Глава 14. Поединок

Огонь, пожар и зимний холод

Сошлись в сраженьи пред тобой.

Один так горд, другой так молод.

И каждый — сказочный герой.

Огонь! Пожар! Твоя стихия.

Ты любишь свет и теплоту.

Но вьюги холод колет спину

И погружает в пустоту.

И будут биться век от века,

В тебя вселяя боль и страх,

Два этих странных человека -

Два Демона в твоих мечтах.

Он никогда не перестанет ее удивлять.

— Как можно умудряться все время нарываться на Блэка и компанию? Северус, тебе это доставляет удовольствие? — Нарцисса сидела на полу в гостиной Слизерина напротив Северуса Снейпа и пыталась свести с его волос буро-зеленоватый цвет.

Северус в раздражении отпрянул от ее волшебной палочки:

— Конечно, это безумное удовольствие, когда тебя выставляют дура­ком перед всей школой. Мне иногда так хочется убить твоего братца! Как в тебе только не проявились те же идиотские гены?

— Северус, — голос Нарциссы приблизился к температуре замерзания воды, — не смей говорить плохо о его семье. Что же касается генов, то мы не настолько близкие родственники. Я, конечно, называю его бра­том, но… Не дергайся, а то сейчас весь станешь непонятного цвета.

Хлопнула дверь, и в гостиную из своей комнаты спустился Люциус Малфой.

— Северус? Решил кардинально изменить прическу?

— Прекрати, Люциус! Это не смешно! — сказала Нарцисса.

Тот пожал плечами и спросил:

— Идете на игру?

Сам он уже был одет в темно-зеленый свитер с серебристыми по­лосками, а через руку была переброшена темно-зеленая мантия с его незабвенной фамилией, вышитой на спине.

— Готово, — Нарцисса убрала палочку от волос Снейпа и повернулась к Малфою. — Я, если честно, не хочу. Квиддич — это скучно.

— А я иду, — откликнулся Снейп и отправился за мантией, потому что октябрь в этом году выдался холодным.

Нарцисса с Люциусом остались одни. Редкий момент.

— Нарцисса, — голос Люциуса был мягок, слишком мягок, — я бы попросил впредь выбирать выражения в разговоре со мной при пос­торонних. Да и без них тоже. Я не хочу слышать от жены фразы типа «прекрати». Ясно?

Нарцисса молча кивнула. Она устала, и ей было правда все равно. Пусть. Она может вообще с ним не разговаривать ни при посторонних, ни без них.

— Что же касается квиддича, ты заблуждаешься, милая. Это очень интересно, — с нажимом произнес Люциус. — И тебе нравится смотреть, как я играю. Я прав? Не слышу.

— Таким тактичным способом ты пытаешься предложить мне пойти посмотреть на игру?

— Не просто на игру. На мою игру. Слизерин против Гриффиндора. Это всегда интересно.

В это время в гостиную спустился Снейп, за ним еще несколько сту­дентов. Все были одеты в цвета факультета. У кого-то даже раскрашены лица. Гостиная, и без того не изобилующая разнообразием красок, в один миг стала зеленой.

«Чувствуешь себя, как в болоте», — подумала Нарцисса.

Люциус шагнул к Нарциссе и, прижав ее к себе, поцеловал в висок. Послышались одобрительные голоса.

— На удачу, — нежно сказал Люциус, заглядывая в лицо девушке.

Надо же! Если бы она не слышала других его слов минуту назад, решила бы, чего доброго, что он от нее и вправду без ума. Такой искрен­ний взгляд, такой теплый тон...

Нарцисса приподнялась на цыпочки и чуть тронула его губы своими. Люциус легко улыбнулся.

— Удачи, милый! — отчетливо произнесла она, чтобы все слышали. — Буду на первом ряду нашей трибуны.

Здесь просто должны были последовать овации и крики «браво!»: как она ненавидела его и с какой нежностью смотрела. Люциус остался доволен. Первая победа над ней. А сколько их еще будет впереди, пре­жде чем ей вообще придет в голову перестать сопротивляться.

