница, отличный план! А остальное сделает флот.

Угу. Осталось найти корабли и как-то на них попасть. Сущие мелочи!

Я почти забыла о Рейновом Ингварре. Казалось, тот смирился и перестал взбрыкивать. Отошёл на задний план. Ну, кроме отдельных моментов в постели, когда муж становился настолько неистовым, что я начинала чувствовать себя летучей рыбкой, которую подхватил морской смерч. В состоянии блаженного неведения я пробыла ровно до того момента, пока, отправившись искать мужа, чтобы задать какой-то вопрос, не обнаружила Рейна во внутреннем дворике, где тот занимался своим каэртано.

Только на этот раз муж не просто принимал стойку за стойкой, плавно перетекая из одной в другую и время от времени взрываясь серией прыжков и стремительных ударов. В этот раз в руках у Рейна был здоровенный топор. Почти точно такой, как грезился мне во сне. И муж махал этим топором, как тростинкой, рассекая воздух и будто не замечая тяжести. Бугрились мышцы на плечах, чёрные волосы змеями прилипли к мокрой спине, глаза Рейна смотрели на что-то, не видимое мне…

Все вопросы разом вылетели из головы.

Я тихо, пока он не заметил меня, отступила назад в дверной проём. А вечером всё же спросила об Ингварре. И услышала в ответ, что всё нормально, даже отлично. Вот закончим текущее расследование, сходим в Большую Королевскую библиотеку, почитаем о нашем друге из Фризландии.

Гм. Раньше Рейн Ингварра другом не звал…

А мне наверняка в очередной раз топор приснится.

Но пригрезилось совсем другое — почему-то меня опять занесло в катакомбы Паэньи. Я вновь стояла напротив Пожирателя, и Рейн был за моей спиной… Рианнес, почему я вижу это? Ведь мы справились, и чёрный пояс со скованным Пожирателем надежно спрятан в одном из подземных тайников Сотэры. Я сама скрыла все следы магией. И вот тени былого поднялись снова…

Рядом лежащий Рейн спокойно спал. Вокруг — ничего, темнота, тишина, покой. Так зачем всплыл тот давний ужас, когда я чуть не погибла сама и не потеряла Рейна? Что за шутки подсознания? Ведь всё в прошлом. Сейчас у нас иные задачи и иные заботы. Вот, например, в субботу предстоит ехать на бал, где муж представит меня кузену Рилду, как он звал короля. Вообще, я так поняла, что все, кто считал себя Райнесан, называли друг друга кузенами и кузинами, не заморачиваясь со степенью родства. Резонно. Бережёт нервы и психику. Но субботнее мероприятие меня тревожило — ведь сам наш брак был лжесвидетельством, преступлением против законов Таристы. Не важно, что никто посторонний об этом не знал, — мы-то знали. Хотя и не говорили… А если король спросит в лоб, когда у нас с Рейном всё произошло? Что сказать? Солгать, глядя в глаза? Как сложно! Но уж если придётся врать, надо хотя бы договориться, чтобы показания совпадали. А то я скажу, что было в Паэнье, а Рейн — в Сафрине, — и попадёмся.

Прижалась носом к плечу мужа и закрыла глаза. Рано, надо спать…

К чему мне привиделась Паэнья и при чём тут суббота, меня стукнуло днём, когда Брай, перекладывая бумаги, уронил себе на ногу «Законы древней Таристы». Вылилось моё озарение в то, что я, едва дождавшись, когда Рейн выйдет из комнаты, вцепилась в Брая. Тот отнекиваться не стал и тут же сделал то, о чём я попросила. А потом позвал Санию, и та последовала примеру жениха. Сказать, что я была довольна, — это ещё ничего не сказать. Я чувствовала себя наседкой, снёсшей индюшиное яйцо. Или картографом, составившим достоверную карту катакомб Паэньи.

Холту я решила пока ничего не говорить. Потом подумаю, под каким соусом преподнести моё озарение. Всё же тревожили нюансы…

Мне привезли платья. Если прежние были светлыми или яркими, из летящего шёлка, тафты, сатина, то эти — из бархата и атласа. Когда выбирали ткани и расцветку, Рейн указал на то, что на дворе — почти зима и шёлковая лёгкость будет неуместна. Должно быть элегантно, но выглядеть очень дорого. Я ехидно поинтересовалась — мол, что, вроде старинного резного инкрустированного комода с позолотой в нашей гостиной? Рейн иронично взглянул на меня и кивнул:

— Именно так. Хочешь, чтобы тебя уважали, — доверься и не брыкайся.