* * *

Выйдя из раздевалки под хмурое небо стадиона, Люциус окинул взглядом трибуны. Как всегда: горстка зеленого цвета на слизеринской, и просто какой-то пожар на всех остальных. От красного даже зарябило в глазах.

Стивен Флинт — капитан сборной, вышел в центральный круг и по­жал руку Джеймсу Поттеру.

«Сломал бы пальцы ему, что ли? — лениво подумал Малфой, — хоть раз бы снитч удалось поймать». Подумал, правда, без особой надежды, потому что, во-первых, за это Флинта бы дисквалифицировали, а за­пасного ловца подобного класса у них не было; ну, а во-вторых, Поттер и со сломанными пальцами дел на поле может натворить ого-го. Чего греха таить, была такая нехорошая традиция: четыре года, с тех пор, как ловцом Гриффиндора стал этот сопляк, ловцу Слизерина ни разу не удалось поймать снитч в играх против ненавистного факультета.

«Да черт с ним с Поттером, выиграем у всех других…»

Свисток заставил четырнадцать игроков взмыть в воздух. Люциус облетел кольца и занял свою коронную позицию — чуть левее среднего. Он начал занимать именно эту позицию уже давно. С тех пор, как по­нял, что его рывок влево намного уступает по силе и скорости движе­нию в правую сторону. С чем это было связано, юноша не знал. Может, все потому, что он правша? Поэтому Малфой всегда использовал эти особенности своей техники. Зависал и равнодушно наблюдал за игрой. Равнодушно до того момента, пока в опасной близости от его ворот не появлялась фигура соперника. Вот тут уж было не узнать всегда чуть лениво расслабленного Люциуса Малфоя. В такие моменты он больше походил на зверя, готового к прыжку. Нет, он отдавал себе отчет в том, что не был великим игроком. Возможно, ему не хватало усердия в тре­нировках, иногда подводила чрезмерная уверенность в себе. Люциус Малфой часто не замечал тонкой грани между уверенностью и самоуве­ренностью. Он регулярно платился за это, но так и не научился делать выводы. А может, в нем не было чего-то главного? Например, наблю­дая за игрой Поттера, он всегда тихо раздражался: вот уж кто словно с пеленок на метле. И дело не только в упорных тренировках и слепом желании победить. В Поттере была какая-то искра, дар свыше. В Люци­усе этого не было. Ему не хватало скорости и стремительности полета. К тому же Люциус, часто наказываемый в детстве, вместо привычки к боли, получил ее паническую боязнь. Он прекрасно осознавал, что никогда не сможет так полоумно и яростно бросаться в гущу схватки, как большинство других игроков. Он, конечно, любил свой факультет и желал ему победы, вот только себя любил гораздо больше. Позиция вратаря была для него идеальной. Здесь не надо было идти на открытый контакт, сталкиваться, бороться. Что же касается бладжеров, то врата­рей ими, как правило, атаковали как раз лишь слизеринские загонщики. Остальные соперники были гуманней, что ли? Так что из списка жертв бладжеров Люциус тоже исключался. Возможность не отвлекаться на мелочи помогала ему быть неплохим вратарем. Во всяком случае, на данный момент, лучшим, за исключением, разве что, Сириуса Блэка, но в этом Люциус упорно не хотел себе признаваться.

Он бросил цепкий взгляд в сторону своего соперника, которым тот стал теперь уже в полной мере, а не только в игре, и замер в возду­хе: рядом с противоположными кольцами завис какой-то незнакомый, хрупкий на вид второкурсник или третьекурсник. Странно, Люциус же сам видел, как Блэк в форме выходил из раздевалки. Может, его времен­но сделали запасным, а пареньку просто дали попробовать себя? Бред какой-то. Да его вместе с первым же квофлом в кольца внесет. Причем он их проскочит, не задев, слишком уж маленьким кажется мальчишка. Нет, здравый смысл подсказывал, что в матче против Слизерина даже недалекие, по его мнению, гриффиндорцы не выкинули бы подобной ерунды. Пробоваться можно в игре с Пуффендуем, и то не всегда.