Сейчас, стоя перед зеркалом, я рассматривала плод своей доверчивости. Слов не находилось. Фиолетовый тиснёный бархат прекрасно сочетался с лавандовым брокардом. А отделка корсажа и широкой юбки — золотое плетение с вкраплением маленьких аметистов — придавала наряду вид той самой королевской роскоши, которой добивался Рейн. При этом платье оставалось удивительно элегантным, даже строгим. Туалет дополняли обвитая золотыми нитями с аметистами маленькая бархатная сумочка, которую полагалось прицепить к поясу, и бархатные же бальные туфли.

— Нравится? Хорошо. К этому платью подойдёт этот гарнитур, — Рейн протянул мне плоский серый футляр. — Это фамильное колье и серьги из александритов с бриллиантами. Должно сочетаться. Кстати, пудра тебе не нужна — у тебя идеальная кожа и прекрасный цвет лица. Ну, разве нос чуть-чуть… — Усмехнулся: — Я рядом с тобой выгляжу как чёрная ворона рядом с лебедем.

Обернулась к одетому в тёмный камзол мужу. Что, напрашивается на комплименты? Ну, пусть. С удовольствием расскажу, какие у него широкие плечи, и стать, и проницательные глаза. Да, смазливым его не назвать. Зато он — импозантный и мужественный. И любимый.

— Будешь хвалить ещё — утащу в кровать. А нам уже пора выезжать.

К нашему особняку примыкал каретный флигель, где держали лошадей и экипажи — выезд у нас был свой. Над каретой я, кстати, поработала — чтоб не горела, не тонула и колёса в неожиданный момент не отвалились. С лошадьми было сложнее. Мелькнула идея наложить «отвод глаз» на коней, а заодно на кучера, чтоб тот видел свою тягловую силу, а злоумышленники — нет, но, посмеявшись, мы её отвергли. Катящийся сам по себе по улице экипаж — такое не к добру. И на месте охраны Риналдо я бы этот феномен ко дворцу близко не подпустила.

Придётся положиться на удачу. Может, потом в гримуаре моей свекрови сыщется что-нибудь подходящее.

Ехали мы на бал по случаю годовщины основания первой фактории на Южных островах. Повод, на мой взгляд, формальный, поскольку с момента постройки того поселения прошло аж три века, но, с другой стороны, не хуже любого прочего. Почему не напомнить себе и окружающим, что именно мореплаватели Таристы открыли южные земли, что нам есть чем гордиться?

Как выглядит королевский дворец, я представляла — видела на картинке в книге по истории Таристы. Пять этажей, широченная беломраморная лестница, колонны, портики, башни, флаги — всё, что положено, чтобы порадовать народ.

Рейн хмыкнул, что для ньеры, которую везут представлять ко Двору, верноподданнического восторга у меня маловато. Я охотно согласилась. И напомнила, что легко могу это исправить при помощи зачарованных заколок в причёске. Нужен восторг? Только скажите — будет восторг!

Муж фыркнул.

Добрались мы без происшествий, благо, ехать было недалеко. Муж вылез первым, подал мне руку, дабы я, запутавшись в подоле пышной юбки, не промахнулась мимо подножки, тем самым уронив честь рода Сейранн. Вообще, настроение было каким-то неправильным. Вот, казалось бы, юную ньеру — сиречь меня — в первый раз в жизни привезли в королевскую резиденцию на монаршую аудиенцию. Что испытывает в такой ситуации нормальный человек? Радость, восторг, любопытство, беспокойство. А тут всё вверх тормашками. Беспокойство есть, а восторга не наблюдается. Зато так и хочется всем сказать: «Да отстаньте от нас с мужем! Нам и без вас хорошо!» Это нормально? Ох, сомневаюсь… Ладно, спишем нестандартную реакцию на последствия нервотрёпки последних месяцев.

В обычных домах хозяйка с хозяином встречают гостей на парадной лестнице, приветствуют, приглашают, представляют. Но у монархов всё не так. Вместо этого, не успели мы войти в высокие распахнутые двери, откуда лился золотистый яркий свет, как рядом по полу звучно долбанули чем-то тяжёлым. От неожиданности я чуть не подпрыгнула. Потом сообразила — это мажордом, представляющий высокому собранию вновь прибывших.

И верно. Осанистый мрачный мужчина в синем с золотом зычно возвестил:

— Сентаньер Раиндэлл лен Сейранн Райнесан! Ньера лен Сейранн!

Гул голосов смолк. Все повернулись к нам. Холт, которого я держала под руку, незаметно чуть напряг плечо. Лицо оставалось спокойным и невозмутимым. Мол, ничего особенного не происходит. Подумаешь, что на нас таращится три сотни, а то и больше, благородных ньер и ньеров. Мелочи какие!

Я взяла поведение мужа за образец. Невозмутимость плюс лёгкая улыбка, да. Чуть притормозив в дверях, Рейн огляделся, выбрал одну из группок собравшихся и повёл меня к ней.

— Кузина Сейбретт! — обратился Рейн к одетой в королевские цвета — лазоревое с золотом — стоящей в центре группки юной темноволосой ньере со смутно знакомым длинным лицом.

— Рейн! Рада тебя видеть, — приветливо улыбнулась сестра короля. — Ты наконец-то привёл свою жену? Весь Двор уже извёлся от любопытства. — Тон казался доброжелательно-шутливым.

— Кузина, позволь представить тебе мою супругу, Алесситу лен Сейранн, урождённую лен Ориенси, — церемонно произнёс муж.

Я, как и положено при представлении высшим, чуть склонила голову и присела.

— Вставай, милочка. И можешь, как и твой негодник-муж, называть меня кузиной. Прелестное платье…

Рейн — негодник? Как-то не думала о нём в таком ракурсе.

— Благодарю, кузина Сейбретт.

— Я многое могу о нём порассказать. Например, припомнить давнюю историю, как кое-кто украл для меня из птичника курицу. Мне было пять лет. Голубей и павлинов я видела, а вот кур — никогда. А очень хотелось.

Рейн шутливо возвёл очи горе.

— Кузина, ты подрываешь мою репутацию!

Остальная группка — пять человек — внимательно прислушивалась к этой занимательной беседе. Я прикусила губу — похоже, мой законник-муж в нежном возрасте был настоящим бандитом, похитителем куриц. А с ньерой Сейбретт можно подружиться.

— Но самое интересное, — ньера Сейбретт перешла на громкий шёпот, сделала паузу, добиваясь полного внимания всех присутствующих, и закончила, — то, как эту курицу потом ловили по всему дворцу!

Присутствующие громко засмеялись. Мне тоже было смешно, хотя я постаралась сдержаться. М-да, перепуганная курица на здешних беломраморных просторах и толпа народа, за ней гоняющаяся, — это должно быть эпично!

— Если серьёзно, кузен, брат хотел тебя видеть. Он сейчас в кабинете, — уже совсем другим тоном закончила ньера Сейбретт.

— Слушаю и повинуюсь! — шутливо щёлкнул каблуками Рейн. — Ньеры, прошу прощения…

И, уже отведя меня в сторону, тихо шепнул на ухо:

— Сейбретт тут верховодит. И после того, как она приняла тебя ласково, никто не посмеет даже косо глянуть в твою сторону. Идём к королю?

Идём. Куда я денусь?

Но, может, зря я тревожилась?

Встреча с королём началась с предсказанного Санией культурного шока. Риналдо выглядел не близнецом, но почти родным братом моего Рейна. Только глаза карие. Но вытянутая физиономия с длинным носом была знакома до боли. Муж покосился на моё тоже вытянувшееся лицо, фыркнул.

Я присела в реверансе, исподтишка оглядывая кабинет. Стол огромный и завален бумагами, донесениями, распечатанными конвертами… видно, что тут действительно работают. На стене — две огромные карты. Очень крупномасштабная и подробная — Таристы. И другая — всего мира с отмеченными на ней нашими колониями, факториями и торговыми маршрутами.

Кроме нас троих в кабинете никого не было.

— Ньера Алессита лен Ориенси, я полагаю? — Риналдо с интересом прищурился на меня, оглядывая с головы до ног.

— Урождённая лен Ориенси, ныне лен Сейранн, — стараясь сохранять спокойствие, подняла я на короля глаза. Что-то мне такое начало разговора совсем не нравится.

— Кузен… — начал Рейн, но Риналдо поднял руку, останавливая мужа.

— Позволь, я сам. Мне нужно знать, на ком женился глава моего Тайного сыска. — Уставился на меня в упор: — Ньера, расскажите о себе.

— Что именно, ньер?

— Всё. А потом подробно то, что я захочу знать.

А я должна? Оглянулась на мужа. Тот чуть заметно кивнул.

— Мне двадцать один год, родилась в Таристе, никогда не нарушала законов, имею трёхмесячную дочь, — произнесла я, чувствуя, как невольно сужаю глаза. Не нравился мне этот напор.

— А брак вы заключили в Салерано. На каком месяце вы тогда были?