Черт! Где же Блэк? Люциус внимательным взглядом скользил по иг­рокам, слушающим последние напутствия мадам Хуч. На таком рас­стоянии все казались одинаковыми. Что происходит? Раздался свисток, и думать стало некогда. Красные и зеленые точки, до сих пор непод­вижно парившие над полем, резко сорвались с места. Люциус не был капитаном команды, но, в своих же интересах, всегда изучал тактику соперника.

Со свистком одна красная точка рванулась ввысь — Поттер; две раз­летелись по краям поля и чуть сместились — один Томас Маккей, второ­го Люциус знал только наглядно. Это загонщики. Три остальных игрока так быстро замельтешили по полю, то разлетаясь, то сшибаясь с сопер­ником, что разглядеть, кто есть кто, стало невозможно. Тем более, что Роберт Дэвис с квофлом рванулся к гриффиндорским кольцам и силь­но пробил как раз по центральному. Мальчишка-вратарь разжавшейся пружиной рванулся вверх и немного неловко отбил мяч, который тут же подхватила красная точка и, увернувшись от бладжера, ринулась к центру поля. Началась яростная борьба за квофл, и Люциус получил возможность посмотреть на мальчика. Лица Люциус, понятное дело, не видел, но, судя по напряженной позе мальчишки, тот неотрывно следил за игрой, что-то быстро прилаживая к руке.

«Кисть выбило, — понял Люциус. — Башкой думать надо. Такие мячи лучше отбивать метлой или пропускать. У него еще вся игра впереди, а уже явная травма. В этом все гриффиндорцы».

И тут внимание Люциуса отвлекло резкое движение. Метрах в двад­цати от него сверху камнем падала фигура в красной мантии. Сначала Люциус решил, что это Поттер, увидевший снитч, пока не заметил в руках нападающего квофл. Люциус напрягся и взглянул прямо в лицо быстро приближающейся фигуре. Он знал, что большая часть сборной Гриффиндора окончила школу в прошлом году, и что оставшиеся игро­ки периодически пробовались на разных позициях. От безысходности. Люциус упорно отгонял от себя мысль, что есть люди, способные рав­нозначно играть в качестве любого игрока. Такой вывод вызывал не­приятные ощущения.

Но удивляться особенностям гриффиндорской тактики ему при­шлось уже в броске, потому что к его правому нижнему кольцу стре­мительно летел квофл. Люциус любил именно такие удары — резкий рывок, и ты уже срываешь аплодисменты болельщиков. То, что что-то не ладится, он понял уже в полете. Квофл, которому полагалось уверен­но зафиксироваться в его перчатках, просвистел в нескольких милли­метрах от кончиков пальцев. Люциус проследил, как коричневый мяч неправильной формы влетает в кольцо.

— 10-0! Гриффиндор открыл счет!

Люциус резко развернулся и встретился взглядом с Сириусом Блэ­ком, ожидая, что разозлится еще больше от его идиотской радостной улыбки. Но то, что он увидел, было во сто крат хуже: лицо соперника вместо щенячьей радости по поводу открытого счета против ненавист­ного Слизерина горело мрачным удовлетворением. Гриффиндорец резко развернулся, предоставив Люциусу разглядывать желтую вышивку на красной мантии: «Блэк». Люциус невпопад заметил, что номер у Блэка прежний — «1». Первые номера, по традиции, присваивались вратарям; седьмые — ловцам. Остальные игроки распределяли между собой номе­ра, кто как хотел. Тем временем «первый» номер красно-желтых летел к центру поля в ожидании нового розыгрыша, подняв ладонь правой руки вверх, и кучка беснующихся гриффиндорцев, пролетая мимо, хлопала по его перчатке.

«Черт! Этот сопляк на противоположных кольцах взял почти не бе­рущийся мяч, а я пропустил такой простой. И от кого!»

Но он не позволил ярости затопить разум. Это был эффект неожидан­ности — никто не мог предположить, что они так сменят состав. Больше Люциус на эту удочку не попадется.

Он не успел еще сформулировать мысль о том, что больше этот трюк не пройдет, как перед ним вновь материализовался «первый» но­мер соперников. На этот раз Сириус вынырнул откуда-то снизу у ле­вого бортика. Он летел стремительно, целенаправленно, с легкостью уворачиваясь от бладжеров. Гриффиндор вообще часто использовал такую тактику, когда, после передачи паса одному охотнику, все осталь­ные члены команды блокировали соперников. В итоге получался выход один на один. Опасность в этой ситуации для охотника представляли только бладжеры. Вот и сейчас опытные загонщики Слизерина мешали движению гриффиндорца, да и Люциус играл не первый год. Он впился взглядом в сосредоточенное лицо Блэка. Тот держал квофл в левой руке, хотя сам был правшой. Значит, он сейчас перебросит мяч в другую руку и даст прочитать свои намерения, да еще при этой перепасовке у Люци­уса появится лишняя пара секунд.

Как и в прошлый раз, эта мысль еще не до конца оформилась в моз­гу, а Сириус уже сильно метнул мяч в верхнее кольцо. Бросок был с неудобной руки, но каким-то чудом достиг цели. Люциус не понял, как такое могло случиться. Он снова, уже во второй раз, проводил взглядом удаляющийся номер и фамилию на спине. И снова: никакого беснова­ния, лишь спокойная уверенность, и это как-то не вязалось с обычно импульсивным и любящим порисоваться Блэком. Люциус посмотрел на Дэвиса и проводил его взглядом до колец соперника. После броска слизеринца счет не изменился: «20 — 0».

Эта кошмарная игра длилась сорок две минуты. После ее окончания Люциус, не подлетая к центру поля для приветствий, поздравлений и прочей спортивной ерунды, спикировал вниз у своих колец и направил­ся в раздевалку. Распахнув дверь пинком, он пристроил на стойку свою метлу и с ожесточением стал теребить застежку протектора. Мысленно вернулся к последним минутам игры. Нужно посмотреть правде в глаза — он проиграл этот матч. Не важно, что вся команда не смогла справить­ся с натиском соперника. Впрочем, скорее не с натиском, а с обороной. По кольцам этого сопляка на противоположном конце поля нанесли тридцать ударов. Очень впечатляющая цифра для столь не долгой игры. По воротам Люциуса — всего двадцать один. Важно то, что этот маль­чишка, играя с явной травмой, отбил двадцать пять мячей, из которых некоторые были, как первый, не берущимися. Да еще в самом конце Блэк резко рванулся к воротам, и все слизеринцы ринулись ему напере­рез. Они не сразу сообразили, что Блэк просто отвлекал внимание. Это стало понятно, лишь когда Поттер взлетел от кромки поля с зажатым снитчем в руке. Когда он успел его схватить, видел, разве что Флинт, который в эти минуты распластался на земле. Поттер использовал свой конек — только он умел выходить из пике в самый последний момент. У Флинта никогда так не получалось. Не получилось и в этот раз.

Нервы загонщика Брайта Мосса не выдержали, и он резко направил бладжер в уже зависшего чуть в стороне Блэка, которого с появлением Поттера перестали атаковать. Блэк успел только прикрыть голову ру­кой. От удара его протектор отлетел в сторону — по-видимому, не выдер­жали застежки. Блэк потерял равновесие и, продолжая прижимать руку к голове, начал падать вниз. Мадам Хуч остановила падение, а Томас Маккей сбил бладжером Мосса. Мадам Хуч назначила два штрафных. Они уже ничего не меняли в игре — слишком большой отрыв по очкам был у Гриффиндора, и могли разве что подтвердить мастерство врата­рей. Спиннет пробила по кольцам Слизерина, и Люциус легко принял мяч. А вот мальчишка пропустил удар Дэвиса, и, видя, как он с трудом управляет метлой, спускаясь к Блэку, Люциус понял, что травма серь­езная. Он мельком глянул на Мосса. Порядок! А вот из-под перчатки Блэка, которую тот, сидя на траве, еще прижимал к голове, сочилась кровь. Люциус резко спикировал вниз.