— На седьмом или восьмом. Я не была уверена, что хочу второй раз замуж. Тогда мне казалось, что у меня другие планы.

— Второй раз? — поймал Риналдо наживку.

— Да, первый раз я вышла замуж очень рано, и брак оказался неудачным.

— А что насчёт планов?

Ну, придётся кинуть кость покрупнее. А то начнёт рыть насчет сроков…

— Я закончила магическую семинарию в Виэнии. И сейчас помогаю мужу, насколько способна. Но, если бы я не вышла замуж, то вполне могла бы обеспечить себя и дочь сама.

— Вы — магиня?

— Дать мне рекомендацию может мой учитель — ньер Рассел лен Дилэнси.

— Знаю такого, это — серьёзный аргумент, — кивнул Риналдо. — Вы можете предоставить его письменные рекомендации?

— Легко. Я состою с ньером Расселом в переписке. Муж видел его письма и мои ответы.

Король перевёл взгляд на Рейна, тот кивнул.

Вообще, присутствовало некое дежавю. Вспомнился допрос касательно дурных привычек, который учинил мне муж при первой встрече. Но, кстати, мог бы предупредить заранее о милых манерах «кузена Рилда».

— Хорошо, — кивнул Риналдо. — Да, вы в курсе, что ваш брак должен быть утверждён мной? А я пока не уверен, что хочу это сделать. Для Таристы было бы лучше по-другому. Собственно, я позвал вас, чтобы предложить компромисс.

— Нет, никаких компромиссов, — покачала я головой.

— Вы перечите? — В голосе звучало скорее любопытство, чем недовольство.

— Именно. Наш брак был заключен, когда Рейн являлся тринадцатым наследником престола и не предполагал, что попадёт в пул государственных женихов, — я спокойно смотрела в глаза Риналдо. — Разрешения на тот момент не было нужно. А кроме того, есть до сих пор действующий закон, опираясь на который, я могу требовать Рейна себе в мужья, не спрашивая чьего-либо согласия. Даже вашего.

Риналдо уставился на меня. А я почувствовала, как напрягся стоящий за моей спиной Рейн.

— Объяснитесь, ньера.

— «Буде одна персона спасёт жизнь другой персоне, то вторая считается обязанной связать свою жизнь с первой, если та того пожелает и если найдутся свидетели, готовые подтвердить факт спасения», — процитировала я. — Единственное исключение из этого закона делается для правящего монарха.

Рейн за моей спиной резко выдохнул. Похоже, он понял, что я затеяла. Вот и хорошо. Без боя я его не отдам! И вообще не отдам!

Глядя прямо в глаза королю, набрала воздуха в грудь и продолжила, стараясь произносить слова веско и неторопливо:

— Случилось так, что в катакомбах Паэньи на нас напал призрак, пожиравший людей. Я сумела его изгнать, но при этом и я, и муж попали под магический удар. Когда я пришла в себя, Рейн не дышал — у него остановилось сердце. Моей магии хватило, чтобы спасти мужа. И тому есть четверо очевидцев. Вот письменные показания двоих из них, — извлекла из своего ридикюля два сложенных листа, — магически изготовленные копии свидетельств Брая и Сании. Протянула их Риналдо. Тот взял. Развернул верхний лист:

— Брайт лен Сиранти? Однако… А кто второй? Дочь Ленарта лен Сертано, гм, знаю такого… — Замолчал и пристально уставился на меня. Я, не отводя глаз, держала его взгляд. Я — в своём праве. Если Рейн захочет со мной развестись — пусть скажет сам.

Наконец Риналдо вздохнул:

— Вижу, выбора у меня нет. Добро пожаловать в семью Райнесан, кузина. — Большой радости в голосе не звучало. Потом Риналдо перевёл взгляд на мужа: — Рейн, не знаю, как ты уживёшься с этой стальной ньерой, если будет нужна помощь — скажи.

— Благодарю, кузен. Значит ли это, что наш брак утверждён?

— А у меня есть выбор? — знакомо фыркнул Риналдо. Перевёл взгляд на меня: — Ты хоть магиня хорошая? Будете по бокалу вина?

— Вынуждена отказаться, — вздохнула я. — Я же — кормящая мать. А магиня я да, хорошая. Только мы держим это в очень строгой тайне.

Риналдо с интересом на меня посмотрел:

— Может, всё и не так плохо…

Кстати, королевская аура весь разговор была совершенно безмятежна. Наверняка заэкранирована.

Date: 2015-07-17; view: 304; Нарушение авторских прав