Он не мог сказать, что отработал плохо. Ни Спинет, ни Дженкинс так и не смогли его пробить. Кто же виноват, что за эту игру к его воротам пятнадцать раз выходил третий охотник гриффиндорской команды? Как ни мучительно было это признавать, Люциус не взял ни одного мяча Блэка. Такое с ним было впервые. В чем мог переиграть его, вратаря с пятилетним стажем, этот новоиспеченный охотник? Наверное, в чем-то самом главном. Он выходил не просто на игру — на игру против Люци­уса.

Двери распахнулись, и вошла остальная команда. Никто не смотрел друг на друга. Люциус быстро направился в душ, раздеваясь на ходу. Видеть никого не хотелось. Какого черта он еще притащил Нарциссу на этот матч? То-то она порадовалась его унижению от этого выскочки. Единственным, что утешало Люциуса, было сознание того, что с трибу­ны падение Блэка должно было выглядеть пугающе.

* * *

В этом Люциус не ошибался. Отчаянно злящаяся на весь мир Нар­цисса сидела на первой трибуне, как и обещала, и старалась не оглох­нуть от воплей болельщиков. Получалось плохо. В ушах уже отчаянно звенело, хотя игра еще не началась. И вот наконец слизеринцы вышли из раздевалки и остановились на поле в ожидании соперника. Нарцисса помахала им рукой. Видел ли ее Люциус, это был уже другой вопрос, который не сильно заботил девушку. Она свою часть уговора выполни­ла. Из своей раздевалки вышли игроки в красных мантиях. В отличие от Люциуса, Нарцисса сразу отыскала глазами силуэт Сириуса Блэка и уже не отводила от него взгляда. Сорок две минуты до рези в глазах она сопровождала каждый его рывок за мячом или для блокировки со­перника рывком своего отчаянно колотящегося сердца. Ее совершенно не сбивали с толку шесть других фигур в красном — она их просто не видела. Был только он. Она не ломала голову над сменой его позиции. Была одна мысль — он. Все остальное казалось мелким, незначитель­ным. Когда Сириус забил свой первый мяч, Нарцисса вскочила на ноги. Она хотела радостно завопить, но ее вернул на место крик Гойла:

— Не расстраивайся, это случайность!

Нарцисса оглянулась на него и села. Такого напряжения, как в те сорок две минуты, она не испытывала никогда. А в самом конце игры Поттер поймал снитч. Момента она, понятно, не видела, так как сле­дила за Сириусом, мчащимся у западного края поля, и чуть ли не са­мой первой увидела, как в него врезался бладжер. От сильного удара юношу резко бросило в сторону, и что-то отлетело от формы. Нарцисса вскрикнула, но в общем шуме этого никто не услышал. Она в отчаянии подскочила к перилам — ничего не было видно. К месту его падения уже летели игроки. А тут еще какая-то суматоха началась вокруг Мосса. А потом еще почему-то продолжилась игра... Нарцисса же все это время смотрела на Сириуса, сидящего на траве и периодически отнимающего руку от головы и рассматривающего свои перчатки. Потом все потяну­лись с трибун, и она опомнилась. Расталкивая всех на своем на пути, Нарцисса бросилась к выходу. Толпа оттеснила ее и понесла в сторону школы. Гойл предложил пойти к раздевалкам и поддержать Люциуса. Какие раздевалки? Какой Люциус? Нарцисса рванулась к главному вхо­ду в замок. Подождав, пока народ немножко разойдется, девушка на­правилась к больничному крылу. И только подойдя ко входу в лазарет и увидев красное море гриффиндорских болельщиков, она поняла свою глупость. На фоне красных флагов и разрисованных лиц ее зеленый шарф смотрелся диковато.

Дойдя до студентов, Нарцисса в нерешительности остановилась.

— Мосса не забирали в больничное крыло, — сказал кто-то из толпы.

Нарцисса кивнула. Смелости сказать, что пришла узнать о Сириусе, не хватило. Из двери лазарета вышел взмыленный Поттер и еще какой-то мальчик в красной мантии. Его запястья были зафиксированы, а руки висели на перевязи. Причем обе сразу. Получался жутковатый вид, как у покойника в гробу. Как же он теперь будет, пока все не заживет? Од­нако по лицу мальчишки было видно, что он рад и счастлив. Он самоза­бвенно улыбался словам Джеймса Поттера.

— Поттер, — обратилась Нарцисса, — на минутку…

Поттер приподнял бровь и, что-то сказав мальчику, подошел.

— Я хотела спросить… Мне очень нужно узнать…

Пока Нарцисса подбирала слова, коридор наполнился шумом, и она увидела, что из лазарета вышла еще одна фигура в квиддичном свите­ре.

— Джим! Я все, — крикнул Сириус, протискиваясь сквозь толпу ра­достно приветствующих его однокурсников.

Нарцисса замолчала. Поттер оглянулся на оклик. Сириус Блэк за­стыл, не дойдя до них каких-то пару шагов. Его пристальный взгляд остановился на Нарциссе, и у той защемило сердце. Он был бледен, а на лбу красовался магический пластырь. К тому же левая рука была, как и у того мальчика, в тугой повязке и на перевязи.

— Я поищу Лили, — неуверенно сказал Поттер и сделал шаг в сторо­ну.

— Не нужно меня искать, — звонкий голос возвестил о появлении Эванс. Она быстро сориентировалась в ситуации и, вместо того, чтобы пойти навстречу Поттеру, шагнула к Сириусу.

— Как ты? — она заботливо провела кончиками пальцев по его плас­тырю.

Это действие вывело Сириуса из ступора, и он перевел взгляд на Лили.

— Нормально, — проговорил он и добавил с улыбкой, — мы же побе­дили!

— Да! Ты герой!

Лили взяла его под здоровую руку и потянула мимо Нарциссы, пой­мав по дороге второй рукой локоть Поттера. Компания прошествовала мимо застывшей слизеринки.

— Сириус… — проговорила та.

Плечи Сириуса Блэка дернулись, но он продолжил свой путь, так и не оглянувшись. Не оглянулся и Джеймс Поттер. За них обоих это сде­лала Лили. Ее улыбка заставила Нарциссу сжать кулаки и ненавидящим взглядом проводить удаляющуюся троицу. Облегчение от того, что с Сириусом все в порядке, сменилось жуткой злостью на него.

* * *

Люциус Малфой в одиночестве поднимался по ступеням, ведущим к главному входу, когда навстречу вышел тот самый мальчик — вратарь Гриффиндора. Обе его руки были на перевязи. Люциус уже готов был сообщить ему, что с такими темпами в Гриффиндоре вакансия вратарей будет свободна после каждой игры, как вдруг:

— Ты просто молодчина!

Такой родной и знакомый голос. Люциус резко обернулся и увидел Фриду Забини, поднимавшуюся по ступенькам. Вероятно, она пришла по одной из узеньких тропинок, щедро сплетающих паутину на терри­тории школы, поэтому он не заметил ее раньше.

«Невероятно! Я, наверное, ослышался».

Люциус впился взглядом в лицо девушки. Нет, не ослышался. Прос­то ошибся. Фрида действительно произнесла эти слова, только не ему. О ее спортивных пристрастиях очень недвусмысленно говорил набро­шенный на плечи красный флаг с изображением льва.

— Из тебя получится классный вратарь, Мэтью. Редко дебюты быва­ют такими. Ты настоящий боец.

Мальчишка просиял.

«Надо же, я даже не знаю наверняка, с какого курса этот сопляк, а она назвала его по имени».

И тут Люциус был сражен окончательно: за Фридой по ступенькам поднимался не кто иной, как староста Гриффиндора Ремус Люпин. Лю­циус не хотел даже думать, почему они шли вместе. Надежда на то, что это встреча случайна, развеялась, когда юноша заметил два омниокля в руках Люпина, один из которых принадлежал Фриде. Его Люциус хо­рошо помнил. И прежде чем он сумел подумать, слова уже сорвались с языка:

— Люпин, там твоего ненаглядного Блэка уже, поди, отпевают, а ты тут с барышнями прохлаждаешься.

Резкие слова заставили Фриду обернуться и полоснуть Люциуса яростным взглядом.

— Да нет, скорее уж ему поют хвалебные гимны. Он ведь победил! — спокойно парировал Люпин и взбежал по ступеням. — Мэт, ты просто молодец! Как руки? — он приобнял счастливого мальчишку за плечи, и все трое скрылись в замке.

Понимая, что делает одну глупость за другой, но будучи не в силах сдержаться, Люциус Малфой ударил кулаком о каменный парапет и тут же охнул от острой боли. На разбитых костяшках появилась кровь. Это немного привело его в чувство.

* * *

Нарцисса Блэк сидела на полу у камина в гостиной Слизерина. Когда Люциус вошел, она была одна. Это в случае победы здесь бы беснова­лись и буйствовали счастливые студенты, а сейчас гостиная была тиха и пустынна.

Он захлопнул дверь, и девушка подняла голову на звук.

— Ты решила, что я получил травму? — спросил он, подходя и приса­живаясь рядом с ней на корточки?

— С чего ты это взял?

— Ну, больше я никак не могу объяснить твое желание посетить лаза­рет. Не Мосса же, с которым не обмолвилась и парой слов, ты ринулась навещать, да еще рискуя нарваться на кордон гриффиндорцев. Сама ты выглядишь вполне здоровой. Вот я и решил, что ты беспокоилась за меня.

Голос его был совершенно спокоен, но Нарциссе стало неуютно.

— Кто тебе сказал об этом?

— Ты не ответила на мой вопрос! — проговорил Люциус, глядя в ка­мин.

Нарцисса отложила книгу, которую читала, и посмотрела на юношу. Худощавый подросток, сидящий на корточках и наблюдающий за игрой пламени. Он мог бы быть даже милым, если бы не… Взгляд Нарциссы остановился на его руках. Правая кисть была покрыта запекшейся кро­вью.

— Что с твоей рукой, ты подрался?

«С Сириусом! — в ужасе решила девушка, — но ведь у того травма!»

В ответ на ее слова Люциус оторвал взгляд от огня и посмотрел ей в глаза, затем протянул правую руку ладонью вниз. Решив, что от нее требуется помощь, Нарцисса взяла его руку в свою. Девушка внима­тельно изучила ссадину и потянулась за волшебной палочкой. Люциус резко вырвал руку из ее пальцев и больно схватил ее здоровой рукой за запястье.

— Когда я захочу твоей помощи, я скажу об этом. А пока тебе стоит задуматься: чтобы ты ни сделала, о чем бы ни подумала, я узнаю, я всег­да узнаю. И тебе лучше не сталкиваться с последствиями этого. Так что будь умницей, и пусть в твою хорошенькую головку даже мимоходом не заглядывает мысль — выставить меня дураком, как сегодня.

Выпустив ее руку, юноша рывком поднялся и взбежал по лестнице, ведущей в его спальню. Нарцисса осталась одна. В этой комнате. В этом замке. В этом жутком мире.

А ведь до этого еще была Надежда…

Глава опубликована: 02.02.2011

Date: 2015-07-17; view: 268; Нарушение авторских прав